Las acciones tienen consecuencias

— А-ха-х, снова hola.       Он терялся в том, чем хотел ответить. С одной стороны, было бы не плохо ответить приветствием, но с другой стороны понимал, что его легко победит агрессия, обида, как только он откроет рот, но будь что будет.        Немного отодвинув своё тело в правую сторону, освобождает проход. — Я вижу ты спал. Я могу сказать tu familia, что ты себя…       Камило пытался себя контролировать, не держать за это крошечное запястье слишком сильно. Пытался не причинить боль, затаскивая Лилит в комнату, чувствовал себя одновременно и чудовищем, и жертвой. Закрыв дверь, делает два глубоких вдоха и выдоха, далее спокойно приближаясь к кровати.       Парень смотрел на гостью, которая с интересом и страхом разглядывала комнату — за этим было так забавно наблюдать. Желание показать себя настоящего, чтобы Лили со страху всем рассказала, пожаловалась. Возможно, после этого он лишится семьи. — И зачем пришла? Дай угадаю: Долорес прислала? А, стоп... Нет, мама? Да? Мама? — За тебя просто все волнуются, вот я и решила…       Из-за абсурдности фраз — он не смог сдержать смех. — О, Cariño mío Лилит, ты их очень плохо знаешь. В моей семье полагается отвечать на поставленные собеседником вопросы.       Он смотрел в её тёмно-карие глаза, и чувствовал, как тонул, и это чувство было в новинку. — Подумала, что тебе может быть плохо и я… — «Может быть»?       И вновь Камило не в силах сдержать смех.       Его умиляла эта наивность? Конечно! Как же мило было наблюдать за тем, как чужой человек размышляет о его эмоциональном состоянии.       Всё внутри закипает, появилось желание подойти, сжать эту тоненькую, нежную шею... А что? Лили ведь интересуется его состоянием! Так почему бы, наглядно не показать, скажем так, поделиться ощущениями? — Мы с тобой разговаривали от силы минуту каждый раз, когда пересекались, толком друг друга не знаем, а ты вот так приходишь и пытаешься поиграть в юного психолога. А, нет! Или ты думаешь, что раз я всегда весёлый, такой себе клоун, — желание удалось притупить, остановившись просто на резкой смене облика. Он видел это загримированное лицо, этот красный нос в отражении глаз. — То мне можно вот так просто поднять настроение, верно?       Он убирает облик, хитро улыбаясь. Ему нравилось с каким испугом Лили наблюдает за каждым его движением. — О, Señora, в любой другой ситуации, я бы сказал, что es mono. — Камило, ты сам на себя не похож…       Эти слова были подобно ножу по сердцу. Почему? Почему он слышит их так часто?! Почему все думают, что могут так говорить? Разве для такого не нужно знать человека?       Каждый раз, когда мама так говорит, ему хочется кричать лишь сильнее. Никто не знает, какой он на самом деле! Совершенно, никто! — Esto es ridículo, Cariño mío, ты меня совсем не знаешь.       Сам того не заметив, хватает её за плечи, сжимая пальцы. Он вновь хочет причинить ей боль. Это желание, злость затуманивает разум. Мадригаль жаждет этого!       Почему кто-то получает что захочет, а он не может?! — Ты знаешь, что каждая комната в Касито похожа на волшебство её владельца? Так вот, моя комната тоже волшебная.       Сквозь сжатые зубы проговаривает Мадригаль, медленно, словно хищник, отпуская и обходя свою жертву. — Она меняется по-моему велению.       Шепчет на ухо, вновь резко хватая за плечи, уже не заботясь о том, будет ли ей больно или нет. Его комната преображается в книжную.       Лилит сама появилась тут. Её никто не заставлял идти к нему. Только она повинна во всём! — А знаешь, чем ещё комната похожа на меня? — вновь комната прежняя и он разворачивает девушку, смотря той прямо в глаза. В них читался страх. Она боялась того, что будет дальше. — То, что её настоящую никто не видел. Представляешь? Совершенно никто. Ни мама, ни папа, ни Долорес, никто из этой чёртовой семьи! Они видели её любой, твоей книжной, когда я сижу и читаю, комнатой Лизи, где я её изображаю, но не её настоящую! А настоящая она такая: скучная, тёмная… пустая.       Камило выдерживает паузу. — А-ха-х, — взяв облик Мирабель, парень пародирует её голос. — Камило, ты такой смешной! — мгновенье и перед ней Изабелла. — Камило, ты такой дурачок! — а затем и сама Лили. — Ох, ты такой громкий!       Он говорил, переходя на крик, не в силах сдерживаться. Уже не думал о том, что кто-то услышит. Камило было плевать. Ему было так больно, что он был готов расплакаться посередине комнаты. — Вы все, Caray, видите во мне лишь клоуна, который может только смеяться, прыгать, кричать, веселиться. Мне нельзя и слова сказать, возразить! — перед Рамирез появилась Пепа. — Камило, сходи детей повесели! Быстро!       Тяжёлая одышка рассеивала тишину. Было сложно дышать. Это всё его душило, действовало подобно щелчку для дворняги.       Глаза краснеют за считанные секунды. Он устал, устал от всего, что его окружает. Его тошнит от самого себя, ведь взял и нажаловался, поддался мимолётному желанию открыться.       Отпуская чувства, парень уходит и ложится на кровать, чувствуя, как по переносице стекают слёзы. — Тебе лучше уйти, пока ещё больнее не сделал.       Ему стыдно. Так стыдно, как ещё никогда не было. Тишина очень давит на уши, а в глубине души тот, всё ещё маленький Камило, надеется, что Лили не уйдёт и ликует, когда чувствует, как рядом прогибается матрас. — Ты молодец, — парень не сразу понял о чём речь. Оторвав голову от своей согнутой руки, посмотрел на то, как Рамирез нежно перелистывала страницы блокнота. — Чтобы выговориться, даже когда накипело, нужна смелость. Я так смогла лишь однажды и то обожглась. После чего я завела дневник. Тут все мои мысли, мечты, истории и стихи. Даже гербарий есть.       С каждым девичьим словом становилось спокойнее на душе. Мадригаль лёг всё так же калачиком, но уже лицом к Лилит: — Дневник — это место, где нет правил. В любой момент я могу вырвать все пустые страницы и завести новый. Так я вымещаю свою злость. Я знаю, как это сложно, когда ты должен соответствовать ожиданиям. До переезда в Энканто, где я обрела свободу, мне приходилось жить под натиском отца. Это будет звучать странно и возможно наивно, но у тебя есть все возможности показать себя настоящего своей семье. Я же в свою очередь обещаю хранить в тайне этот разговор и, если ты захочешь поговорить, я смогу дать тебе этот разговор в любое время суток, тебе нужно лишь сказать, Камило.       Парень ожидал, что она это скажет, но также и жаждал. Он так сильно жаждал небольшой поддержки, да получив её, усмехается. — Ты это говоришь, потому что хочешь, чтобы я почувствовал, что у меня есть apoyo? — Я это говорю, потому что знаю. И у тебя она действительно есть. — На самом то деле, — выдерживает паузу, обдумывая точно готов ли, признаться. — Я, да, стараюсь быть весёлым, но в последнее время мне это не приносит удовольствия. Всем нужен только весёлый Señor Камило, но сейчас я понимаю, почему моя комната изначально такая.       Парень сел рядом, осматривая свои руки. Было стыдно за спектакль, который он устроил. Однако, оказалось, что рассказать кому-то о том, что гложет намного проще, чем вынашивать, накапливать всё внутри. — А ты ведь тоже иногда мимо проходишь, даже не поздоровавшись, — даже высматривая что-то в чёрной пустоте, всеми клетками кожи он чувствовал, как Лилит смотрит на него. — И не делай вид, что не понимаешь о чём я. — Мне казалось, ты не замечаешь меня… — Что? — Мадригаль поднялся, с долей осуждения смотря на девушку. — Я с тобой здороваться уже боюсь. Ты вообще иногда даже голову не поднимаешь! — Dios mío, Камило, это совсем не то, что кажется на первый взгляд! Я очень часто не высыпаюсь, из-за того, что пишу книги. Я ведь писательница, мне свойственно в облаках летать! — Эта самая нелепая отмазка, которую я когда-либо слышал.       Видимо она понимала, насколько это звучит глупо, поэтому протягивает открытый личный дневник.       Прочитав, Камило сначала засомневался, но вновь посмотрев на Лили, взгляд которой заставил поверить, улыбнулся. И всё-таки, она такая милая?.. — То есть ты и вправду витаешь в мечтах? — Да! Я так продумываю все сюжеты, а затем их записываю. Да и к тому же тогда случилось кое-что не приятное... Но это не важно.       Вновь с удивлением осмотрев блокнот, потом лицо Лилит, а затем нахмурив брови смотрел в никуда, пытаясь переварить всё сказанное. И почему он такой балбес! Взял взъелся на девочку из-за своих тараканов в голове.       Мысленно, не единожды, вмазав себе по лбу, Мадригаль еле-еле видно поднимает уголки губ, после чего смущённо отводит взгляд. Щёки залились румянцем, а рука оправилась чесать затылок. — Прости меня. Я не знаю, что сказать. — Не надо ничего говорить, — Лили встаёт перед ним, так же смущённо сводя взор куда-то в пол. — Я обещаю, что буду рядом, когда это потребуется. Просто попроси.       Ощущая то, как сильно девушка волнуется, Камило улыбается шире, резко притягивая девичье тело к себе.       Ему приятно ощущать то, как её руки робко ложатся, приглаживая собою ткань футболки. Приятно чувствовать вновь этот запах корицы и шоколада, казалось которым она пропитана вдоль и поперёк, а ещё приятно чувствовать, как бьётся её сердце. Бьётся вместе с его, исполняя свой неповторимый ритм.       Не совсем ясно сколько прошло времени. Обоим так было комфортно, что они просто потеряли реальность. Хотелось отдаться таким сладким ощущениям. — Камило, — Лили разъединяет тела, уже не боясь смотреть в красивые глаза. — Тебе нужно сейчас рассказать всем, что тебя гложет. — Лилит, они не примут. — У них не будет выбора. Ну! Вспомни что случилось со свечой. Эмоции каждого члена семьи влияют на вашу магию. Да и я думаю нужно пролить свет на твои отношения с мамой, ибо горожане уже maldiciones сыпят...       Камило смотрит на девушку, которая ниже него на голову и понимает, что боится. Что-то ставит барьер, хотя в душе он знает, что слова Лили — единственный способ выйти из этого эмоционального состояния. — Хорошо, так уж и быть...