Рождественская мистерия

Сэбек выиграла. Единственная дошедшая до конца... она забрала все деньги из золотой копилки. Счастливица? Скорее, просто выжившая, очередная любимица Судьбы, которой вечно не везло, а потом как привалило удачи. За эти несчастные восемнадцать лет жизни, подарок на все дни рождения сразу, о да, жизнь заплатила с лихвой за все ее обиды. Дорога к пьедесталу на костях погибших далась ей нелегко. Приходилось жить дальше, зная, что незнакомые люди позволили ей пройти, точнее, незнакомка с пушистыми рыжеватыми волосами, остальные-то были чужими, алчными, жестокими. Но она могла их понять, ведь она была такой же, их объединяла жажда победы любой ценой. А маленькая девушка с пирсингом улыбалась, она говорила, что Сэбек все сможет, она единственная в этом безнадежном мире верила в нее. Сэбек привыкла не сдаваться и всегда добиваться своего. Ей не было стыдно, ей не было жаль. Ну может, чуть-чуть, в минуты крайнего уныния. И только Кихуна, он хорошо к ней относился. И только в теории. На практике ее волновали только те, кого она любила. Все в Игре убивали, не так ли? Кихун заколол Санву, когда тот крался по темной комнате с ножом. Хотя нет, она никого не убила, о нет, до такого не дошло, но ее руки все равно были по локоть в крови. Кихун не хотел играть против нее, она знала это, он выбрал защиту, и ей было даже грустно шаг за шагом заставлять его отступать, пока он не поскользнулся на мокрой от дождя земле. Последний выстрел. Сэбек стояла на пустом поле, промокшая и уставшая. Вот все и закончилось. Джиен могла бы ей гордиться. И если она сейчас смотрит на нее с Небес, то точно радуется. Сэбек украдкой помахала мрачным облакам, когда уходила. Не может же быть так, что люди пропадают навсегда. Это было бы слишком... несправедливо? Она снова осталась одна. Она и хотела этого, но когда получила все, о чем думала, стало так тоскливо. Почему? Мама с братом переехали в маленький городок, это Сэбек осталась в большом неоновом мегаполисе, где вывески переливались под светом фонарей, где блики полуденного солнца заставляли сверкать окна высоток, где она чувствовала себя такой потерянной и никому не нужной. Она должна была так поступить. Спасти семью, перевезти их сюда, а потом спасти еще раз, но уже от себя. Не нужно никому портить жизнь своей тревожностью, ее семья не заслужила лишнего беспокойства. Поэтому Сэбек приняла единственное верное решение. Чертов дождь. Как в тот далекий день, который Сэбек уже никогда не сможет забыть. Она катила чемодан по мокрому перрону, высматривая электричку, которая унесет ее семью подальше от этой зимней грязи гигантского муравейника. Пахло вокзальной суматохой: фастфудом, дешевыми сигаретами, дымом поездов. Она почти бежала, спотыкалась, но не выпускала из пальцев ручку чемодана, она торопилась, забывая о тех, ради кого все это было. Брат тихо шмыгал носом, видимо, думая, как они будут без нее. Мама куталась в шарф, пытаясь укрыться от пронизывающего ветра. -Сэбек, здесь всегда так холодно? -Скажи ей, чтобы она подождала нас! Сэбек остановилась, будто натолкнувшись на невидимую стену, но промолчала. Вообще сейчас правда слишком холодно. Если на Рождество выпадет снег, она не удивится. Осталась всего неделя, с ума сойти. Чоль и мама успеют нарядить елку, а ей стоило бы подумать о подарках для них. Громкий гудок. Новенькая красная электричка неспешно выползала из туннеля, на ее лакированных боках можно было разглядеть надпись СЕУЛ-АСАН Настало время прощаться. Сэбек наклонилась к брату, обняла его и улыбнулась. -Видишь, я всегда выполняю свои обещания. Она же вернулась к нему, она не забыла о своем долге, о нет, она знала, что ей нужно сделать. Когда есть цель, нет препятствий. Но когда пересекаешь черту, когда финиш уже давно позади, что-то ломается. Сэбек устала быть сильной. -Ты приедешь к нам на Рождество? Мама сделает тыквенный пирог, как ты любишь, с ванилью вместо корицы. Чоль умоляюще смотрел на нее, забавно морщась от холодных капель, текущих за шиворот. Что она могла сделать? -Подожди секундочку, я, кажется, забыла кое-что. Она сунула ему чемодан, а сама бросилась к ближайшему киоску и через пару минут прибежала обратно с пакетом горячих булочек. -Держи, вам же ехать целый день. Почему всегда о нужных вещах думаю только я, а? И еще, у тебя в рюкзаке термос с чаем. И твоя любимая кружка тоже там. Смотри, осторожней, не разбей ничего и не пролей. Слушайся маму, не огорчай ее, не капризничай и проведи Рождество как можно лучше! Она знала это выражение лица Чоля. Затаенное недоверие ребенка, который уже привык ни на что не надеяться. -Ты приедешь? Маленький упрямец. Она не представляла, что будет делать завтра, не могла вообразить себе дальнейшую жизнь, а он спрашивал про что-то через семь дней. -Я... посмотрю, что у меня запланировано. Но подарки вы получите в любом случае! Это я обещаю, слышишь? Прозвучал еще один гудок. Проводница шла по коридору, проверяя билеты. Сэбек помогла маме затолкнуть чемодан под полку, не забыв вытащить оттуда все игрушки брата, чтобы ему было чем заняться в дороге. -Почему ты не едешь с нами? Я буду скучать. Сэбек опять не знала, что ответить. Ненавидела лгать, но так часто выбора не было. -Хочу разобраться со всеми делами здесь. У взрослых так много всяких нудных обязанностей, особено если они переезжают и увольняются с работы. В Асане спокойней и безопасней, так будет лучше, я уверена. Она понимала, что все слова оправдания звучат глупо и нелепо. Ей хотелось сказать что-то еще, чтобы успокоить их, но на ум приходили только очередные отговорки. Просим провожающих выйти из вагонов -Мне пора. Удачно доехать! Снова мокрый серый перрон, снова мрачное здание вокзала, поезда в клубах дыма, исчезающие в противном липком тумане. Сейчас там пропадет и электричка, уносящая ее семью. -Сэбек! Против своей воли она обернулась, стараясь улыбаться. Чоль махал ей, прижав нос к оконному стеклу. Поезд тронулся, лицо ее брата медленно расплывалось, пока вовсе не растаяло в ранних зимних сумерках. Пора было возвращаться. У нее встреча с продавцом ее нового дома. Метро окатило ее волной тепла, горячий поток воздуха быстро высушил одежду и короткие непослушные волосы. Надо бы потом купить новых вещей, она же теперь может себе это позволить. У нее на счету огромные суммы, она миллионерка... нет, миллиардерка, она богаче всех в этом помешанном на деньгах городе, это реальность, кто бы мог подумать? -Желаете осмотреть дом еще раз? Пожилой мужчина угодливо распахнул перед ней дверь. Она уже видела эти комнаты: маленькую гостиную, уютную кухню, спальню на втором этаже, мансарду с мягкими пуфиками и выходом на крышу. Ей понравился садик перед домом, беседка под кронами деревьев, ей понравилось все, и она купила коттедж сразу же. Цена была слишком маленькой. Все в мире теперь казалось ничтожным по сравнению с тем, через что она прошла ради этих денег. А стоила ли игра свеч? Сэбек никогда не сомневалась в этом, но в собственном доме, благоустроенном, где было все необходимое, она впервые почувствовала себя одинокой. Что делать дальше? Да много чего на самом деле, ей нельзя расслабляться. Разобрать свои нехитрые пожитки, купить продукты на ближайшие несколько дней, выбрать одежду, обставить дом по своему вкусу, подумать о будущем. Если оно у нее есть. Сэбек замерла перед зеркалом. На нее смотрела истощенная бледная девушка с темными взлохмаченными волосами, смотрела упрямо и зло, будто не веря, что это не очередной тур Игры, где опять нужно будет бороться за свою жалкую жизнь. Она медленно потянула черную толстовку вверх. Белый шрам кривой полосой тянулся по всему животу. Врачи в розовых костюмах постарались на славу, но полностью рана не затянется никогда. Но это неважно. Ей уже все равно. Все действия как будто были запрограммированы когда-то давно, записаны где-то в мозгу, они диктовали ей, как существовать дальше и существовать ли вообще. Она снова не могла позволить себе сдаться, слово надо все еще контролировало ее. Сэбек прибралась, вынесла мусор, тяжело вздохнув, побрела в ближайший супермаркет. Почему тут так много людей? Смеющихся, радостных? Они в предвкушении Рождества, точно. А она больше ничего не ждет. И ее, наверное, тоже никто не ждет. Разве что случайная знакомая была добра к ней. Джиен. Сэбек не может забыть ее мягкую улыбку, ее внезапное сострадание и странное самопожертвование. Джиен хотела, чтобы Сэбек была счастлива, но что если Сэбек не может? Зачем Джиен так поступила? За что? Она же теперь будет жить с вечным грузом вины за чужую сломанную судьбу (и не одну). Если будет жить, конечно. Ее радовало это маленькое уточнение. Как будто небольшая лазейка в идеально запертой клетке бесполезного существования. Выжившая. Ей не нужно это дурацкое право. Ее безжалостно выбросили из реальности, запихнули в страшный мир, заставили просыпаться каждый день с осознанием того, что завтра наступит и будет таким же, как и сегодня. Тревожным. Выматывающим. Бессмысленным. Сэбек медленно катила тележку мимо полок. Она не любила и не умела готовить, но, кажется, придется научиться. С чего бы начать? Можно попробовать сделать пасту, наверное. С упаковки макарон улыбалась счастливая семья. Ей показалось, что старшая девочка из детей была чем-то похожа на Джиен. Картонный пакет выпал из рук и порвался. Все высыпалось на пол, картинку на лицевой стороне разорвало пополам. Опустившись на грязные плитки, Сэбек отчаянно рыдала. Все сломалось в мгновение ока. Стерлись программы дозволенного, слетели границы ее выверенной траектории. Она падала так позорно, сбивалась со своего пути, и никто уже не мог помочь ей снова стать нормальной. Следовало понять раньше... Игра бы не позволила ей так просто уйти с деньгами. За все нужно платить. И она готова, она уже начала, она сидит на полу супермаркета и захлебывается слезами просто потому, что девушка из рекламы похожа на Джиен. Дружелюбная продавщица успокаивала ее, говорила, что даже оплачивать товар не надо, ведь Сэбек случайно и вообще так расстроилась, ну чего она, это просто упаковка. Сэбек послушно кивала, пока люди беззастенчиво пялились на нее. О, она бы посмотрела на них в такой ситуации. Как легко судить тем, кто никогда не испытывал ничего подобного. Как вообще легко осуждать других... Она вышла из магазина, так ничего и не купив. Зашла в следующий, покидала в корзину полуфабрикаты и пачки готовой еды, чтобы точно ничего не готовить, и оплатила все картой, на которой лежали миллиарды. Темнота скучающе наползала на улицы, будто пытаясь дать солнцу посветить еще немного для Сэбек. Но в конце концов мрак победил, город окончательно затянула не разрываемая никакими лучами завеса мглы. Сэбек снова стояла перед зеркалом. Самая классная примерочная самого классного магазина одежды в городе. И она не придумала ничего лучше, как выбрать фрак и галстук? Серьезно? Но может это как-то поможет смириться с происходящим? Она попробовала улыбнуться себе, но получилось не очень. Наверное, это надо просто пережить, потом все наладится, а если не наладится, то она знает, что делать. Дом встретил ее пустыми темными окнами. Ветер не уставал трепать несчастные деревья, да так, что ветки хлестали по оконному стеклу ее спальни. Заснуть было сродни подвигу, но Сэбек на удивление смогла. Правда, ненадолго. Ей снилась все та же Игра, каждую ночь одни и те же кошмары. Джиен, бросающая шарик, вереница обреченных людей в одинаковой форме, белые номера на их спинах, и она сама, уходящая прочь из зала, бегущая по промокшему полю, отчаянно борющаяся за свою жизнь и чужие деньги. Сэбек проснулась, что-то бессвязно выкрикивая, под аккомпанемент скрежещущих веток за окном и завываний ветра. Все хорошо, все хорошо, она жива, она в безопасности, приз принадлежит ей. Ну что, игрок 067, ты довольна?