***
Китти Райли, в школе известная как достаточно неприметная рыжая девчонка, на самом деле была очень хитрой и изворотливой. Училась она с двоечки, как говорится, на троечку, но оставалась в школе потому, что у её родителей было много денег и определённая власть над директором. Ну, а ещё, конечно, Райли создала себе обусловленную репутацию и была известна в специфических ученических кругах. Втайне от учителей к ней обращались все, кому нужно было прикрытие или помощь в каких-то не совсем законных по уставу школы делах: например, хождение куда-нибудь по ночам, вылазка в большой город, передача книг, которые не относились к учёбе и которых не было в школьной библиотеке, списывание ответов и создание шпаргалок - обо всём этом просили Китти, и она, подключая свои связи, занималась этими делами. Иногда она подумывала о том, что ей стоит открыть контору с названием "Если у вас в жизни есть проблемы, смело приходите сюда, главный консультант их быстро решит". Как бы то ни было, ничего в жизни никогда не делалось за просто так, и Китти за свои услуги брала определённую плату. Не всегда деньгами, чаще всего она открывала свой неизменный блокнот, надвигала на нос очки и тихим голосом спрашивала имя-фамилию ученика, записывала это и говорила "За тобой должок. Я запомнила." Все немного пугались, но послушно соглашались, и потом, когда Райли нужно было что-нибудь, она требовала этого у несчастных должников. По сути, она была лишь организатором этого огромного процесса, а всю грязную работу, добычу сведений и передачу предметов выполняли должники для других же должников. Китти в какой-то степени гордилась этим. У неё было достаточно много знакомых, которых она приобрела, занимаясь таким бизнесом. С некоторыми она даже дружила, если это можно было так назвать. Несколько человек были её постоянными "клиентами", и к одной из них относилась главная школьная красавица — Ирен Адлер. Ирен периодически просила Райли прикрыть её на время ночного отсутствия, оставляла у неё ключ от своей личной комнаты и уходила через чёрный ход женского общежития — Китти очень хотелось бы знать, куда, но Ирен всегда отмазывалась, легко переводила тему и исчезала в ночи. Райли была достаточно любопытным подростком, и такая загадочность в поведении неизменно притягивала внимание девочки. Китти иногда мечтала дружить с Адлер, по-настоящему, но у Ирен друзей не было — только поклонники и ненавистники. Третьего не дано. Десятого октября, в восемь часов вечера — Китти отлично помнила этот день, — Ирен снова появилась у неё, постучав в дверь условным стуком. Райли была в комнате не одна, с ней находилась соседка, и Китти сама выскочила за дверь. Адлер была вся в чёрном — на тёмном фоне неба тёмную фигуру вряд ли заметишь, и поэтому её лицо в свете жёлтых ламп с потолка казалось особенно бледным. — Привет, — поздоровалась вежливая Райли. Ирен не удостоила её ответом, огляделась по сторонам и вытащила из складок плаща два ключа. От двух разных комнат. Китти вытаращила глаза и с бесконечным изумлением уставилась на Ирен. — Что? — нервным шёпотом спросила та. — Возьми и не задавай вопросов, кажется, я к тебе только для этого и пришла? Райли, всё ещё слегка ошарашенная, спрятала ключи в карман джинсов. — И у меня есть ещё просьба, — снова оглядевшись, продолжила Адлер. — У тебя есть...хм, спички? — Я не курю, — покачала головой Райли. — Да мне не для этого, — хихикнула Ирен. — Так есть или нет? Китти сунулась в свою комнату. — Салли! — завопила она. — Спички есть? Салли Донован, её соседка, чернокожая миловидная брюнетка с ужасным характером, в данный момент лежавшая на широком подоконнике и изображавшая из себя труп, вскочила, нырнула под кровать и швырнула через всю комнату маленький деревянный коробок. — Ты теперь в обществе анонимных и скрывающихся от учителей курильщиков? — поинтересовалась она c жутким австралийским акцентом, который включала только тогда, когда хотела кого-нибудь взбесить. На самом же деле она могла прекрасно разговаривать на чистейшем британском. — Нет, — буркнула Райли, ловко поймав спички и захлопнув за собой дверь. Ирен взяла у Райли коробок и положила его в карман плаща, надвинула на лицо капюшон и глянула на Китти, — Спасибо, — сказала она тихо. — Я пошла, вернусь минут через двадцать. Китти пожала плечами и скрылась в своей комнате. Ирен в который раз воровато обернулась и быстрым шагом пошла вперёд по коридору, изредка сталкиваясь с девочками, сновавшими туда-сюда. Она не видела, как из-за диванчика в красную клетку, стоявшего точно напротив комнаты Райли и Донован, появился темноволосый парень с лиловой гематомой под глазом, надвинул на лицо тёмные большие очки и постучал в дверь, за которой несколько секунд назад исчезла Китти.***
Майкрофт Холмс очень удивился, когда где-то совсем рядом хлопнула дверь, послышались возмущённые вопли, визги и всевозможные выражения недовольства. Чей-то очень знакомый голос ледяным тоном приказал заткнуться, но крики только усилились. Майкрофт вздохнул и с выражением бесконечной скуки на лице перевернулся на спину. Благо он в комнате жил один, вторая кровать стояла пустая, и никто не мог видеть того, как Майкрофт-тот-самый-аристократ-Холмс валяется на кровати в растянутых штанах и футболке. Нет, ну у него же нет костюма для того, чтобы спать. Был бы – спал бы, какие проблемы? Холмс, подойдя к двери, распахнул её, и в помещение ввалилась Адлер, одной рукой держа какой-то подозрительно шуршащий пакет. Её было трудно узнать: тёмный плащ, капюшон, закрывающий глаза, только высокие ботинки, видневшиеся из-под длинного края одёжки, выдавали в ней девчонку. — Ты похожа на несправедливо убитого египетского фараона, который восстал из гробницы для кровавой мести, — заявил Холмс, вздёрнув рыжую бровь. Да, он умеет шутить, и не надо на него так смотреть. Ирен хмуро глянула на него и скинула капюшон. — Не смешно, дурак. Слушай, ты же умный? Майкрофту отчаянно захотелось вредно захихикать, как иногда делал Шерлок, но он с огромным усилием сдержался. — Ты уж определись, — кратко бросил он. — Ты подразумеваешь, что я умный в какой сфере? — Ладно, умный, — буркнула Адлер, — успокойся. Можешь узнать, в какой больнице лежала эта женщина и кто её лечил? Она покопалась в пакете и вытянула оттуда фотографию. Майкрофт, только глянув на неё, усмехнулся. — Что тебе надо от нашей бывшей мёртвой химички? Ирен опасно сузила глаза, как кошка, готовая убить. — Не говори так, — прошипела она, — слышишь? Николь Хуп…Уильямсон, умерла два года назад, мне нужен адрес больницы, причина смерти и лечащий врач. Желательно подробное досье лечащего врача. Холмс иронично фыркнул. — Ну и запросы у тебя. Не хочешь рассказать, зачем тебе это понадобилось? — Не хочу. Миленько, кстати, тут у тебя, — объявила Ирен, оглядывая комнату. — Короче, вот, оставляю тебе бумагу со всеми подробностями, по которым можно будет это найти. Она протянула ему лист. — С чего ты взяла, что я стану выполнять твой…хм, приказ? Ирен глянула в окно, за которым виднелся тёмный лес. — Майкрофт, пожалуйста, — сказала Адлер. — Пожалуйста, мне больше не к кому обратиться. Майкрофт взял в руки листок и внимательно пробежался по нему глазами. — Пользуешься давним должком? — цинично поинтересовался он. Ирен кивнула. — Конечно, грех такое упускать. Ну так что, когда мне ждать информацию? Холмс-старший закатил глаза, всё больше напоминая Шерлока. — Через два дня тебя устроит? — Через день, — не сдавалась Ирен. — Ровно в восемь вечера я буду тебя ждать возле входа в это здание, — она брезгливо поморщилась. — А то по школе пойдут слухи, что у Майкрофта Холмса поселился призрак египетского фараона. Да и к тому же, мне не хочется снова отбиваться от представителей мужского пола, которые населяют эту часть общежития. Спокойной ночи! Она усмехнулась и выскочила из комнаты. Майкрофт остался стоять посреди комнаты, растерянно глядя вслед захлопнувшейся двери.***
Молли становилось всё холоднее, ноги затекли, руки тоже, и она потихоньку начинала сердиться на подругу. Сказала же, что придёт скоро — так нет, она уже добрых полчаса здесь стоит, и где она? Дорогу от общежития до замка из этого окна видно не было, но Ирен, скорее всего, зайдёт через чёрный ход, не дура же. Добровольно подставляться под бдительные взоры охраны будет только совсем чокнутый, коей Адлер никогда вроде не была. Хупер уже не считала поход в северное крыло хорошей идеей. Ей было страшно внутри, откровенно неприятно снаружи и просто боязно идти куда-то в темноту. Старая лаборатория была именно что заброшена, она, как знала Молли, была даже не закрыта на ключ, но самые отъявленные смельчаки туда и носа не совали. Всё дело было в том, что после взрыва, который снёс всё помещение и ещё несколько соседних, те химические реактивы, которые забрать не удалось, так и остались в кабинете. После того случая занятия в северном крыле окончательно прекратились, руководство школы, которое на тот момент не имело достаточно средств для восстановления кабинетов, закрыло проход туда на замок, а сейчас всем стало как-то пофиг. Все необходимые для учёбы помещения прекрасно помещались на оставшейся территории, ну а северное крыло часто фигурировало в школьных страшилках как место, куда в пятницу тринадцатого слетаются окрестные вампиры и едят там двоечников. Молли в эти глупости, конечно, не верила, но, стоя здесь, в холоде и осознавая, что подругу ждать ещё долго, она начала понимать, что готова поверить. Ну, самую малость. Хупер вздохнула. Внизу кто-то что-то сказал, громко рассмеялся, хлопнули тяжёлые двери главного входа, и снова стало тихо - это те ученики, что ещё оставались в школе, покинули здание. Где же эта Ирен, где? Когда не надо, она появляется из ниоткуда и пугает до дрожи в коленках, а когда надо, бродит где-то. Вдруг, еле слышно, хлопнула дверь на лестницу, и Молли закатила глаза. Наконец-то, господи. — Привет, — пробормотала Хупер, разворачиваясь. На фоне окна, в котором отражался тёмный коридор, Ирен в тёмном плаще выглядела как настоящий призрак. — Давно не виделись, — прошептала Адлер в ответ и вытащила из пергаментного пакета, который держала в руке, что-то большое и в несколько раз свёрнутое. — Держи, вот твоя уродливая кофта в цветочек, так и знала, что ты замёрзнешь. Молли посмотрела на неё с благодарностью и быстро натянула кардиган. И ничего он не уродливый, главное, что ей самой нравится. Красивый, розовый, с длинными ворсинками шерсти и с ромашками - чего ещё желать-то? — Идём? — спросила Хупер, застегнув пуговицы. Подруга кивнула, надвинула на лицо капюшон и протянула Молли маленький коробок спичек. — Бери фонарь и давай за мной. Молли сунула коробок в глубокий карман кофты, подхватила с пола фонарь, и, внутренне охнув от его немалой тяжести, пошла за Ирен, которая уверенно двигалась в противоположную сторону от лестницы. — Это какой-то секретный путь в северное крыло? — шепнула Молли, стараясь ступать как можно тише. Подошва у старых и порядком потрёпанных кед шлёпала и отваливалась, и из-за этого их вполне могли услышать охранники этажом ниже. Ирен обернулась и прижала палец к губам. — Тяжело? — еле слышно поинтересовалась она. — Давай вместе нести. Девочки ухватились за кованую ручку вместе, и фонарь сразу стал намного легче — для Молли, по крайней мере. — Да, это короткая дорога туда, — объяснила Адлер. — Здесь есть очень много тайных лестниц, которые известны далеко не всем — вряд ли директор знает хотя бы о половине из них, я думаю. Когда ты отсюда ушла, я... — Нашла все эти тайные ходы, — понимающе кивнула Молли. — Конечно, что тут ещё без меня делать. Ирен усмехнулась и поудобнее перехватила фонарь. Они шли по тёмному, длинному школьному коридору мимо бесконечных дверей кабинетов с позолоченными цифрами номеров. Их ботинки касались каменного пола практически бесшумно, но даже эти звуки отпечатывались от гулкого серого камня чётко, громко, нарушая ночной покой древнего замка. В большие окна, то прячась за облаками, то снова показываясь, светил тонкий серпик прибывающей луны. Тонкие ветки сбросивших листья деревьев изредка стучали в стекло, будто просили впустить их, и тогда Молли вздрагивала и оборачивалась. В школе было тихо — такую тишину ни одна из девочек не слышала здесь никогда. Обеим казалось, что впереди, в темноте, прячется что-то страшное, непонятное. Жизнь в этом огромном замке, казалось, замерла именно в эту холодную осеннюю ночь, что-то должно было произойти, но кто-то взмахом руки остановил время — и всё застыло, окаменело. Замок невольно возвращал в далёкое прошлое, во времена рыцарей, королей и принцесс, тогда, когда было возведено это здание. Статуи древнегреческих богов, стоявшие посреди коридора и делившие его на две части, провожали подруг слепыми взглядами гипсовых глаз. Их бледные тела, по которым скользили отблески лунного света, в темноте казались чем-то нереальным, мистическим, загадочным. Высокие тени скользили, танцевали на стенах, и казалось, будто в этом коридоре есть кто-то, кого не видно, но видна лишь его большая, зловещая тень. Они добрались до конца коридора, Ирен показала рукой направо, на дверцу в стене - она была настолько низкая, что даже маленькой Молли пришлось слегка нагнуть голову. Сразу за дверью была старая лестница, ступеньки под ногами девочек скрипели, деревянные перила кое-где развалились, и приходилось держаться за них осторожно. чтобы не засадить в ладонь занозу. Когда лестница закончилась, они очутились в длинной нише — тёмный проход был настолько тесным, что Ирен отдала фонарь подруге и пошла впереди, вдвоём бы они здесь не поместились. Впереди горел едва заметный огонёк, девочки, по-видимому, направлялись именно туда. — Что там? — прошептала Хупер, обхватывая фонарь обеими руками, как плюшевого мишку. — Это вестибюль, — ответила Ирен. — Мы сейчас на втором этаже, а нам надо на первый — в северное крыло можно только оттуда пройти. — Мы что, пройдём прямо перед носом у охраны? — недоверчиво переспросила Молли. — Почти. Молли поняла, что сейчас вопросов лучше не задавать, и замолчала. Ирен шла уверенно, как будто была здесь уже много раз и знала дорогу. "Скорее всего, она ведь сказала, что уже два года эти места изучает, — подумала Молли. — Ну, если бы не она, мы бы сейчас наверняка спалились перед охраной." Жёлтый тёплый свет всё приближался, и когда до него оставалось всего ничего, а впереди замаячил тёмный контур двери и очертания вестибюля, Адлер остановилась. — Сейчас нам нужно действовать очень тихо, — сказала она, наклонившись к самому уху подруги. — Малейшее движение, и нас поймают, а я не хочу, чтобы кто-то узнал про эти ходы. Молли кивнула, показывая, что всё поняла. — Дай мне руку, — решила Ирен и взяла ладонь Молли в свою. Рука у неё была тёплая, практически горячая, и Хупер усмехнулась уголком рта. — Ты лягушка? — фыркнула ей в ухо Ирен. — Я тебе не батарея, успокойся. Определённо, они поняли друг друга. Молли перехватила фонарь и шагнула за подругой. Они находились где-то в глубине стены школы. Ниша заканчивалась сплошной стеной, но справа от девочек была маленькая, опять же, узкая деревянная дверь. Один из кирпичей, которыми были выложены стены, отъехал в сторону, и девочки могли видеть весь зал вестибюля. Большая винтовая лестница, проходы, ведущие в классы, два неподвижных охранника в мундирах... Всё было как на ладони, и Молли ощутила себя какой-то невидимой другим, маленькой мышкой. — А теперь мы должны навести шуму, — прошептала Ирен и изо всей силы шандарахнула по стене ботинком. Громкий, гулкий звук нарушил благоговейную тишину. Древний замок, казалось, недовольно встрепенулся, шелохнулся и снова успокоился, но отголоски от удара Ирен всё ещё витали в воздухе эхом. Молли вздрогнула и с ужасом в глазах глянула на подругу. Ирен, не обращая внимания, пристально уставилась в проём от отъехавшего кирпича на охранников. Те, тоже, казалось, испугались и посмотрели друг на друга. — Где это? — спросил один. — Где-то сверху, — уверенно заявил второй. — Пошли, проверим, кто там шарахается, уже ведь комендантский час начался. И они побежали вверх по винтовой лестнице. Ирен победно глянула на подругу и метнулась вправо, в сторону маленькой узкой двери. Тихо приоткрыв её, она выглянула и махнула головой в капюшоне. — Давай, бежим во-он в ту сторону! Проём напротив лестницы! Они, стараясь производить как можно меньше шума, перебежали через вестибюль и оказались в таком же тёмном коридоре, ровно ничем не отличимом от того, в котором они стояли минуту назад. — А теперь быстро, — скомандовала Адлер. — Здесь нет двери, есть риск, что нас заметят. Девочки двинулись вперёд, и вскоре свет главного зала остался далеко позади. Ирен заметно расслабилась, Молли тоже выдохнула с облегчением. Минут через пять быстрой ходьбы они вылезли из прохода и встали перед длинной мраморной лестницей, которая и вела в северное крыло. Ирен заявила, что надо бы зажечь фонарь, и выяснилось, что она не умеет зажигать спичку. Молли посмотрела на неё взглядом, в котором ясно читалось презрение, попросила её подержать эту кованую махину и с первого раза, только чиркнув спичкой по коробке, зажгла огонёк. Адлер явно смутилась и быстро начала объяснять, что эти окна охранникам не видны, а значит, свет их фонаря не заметят. Молли кивнула головой, но внутри очень широко усмехнулась. Девочки, подсвечивая дорогу фонарём, поднялись по большой мраморной лестнице, аккуратно переступая через всевозможные обломки, осколки и куски различного мусора, остававшегося тут с незапамятных времён. С фонарём идти было не так страшно, они вполне беспрепятственно пересекли арку, и, настороженно оборачиваясь и стараясь не шуметь, пошли вперёд. Где-то в области сердца у Молли неприятно заныло. Она помнила те времена, когда эта лаборатория была открыта и когда её бабушка... нет, об этом лучше сейчас не думать. Просто - не думать. Если мозг получит чёткий сигнал о том, что тема эта болезненная и в общем-то запретная, он успокоится и подумает о чём-нибудь другом. Например, какое красивое солнце на небе... то есть луна, ночь ведь сейчас. Знакомые стены, знакомые двери, знакомое место, это всё невольно навевало запрещённые мысли. Хупер глубоко вздохнула, и Ирен ободряюще сжала её руку. Они остановились перед дверью с номером 25. — Заходим? — прошептала Адлер. Молли решительно кивнула, и Ирен повернула ручку. Она поддалась легко, даже без скрипа, будто кто-то её смазал. — Странно, что дверь не закрыта, — сказала Хупер и первая шагнула вперёд. Картина оказалась довольно впечатляющей, но не такой страшной, как себе представляли девочки. На полу, действительно, валялся мусор — обрывки тетрадных листов, белый мел, какие-то вырванные из книг страницы, осколки стеклянных колб. От лабораторного стола, который стоял напротив зелёной, наполовину развороченной доски, не осталось ничего, кроме кучи деревяшек. В свете луны и фонаря было заметно, как в воздухе плавает пыль, и у обеих тут же зачесалось в носу. Ирен прижала ладонь ко рту и сдавленно чихнула. Молли поставила фонарь на одну из уцелевших парт, которая находилась в конце кабинета, и подошла к доске. Её разорвало на две части, и один громадный зелёный обломок валялся прямо на полу, а другой, пошатываясь, всё ещё каким-то образом удерживался на стене. — Где-то тут это было, — пробормотала она, разглядывая кирпичи. — Здесь? Или здесь? Девочка начала ощупывать камни, совершенно не заботясь о чистоте своих рук после этого. Ирен встала рядом с ней и принялась буравить стену взглядом, будто надеялась, что вот сейчас из неё вылезет кто-то и подскажет им, где искать... что? Снова записку, какую-то вещь, подсказку, кассету? Несколько минут Молли сосредоточенно перебирала каждый кирпичик, а Ирен за это время уже успела на цыпочках выйти в коридор — ей показалось, что там кто-то ходит, но всё было тихо. Когда она вернулась, Молли с странным выражением лица посмотрела на подругу. — Кажется, я нашла этот камень, — сказала она. — Он неплотно прилегает к стене и двигается туда-сюда, но я не могу его вытащить. Адлер, подхватив с парты фонарь, подбежала к Хупер. Она указывала на один из кирпичей, который выглядел совершенно так же, как все остальные в этом месте, но он действительно шатался, будто там, за ним, что-то находилось. — Тянем? — предложила Ирен. Они обе схватились за камень, раскачивая его, расцарапывая при этом костяшки пальцев и кожу ладоней, у Адлер неприятно хрустнул ноготь. Кирпич не поддавался. — Да ну тебя, — в конце концов сердито буркнула Ирен и, отцепившись от несчастного камня, внимательно осмотрела свой ноготь. — Слава богу, не сломала. Молли продолжала упрямо ковырять кирпич. — Там точно что-то есть, — пропыхтела она, покраснев от усилия. — Я вижу, это что-то белое, сейчас, подожди минутку... Девочка вдруг выдохнула, разжала руки и изо всей силы долбанула по кирпичу обеими ладонями, зашипев при этом — наверняка было неприятно разодрать нежную кожу ладошек до крови. Кирпичик охнул, крякнул и слегка-слегка сдвинулся вправо, но на достаточное расстояние для того, чтобы просунуть туда пальцы и убрать его окончательно. Подруги посмотрели друг на друга, потом перевели взгляды на приоткрытую дверь класса. В жёлтом свете фонаря их глаза заблестели предвкушающим разгадку тайны блеском. Ирен вытолкнула кирпич из его ниши, и он, жалобно хрустнув, упал на одну из досок, валявшихся под ногами девочек, но никто не обратил внимания на шум. В тёмном углублении лежало что-то маленькое и белое, свёрнутое в несколько раз. Оно было запачкано в пыли, но даже сквозь неё ясно проглядывались слегка побелевшие от времени чёткие каллиграфические буквы. — Записка, — выдохнула Молли и схватила листок, быстро разворачивая его. Маленькие царапины у неё на ладонях начали кровоточить и неприятно пощипывать от соприкосновения с грязью, но ей сейчас было не до этого. Хупер развернула записку, и, жадно впитывая в себя каждую строчку, прочла написанное на белом листе синими чернилами химическое уравнение.