***
На выходе из общежития Джон словил несколько подозрительно-удивлённых взглядов, летящих ему вслед. Все знали Уотсона как «того-самого-который-дружит-с-фриком-помнишь», но относились к нему довольно лояльно. Да и потом, до девяти никто ходить не запрещал, так что мальчик, на всякий случай стараясь быть максимально незаметным, без особых усилий проник в здание школы. Правда, охранники на входе посмотрели на него не особо дружелюбно, но ничего не сказали. Путь до северного крыла занял около пятнадцати минут. За это время Джон встретил ещё несколько человек, которые вообще прошли мимо, не замечая его. Ему это было только на руку — расспросы от всех, куда это он собрался, были ни к чему, хотя бы потому что он сам точно не знал, как ответить на этот вопрос. Правду сказать — исключено по понятным причинам, а врать убедительно он никогда не мог. Здание школы соединялось с северным крылом только на первом этаже, откуда наверх, сразу на второй — на первом были хозяйственные помещения, в которые можно было попасть только с улицы — шла узкая мраморная лестница, состоящая из двух пролётов. Если первый ещё как-то освещался тусклым сиянием ламп под потолком, то вот второй утопал во мраке — таком плотном, что, казалось, можно было резать ножом. Подниматься по нему было ещё хуже — открывался обзор на чернеющий тьмой проём. Там, вдалеке, и была видна та самая арка, о которой говорилось в таинственной записке. Она и правда находилась метрах в пяти от лестницы, до неё пространство считалось частью лестничной площадки. Джон невольно выдохнул, поднимаясь по жуткой лестнице. Было ощущение, будто он попал в какой-то другой мир, мрачный и страшный, в котором нет света, а есть только тьма, которая когда-нибудь тебя поглотит. Мальчик передёрнулся. Почему-то в голове всплыла ассоциация с загробным царством из греческой мифологии, про которую теперь Шерлок беспрерывно говорил. Кто-то там из смертных спускался туда? Орфей? Джон уже точно не помнил, но, ему казалось, что именно он. Ступив на площадку, Уотсон тут же забежал за поворот и прижался спиной к ледяной стене — даже через плотную ткань рубашки это отлично ощущалось. Запах быстро сменился на слегка затхлый, наполненный влагой. Сквозняк промораживал насквозь. Было темно, хоть глаз выколи, и Джон сразу пожалел, что не догадался прихватить фонарик — пусть им и нельзя было бы воспользоваться, ведь его сразу заметят, но это давало бы какой-то контроль над ситуацией. Постояв минуту и отдышавшись, Джон бесшумно прошёл к арке. Дальше начиналась глухая, тёмная, беспросветная пустота, и если бы он захотел пройти дальше, то пришлось бы идти, держась рукой за холодную кладку стены. Но испытывать судьбу совершенно не хотелось. Кто же знает, может, в этом древнем замке были какие-то тайные ловушки для таких вот любителей сунуть нос куда не положено? Неожиданно где-то сзади раздался еле слышный шорох, и Джон вздрогнул, оглядываясь. Кроме темноты, разглядеть ничего не представлялось возможным, и даже если где-то там и было что-то — или кто-то — Джон не мог узнать. «Мыши», — пронеслось в голове, мозг сам нашёл подходящее объяснение, но сердцебиение участилось и дышать стало гораздо труднее. Уотсон невольно представил, что было бы с маленькой Молли, если бы она пришла сюда вместо него — и содрогнулся. По спине, лёгкими дуновениями холодя кожу, прошёлся ветерок. Идея прийти сюда резко перестала быть настолько привлекательной, но отступать было уже поздно. Раз уж вызвался, надо было идти до конца, иначе зачем он вообще сюда пришёл? Тем более всего-то — постоять и посмотреть, ничего криминального. И вообще, он же не девчонка, чтобы бояться темноты, пустоты и шороха? Прошла секунда, другая… Ничего не случилось, даже звуки перестали просачиваться сюда — каменные стены были отличным звукоизолятором. Тишина одновременно давила, звенела в ушах и дарила долгожданное спокойствие. Правило попадания в неприятные ситуации вместе с Шерлоком Холмсом — опасность всегда имеет какие-то звуки, пусть даже самые тихие. За годы их дружбы у Джона отлично натренировался на такое слух, пусть это были даже безобидные малявки, которые услышали от старших про фрика и вознамерились его поколотить. У опасности всегда есть какие-то звуки, думал Джон, прижимаясь щекой к холодной стене.Ну, или почти всегда.
Откуда-то сзади послышался более явный шорох. Джон дёрнулся, попытался отскочить от стены, но кто-то навалился на него немалым весом, быстро и ловко перехватил шею сгибом локтя, а перед глазами, которые привыкли к темноте, мелькнуло что-то, напоминающее ткань. Всё произошло буквально за секунду и абсолютно без шума. Джон судорожно сглотнул, но так и не выдохнул, ощущая кожей лица фактуру грубой тряпки и лёгкий, кисловатый запах газа. Уотсон прекрасно помнил уроки отца по самообороне, которые он преподал им с Гарри лет пять назад и которые до сих пор прекрасно пригождались. Один из них звучал так: «Если к тебе подошли сзади и сунули что-то под нос — восемь из десяти, что это хлороформ, два из десяти — любой другой эфир со схожим действием. У тебя осталось около пяти секунд, если нападающий — профессионал, — меньше. Не дыши и бей в болевые точки, какие сможешь нащупать. Если руки свободны — выкручивайся, но ни в коем случае не вдыхай. Вдохнёшь — получишь дезориентацию, глюки, судороги и несвязное мышление на десять секунд, пока не вырубишься. После ты уже ничего сделать не сможешь». Воспоминание пронеслось в голове мгновенно, одним ярким мыслеобразом, но подействовало просто отлично, вернув так необходимые сейчас силы. Джон со всей силы пнул нападающего в область коленей и сделал рывок вперёд, выворачиваясь из цепких паучьих объятий. По инерции он пролетел пару метров, чуть не поцеловавшись со стеной, но в последний момент выставил ладони, ощущая, как противно по коже побежали ручейки крови. Ну, это всё же лучше, чем впечататься в каменную поверхность лицом. Сзади раздалось тихое шипение. Практически такое же, как делает кошка, когда пихнёшь её ногой только вот кошки явно не суют в лицо всякую наркозную дрянь и не пытаются задушить. Послышались спешные шаги, Джон резко обернулся и присел, в последний момент осознав, что делать этого явно не следовало — крепкий кулак нападавшего прилетел прямо в живот. И в этот момент Джон осознал, что звёзды в глазах — не просто красивая метафора. Он почувствовал на личном опыте, каково это — видеть перед глазами разноцветные круги и пятнышки, которые окончательно дезориентируют и превращают тебя в слепого птенчика, бессильно прыгающего туда-сюда. Резко выдохнув сквозь зубы, Джон кинулся вперёд и схватился за неизвестного, сбивая его с ног. Он в ответ потянулся к горлу Уотсона, но вовремя получил острой коленкой в живот. Следующие несколько минут на входе в северное крыло замка творилась полная неразбериха — удары, пинки, сбивание с ног, — но, что удивительно, происходило это совершенно бесшумно. Джон до этого дрался, конечно, несколько раз, но всё это было не так серьёзно. Сейчас он быстро понял тактику соперника и по мере возможности пытался уворачиваться, но это было не так-то просто: он был чересчур гибкий, как змея или паук. Длинные руки ловко перехватывали руки Джона, ноги постоянно ставили подножки, но Уотсон мужественно держался. Тряпка с эфиром давно улетела в сторону, но этот тип не оставлял попыток дотянуться до неё. В какой-то момент у ему даже удалось это сделать, но Джон сумел отпихнуть её подальше и в очередной раз сбить его с ног. Джон бил вслепую — он попросту не видел противника, отчасти от темноты, отчасти из-за разноцветных звёздочек, которые то и дело вспыхивали под глазами. В таком положении оставалось рассчитывать только на удачу и скорость реакции — когда в него летел удар, мальчишка тут же возвращал его обратно. Соперник каким-то образом умудрялся уворачиваться, и все попытки врезать ему приходились на мягкую шерстяную ткань его одежды. Но в один момент он почувствовал, что попал куда-то в лицо. Как знаток анатомии Уотсон мог с уверенностью мог заявить, что попал точно под глаз. — Твою ж!.. — выругался соперник высоким мальчишеским голосом, но, не закончив, сорвался на шипение. Видимо, не хотел, чтобы его слышали. Воспользовавшись шансом, Джон вскочил, отпихнул его с дороги и бросился вниз по мраморной лестнице. Сознание будто отключилось, в мозг стучалась одна мысль: «Беги». Он не оборачивался и не видел, как его провожает полный злобы взгляд тёмно-карих глаз.***
— Шерлок, кончай заниматься своим врачом! — выкрикнул Джон, залетая в комнату. Холмс сидел в той же позе, в которой он его оставил, и казалось, что ничего, даже апокалипсис, не сможет вывести его из состояния напряжённой мыслительной деятельности. — Есть дела поважнее, у нас в школе завёлся маньяк! Шерлок лениво перевёл на него взгляд и внимательно осмотрел. Зрелище было не особо приятное: только на лице и открытых предплечьях красовалось не меньше десятка ссадин и всевозможных царапин, на костяшках левой руки алела запёкшаяся кровь. Воротник рубашки был порван и испачкан красными разводами, и дай Бог, что это удастся зашить и отстирать. Джон сам удивлялся, как его не остановил никто по дороге, ведь он наткнулся как минимум на двух преподов, охранников и нескольких учеников. Но они все просто окинули его безразличным взглядом, словно он был пустым местом. — Ты меня вообще слышишь? — не выдержал Джон, прерывая затянувшееся молчание. — Маньяк! — Я слышу, Джон, — совершенно спокойно ответил Шерлок, словно друг не стоял тут перед ним в виде рыцаря, вернувшегося с поля боя. — Ты, как всегда, преувеличиваешь. Джон аж задохнулся от возмущения. И это говорит Шерлок Холмс, который постоянно драматизирует, ненавидит всё вокруг и считает себя гением?! — Я преувеличиваю? Джон глубоко вдохнул — этого после вынужденной задержки дыхания очень не хватало — и быстро, перемежая речь негодующими восклицаниями, стал рассказывать о произошедшем. Экспрессивно, размахивая руками и возмущаясь так, что их вполне могли слышать все соседи в смежных комнатах. Шерлок сначала выглядел таким же безразличным, но постепенно в его лице стали читаться какие-то намёки на заинтересованность. Он никак не выражал своё отношение к случившемуся и лишь изредка задавал уточняющие вопросы. Рассказ Джона был сумбурным, беспорядочным, и он периодически замолкал, чтобы, сформулировав мысль, продолжить дальше поток возмущений. Закончил говорить он спустя десять минут. Буркнув, что он сейчас вернётся, Джон вытащил откуда-то старую, изрядно постиранную серую футболку и скрылся в ванной. Вышел он уже чистым и умытым, не таким потрёпанным, как до этого, но тем не менее всё ещё разукрашенный кучей ссадин и синяков. — Ну, что ты можешь сказать? — как можно спокойнее поинтересовался Джон. Он и правда чувствовал себя гораздо уравновешеннее после того, как выговорился. — Что ты только что уничтожил возможную улику и доказательство, — всё таким же безразличным тоном заявил Шерлок, спрыгивая с подоконника и указывая на левую руку друга. Джон сначала с недоумением осмотрел её, не до конца понимая, о чём гений ведёт речь, а потом до него дошло. Он же только что смыл кровь, оставшуюся после драки, и кровь была наверняка не только его. А ведь Шерлок наверняка мог бы как-то использовать её, чтобы вычислить, что же это был за парень. — Я не подумал… — растерялся Джон. Он рассчитывал, что сейчас услышит в ответ что-то вроде «И почему я не удивлён?», но этого не последовало. Шерлок встал и стал размахивать руками, рассуждая вслух: — Кровь нам всё равно не помогла бы. Майкрофт недавно забрал у меня часть реактивов, которые, по его мнению, можно отнести к категории «опасные». А в местной химической лаборатории таких нет. Конечно, можно воспользоваться и другими веществами, но я привык доверять только своим методам. Да и это было бы проблематично в любом случае… — мальчик замолчал на секунду, а затем продолжил: — А вот то, что на встречу изначально должна была прийти Хупер, очень интересно. Ведь твой так называемый маньяк ждал именно её, а не тебя. Знаешь, что это значит? — Что в школе завёлся маньяк, маскирующийся под школьника, — всё также упрямо стоял на своём Уотсон. — Нет, Джон. Просто кто-то, видимо, имеет зуб на Молли Хупер. И кажется мне, что это как-то связано с… — …опять с врачом? — закатил глаза мальчик, но спорить не стал. Выглядел он крайне озадаченным, так как ход мыслей Шерлока ему хоть и был непонятен, но он привык верить ему на слово. С гениями только так и можно общаться. — Именно, Джон.***
С самого утра Шерлок был активен, как никогда — разбудил Джона на час раньше положенного (в пять утра, ну вы только подумайте! в пять утра!), и стал быстро рассказывать ход своих мыслей, который Уотсон всё ещё не улавливал. Единственное, что он понял из длинного монолога, который постоянно пересыпался заумными фразами — нужно обсудить всю эту ситуацию с Молли и попытаться узнать, кому же она дорогу перешла. Вряд ли это был обычный школьный конфликт. Да и поверить в то, что тихая девочка, которая посвящает свободное время учёбе, могла вляпаться в настолько неприятную историю, было сложно. — А если она сама не знает, кто это был? — Не знает, кто её пригласил на встречу? — скептически спросил Шерлок. — Он дал ей записку. Хотя не исключено, что могли и просто подкинуть — Молли ведь так и не пришла, верно? Не дожидаясь ответа, Холмс взял записку. Джон вчера отдал её, как единственное вещественное доказательство, которое подтверждало события того вечера. Были, конечно, ещё синяки, которые наутро стали болеть в два раза сильнее и стали гораздо ярче, но как доказательство они вряд ли могли чем-то помочь. Шерлок вновь внимательно осмотрел бумажку, видимо, пытаясь найти что-то новое, до этого незамеченное. — Писал, как ты верно заметил, парень, — начал он. — Печатными буквами — чтобы не опознали по почерку, это очевидно. Скос идёт немного вправо, как у правши, но буквы слегка «дрожат». Учитывая то, что он бил тебя левой рукой, можно рассматривать вариант, что он амбидекстр. Хотя, скорее всего, он просто переучивался писать — у амбидекстров ведущие руки не выделяются. Бумага плотная, белая, явно не из тетради, но линованная. Небольшого формата, всего лишь два на три дюйма. Вывод: у него есть листы для заметок, нестандартные, что также может нам помочь. Буквы в конце выведены неаккуратно, он торопился. Подписи не поставил — либо хотел остаться анонимом, либо Молли хорошо его знает, но скорее всего первое. На этом, в общем-то, и всё. Выдав это за несколько секунд и с невероятной скоростью, Шерлок замолчал. Весь его вид словно кричал: ну, посмотрите же на меня, видите, какой я умный? Только что не светился от гордости за себя. — Значит, мы ищем мальчика-левшу, ростом около пяти с половиной футов, с фингалом под глазом и с линованными листами? — подытожил Джон. — Последнее — несущественная улика, канцелярию он мог покупать в любом магазине, в котором купил бы и другой ученик, — невозмутимо поправил его Шерлок. — А вот всё остальное может помочь. Главное — начать искать его сейчас, пока синяк не сошёл. Потом будет гораздо сложнее, представляешь, сколько в школе таких парней? — А если он… ну… вообще не из нашей школы? На секунду Холмс впал в состояние, похожее на ступор. Видимо, такая мысль до сих пор даже не заглянула в его гениальную голову. — Ты думаешь, что он смог бы незамеченным пробраться на территорию? — он забарабанил пальцами по тумбочке и стал что-то прикидывать в уме. — Нет, ты вчера верно заметил, что маньяк маскируется под школьника. Он учится здесь, причём давно — вряд ли новенький стал бы звать свою потенциальную жертву в то место, куда даже старожилы не заглядывают. Ты вот за несколько лет учёбы сколько раз туда ходил? Джон замялся. Не говорить же, что вчера был первый раз, а все остальные он только проходил мимо. Заброшенные места до этого случая не представляли для него какого-то особого интереса. — Верно, не ходил вообще, — ответил за него Шерлок, кивая самому себе. — И я тоже не ходил. И большая часть учеников. А те, кто всё-таки ходили — в основном старшеклассники. Делай выводы сам. На пару минут в комнате повисла тишина. Джон обдумывал всё сказанное, Шерлок вновь ушёл в себя. Только тикали часы, а в коридоре слышался гул голосов просыпающихся школьников, тихий, но назойливый, как жужжание роя пчёл. — А что теперь делать? Надо поговорить с Молли, я полагаю? — наконец спросил Уотсон. Шерлок кивнул. — Да. И ещё, хотелось бы, под любым глупым предлогом попробовать вычислить этого мальчика. Вряд ли он настолько идиот, чтобы сегодня выходить из своей комнаты, но попробовать ведь можно? — И как ты себе это представляешь? Будем подходить ко всем подряд и спрашивать: «Ой, извини, а ты какой рукой пишешь? Правой? Ну, можешь идти, ты нам не нужен». — Я сказал, под предлогом, — закатил глаза Шерлок, словно Джон сказал какую-то совершенную глупость. — И у меня уже есть идея…***
На завтраке Молли вновь сидела с Ирен. Никаких идей по поводу записки миссис Уильямсон у них так за прошедший день и не возникло. Разве что Хупер решила, что стоит сходить в лабораторию и попробовать найти какие-нибудь зацепки там. Если бабушка хотела, чтобы они разгадали шифр, то она вполне могла оставить подсказки. С другой стороны, они вряд ли сохранились там за два года, но её бабушка умела хорошо прятать… — Не помешаем? — из-за спины неожиданно раздался знакомый голос. Молли обернулась на звук, заметив рядом двух одноклассников. Впереди стоял Шерлок Холмс, за ним маячил Джон Уотсон, на лице которого читалось безмолвное извинение за такое бесцеремонное поведение друга. Девочка слегка сжалась, ибо вид обоих ничего хорошего точно не предвещал. И чего им тут нужно? Судя по тому, как Ирен, сидевшая рядом, сжала её руку, то сейчас точно должно что-то произойти. — Шерлок? — прищурилась Адлер, вновь принимая надменный вид. — А ты что здесь делаешь? — Ох, Ирен… — Шерлок сморщился, как от головной боли. — Будь добра, не мозоль глаза. Иди лучше к Майкрофту, я только что видел его на втором этаже. Как раз можете пообсуждать меня, мои реактивы, моего… В этот момент Ирен вскочила и гневно уставилась на кудрявого, сверкая глазами. — Это я, по-твоему, про реактивы ему рассказала? — холодно выплюнула она. — Да я про них даже не знала ничего, пока твой братец не пришёл на тебя жаловаться! — Конечно, а про, — Шерлок понизил голос и подошёл ближе, оттесняя Молли, так, что его могла слышать только Ирен, — то вещество тоже не ты рассказала? Тоже братец пришёл на меня жаловаться, да? — Ты мне это всю жизнь будешь припоминать? — рассердилась Адлер. — Прошло два года, могу заметить. Небольшое спасибо не помешало бы, тем более, ты жив остался только благодаря мне! Не собираясь дожидаться очередного потока обвинений, Ирен отпихнула Шерлока с дороги и зашагала к выходу. Обернувшись на Молли, она бросила на неё сочувствующий взгляд. Перед Шерлоком открыто показывать эмоции было опасно, поэтому она не могла просто взять её за руку и увести. Оставалось надеяться, что Холмс пришёл только для того, чтобы поплеваться ядом на неё, Ирен. И за что, позвольте спросить? Он ей теперь руки должен целовать, а не выкидывать вот такие фокусы. Куда только его дружок смотрит? Вот только Ирен очень глубоко ошибалась. Как только она скрылась из виду, всё внимание Шерлока переключилось на Молли. — Мы сядем тут, не против? — спросил он, и, не дожидаясь ответа, плюхнулся на скамью напротив. Девочка только тихо пробормотала, что нет, всё хорошо, и исподлобья наблюдала за тем, как рядом с Шерлоком усаживается Джон, и они оба с интересом разглядывают её, словно она — какая-то диковинная зверюшка. Молли поёрзала на месте и подумала о том, что стоило уйти с Ирен. — Итак, Молли. — Шерлок сложил руки вместе в своём излюбленном жесте — домиком, возле подбородка. — У нас есть к тебе пара вопросов. Не бойся, это не займёт много времени. Холмс говорил так, будто находился в какой-то закрытой комнате, где они были наедине. Ему не мешали ни голоса, ни присутствие других людей, он был сосредоточен только на Молли и деле, с которым хотел к ней обратиться. Он вообще вечно пребывал в каком-то своём мире, доступ в который был открыт только Джону. Атмосфера стала какой-то неуютной, заметила про себя Молли. Как будто её собирались допрашивать. Хотя, учитывая пронзительный взгляд Холмса и его манеру говорить, то особой разницы и не было. — Скажи, кто тебя пригласил на встречу вчера в восемь часов вечера? — спросил Шерлок тихо, но, несмотря на шум вокруг, Хупер прекрасно его услышала. Молли недоумённо моргнула. Хотела бы она знать ответ на этот вопрос. Она прекрасно помнила вчерашний день и с уверенностью могла сказать, что её никто никуда не приглашал. Да, с Ирен они договаривались встретиться — в течение дня, на переменах, но это был явно не вечер. — Ты о чём? Я вчера вечером уроками занималась только. Мальчишки переглянулись. Молли стало ясно, что они что-то знают. Что-то такое, что было известно только им. — Неужели? — на стол полетела записка. — А это тогда что? Невольно вздрогнув — и почему так много записок в последнее время ей достаётся? — Молли взяла бумажку в руки. Появилось чувство дежавю. Ну да, точно то же самое произошло вчера, только с Ирен. Главное, чтобы здесь не было очередного послания от бабушки. Пробежавшись глазами по строчкам, Хупер подняла полный недоумения взгляд на собеседников. — Извините, но вот это, — она махнула рукой, в которой сжимала бумажку, — я вижу впервые. Шерлок лишь недоверчиво хмыкнул и скрестил руки на груди. Мол, говори что хочешь, а у меня всё равно есть своя точка зрения и я верю исключительно ей, а тебе остаётся только её подтвердить. Прав тут только я, а вы никчёмные идиоты, так что лучше сознайтесь. — Уверена? Подумай хорошенько, Молли. От этого многое зависит, и прежде всего твоя безопасность, — мягко сказал Джон. — Чушь какая-то… Нашли бы занятие поинтереснее, — резко буркнула Молли и, отбросив записку, встала. Девочка отодвинула стул и вышла из-за стола, собираясь уйти, но сделать ей этого не дали. Шерлок тут же оказался рядом, хватая за руку и несильно сжимая, удерживая на месте. Он был на голову выше неё, и Молли тут же захотелось свернуться в клубочек — Холмс смотрел на девочку свысока, с излюбленной усмешкой на лице, ожидая чего-то. Невольно становилось как-то не по себе. — Поинтереснее? Хм, например? Читать девчачьи романы, как ты? На щеках Молли проступил румянец. Да, она зачитывалась «Полианной» и тому подобными книгами, которые в её возрасте читать уже немного смешно, но никогда не думала, что ей поставят это в укор. Ей стало обидно, до смерти захотелось ответить что-нибудь оскорбительное, чтобы это самодовольное выражение на миг слетело с его лица, но девочка лишь пискнула что-то вроде «пусти», оттолкнула его и быстро побежала к выходу. — Браво, Шерлок, — вздохнул Джон. — Ты спугнул единственного на данный момент свидетеля. — Ты забыл про наш план? Он гораздо эффективнее, чем какая-то сентиментальная девчонка, — ничуть не расстроился Холмс. — Бери лист, ручку и пошли — у нас есть меньше часа до первого урока.***
— Мы занимаемся какой-то ерундой, точно тебе говорю, — буркнул Джон, когда они отошли от очередного ребёнка. — Ты хоть понимаешь, что сбор подписей в пользу улучшения качества питания — глупо? Нас и без этого кормят тут как на убой! Шерлок лишь цыкнул на него и подбежал к какому-то пухленькому мальчику со светлыми волосами. Джону оставалось лишь закатить глаза и начать расписывать во всех красках то, как важна подпись именно его — как оказалось, некоего Майка Стамфорда, — для улучшения «любимой школы». Идея ходить с абстрактной петицией и собирать подписи у всех мальчиков, которые хотя бы отдалённо были похожи на подозреваемого, казалась гениальной. Вот только на деле это вышло ужасно странно. Джон не уставал краснеть, когда Шерлок начинал приставать к очередному школьнику со своей бумажкой, пытался разговорить незадачливого подростка и заставить расписаться, обязательно с расшифровкой. При этом он так внимательно следил за тем, как и какой рукой все расписываются, что у многих вполне мог возникнуть вопрос — не чокнутый ли Холмс? Роль Джона же во всём этом спектакле была проста — он служил своеобразной группой поддержки. Ну, и ещё он говорил Шерлоку, когда пора заканчивать с одним человеком и переходить к следующему. Как Шерлок вычислял, у кого они уже взяли подпись, а у кого — нет, оставалось для Джона загадкой. Но у Холмса была отличная память, к тому же он потом наверняка всё бы удалил, как удалял каждый урок астрономии, за что учитель очень на него сердился, а Джон иногда хохотал с его перлов — ну, кто в здравом уме скажет, что Солнце вращается вокруг Земли? Для разнообразия они брали подписи и у девочек. Они расписывались гораздо охотнее, пытались узнать, какая судьба ждёт эту петицию. Отвязаться от них было гораздо сложнее, особо настырные даже предлагали свою помощь в этом деле. Вот только помощь Шерлоку и Джону была не нужна, они и сами прекрасно понимали, что план их особо не действует, даже без помощников. На синяк больше не ориентировались — пришли к выводу, что его вполне можно скрыть. Но и без него дела шли плохо. За полчаса удалось вычислить семь левшей, трое были под вопросом — возможно, только косили под правшей. Но вот только не один из них не был и отдалённо похож на подозреваемого. То слишком толстые, то слишком высокие, то голос совсем не такой. Джон прекрасно помнил, как звучал голос того мальчишки — звонкий, с каким-то небольшим, едва уловимым акцентом. Примерно минут через сорок, когда были опрошены уже около пятидесяти человек, а до начала физики оставалось всего ничего, из ниоткуда вдруг возник Майкрофт со своим неизменным зонтом. Как телепортировался, ну честное слово. — И что это ты тут делаешь, братец? — спросил он и кивнул Джону вместо приветствия. С ним он редко разговаривал, разве что когда нужно было разузнать что-нибудь по поводу Шерлока, но и это он делал не особо часто. Знал, что Уотсон всё равно друга не сдаст ни под каким предлогом. — О, Майкрофт, — на лице Шерлока появилось выражение какого-то злорадства. — Тоже хочешь подписать петицию? Учти, что про тортики тут ни слова нет, так что придётся тебе продолжать страдать без них. Диета, дорогой мой, дело тонкое. — Твои подколы неуместны. И вообще, что за петиция такая? — с сомнением спросил Майкрофт. — С каких пор тебя стали волновать вопросы устройства школы, Шерлок? — С этого самого дня. Джон еле сдерживал смех. Наблюдать за стычками Холмсов было очень весело, но вот последствия этих споров не особо веселили. Обычно Шерлок после такого начинал ещё больше возмущаться тем, что Майкрофт суёт свой аристократический нос в его личную жизнь и рушит все его планы. А от этих возмущений страдал уже Джон. — И почему я тебе не верю? — внимательно глядя на брата, поинтересовался Холмс-старший. — Я не знаю, что ты опять задумал и во что успел вляпаться, но я хочу тебе сказать, что я буду внимательно наблюдать за тем, чтобы ты не навредил себе же. Мамочка очень расстроится, если что-то произойдёт. Шерлок лишь фыркнул, взял друга за руку и намеренно прошёл мимо Майкрофта, не обращая на него совершенно никакого внимания и игнорируя сам факт того, что он здесь вообще находится. — Пойдём, Джон. Нас ещё дела ждут. А Майки они не касаются. Уотсон успел лишь виновато улыбнуться ему за спиной Шерлока.***
Свет в медицинском кабинете горел до самой полуночи. Возможно, кого-то это могло и удивить, но к этому моменту все те, чьи окна были расположены напротив, спали глубоким сном. Мужчина в белом врачебном халате носился по помещению туда-сюда, периодически куда-то звоня и нервно что-то объясняя. Выражение его лица менялось от испуганного до разозлённого с быстротой молнии. При этом он всё время косился на сидящего на больничной койке паренька с растрёпанными тёмными волосами. Парень выглядел совершенно отрешённым от всего происходящего, не обращая внимания ни на взгляды, ни на громкие разговоры врача по телефону. К правому глазу он прижимал пакет со льдом. Так и сидел, застыв, словно статуя. Через какое-то время, завершив очередной телефонный разговор, врач пододвинул стул ближе к койке и сел рядом с парнем. Вид мужчины не предвещал ничего хорошего — глаз дёргался, как при судорогах, а руки мелко дрожали. — А теперь я жду объяснений, — резко выпалил он. — Ты ведь умный парень. Так каким образом ты умудрился перепутать худощавую, маленькую девчонку с мальчишкой? Или ты со своей обожаемой математикой уже даже элементарную анатомию забыл? — Да не путал я, уже сотый раз говорю, — огрызнулся парень, откладывая в сторону пакет со льдом. Взору открылась огромная, слегка вспухшая фиолетовая гематома. — Там было темно и я думал, что это она… Кто мог, кроме неё, прийти? — У тебя была предельно простая задача. Как можно было это завалить, если ты проворачивал дела куда сложнее?! Врач снова встал и начал наматывать круги по комнате. Было видно, что он нервничает и не находит себе места. За окном раздался равномерный стук накрапывающего дождя. Кого-то это, может, и могло успокаивать, но сейчас звук лишь давил на нервы и мешал сосредоточиться на главном. — Значит, так, — наконец сухо начал мужчина. — Я напишу тебе справку о том, что две недели ты не будешь посещать занятия. Ты сломал ногу, ясно? Шёл, поскользнулся на скользком полу, упал. Очнулся — медпункт, закрытый перелом ноги, гипс. Если у кого-то будут вопросы — отсылай ко мне, — немного помолчав, он уточнил: — Кто у тебя сосед по комнате? — Моран. Не волнуйся, он болтать не будет. Я его предупрежу, — быстро заговорил парень. На лице у него появилось слабое подобие улыбки: значит, и эта ситуация в итоге закончится хорошо. Мужчина его радости не разделял. — Ты уверен, что на него можно положиться? — Мы с ним вроде как приятели. И он мне должен… за одну услугу. Распространяться насчёт своих дел парень не считал нужным. — С этого и надо было начинать, — удовлетворительно заметил врач. — Дальше. К девчонке даже не смей подходить. Видимо, мы всё-таки что-то упустили, и у неё есть как минимум один друг, который может в случае чего и панику поднять. — А если и друга тоже убрать? — А если у друга тоже куча знакомых? А если такое количество пропаж в одно и то же время кого-то смутит? Парень тут же стушевался и промолчал. Об этом он даже не подумал. Да к тому же знать бы ещё, что это вообще за незваный защитник объявился. Даже внешность его им неизвестна, а уж тем более — имя. — Тебе всё ясно? — суровым голосом в очередной раз спросил мужчина. — Да, — вздохнул парень и поднялся с кушетки, приглаживая чёрные растрёпанные волосы. За окном раздался удар грома. Начиналась гроза.