Кровь на снегу

— УИИИИИИ! — дикий визг на несколько кратких мгновений дезориентировал Рикарда Старка, чтобы потом мир перевернулся и сиятельный лорд Винтерфелла обнаружил себя упавшим на зад в коридоре по которому всё дальше вглубь крепости удалялась свинья, сверкая скрученным в спиральку хвостом. Пожалуй, это была самая подлая и неожиданная атака за всю его жизнь. И он даже знал кто несет за неё ответственность. — Виви! Нэд! Тащите сюда немедленно свои задницы и я обещаю, что всего через неделю вы сможете на них сидеть! — яростный рев никого уже не удивлял в замке. За четыре года можно было и привыкнуть ко всему. Рикард прихрамывая отправился в свой солярий, на ходу прорычав сиру Родрику хоть за уши притащить паршивцев к нему. Кассель только кивнул и пошел на поиски этих двух бедствий, пока Хранитель Севера в очередной раз задался вопросом за какие прегрешения ему выпало такое наказание… Пять лет назад во время краткой зимы вернулась его единственная сестра Мирисса, которая за полтора года до этого сбежала с Севера оставив только записку, что никогда не выйдет замуж, а уж тем более за Вилиса Мандерли, что так упорно к ней сватался. Что ж, учитывая вздорный характер, который всякий на Севере по отношению к Старку назовет волчьей кровью, стоит признать, что подобную выходку сестра позволила себе ещё и потому, что всегда была излишне опекаемая и балованна в семье. Рожденная много позже чем сам Рикард, она, конечно, не годилась ему по возрасту в дочери, но лишь немногим к этому не дотягивала. После кончины обоих родителей, когда Мири было всего четыре года именно Рикард заменил ей родительскую фигуру. Самый близкий человек и всё, что осталось от родителей. Хотя он и не слишком нянчился с младшенькой, потому как из-за принятия на себя обязанностей не только лорда Винтерфелла, но и Хранителя Севера — по сути правителя одного из Семи королевств, если не считать далекой тени Таргариенов на Железном троне, дел было очень много и первые несколько лун мужчина даже не был уверен, что хорошо помнит что именно он делал и как. Мири воспитывала Нэн, которая была нянькой его дяди, что умер в свои три года от зимней лихорадки. Пожилая женщина души не чаяла в девочке, на что получала полную взаимность. Слишком рано потерявшая родителей Мири наверняка сама не осознавая того видела в няньке постать родителя. Но в итоге спустя три года после его женитьбы на Лиарре и после рождения Брана с Нэдом Рикард начал присматривать для сестры кандидатов в мужья. Многие, если не все дома на Севере хотели бы породнится со своим Великом домом. Тем более не с какой-нибудь троюродной кузиной пятиюродного дяди, а чем ближе к действующему лорду, тем лучше. В отсутствие дочерей именно Мирисса, как родная младшая сестра Рикарда, была самым желанным призом. Спустя годы размышлений и безответных вопросов самому себе Рикард осознавал, что не стоило так резко и непреклонно сообщать Мири о её помолвке. Четырнадцатилетняя девушка, которая только переступила порог девичества и ещё не до конца осознала, что детство подходит к концу совершенно не с восторгом приняла известия. О, как она кричала на своего брата. В её глазах он продал её как племенную кобылу тому, кто готов дороже заплатить. Вспыльчивая и резкая, казалось она готова была вцепится ему зубами в глотку, если это ей гарантировало свободу. Что ж, Рикард и сам не лишен пресловутой волчьей крови. Резкие высказывания сестры и её упрямое нежелание услышать его привели к тому, что лорд просто приказал запереть строптивую девицу в её покоях, наложив запрет на её прогулки верхом и те немногие уроки с мейстером, что не были совсем уж мальчишескими. Да, спустя годы он осознал глупость того порыва. Волчица не стала бы покорно сидеть в клетке над вышивкой или за арфой. Ну чего ему стоило пояснить глупышке, что помолвка с Мандерли не потому, что они самый дорогой выкуп за невесту предлагают, а потому, что Рикард желал для Мири всего лучшего? И самый богатый дом на Севере вполне мог это обеспечить. Положение в обществе, ибо Вилис был старшим сыном и наследником Вимана Мандерли; защиту, ибо Мандерли никогда не нарушали своей клятвы в вечной преданности дому Старк и были едва ли не фанатично преданы им; комфортную жизнь, ведь Белая гавань — пятый по величине город в Семи королевствах, к тому же портовой. Он всего лишь хотел лучшего из возможного для Мири. И при этом эгоистично не желал отдавать единственную сестру южанину, хотя и были вороны от многих благородных домом с Речных земель, Запада, Долины, Штормовых земель и даже Простора. Чем дальше на юг, тем меньше домов, но даже так проскальзывали несколько намеков, словно невзначай, от Ланнистеров боковой ветви и Ройсов из Рунного камня, чья позиция в Долине была эквивалентна Хайтауерам в Просторе — лишь на ступеньку ниже Великого дома своего королевства. И всё же Рикард отчаянного не желал отдавать буквально дышащую Севером и его довольно большой для женщин свободой Мири южанам. Для северян любой рожденный ниже Перешейка южанин. Но он этого не пояснил. Она этого не осознала. Кого или что винить в этом? Возраст? Гордость? Волчью кровь? Да и не важно уже давно. Мири просто сбежала. Для девочки, которая начиная с момента когда научилась ходить успела облазить весь Винтерфелл и все его многочисленные коридоры и закоулки оказалось не так уж и сложно в итоге выбраться не только из замка, но и сбежать с Севера. О, несомненно, когда Рикард осознал, что вздорная девушка сбежала он был в ярости и даже его милая Лиарра, что ещё только недавно отошла от трудных родов, не сумела его успокоить. Старк орал и грозился притащить упрямицу за косу к чардреву, как только её поймает. Но время ускользало быстрее, чем того хотелось и спустя луну его больше не волновало что Мири сбежала, лишь бы она вернулась жива и невредима. Спустя ещё две луны без вестей, хотя прочесывали казалось весь Север от Стены до Рва Кайлин, Рикард готов был позволить сестре хоть навсегда остаться старой девой в Винтерфелле, если таково её желание, лишь бы она просто вернулась. В годовщину побега Мириссы огонь надежды едва в нем тлел. Мириссу не признали погибшей, не смотря на полное отсутствие новостей о ней столь долгое время. Рикард просто не мог заставить себя это сделать. Единственным хорошим моментом в этой истории было только то, что отношения с Мандерли по итогу не нарушились, хотя русалки могли (и вполне справедливо) требовать ответа за такое пренебрежение к брачной договоренности, даже от своего сюзерена. Мири вернулась спустя почти два года после своего побега. Пятнадцатилетняя, измученная и выглядевшая так, словно это была последняя её надежда, она пришла в Винтерфелл. Всё, что мог сделать Рикард — обнять сестру, что почти похоронил, трясущимися руками. Не было ни криков, ни упреков, ни даже вопросов где она всё это время была. Мири снова была дома и он не готов был её снова потерять. Лишь на следующий день, когда волнения вызванные этим радостным, но уже давно никем не ожидаемым событием уляглись Мирисса пришла поговорить с ним в солярий лорда. Сестра молчала, словно не могла понять с чего ей начать или что сказать, но всем что в итоге прозвучало было: — Я в положении. Нельзя сказать, что это было неожиданно. Нет, даже не так. Это было подтверждение того, в чем себя пытался переубедить весь предыдущий день и ночь Старк. Как отец двоих детей, который жил со своей женой на протяжении обеих её беременностей Рикард не мог не заподозрить неладного, когда одетая в платье свободного кроя сестра вчера крепко его обнимала. Живот ещё не был достаточно большой, чтобы быть видным не под обтягивающей одеждой, но уже достаточно ощутимый, чтобы быть замеченным во время крепких объятий. Старк пытался надеяться, что просто Мири поправилась, но это было бы наверное глупо. А ещё такой большой живот означал, что лунный чай пить теперь не только бесполезно, но и опасно для здоровья сестры. — Отец ребенка? — судя по прикусившей губу сестре он или погиб, или бросил её узнав сей факт, или упрямая глупышка даже не сообщила ему. — Этот ребенок… — Сноу, — горько, но упрямо, как могла только Мири. Взъерошенная, как напуганный волчонок она выглядела так, словно готова была удрать, если ребенку в её утробе будет грозить хоть малейшая опасность. — Старк, — Рикард покачал головой. Хватит, этих неполных два года с головой ему хватило. Пускай кто-то назовет это мягкотелостью, кто-то позором, но он больше не позволит сестре чувствовать, что Винтерфелл не её дом. — Бастард, — и почти обидное неверие в серых глазах. — Волк. Рикард ожидал, что счастливая волчица повиснет с радостным криком на его шее, как всегда она выражала бурный восторг от чего-то. Чего мужчина не мог ожидать так тихих слез. Волк неловко топтался возле тихо плачущей сестры, не зная то ли утешать её, а то ли звать на помощь жену ли мейстера. Лишь когда Мири подняла лицо с ладоней, в которые лила слезы он осознал, что сестра выплескивает всю горечь случившегося с ней и неверие, что ей не отказали в доме, что она всё ещё его стая. В тот день он так и не решился расспрашивать её о том, что Мири не сказала сама. Неловкость, что неизбежно должна была их преследовать, в итоге просто тихо сошла на нет спустя немногим меньше луны с момента возвращения волчицы назад в Винтерфелл. Возможно в том сыграл ещё тот радостный факт, что Лиарра, как и её невестка была беременна. Его жена с самого начала весьма тепло и нежно относилась к его младшей сестре. Они не были подругами из-за возраста и разницы в характерах, но теплоту и привязанность между ними никто не мог отрицать. Спокойная и ответственная Лиарра, что приходилась им с Мири двоюродной теткой, если отслеживать генеалогическое древо, всегда хотела дочку, но боги сочли нужным одарить их двумя сыновьями пока что. Всю свою нежность к дочери она изливала на Мири, впрочем не пытаясь перевоспитать ту, осознавая, что невестка — это не мать и никогда таковой не будет в глазах упрямой волчицы. А уж как маленькие Бран и Нэд души не чаяли в своей тетушке. Едва им представлялась возможность ходили за ней всюду как утята за уткой, заставляя хихикающую Лиарру признаваться в ревности. Ходили шепотки о обесчещенной волчице, что приползла домой. Челядь в кухнях перебрав с элем перемывала кости господам и считала сколько придется отдать золота и приданного какому-нибудь третьему сыну мелкого лорда, чтобы тот взял в жены порченный товар. Это было естественно и ожидаемо, хоть и неприятно. Эти шепотки не прекратились даже после того, как двум пойманным за сим делом конюхам отрезали языки. Лорд Старк ясно дал понять что будет с теми, кто посмеет возносить хулу на его сестру. Мужчин в итоге понизили в самый низший ранг служек и обязали выгребать навоз из конюшен и псарен. Что ж, по крайней мере они всё ещё сохранили головы на плечах и работу. Естественно, что полностью закрыть рты сплетникам это не могло, но по крайней мере они следили, чтобы эти пересуди не дошли до господ. Рикард бы и рад сказать, что наступило спокойствие и мир, но это была зима. Зимы на Севере это суровое испытание для всех, от простолюдин до Верховного лорда. Там, где не происходили мелкие бунты и споры из-за продовольствия, которые он как лорд должен был решать, там происходили прорывы одичалых через Стену. Если у них так холодно, а порой и голодно, то что уж говорить о крае куда северней Стены. По словам мейстера Валиса, очевидно его жена и сестра находились на практически одинаковом сроке и родить должными были весьма близко одна к другой. И если хрупкая и несколько слабая здоровьем Лиарра носила их третьего волчонка удивительно легко, то всегда пишущая здоровьем и жизнелюбивая Мири казалось с каждым днем теряла силы и близилась в объятья богов. Объяснить этого не мог даже мейстер, но пытался изо всех сил улучшить прогноз. Рикард отчаянно боялся, что сестра вернулась домой лишь чтобы умереть в нем. Мирисса так и не рассказала о личности отца своего ребенка. Ни кто он, ни откуда, ни почему в итоге они расстались и знал ли он вообще о её положении на тот момент. Старк могла говорить часами о своем путешествии, рассказала едва ли не поминутно как она выбралась за пределы Севера и какими путями, невольно указав брату где слабости в обороне Севера и где может проскользнуть не только убегающая от брака девчушка, но и враг, если случится худшее. В основном Мири скиталась по Речным землям. Когда золото, которое она, хвала богам, умудрилась прихватить в свое путешествие почти исчерпалось волчица работала менестрелем. Худенькая, невысокая и с угловатым телосложением ещё не до конца расцветшей девушки Мири могла сойти за мальчишку немногим меньше её настоящего возраста. Перетягивала тканевой лентой ещё небольшую грудь и подвязывала волосы, что остригла по плечи в мужской манере. Хвала Старым и Новым богам, что хватило ей логики и удачи выступать в замках на пирах, не связываясь с тавернами. Одно такое выступление, если лорд был щедр, могло обеспечить её на несколько недель. Но в итоге удача отвернулась от неё, или Мири совершенно потеряла голову и сама открылась, но даже по кратким и невольным обмолвкам можно было понять, что её инкогнито было раскрыто и случился краткий роман. Видя ослабленную и ставшую совсем хрупкой и бледной сестру Рикард не допрашивал её сильнее обычных расспросов о её приключениях. Просто для себя сделал вывод, что скорее всего её любовник был благородным. Как минимум третий или второй сын кого-то из речных лордов скорее всего, если судить, что дальше соседнего королевства Мири не путешествовала. Если бы это был простолюдин Мири бы сообщила это хотя бы потому, что это уже не имело совершенно никакого значения и не вызвало предполагаемую бурю гнева у значительно подуспокоившегося брата. В любом случае, кем бы ни был этот человек, а ребенок Мириссы будет волчонком и на этом точка. Что ж, мейстер Валис был прав в своем предположении. Лиарра родила ровно за день до того, как родовые схватки настигли и Мири. То, что ситуация значительно хуже, чем у его жены накануне Рикард осознал, когда сестра почти сутки мучилась не в силах разродиться, хотя малышка Лианна родилась практически за треть этого времени. Но, как успокаивала его повитуха из Зимнего городка, Лиарра была на несколько лет старше Мири, и это были её третьи роды, тогда как первые самые трудные. Да и Старк едва переступила порог шестнадцати лет всего луну назад. Когда на рассвете следующего дня мейстер Валис зашел в его солярий, где Рикард коротал бессонную ночь не в силах слушать мучительные крики сестры, опустошенный Старк почти не удивился совету попрощаться с умирающей сестрой. Это было бесконечно больно, удушающе слышать и осознавать. Но откровенно говоря, уже несколько последних недель Рикард подспудно знал, что подобный исход весьма вероятен. Слишком слаба была Мири, слишком тяжело носила этого ребенка. Бросившись в родильную комнату Рикарт буквально застыл на пороге, не в силах переступить через него. Сильный запах крови, пота, и витающее в воздухе предсмертное отчаяние странно контрастировало со счастливыми и нежными серыми глазами сестры, что лежа в окровавленной постели на слабеющих руках держала сверток с ребенком. Мири буквально ласкала взглядом личико ребенка, что был на удивление тих. — О, жизнь моя, он совсем как у Гери. И в кого только второй? — тихий шепот словно вывел его из транса и волк кинулся к сестре, словно пытаясь поймать ускользающую в объятья Неведомого сестру. Его милый волчонок подняла взгляд от ребенка и слабо улыбнулась ему. — Не плачь. Странно, он и не заметил, что взгляд слегка размыт от слез. Мири протянула ему сверток, спросив ослабевшими губами: — Стая? — не в силах ответить вслух мужчина принял ребенка молча кивая. — Спасибо, брат. Она так и ушла из жизни с легкой улыбкой на бледном, обескровленном лице, словно до этого она держалась на свете ради этого вопроса и ответа на него. Рикард так и смог заставить выпустить из рук свою племянницу. Девочка, Мири оставила после себя маленькую волчицу. Он держал ребенка всё время, когда её не забирала Лиарра чтобы накормить или перепеленать. Его милая жена не делила дочь и племянницу, кормя обеих своей грудью и заботясь насколько это возможно о них сама. Девочка была словно спасительный якорь, в который едва не убитый горем Старк вцепился, пока тело его сестры уносили в крипту. Лишь неделю спустя после её рождения Рикард нашел в себе силы заняться своими обязанностями лорда и другими делами, что не терпели откладывания в длинный ящик. Первым из которых было достаточно длинное и официальное письмо-прошение к королю с просьбой узаконить Вивьен Сноу как законорожденную Старк из Винтерфелла и его племянницу. Да, имя он дал сам. Мири не успела этого сделать, но она назвала свою дочь своей жизнью и Рикард решил не нарушать этот смысл. Вивьен Сноу родилась с необычной внешностью. Разного цвета глаза, что мейстер с умным видом назвал гетерохромией, были первым, что бросалось в глаза когда она бодрствовала. Правый ярко-зеленый, настолько, что Валис сравнил с цветом Дикого огня, тогда как левый был насыщено-темно-синим. Такой цвет не спутать ни с голубым ни с черным, как высококачественный сапфир на солнце. Впрочем, когда малышка спала было видно, что черты её лица не совсем северные. Пускай по лицу младенца сильно не посудишь, но и из того что уже было видно, стало понятно, что малышка, как и её кузина будет не особо высокого роста, и там где у Лианны были слегка вытянутые и чуть жесткие черты лица классического Старка, у Виви черты были южными, лишь немного заостренные северной составляющей. Кожа белая, но не бледная, а скорее жемчужного оттенка. И если пушковые волосы в итоге не потеряют оттенка, то скорее всего у неё будет их Старковская «волчья шкурка». Оттенок волос, достаточно редкий даже среди Старков, что последние несколько поколений в основном имели волосы разных оттенков каштанового, но тем не менее. Кто-то бы назвал этот оттенок унылым серым, кто-то поетично щебетал о локонах темного серебра, ну а Старки называли это волчьим мехом. Тот редкий оттенок серого, что имеет многогранность, на свету переливаясь яркими оттенками серебра, а в тени выглядя как темно-серый мех зверя на их печати. Можно с уверенностью было уже сейчас утверждать, что малышка взяла лучшее от обоих родителей, по крайней мере в плане внешности. Хотя её тихое поведение давало надежду и на спокойный нрав. Там, где Лианна громко плакала едва ли не ежечасно, словно отбывая какую-то самоназначенную вахту, Виви большую часть времени спала и свою потребность в кормлении или смене пеленок выражала тихим, похожим на мяуканье плачем. На фоне богатырского рева Лии, что посрамил бы даже Амберов, иногда его даже не было сначала слышно, но потом Лиарра наловчилась в такие моменты одновременно заглядывать в люльку Виви, проверяя не плачет ли она. Идиллия нарушилась через луну после рождения девочек. Неведомо каким божьими путями, но именно тогда Виви увидела Нэда. Так уж получилось, что в те моменты, когда его младший сын навещал сестру и кузину, Виви спала, а когда она просыпалась, то уже Эддард гулял или играл где-то с Браном, который явно показывал признаки несносного характера волчьей крови. И вот что странно, Брана Виви видела до этого и ничем кроме агуканья и крепкого захвата пальчиками протянутого пальца не отреагировала, не обратив особого внимания когда кузен отошел. Да и сам Бран больше тяготел к сестре, подходя к кузине скорее из любопытства и приличия ради. Но стоило только попасть лицу Нэда в поле зрения разноцветных глазенок, как видимо Старые боги решили сыграть в одну из своих непонятных шуток. Такого громогласного рева, который подняла Виви, стоило только мальчику попытался отойти от её люльки, не смогла выдать даже Лианна, хотя видят боги, она ой как пыталась. С этого момента жизнь в Винтерфелле сделала крутой поворот. Виви буквально прикипела к младшему из кузенов, решительно отказываясь успокаиваться, если он пропадал из её поля зрения. Неделя попыток оторвать малышку от него и даже Рикард с Лиаррой смирились с тем, что для блага всех в общем и их ушей в частности, будет лучшим позволить мальчику жить в детской и находится в ней пока громогласная и упертая Виви не заснет. Хотя, Нэд достаточно тихий и усидчивый мальчик, так что спокойно сидел с девочками и играл с Лиаррой и Нэн, которые по очереди присматривали за младенцами. Надежда, что такой ажиотаж малышки пропадет со временем ещё теплилась в душе старших Старков, но в полгодика Виви начала по чуть-чуть пытаться ползать, и всегда её направление было в сторону Нэда. К восьми месяцам девочка имела в словарном запасе три слова: неть, дя, Ня. То, что «Ня» — это попытка произнести «Нэд» они осознали достаточно быстро. В итоге Рикард просто устало махнул рукой, боясь уже заранее того времени, когда племянница начнет ходить. И так было ясно, что в тот момент как Виви пойдет, у Нэда появится маленький хвостик. Впрочем, его младший сын не особо возражал против этого. То ли смирился, а то ли ему действительно было в компании прилипшей как репей кузины комфортно, но если бы мальчик мог не боясь уронить носить девочку на руках, то Виви покинула бы свое «заключение» в детской гораздо раньше одного года. У этих волчат вообще достаточно странно поделились привязанности. Бран больше благоволил к Лие, потому что она девочка, но при этом Виви была на уровне приблизительно Нэда, который на вкус пятилетнего Брана был маленьким занудой, что постоянно сидел возле мамы в детской. Нэд любил всех практически одинаково, но при этом явно выдвигал в фавориты Виви. И уже непонятно даже, была ли странная привязанность девочки причиной на которую срезонировал достаточно чуткий мальчик или это было изначально, но из-за тихого нрава Эддарда проявлялось не так бурно. Лианна из всей стаи больше всего тянулась к Брану, но при этом если замечала, что Нэд с Виви вместе дольше пяти минут пыталась перетянуть на себя внимание брата. А Виви была крепко-накрепко привязана к Нэду. Иногда Лиарра шутила, что дай малышке Нэда в полное распоряжение и других людей ей не надо. Впрочем, Рикард иногда с содроганием думал, что не так уж она и шутила, сама того не осознавая. Был ли это львиный характер, как их пресловутая волчья кровь? Да, львиный… Когда спустя два месяца после отправки прошения об узаконивании Виви пролетел ворон, сообщающий, что лорд Рикард Старк призван ко двору, дабы лично объяснить причину, по которой король Эйрис ІІ Таргариен должен удовлетворить сию просьбу, волку ничего не оставалось как отплыть из Белой гавани на корабле в сторону Королевской гавани. Так быстрее, да и чем меньше заставляешь ждать такого короля как нынче царствующий, тем больше шансов благополучного исхода. Что ж, короля он так и не увидел, ибо к тому моменту Эйрис перегорел этим интересом и принимал лорда Старка Десница короля. Краткая встреча, скорее была формальностью, потому как Тайвин Ланнистер не видел причин не утвердить приказ от имени короля, хотя подобное случалось достаточно редко среди столь высокопоставленной аристократии. Именно увидев лицо Великого льва Рикард казалось захлебнулся достаточно ужасной догадкой. Зеленые, столь похожие на правый глаз Виви, глаза, черты лица, что определенно имели сходство с его милой племянницей, хотя слегка смугловато-золотистый тон кожи, характерный для жителей Запада ни сколько не походил на жемчужно-белую кожу малышки. Некоторая резкость и «дикость» черт Старков отточила более мягкие львиные черты, сделав как ни странно ещё красивее и более экзотическими для обеих королевств, но определенно любой кто хоть раз видел Тайвина признает в Виви его родственницу. Чего стоило Рикарду не высказать ни возмущения, ни вопроса, ни даже интереса и сам лорд до конца не понимал. Останавливало то, что все Семь королевств полнились слухами как обожал свою жену Тайвин, из-за чего и произошла в дружбе с королем, который положил глаз на Джоанну Ланнистер, первая трещина. Учитывая как он обошелся с любовницей Титоса и отрицал похожесть на своего отца в этом плане было практически невозможно чтобы он опозорил так свою жену, да ещё и ради девчушки пятнадцати лет. Нет, для Рикарда Мирисса всегда будет одной из красивейших девушек во всех Семи королевствах, и проживи она дольше вполне могла ею стать, ведь волчья красота девушек Старк почти всегда раскрывается полностью ближе к семнадцати-восемнадцати годам, но этого уже не случится. Да и сама сестра ни разу не упоминала, что покидала Речные земли за время своего скитания. Это стоит того, чтобы более тщательно проверил, а впрочем, даже если что и выяснится, то делать с этим Рикард сам ничего не будет. Виви получила вполне законное основание гордо носить имя Старк, так что кем бы ни был её отец, вряд ли это сыграет особую роль, разве что когда малышка вырастет и заинтересуется можно будет сказать. Когда Рикард вернулся в Винтерфелл, то всё же отправил доверенного стражника разузнать был ли кто-то из западных лордов, особенно из Ланнистеров любых линий в Речных землях приблизительно за девять месяцев до рождения Вивьен. К тому моменту, когда его дочери и племяннице выполнилось полгода Рикард уже знал, что да — Ланнистеры были. Младшие братья Тайвина, близнецы Тигетт и Герион Ланнистеры. Обновляли некоторые торговые договоры с Талли. И картина резко стала на место. Обрывки, что он собрал по обмолвкам Мири, её «Гери» перед смертью, и внешность Виви, в которой столько же от льва, сколько от волка. Впрочем, как он и думал, это абсолютно ничего не изменило. Вивьен была Старком и он ни в коем разе не собирался сообщать Ланнистерам, что у них в прайде есть неучтенный котенок в волчьей шкурке. Раз Мирисса ничего не сказала своему любовнику, то и Рикард почтит волю умершей сестры. Хотя глубоко в подсознание всколыхнулась мысль, что он просто отчаянно не хочет, чтобы хотя бы гипотетически последнее, что осталось от сестры у него отняли. И время шло, практически незаметно отмеряя дни. Как и предсказывали Лиарра с Нэн, стоило только Виви научится ходить, как за Нэдом, что уже имел четыре года, а значит ему пора было приступать к урокам у мейстера Валиса, всюду начал следовать маленький хвостик в лице очаровательной девочки. Лира опять попыталась отцепить племянницу от младшего, немного уже переживая за такую одержимость, по другому и не скажешь, но тут уже Эддард вцепился в Виви и отказался вообще ходить на уроки мейстера, если малышке не позволят ходить с ним. За это получил отцоского ремня и ещё полдня не мог нормально сидеть, но с упертостью достойной лучшего применения отказывался отпускать Виви. Мммм, уже говорилось, что предполагаемый характер Виви претерпел огромные изменения после встречи с Нэдом? Ну, как оказалось это было ещё очень даже неплохо. Девочка просто хотела внимание кузена, не пытаясь при этом его монополизировать. Виви абсолютно спокойно относилась к тому, что Нэд уделял внимание другим, если при этом он не игнорировал её саму, что по мнению домочадцев Винтерфелла было ещё более невозможно, чем питающийся сеном дракон. И вот из-за такой взаимной привязанности эти двое казались самыми спокойными из нового поколения волчат. Не буйные и быстрые на эмоции как Брандон, не требующие безраздельного внимания и упертые как Лианна, но как оказалось в тихой запруде львоящеры водятся. Увидев как обожаемому Нэду отлупили задницу Виви молчала до вечера, хотя как раз таки Рикард ожидал плача и воплей. Даже Бран удивился, подколов брата, что его верный хвостик не такой уж и верный. Но странно, что Нэд не удивлялся и не обижался. Поганец сопел, пока садился на несомненно пульсирующий от ремня зад, но вид был почему-то предвкушающий, а не печально-разочарованный. Как оказалось, Нэд таки ну ооочень хорошо знал свою кузину. Засранка в один всего год додумалась как отомстить за своего ненаглядного. Пробраться на кухни, хотя Лиарра искренне не понимала как малявка нашла их, она смогла, как и видимо перепробовать стоящие в отдельный бочонках в кладовой специи. Если логически подумать, то не заметить маленькую девочку, а Виви даже со скидкой на возраст была совсем малышкой, в суматохе приготовления ужина достаточно легко, чем она и воспользовалась, сначала пробравшись в кладовые, а затем умудрившись бахнуть от души в уже приготовленной рагу из пойманного с утра в Волчьем лесу кабана соли, а в теплый взвар шиповника молотого красного перца не пожалела. Обычно, если нет гостей из других благородных домов, то на кухне утверждают единое меню для всех, не деля на стол лорда и челяди с дворовыми. Разве что вина и десерты более изысканы за лордским столом, что понятно и так. Так что это был обычный в общем то ужин. Все спокойно поприветствовали пришедших довольно рано лорда и леди и учитывая, что они пришли так рано, уважительно ждали, пока сперва приступят к ужину за высоким столом. Немного архаично и обычно люди приступают к еде сразу когда приходят в Великий чертог, ибо лорд и леди зачастую заняты настолько, что или забывают об ужине или принимают пищу в своем солярии, но это был не такой уж частый случай, когда на ужин собрались все, а гостей не было. И это выжидание — дань уважения и свой способ выразить благодарность, что лорд не брезгует вкушать ту же пищу, что и они и в одном с ними зале. Рикард на это тихо хмыкнул, давно устав повторять, что благодарен, но не нужно настолько строго следовать такому замшелому обычаю, и отправил в рот первую ложку рагу. Серые глаза по совиному округлились и немного собрались в кучку, лорд слегка кхекнул, словно поперхнулся, а за тем выплюнул всё содержание рта, с неожиданной меткостью угодив в левый глаз Итану Пулю, что имел несчастье сидеть за ближайшим столом аккурат напротив своего господина. Не обращая внимания на оглушающую тишину Рикард схватил кувшин с взваром и не заморачиваясь с тем, чтобы налить хотя бы в кубок начал жадно глотать прямо с широкого горлышка, пытаясь заглушить вкусовые ощущения предыдущего опыта. Где-то глотке на третьем мужчина осознал, что что-то не так и очередной плевок почти смыл то, что не успел утереть шокированый Пуль. — Какого Иного?! — рев разнесся по тиши Великого чертога, пока все с округлившимися глазами пытались осознать предыдущее зрелище. Молчание, которое последовало за этим прервалось тихим смешком, что прозвучал слева от него. Моментально повернувшись Рикард увидел только унылое выражение лица младшего сына, который смотрел в ответ невинными глазами. Слишком невинными. Чувствуя, что ещё немного и он начнет отчитывать ребенка тут ж, Рикард, не желая устраивать ещё большую сцену на глазах у слуг и вассалов только выдохнул, всё ещё ощущая жжение в глотке после взварва. — В мой солярий. Немедленно! Стоит ли говорить, что Нэд уперто молчал, не желая ни сознаваться, ни отрицать причастность, пока Лиарра, что зашла немногим позже них в солярий, после того, как урегулировала вопрос с испорченными блюдами, не сказала, что невозможно, чтобы Нэд это учудил, потому что после наказания он был на виду у неё, а потом у Нэн, которая уже подтвердила, что никуда мальчик не ходил без её присмотра. Никто из слуг или вассальных не решился бы на такую глупость, так что остались только сами Старки. Можно было бы подумать, что Бран решил так глупо и жестоко пошутить, но у мальчика просто не было ни мотива, ни даже возможности и на кухне его не видели, зато один слуг, немногим старше десяти лет, неуверенно пискнул, что видел неподалеку от кухонь леди Вивьен. И не смотря на кажущую невозможность стало понятным и спокойствие Виви, и то, что Нэд на это самое спокойствие не обиделся, и даже мотив выискался. Хотя как девочка, которой меньше чем луну назад исполнился один год могла до такого додуматься в голове не укладывалось. Тем не менее вину за собой девочка признала, и за это получила наказание — неделю без общества Нэда. Лучше бы они её сладкого лишили, видят боги. Потому что разъяренная девочка в итоге развязала настоящую войну, мстя за то, что её лишили желанного общества, а на очередное наказание ответила новой выходкой, залив чаем штаны любимого дяди в том месте, из-за которого ему пришлось идти переодеваться таща малявку за ухо и громко отчитывая за это пятно, чтобы никто и подумать не мог на унизительную иную версию его появления. В итоге наказание оканчивалось очередной мстительной выходкой, после чего Виви опять наказывали. А если не наказывали Виви, то наказывали Нэда, потому что мальчик явно был свято уверен, что защищать и поддерживать свою дорогую кузину на тропе мщения за вполне заслуженные выговоры и ограничения дело богоугодное и восхваляемое. Иных причин такого упорства с боку этих двух явно подкинутых им одичалых Рикард не видел. Три недели ярого противостояния окончились резко, как и терпение добродушной Лиарры. Женщина просто отправила этих двух к мейстеру Волкану на урок, перед этим предупредив, что они могут находится рядом, пока ведут себя прилично и не громят весь Винтерфелл как дикие макаки из Эссоса. И словно кто-то резко отключил их буйную дикость. Эддард спокойно ходил на занятия внимательно слушая всё, что счел нужным преподать ему мейстер, Виви тихо и смирно сидела рядом с ними и не мешала, даже если некоторые предметы вызывали у неё скуку и не представляли интереса, о чем свидетельствовало то, что малышка мирно спала, уложив голову на колени брата, когда речь заходила о чем-то скучном для неё. Рикард, который узнал, что его жена отменила наказания, пока он был в небольшой поездке к Карлхолду и рад бы был вернуть всё назад, но распробовав день тишины и спокойствия Винтерфелла решил, что оно того не стоит. Следующие три года прошли даже быстрее предыдущего. И за них всё жители из замка успели уяснить несколько вещей. Увидеть Нэда и Виви порознь можно почти также часто, как Стену и маяк в Староместе одновременно. Почти — потому, что они всё-таки были и поодиночке, невольно заставляя задуматься, а не готовится ли ещё одно грандиозное нечто, после которого то ли смеяться до больного живота тянет, то ли оказаться на другом конце Вестероса хочется, лишь бы не повторялось. Зачастую эти выходки служили реакцией на провокацию или если этих двух репьев задевали за живое. И в основном это были или гостившие время от времени вместе со своими родителями дети северных лордов, или же Брандон с Лианной опять умудрялись наступить на очередные грабли. Ещё одним не оспоримым фактом стало то, что уже сейчас можно было четко для себя вывести примерные характеры их более взрослых версий. Брандон был вспыльчивым, яростным, но при этом верным и прямолинейным. Из всего их выводка именно этот волчонок имел больше всего волчьей крови в жилах. Это было бы не так уж и страшно, не будь он наследником. Рикард уже всерьез подумывал отправить его на несколько лет на воспитание в вассальный дом, чтобы мальчишка хоть немного остудил свой пыл и заодно увидел чем живут его люди за пределами Винтерфелла и Зимнего городка. Лианна была почти полной копией Брана в юбке. Четырехлетняя волчица отчаянно пыталась доказать, что она не хуже мальчишек може учится бою на мечах и стрельбе из лука. Не смотря на красивые платья, что Лиарра для неё шила, Лиа с куда большей радостью таскала стащенные у старшего брата бриджи и рубашки. И уже сейчас подавала признаки того, что вырастет красивой, раскрывшейся раньше, чем могла бы её тетя. Мирисса была хорошенькой, но Лиа обещала вырасти в настоящую красавицу. Это была дикая, северная красота, с характерными для Старков вытянутыми чертами лица, печальными серыми глазами и темно-каштановыми волосами. С другой стороны Виви, уже сейчас обгоняла кузину по внешности. Необычайные глаза, что одной своей яркостью могли прилечь внимание, были ещё и как ни странно вполне гармонично разноцветными не заглушая один цвет другим, а скорее подчеркивая и дополняя. Личико было не такое вытянутое, как у Старков, но тем не менее имело овальную формы и черты Ланнистеров переплетались с чертами Старков в той степени, когда красота выглядит почти экзотической как для Севера, так и для Запада. Теперь Рикард был уверен ещё больше, чем раньше, что «Гери» его сестры никто иной как Герион Ланнистер, потому как его племянница очень даже много схожего имела с лицом Тайвина Ланнистера. А впрочем, вряд ли кто-то из северян действительно мог заподозрить это, если не видел львов. Становилось понятно откуда синий цвет левого глаза — мать Гериона, как и всех его братьев и сестры, Джейн Марбранд была синеглазой женщиной с каштановыми волосами. Зато он действительно не ошибся, предполагая что, у девочки будет «волчья шкурка». Тяжелые локоны темного серебра, что доходили её до середины спины Виви предпочитала убирать в косы различной сложности плетения. В отличие от кузины малышка выбирала именно платья, не стремилась соревноваться с мальчишками и больше предпочитала иголку с ниткой, чем лук и стрелы. К счастью, похоже постоянная потребность Виви в обществе Нэда понемногу сокращалась. Теперь она ходила с братом на уроки мейстера Валиса, если они действительно интересовали её, тогда как другие пропускала, предпочтя компанию старой Нэн и её страшных сказок. Да и сам Нэд, что внешне был очень похож на самого Рикарда, как впрочем и все его дети, мог спокойно сидеть рядом с кузиной и матерью пока те вышивали, читая очередной том, который задал мейстер к изучению, а затем спокойно пойти во двор тренироваться с сиром Родриком, не таща за собой Виви, прекрасно зная, что девочка придет если захочет сама. Лиарра тихо радовалась, уверенная что ещё пару лет и о двух волчатах, что ходят словно пришитые по Винтерфеллу начнут забывать. И их потребность в таком постоянном пребывании рядом и почти аномальная привязанность друг к другу пойдет на спад. Рикард не был так оптимистичен. По мнению мужчины эти двое просто распробовали возможности быть в двух местах сразу, и сейчас высчитывали сколько они могут обходится без своего хвоста, коим они были друг для друга. А вот их привязанность не может уменьшится просто потому, что у этой парочки одни мозги на двоих, как и совесть, которую они дружно под звуки бубна и пляски пьяных одичалых сбросили с вершины Стены и сверху ещё тушу мамонта для надежности пустили вдогонку, чтоб наверняка. Собственно мужчина был бит своей любящей супругой, когда высказал свое скромное мнение. Потому молчал и больше не пытался не переубедить Лиарру, и тем более разлучить этих двух репьев, что за фасадом спокойности и даже занудства прятали смесь дикой фантазии и смелости её воплотить при малейшем поводе это сделать. Вот и сейчас, сидя в своем солярии и смотря на двух абсолютно не раскаявшихся детей, что смотрели на него невинными глазами, как впрочем и после каждой их выходки, Рикард пытался успокоится, чувствуя как дергается левый глаз. — Кто из вас додумался запустить свинью в замок? — не смотря на то, что надо хотя бы проформы ради нарычать на них, голос выдавал только усталые интонации. Ему и так Морс Амбер нервы подточил своим язвительным бубнежом на грани приличия, от чего даже осадить язвительного мужика было особо не за что. — Джон Амбер натер щеки Виви сажей и затем сказал ей, что она настоящий поросенок. Мы живем здесь. Если это дом поросенка, то значит свинарник. — А какой свинарник без свиней, да, сынок? — нет, логику поступка он проследил. Осталось теперь понять что с ней делать. И кого наказывать. По хорошему надо бы этих двоих, что учудили снова, пока в замке гостят вассалы, но справедливости ради сейчас повод ответить на обиду был достаточно существенен по меркам детей. Да и немного взрослых отчитать можно было, а то чему они учат своих наследников, раз те позволяют себе обидеть племянницу их Верховного лорда в стенах его замка. Предвкушая отместку изрядно попортившего ему сегодня нервы Морсу, Старк вызвал Торхенна, который сегодня дежурил у входа в хозяйское крыло. Стоило только парню войти в солярий лорда, как ему передали на руки не сопротивляющуюся девочку и велели отвести эти стихийные бедствия в их комнаты и не выпускать до завтрашнего дня. — И да, выловите и выдворите уже этих свиней. — Так уже почти, милорд. Осталась только четвертая, ну то есть третья. — Хм? — Так лорд Эддард прежде, чем упустить животных в замок нарисовал весьма крупно на спинах «1», «2» и «4». Вот, осталось только свинью с числом «3» найти. — А, ну ищите быстрей, в конце концов в замке гости и этот беспорядок нас компроментирует. — Да, милорд. Будет исполнено. Стражник понес Вивьен к выходу, пока Нэд спокойно шел следом. Им не привыкать сидеть под домашним арестом за их проказы. Хотя, надо признать, что всего лишь запустить четыре свиньи в замок достаточно безобидно и просто. Хм, взрослеют и понимают когда стоит попридержать безобразие? Но в этот же миг ему вспомнилась задавленная мамонтом совесть по ту сторону Стены, и накрыло осознание, что где-то явно есть подвох. Помилуй их рассудок Старые боги, ибо эти демоны подобного милосердия не проявят.