Любовь моя Всегда
выходила мне боком Занозой под ноготь Жить мешает да больно вытащить
Он чувствует себя словно в вязкой, мутной пелене, окутывающий его со всех сторон- в сознании все плывет, перед глазами мелькают цветные пятна. Иногда прорываются обрывки голосов доносящихся кусками, словно из-под толщи воды: …лихо ты испугался, если решил обратиться ко мне за помощью… забавно, забавно…как он вообще физически смог взять ее в руки?.. это ты предпочитал держать ее при себе, раньше всякие истории бывали, яйцо в утке, утка в зайце…что теперь можно сделать?.. Но обволакивающая пелена постепенно рассеивается, юноша медленно приходит в себя, с трудом разлепляя глаза. Голова раскалывается и гудит, но боли под ребрами уже нет- только легкое покалывание. Царевич садится, растирая ладонью лоб и оглядываясь, пытаясь понять, где находится. Вокруг него темный, деревянный сруб- похоже на избу. По стенам- полки, на которых стоят мутные склянки и банки с непонятным содержимым, пучки трав и кореньев, свечи и… кости. «Час от часу не легче», — думает Иван, поеживаясь, ощущая как от окружающей обстановки веет чем-то недружелюбным, не людским. Он слышит голоса, один из которых явно принадлежит Кощею, а второй- незнакомый, скрипучий и старушечий. Царевич подвигается ближе к двери, напрягая слух, пытаясь подслушать разговор. …— Яга, не юли- какие конкретные варианты? — Вариантов-то не так много у тебя. Самый быстрый и простой- пока прошло совсем мало времени просто убить мальчишку- они с иглой явно еще не сплелись с друг другом в достаточной степени. Можно попробовать отделить их друг от друга- но с этим могут возникнуть сложности, и для этого нужно вернуться в то место, где все начиналось. Ну или просто оставить все как есть- быть может, он и не худший кандидат на место хранителя, хотя выбор конечно экзотический, экзотический, ничего не скажешь… Иван резко отстраняется от двери. Он мало что понял из подслушанного диалога, но услышал достаточно, чтобы осознать, что череда несчастий, в которых он вляпывается в последние сутки, не собирается заканчиваться. просто убить мальчишку «Ну не будет же он это делать, верно? Сам же спас меня. Хотя, это было еще до того как он узнал, что я…», — Иван задирает рубаху и разглядывает рисунок, вживившийся в кожу, — «Что я сделал какую-то, очевидно, очень большую глупость». Царевич раздосадовано выдыхает, поморщившись. Несмотря на головную боль, он ощущает себя до недоумения спокойно- быть может, произошедшего с ним слишком много, чтобы осмыслить и прочувствовать все разом. Иван уже собирается было подняться на ноги, чтобы заявить о себе и понять, кому принадлежит второй голос, как вдруг дверь со скрипом открывается и на пороге оказывается Кощей. Бессмертный делает шаг в комнату, а дверь, вновь тем же скрипом- в напряженном молчании он явственно звучит предвестником беды- медленно затворяется за ним. Царевич смотрит на мужчину снизу вверх и вновь ощущает, как в душу пробирается леденящий страх. Он никогда не видел Кощея таким- раньше юноше казалось, что он знает, как выглядят его и горячий гнев, и холодная ярость, но сейчас понимает, как глубоко ошибался. Он думал, что видел дно бездны, когда в действительности едва ли касался ее краев. С одной стороны, кажется, что ни лицо, ни глаза Бессмертного не выражают никаких эмоций- но в этой ледяной безразличности плещется столько тьмы, что сердце Ивана заходится в бешеном ритме. Кощей делает несколько шагов навстречу, и юношу обдает с ног до головы паникой- он ощущает от Бессмертного стылый холод, очень напоминающий ему то, что он чувствовал, когда та тварь положила ему руку на плечо. — Кощей... — тихо шепчет, Иван отползает назад, пятясь спиной. Бессмертный, не меняясь в лице наклоняется к царевичу, и взяв одной рукой его запястья, заламывает их над головой, наседая сверху, и зажимая бедра юноши между своих коленей. Иван хотел бы дернуться, крикнуть, попытаться вырваться- но стылые тьма и сумрак, исходящие от мужчины накрывают с головой, заставляя замереть в предсмертном страхе, оцепенев. Кощей заносит свободную ладонь над горлом юноши, вытягивая палец, увенчанный острым когтем. — Пожалуйста… В горле пересыхает, Иван не может больше выдавить из себя ни звука, и странным образом, в отличие от предыдущего раза, не закрывает глаза- а неотрывно смотрит в лицо Бессмертного, широко распахнутым взглядом, в котором ужас смешивается со смирением. В аметистовых глазах нет ни гнева, ни злости, и как ни старается царевич, он не может увидеть в них ни одного человеческого чувства. В его голове последней ласточкой мелькает мысль о том, что он на самом деле вообще не представлял, с кем (чем?) провел долгие месяцы бок о бок. Кажется, еще одна секунда- коготь полоснет его по горлу, и для Ивана все окончательно закончится. Но вдруг призрачная тень какой-то тяжелой и глубокой эмоции все же проскальзывает в радужке аметистовых глаз. Ладонь опускается на его горло и скользит вверх, Кощей сжимает лицо юноши и наклоняется к его уху. — Слушай меня очень внимательно, царевич, — тихий, ровный, и вместе с тем пробирающий до костей шепот опаляет Ивана, — Сейчас мы с тобой заключим еще одну сделку- последнюю. Я отделю тебя от того, с чем ты по своей глупости умудрился стать единым целым. И после того, как это случится- ты никогда, слышишь, никогда больше не появишься перед моими глазами. Понял? Юноша, спустя секундную заминку, оторопело кивает, не в силах высказать согласия словами. — Отлично, — Бессмертный отпускает юношу и поднимается на ноги, отходя к двери и оборачиваясь на пороге, бросая на юношу ледяной взгляд, — Мне нужно разобраться кое с чем перед этим. За тобой пока присмотрит Яга. Она же ответит на вопросы, которые, я думаю, возникли в твоей голове. Очевидно, но все же проговорю- у тебя всегда были сложности с пониманием очевидных вещей- если ты сбежишь, я найду тебя буквально под землей, и благодаря твоей сумасшедшей выходке, это не будет стоить никаких усилий. Царевич слушает слова мужчины, словно бы даже не понимая, что они на самом деле значат, и снова молча кивает. Кощей выходит прочь, и юноша видит сквозь приоткрытую дверь маленькую, сухонькую фигуру старушки, чьи губы растянуты в усмешке. *** Бессмертный шагает по мрачному, густому лесу, буквально проламывая любой несчастный куст или дерево, возникающее на его пути. Отойдя от избы ведьмы на должное расстояние, Кощей замирает на месте. Его дыхание ровное и спокойное, и кажется, что выражение лица такое же. Только в следующее мгновенье в лесу раздается дикий, яростный, животный крик, и на многие версты вокруг всякая птица и дичь и мелкая букашка падают замертво, а деревья, мох и травы ссыхаются, в безжизненной и сухой почве. Он просто не смог. На кону стоит все, что у него есть, все, ради чего он когда-то пожертвовал мыслимым и немыслимым, прошел ад. Он рискует потерять всю силу и всю власть. Но когда на другой чаше весов возникли широко распахнутые васильковые глаза, полные ужаса и страха, тихое, сдавленное «пожалуйста», что-то внутри дрогнуло. По локтям Кощея стекают океаны крови, но его коготь замер над единственной пульсирующей жилкой на тонкой бледной коже. — Облажался. Как же я, блядь, облажался, — Бессмертный ударяет кулаком в ближайшее дерево, почти пробивая в нем дыру насквозь, — Вот же дерьмо! О да, ты, черт возьми, был прав, я признаю!!! Жизнь меня ничему не учит! Нужно было избавляться от него раньше, — Кощей в неистовстве колотит по дереву, пока оно в итоге просто не разрушается в труху, — А теперь уже слишком поздно! Внутренний голос молчит, со злорадством наблюдая бурю. И только потом, когда Бессмертный тяжело дышит, пытаясь успокоиться, бросает: теперь расхлебывать тебе *** Иван, к собственному удивлению, быстро приходит в себя, не без помощи Яги, конечно же. Чай, не первый растерянный и шокированный человечишка в ее жизни. Ведьма, отмахнувшись от потока вопросов и недоумений, заставляет юношу выпить какой-то травяной отвар, затем впихивает еду, и несмотря на все сопротивление просто укладывает спать. И царевич спит беспробудным сном многие часы, а когда просыпается кажется даже почти ощущает себя нормально- настолько, насколько вообще понятие нормы может быть применимо к нему. Но и тогда Яга не торопится посвящать Ивана в смысл произошедшего с ним, а засыпает какими-то мелкими поручениями- набрать хвороста, собрать мухоморы, переставить мутные склянки с одного места на другое. Ведьма очень хорошо знает, что занять беспокойные руки- это значит хотя бы немного усмирить буйную голову. Юноша не сильно противится- во первых, не то что бы есть выбор отказаться, а во- вторых, так действительно становится легче. И царевич постепенно, то за одним, то за другим делом, осмысляет произошедшее с ним. В какой-то момент его мысли даже возвращаются к предательству сестры- хотя теперь это кажется каким-то далеким, словно из другой жизни. «И все же, что она могла так сильно хотеть… Или не хотеть», — думает Иван, перебирая мешок с корешками- гнилые в одну стопку, сухие- в другую, — « Я, кажется, несмотря ни на что, не держу на нее зла- просто хочу понять». Грудь юноши опускается в тягостном вздохе: «Как и понять все прочее». — А ты правда похищаешь детей и ешь их? — будничным тоном зачем-то спрашивает Иван, поднимая глаза на Ягу, крутящуюся у котелка с каким-то очередным варевом. — Так, значит, вы человечишки думаете обо мне? — смеется скрипучим, ехидным смехом старуха, оборачиваясь на царевича, — Мелковато будет для меня. Хотя не скажу, что такого не бывало, — ведьма подходит к столу и садится напротив юноши, старательно отделяющего корешки, — Ну царевич, если ты уже такие вопросы задавать начал, то видать, совсем отошел и готов поговорить серьезно. Иван замирает, вглядываясь в морщинистое лицо с крючковатым носом. Глаза ведьмы- зеленые и глубокие как изумруды, почти всегда сверкающие лукавым блеском, смотрят на него испытывающее. — К чему я теперь…как там говорил Кощей, привязан? — К игле. — Это я уже понял, что это игла, — вздыхает царевич, — Почему она так важна для него? — Потому что в ней его смерть, — хмыкает старуха. — Смерть? — Иван замирает, — Он же Бессмертный. — Так он потому и бессмертный, что смерть его в игле, — смеется ведьма, — А игла теперь в тебе. Ладно, слушай. Много тебе знать тоже не нужно, только хуже будет. Он не всегда был тем, чем ты знаешь его сейчас. И сосредоточение его силы- игла. Она как проводник- хранитель, запечатлевает сделку, некогда им заключенную. — Игла во мне… Это значит, если я умру, сгинет и он? — подняв бровь, вопрошает юноша. — Если я скажу да, сразу что-ли побежишь топиться в ближайшее болото? — разговор явно веселит Ягу, — Не все так просто. Игла не даст сама себя погубить, да и вообще обычно большая сила и мощь нужны для такого. Но да, вы теперь связаны, тесно и крепко. Связь еще можно разорвать, при этом сохраняя и твою человеческую сущность, и саму иглу. Понимаешь, это очень мощный и сильный артефакт- не просто безликая вещь. И раз уж так получилось, что вы выбрали друг друга, то какое-то время будет происходить притирка- ее к тебе и тебя к ней. И пока ты окончательно не стал хранителем, игла, и соответственно, сила и мощь, что она скрепляет, находятся под угрозой. — Знаете, понятней не становится, -хмурит брови царевич, — Что значит «стать хранителем»? Яга делает паузу, с ехидной улыбкой вглядываясь в сосредоточенное лицо юноши. — Для тебя это значит на всю длину бесконечной вечности связать себя с Кощеем. Перестать быть человеком, и стать проводником, силой, оберегающей иглу и ее хозяина. Такие сильные артефакты опасно держать так сказать «в чистом» виде- обычно их заточают в чем-то, и потом еще в чем-то, ну как матрешка, знаешь, чтобы до финальной сути было трудно дойти. Но Кощей ничему и никому не доверяет, поэтому просто скрывал ее в замке. Конечно, человек очень плохо для этого подходит- вы же мрете как мухи. Остальное пусть сам тебе рассказывает, как посчитает нужным. — Ясно… — только и может выдавить из себя Иван. «Все таки возвращаться было действительно плохой идеей», с долей самоиронии думает юноша, возвращаясь к перебору корешков. На всю длину бесконечной вечности связать себя с Кощеем- это последняя вещь, к которой он стремился. Но сделанного не воротишь- и все что остается царевичу- ждать возвращения Бессмертного и уповать на то, что эту связь получится разорвать. «Судьба у меня дурацкая конечно. Но что делать? Сам виноват, сам вернулся, сам иглу схватил. Мог бы дома сидеть и в ус не дуть. Захотел правды и приключений- буду теперь расхлебывать», — размышляет царевич, упрочняясь в решимости не сдаваться без боя. Кощей, с усталым и злым лицом, спустя три дня наконец появляется на пороге избы, и молчаливым кивком указывает царевичу на дверь, Иван благодарит Ягу и выходит прочь, явственно ощущая, как от Бессмертного все так же веет холодом. Мужчина косится на него нехорошим, глубоким взглядом, но юноша выдерживает его не дрогнув. — За мной теперь должок перед тобой, — сухо бросает Кощей Яге напоследок. — Ой, как говориться, свои люди- сочтемся, Кощеюшка. Ты не переживай, — скалит зубы ведьма в оскале, за которым остается подтекст, понятый лишь им двоим, — Юнец-то крепкий орешек. Иные на его месте после всего произошедшего могли бы уже просто потерять разум, он ничего, держится, и настрой у него боевой. Так что поглядим, что получится. Губы мужчины изгибаются в косой, нервной улыбке, и он уже кладет ладонь на ручку двери, чтобы наконец отправиться в путь, как Яга окликает его на самом пороге: — Кощей, — Бессмертный молча оборачивает голову на ведьму, чьи зеленые глаза горят предупреждающим блеском. — От судьбы все равно не уйти. Помни об этом. …Когда мужчина скрывается за порогом, из-под печки, почти как из ниоткуда, возникает черный кот, старательно скрывавшийся все то время, что Иван был в избе. — Считаю, что это было излишней предосторожностью, — животное оборачивается щуплым, высоким юношей с темными волосами и желтыми глазами, с узким, кошачьим зрачком, — Наша роль в его возвращении, кажется, ничтожна: по мне, он вообще не помнит о твоем предсказании, — фамильяр потягивается, разминая затекшие конечности, — Не понимаю, на чьей ты стороне, зачем помогла ему? — Знаешь, в моем почтенном возрасте я могу позволить себе быть на ничьей стороне, — хмыкает Яга, — и просто развлекаться. И помощью я бы это тоже не назвала- скорее так, медвежья услуга, — ведьма растягивает губы в злобной улыбке, — Царевич здорово спутал карты- поглядим, что из этого выйдет. *** Они двигаются по лесу в тяжелом, гнетущем молчании. Иван чувствует, что у него остался еще тысяча и один вопрос- но от Кощея сейчас ощущается холодная отстраненность такой силы, что буквально невозможно открыть рот, чтобы произнести хотя бы слово. « Лучше бы он как обычно был едким и колким… Это давящее молчание в совокупности с могильной прохладой, которой от него тянет, чувствуется ужасно подавляюще», — размышляет царевич, пока его лошадь резко не останавливается, пытаясь встать на дыбы. — Пру! Ты чего? — юноша ласково оглаживает животное по шее, успокаивая, а затем поднимает взгляд вперед, к идущему первым Кощею, и замирает в оцепенении. Под копытами лошади Бессмертного, который остановился и в задумчивости, вглядываясь куда-то за горизонт, земля медленно ссыхается и чернеет, будто выгорая, распространяя отмирание. — К-Кощей! — восклицает Иван, инстинктивно натягивая поводья и отступая назад. Мужчина оборачивается, и окинув взглядом спутника, опускает глаза вниз, на землю, замечая, что происходит. Бессмертный, не высказывая никак эмоцией и не меняясь в равнодушно-отстраненном лице просто молча двигается с места, оставляя выжженный участок позади. Иван с осторожностью обводит свою лошадь вокруг черного пятна, гадая о том, что сейчас вообще может твориться внутри Кощея: «Я видимо еще слабо представляю серьезность происходящего. Но если будет таким все время, это же умереть можно от напряжения». Они не произносят друг другу ни слова на протяжении всего дня пути. Каждый погружен в собственные размышления. Лишь только вечером, когда Иван в темноте сумерек неудачно оступается, едва не сваливаясь в овраг, его подхватывает ледяная рука, и Бессмертный бросает не менее ледяное «под ноги смотри». От этого Ивана бросает в неприятную, тревожную дрожь, он судорожно вырывает руку из хватки и молча кивает. « Я думал, что хуже и сложнее времени в замке, со мной ничего случиться не может, но боже, какие это все были цветочки, оказывается… А ягодки только еще предстоит распробовать», — невесело размышляет царевич, — « Он молчит, я толком ничего не понимаю- расклад так себе. Это точно не будет приятное путешествие туда и обратно… » Ночью Иван засыпает чутким, неровным сном. Он видит какие-то сумрачные, непонятные сны, в которых трудно различить лица и события, но все пронизывается тревогой и холодом. Холодом, пробирающимся до костей. В какой-то момент его становится так много, что юноша резко просыпается, вздрогнув. В беспроглядном мраке ночи над ним блестят два лиловых огонька. Иван замирает, ощущая как помимо воли в душу пробирается паучьими лапами страх- он совершенно не представляет, что вообще сейчас можно ожидать от Бессмертного. Кощей стремительно наклоняется к юноше, ледяные руки ложатся на плечи, прижимая к земле. — Стой! Не надо, я не хочу! — сбросив оцепенение, Иван пытается вырваться, пока не замирает, осознав, что неправильно интерпретировал действия мужчины — Бессмертный лишь задирает его рубаху, обнажая место, запечатлённое иглой и завороженным взглядом рассматривает рисунок на коже, обводя когтями очертание узора. — Если бы ты только знал… — Кощей переводит взгляд на царевича, буквально пронзая его лиловыми льдинами, — Что я готов отдать, лишь бы обернуть время вспять и никогда не знать тебя, — Бессмертный резко поднимается на ноги и уходит прочь, в глубину леса, оставляя Ивана в смятении. — Если что, это взаимное чувство! — огрызается в след царевич, ощущая внутри комок сложных, запутанных чувств, вызванных словами Кощея. «Да, это точно не будет приятным путешествием», думает юноша, откидываясь на землю и упираясь взглядом в темное, безлунное небо.Любовь моя Всегда выходила мне боком Ножом подставленным к горлу Еще не больно, но страшно выдохнуть Это беспомощность новорожденного Это табличка "нет выхода"