* 🥀 *
[5 seconds of summer — teeth]
Сону пытается сосредоточиться на атаках, но вот уже в третий раз оказывается на лопатках, прижатый к мату тяжёлым телом Сонхуна. — Мы вроде вместе завтракали, — хмурится тот, склоняя голову; но затем его губы расплываются в гаденькой ухмылке. — Или захотелось вдруг пообниматься при наблюдателях? — Ох, да ради Дьявола, — стонет Сону, рывком спихивая с себя Сонхуна и поднимаясь на ноги, вставая в стойку. Он улыбается всё равно, потому что эти глупые шутки нравятся ему, он привык к ним. Сонхуну вот нравится Сону каждый раз дразнить, припоминая побеги в клуб и их горячие танцы. Они оба знают, что никогда не будут вместе, но это помогает Сону забывать о пытках в темнице дедушки, и он благоарен Сонхуну за это. Только вот причиной его рассеянного уже вторые сутки разума были вовсе не кровавые воспоминания из подвала, сладкие вспышки свободы в клубе или…это были тёмно-красные глаза, острый подбородок и мягкие губы, сложенные в ласковую улыбку. Все мысли Сону занимал обращённый новичок — Николас. Он так и не встретил его с того внезапного знакомства с оранжерее, ни в одном коридоре школы, ни на одном школьном занятии. Даже те исправительные, на которых Сону и Сонхун были — являли ему всё те же лица. А Сону так хотелось ещё хоть разок взглянуть на новенького. Понять: были ли те ощущения в оранжерее каким-то странным наваждением или это всё сам Николас? Этой ночью он не выспался совсем, решив остаться в общей кухне. Но на свою беду встретил там лишь в очередной раз Ёнджуна, что отпускал шутки про их с Сонхуном дружбу, да своё одинокое отражение в серебристых стенках холодильника с кровью. — Последний раунд! — кричит Чонгук. Сонхун скалится довольно, разминая пальцы на забинтованных руках, и дёргает головой в сторону, призывая Сону нападать первым. Встряхивая тёмными волосами, лезущими в лицо, Сону вытряхивает мысли о новичке хотя бы на время последнего раунда и отдаётся моменту. Его губы трогает короткая ухмылка, а тело всё напрягается, как пружина. Один взгляд в сиреневые глаза, блеснувшие на мгновение, и тихий рык прокатывается по залу вместе с тем, как размытое пятно начинает юлить вокруг каннибала. Сонхун не сдерживает смешок, обнажая острые клыки и резко выбрасывает руку в сторону. Сону не рассчитал каких-то доли секунд. Его лопатки плотно прижаты к каменной груди, а на горло давит крепкое предплечье, пока руки его, локоть к локтю, зажаты за спиной. Кровавый смешок опаляет ухо и немного щёку. — Раунд провален, Королева. Сону закатывает алые глаза, хлопая Сонхуна по рукам, и улыбаясь. — Спарринг окончен, всем спасибо! — Чонгук хлопает в ладоши, подходя ближе, пока остальные вампиры пулей покидают зал. — Неплохо, Пак. Откуда ты знал, где выцепить Сону? Он по скорости у нас пока самый юркий. — Тренировки в спальне, Чонгук-ши, — подмигивает Сонху, самодовольно ухмыляясь. Брови учителя ползут вверх к фиолетовой чёлке, разделённой надвое. — Идиот, — фырчит Сону, ударяя каннибала по груди, но тот быстро перехватывает его руку, клацая зубами над самыми кончиками пальцев. — Откушу однажды. — Он шутит, хён, — ворчит Сону, позволяя своей руке покоиться в широкой ладони Сонхуна. — Точнее…не шутит, но он имел в виду другое. Мы просто дурачимся иногда у себя в комнате. — Играете в вампирские догонялки? — усмехается Чонгук, складывая руки на груди. Его взгляд многозначительно падает на сцепленные руки. — Что-то вроде того, — бормочет Сону, торопливо выдёргивая свои пальцы из чужих и начиная разматывать бинты. — Это хорошо. Потому, что у нас будет пополнение. И мне не помешала бы ваша помощь с инструктажем, так как группу я не набрал, но двое ребят хотели бы присоединиться. — Двое? — хмурится Сонхун. — Мы их знаем? — Нет, это ребята с нового потока. — На исправительных новичков не было. — Их там и не будет. Они новообращённые. Тэхён нашёл их несколько дней назад. Они ещё адаптируются, однако уже сейчас выказали желание записаться на бои. Есть подготовка в виде занятий по тхэквондо, — подмигивает Чонгук. — Уоу, — тянет Сону. — Зачем тогда нам помогать им? — Во-первых, потому что оба вы — на данный момент лучшие в боях. Во-вторых, потому что ты, Сону, проходил частное обучение у меня с самых основ. А они…может, и хороши в боевых искусствах. Но человеческих. Сону поджимает губы, задумываясь. И Чонгук был прав. Каким бы мастером спорта ты по боям не был — это всё основано лишь на человеческой силе ии инстинктах. В классах по тхэквондо, кандо и прочим искусствам, никто не учит тебя, как правильно использовать вампирскую скорость, как напасть на противника, успев под его руками. Или, как не дать себя укусить? Сону кивает в понимании, но вдруг вскидывает на Чонгука горящий взгляд, задавая всего один вопрос, что всплыл так вовремя в сознании: — Как их зовут? Этих новеньких. — Джинхёк и Николас. Но вы вряд ли с ними встречались. У Сону напрочь замирает и так едва бьющееся сердце. Он распахивает рубиновые глаза и не может больше произнести и слова. Парень, с которым он так жаждал встретиться эти два дня — буквально сам идёт ему навстречу. И это волнительно, отчего-то восхитительно, словно пышные розы расцветают в мёртвой душе. Только вот рука Сонхуна, повисшая на плечах и тихо бьющееся в широкой грудной клетке сердце каннибала, напоминают Сону о реальности, вмиг разбивая вдребезги все его тёплые и радостные мысли. Сколько бы вампиров не приглянулось его сердцу и разуму, сколько бы их улыбок не оседали сладостным отпечатком, — никто не подойдёт ему, кроме чистокровного. Цветы под рёбрами его увядают.* 🥀 *
Полгода назад Холодные ступни скользят по деревянному полу. Сону тянет ночную рубашку выше по ногам и сжимает в руках лезвие кинжала крепче. Луна осуждающе смотрит на него сквозь распахнутое окно, но Сону смотрит лишь на свою полу-прозрачную кожу, примеряясь остриём. Пальцы свободной руки крепко обхватывают колбу со свежим ядом, окуная туда кинжал. Они с Намджуном около недели разрабатывали эту идею, чтобы помочь Чонгуку утихомиривать вампиров в боевом классе. Сону никому не сказал, что испытает яд первым на себе. Довольно жестокая идея — бросать вымоченные в яде сюрикены в детей, но…и дети не были безобидными, и шрамы будут мелкими, но напоминающими каждый раз о том, как делать не следует. Сону усмехается, думая о том, как Чонгуку хватит смелости швырять в детей что-то подобное. Но эти мысли стираются вместе с первым прикосновением. Сону жмурит вмиг вспыхнувшие рубином глаза и закусывает ткань рубашки на своём плече удлиннившимися клыками. Боль, атакующая его, как адское пламя. Вспыхивает в венах, чем глубже Сону вонзает в бедро нож и ведёт им по нежной коже. Яд, предназначенный для одного хлёсткого удара коротким остриём сюрикена, взрезает плоть слишком широким мазком. Окрашивает бледную кожу алым, стекая на тёмное дерево половиц. Яд, должный приводить в чувства, пробирается к сердцу, отравляя всё вампирское естество. И, лишь когда руки Сону начинают дрожать, он откидывает от сбя кинжал, опирается спиной о ножку кровати и закрывает глаза, из которых потоком несутся слёзы пожирющей боли. Рана на бедре пульсирует, кровоточит, шипит. Яд по краям не позволяет ей затянуться. Но посеревшие губы Сону трогает улыбка облегчения. Граничащая с безумной. Яд, который они с Намджуном создали — работает. И не счастье ли это — чувствовать его в своих венах? На коже. Опаляющий едва бьющееся сердце, но неспособный убить. Сону теперь плачет от счастья, улыбаясь. Он нашёл свой способ утихомирить боль, бушующую в груди. Он нашёл свой способ ненадолго забыться после гибели мамы. А значит, он ещё немного протянет. Сону сглатывает горечь яда и приоткрывает затянутые пеленой боли глаза, чтобы взглянуть на рану, полосящую внутреннюю сторону худого бедра. Острым зрением видит, как едва заметно рана начинает сходиться. Мучительно медленно, нестерпимо болезненно. Но Сону находит успокоение в этой звенящей боли. Сону за этой болью не слышит криков собственных в голове и воя раненного сердца. Он поднимает взгляд на луну и улыбается ей, ловя серебро света на посеревшее лицо. Лишь она одна знает его секреты. Лишь ей он доверит все свои слёзы.* 🥀 *
[5 seconds of summer — teeth]
Наши дни. — При всём уважении к Чонгук-ши, но делать нас с тобой няньками для новичков — дерьмовая затея. Сонхун хмыкает, и Сону ощущает это затылком, лежа на его груди. Они расположились на его кровати, потягивая кровь из гемаконов сразу после тренировки, и Сонхун, не переставая негодовал и ругался, а Сону утопал в мыслях о Николасе. О том, насколько же жестока судьба, сводя вместе их пути, как насмешка, что они так никогда и не сойдутся в итоге в одной точке. И будь он хоть немного искушеннее, Николас показался бы ему не более, чем очередным миловидным вампиром. Но Сону был не тронут до их встречи какими-то чувствами, кроме благодарности и одичавшей к Сонхуну привязанности. И тёмно-красные глаза с нежной улыбкой так легко пленили его невинное сердце. Если бы только Николас не был обращённым… Сону кусает уголок гемакона, лишь краем уха следя за речью Сонхуна, но вскрикивает, едва только этого уха касаются острые зубы. — Ты что творишь?! — изворачивается он в руках Сонхуна, щипля его в отместку за бедро, что тут же прижимается к его боку. — А ты почему меня не слушаешь? — вскидывает брови каннибал, отбрасывая гемакон на пол и откидываясь спиной на подушки. — Я тебе тут душу изливаю. — Ты жалуешься на Чонгук-хёна. — Я сказал то же самое, — фырчит Сонхун, подбираясь рукой под локоть Сону и укладывая широкую ладонь на его животе. Сону вновь упирается затылком в его грудь и медленно тянет кровь, хоть аппетит и улетучился, как не бывало. — Удивлён, что не жалуешься ты. — Какая разница? Во-первых, хёну явно виднее и он не доверил бы нам новичков, если бы мы были совсем уж безответственными придурками. А во-вторых, нам нужно провести с ними всего три базовых занятия. Думай лучше о том, не Потрошители ли они. — Если такие же милые, как и ты, то…я знаю, как с ними справляться. Сону едва не давится кровью, начиная смеяться, потому что Сонхун смещает руку и щекочет его под рёбрами. Невольно думает, что один из новеньких в самом деле милый… Он извивается и выбирается из ловушки чужого тела, перекатываясь на живот и выставляя вперёд ладонь. — Стой, я же ем! — Ты мусолишь этот несчастный пакет уже десять минут, — кривится Сонхун. — И отдать мне «доесть» не выйдет. Сам же знаешь. — Знаю, — морщит нос Сону. — А ещё знаю, что тренировки с новичками — это хоть какое-то разнообразие в твоих буднях. — А твоих? — А я всё ещё пытаюсь прийти в себя после «каникул» у деда, — Сону прячет взгляд, делая пару глотков крови. — Мне было не до скуки там. — Не сказать, что и я скучал, — пожимает плечами Сонхун. — Убивать иногда было весело. Ну, в перерывах между исправительными и тщетными попытками вернуть тебя оттуда, где мне говорили, тебя нет. Сону поджимает окровавленные губы и швыряет свой недопитый гемакон на пол, подползая по кровати обратно к Сонхуну и нагло укладываясь сверху, тут же попадая в объятия. Он жмётся ухом к груди, вслушиваясь в монотонное и тихое сердцебиение, закрывая глаза. — Я держался там на этом звуке. И мысли о том, что скоро вернусь. — Правда? — усмехается в его волосы Сонхун. — Мгм. А потом я подумал о том, что провёл в темнице вечность. И ты, должно быть, уже не то, что не ждёшь и не ищешь, а даже не помнишь меня. — Да такую занозу в заднице вовек не забыть. Шутишь? Сону фырчит и болезненно тычет пальцами под рёбра Сонхуна. — Такая уж и заноза? — Частично. После «каникул» ты стал спокойнее. Хотя, не скажу, что это плюс. Но… — Конечно же, есть «но». — Но главное, что ты здесь, — Сонхун жмётся губами к волосам Сону. — И через пару недель, мы освободимся вдвоём и понесём нашу дружбу дальше по этой жизни. Уже вне стен идиотских исправительных классов и донорской крови в пакетиках. — Вместе против всех, — тихонько шепчет Сону, утыкаясь носом в грудь Сонхуна. — Вместе, Сону. — Спасибо, что ты всё ещё здесь, Хун. Потому, что только чистокровным место рядом с ним.* 🥀 *
[IAMX — Animal Impulses]
Сону осторожно переливает яд в колбы одну за другой, мыча себе под нос одну из колыбельных, что им с Джейком в детстве играла Изабелль. В небольшом котле по правую руку постепенно остывает вываренный яд, а по столу вокруг разбросаны лепестки алых роз. Он сбежал посреди ночи, не дождавшись новых кошмаров, но дождавшись мирного сна Сонхуна, убаюканного очередным суматошным днём и пакетом с кровью. Сону шипит, дёргаясь, когда одна из капель яда попадает ему на запястье, но лишь сжимает колбу пальцами крепче. Однако замирает, стоит ему только услышать тихие шаги по винтовой лестнице, ведущей к его подвальной тайной комнате. Он тихонько отставляет на стол колбу и кладёт рядом медную чашу, разворачиваясь и делая шаг к двери. Следит за тем, как проворачивается золотистая ручка и щёлкает замок в двери. Цыкает языком, закатывая рубиновые глаза, едва только за дверью появляется Джейк. — И какого чёрта ты здесь делаешь? — шипит Сону. — Кто сказал тебе об этом месте? — Тэхён-ши, — виновато пожимает плечами Джейк. — Поговорю с ним завтра. Проваливай. — Да, было бы неплохо, учитывая, что ты избегаешь его, как можешь. Но, вообще-то, я пришёл не просто так. — Давай для начала ты ответишь, как ты узнал, что я здесь сейчас? — Сону встаёт на пути брата, не позволяя приблизиться к столу. — Снова следил?! — Всего лишь увидел, как ты спускался, когда уходил из музыкального класса, — Джейк заводит руки за спину. — Ничего криминального. На этот раз. — О чём тебе понадобилось говорить со мной посреди ночи? — О твоём состоянии? — Сразу можешь разворачиваться и уходить, — взмахивает рукой Сону. — Не с тобой мне это обсуждать. — А твою близкую дружбу с опасным существом? — хмыкает Джейк. — Тем более, — Сону резко разворачивается, хватая со стола одну из открытых колб. — И лучше уходи. Ты к этому яду не привычен так, как я. — Сону? — Что? — Я не осуждаю тебя за… Сонхуна. — Ещё бы ты. — Я имею в виду, что… — Джейк прикрывает глаза, качая головой. — Я рад, что ты нашёл здесь кого-то, кто близок твоему сердцу. Как друг. Даже, если это не я. Я рад знать, что ты здесь не один. И мне приятно видеть твою улыбку… — Дядя послал тебя обмазать меня этими розовыми соплями? — кривится Сону. — К чему это всё? — Просто не оставляю попыток дать тебе понять, что я никогда не хотел тебе зла. И не был тебе врагом. — Да-да. Ты прекрасно знаешь, как мне всё равно. — Да, — печально улыбается Джейк. — Знаю. А ещё знаю, что Чонгук-ши попросил вас с Сонхуном тренировать новеньких. И вот об этом я на самом деле хотел поговорить. — И что? — вскидывает подбородок Сону, радуясь, что его сердце не может сбиться с ритма при упоминании о новообращённых. Перед его глазами вспыхивает образ Николаса. — Думал, тебе будет интересно узнать о них побольше, раз уж я ближе ко всей внутренней информации. — Ты не можешь видеть прошлое новообращённых вампиров, пока им не исполнится год. Остальное не интересно. — Даже тот, кто обратил их? Совсем не интересно узнать о создателе? Сону хмурится, сужая рубиновые глаза. Информация о создателе может быть интересна ему только в случае, если это кто-то из его близких. Или, если это как-то может быть связано с ним или навредить ему. Он рассматривает спокойное и уставшее лицо брата. Пытается прикинуть, зачем бы Джейку так откровенничать с ним? Но любопытство, зудящее в груди побеждает. — Ладно, — опускает он руку с колбой, полной яда. — Я слушаю. Хоть и не знаю зачем. — Оба мальчика новички, как мы оба знаем, — не мешкает Джейк, но заходит явно издалека. — Один из них — стал жертвой вампира, оставившего его умирать, но не рассчитавшего, что человеческое тело окажется крепче. Твой дядя нашёл его у лесополосы и помог ему обратиться. Ему всего две недели. Создатель не найден. Сону быстро смекает — не Николас. Он сказал, что ему всего неделя. — Хорошо. А второй? — А вот второй… — Джейк опускает взгляд и делает шаг к Сону, что невольно отходит назад, упираясь в стол. — Этого мальчика мы искали больше месяца. Он неплохо прятался, хоть и голодал, но… Сону недовольно поджимает губы. Не сходится, но Чонгук чётко назвал имена. Джинхёк и Николас. А по описанию Джейка ни один из мальчиков не подходит. — Что значит «искали»? Откуда вы знали, что он вообще… — Сону взмахивает руками. — Существует. — Потому, что, как ты и сказал, я не могу видеть прошлое лишь у новичков обращённых. Джейк медленно протягивает Сону свою руку ладонью вверх. — Чего тебе? — щетинится тот. — Возьми, пожалуйста. Уверен, что тебе сейчас это понадобится. — Да я лучше яда тебе в неё плесну, — отбрасывает Сону его руку. Но Джейк крепко хватает его за запястье, глядя теперь прямо в глаза. Сону дёргается, чувствуя, как в затылке свербит, а лиловые глаза напротив сияют. — Выключи чёртову способность! — Как только Сокджин запер тебя, меня заставили смотреть твоё прошлое. И чего я там только не увидел, Сону… — тихо и торопливо проговаривает Джейк; Сону ёжится, пытаясь сопротивляться способности и крепкой хватке. — И чего же?! — шипит он. — В ту ночь в клубе, ты, как и любой Потрошитель, слишком грязно и глупо кормился. Ты не заметил, как на последней жертве, прокусил собственную губу и поделился с человеком кровью. Ты кусал неразборчиво, не глубоко. И не всем из них смог вырвать часть шеи. Кто-то умер в больнице, мы проверили и постарались замести следы, как смогли. Но последняя жертва…он смог сбежать из больницы до нашего прихода. И прятался. — Я не… — Сону мотает головой, замирая в руках Джейка, что уже обхватил его за плечи, удерживая на месте. — Я не понимаю… — Ты обратил своего первого человека, Сону. И уже через пару дней тебе предстоит с ним встретиться. Но есть одна очень важная деталь. — К-какая? — Создание всегда, неизбежно привязывается к своему создателю. Оно зависит от него, чем больше они общаются и сближаются. Чем больше создатель позволяет. Создание наших взрослых — ощущает лишь глубокую благодарность за спасение и правильную, здоровую зависимость, но, если мы, молодые, создаём кого-то…мы обречены на то, чтобы держать с ними достаточную дистанцию, чтобы не натворить глупостей. — Что это значит? — Твоё создание может ненарочно влюбиться в тебя, Сону, если ты не будешь осторожен, — звучит словно пощёчина. — Как я…разве я могу…контролировать это…? — растерянно лепечет Сону. — Чужие чувства? — Создатели могут внушать своим созданиям при необходимости. И… — Зачем? — Сону поднимает влажный взгляд на Джейка. — Зачем ты говоришь мне это всё? Зачем ты снова лезешь в мою жизнь… — Поверь, куда лучше тебе узнать это сейчас, нежели потом внезапно и…я волнуюсь за тебя, Сону. — Ага, слышал уже, — сквозь душащие слезы, бормочет Сону. — Не мне грозит опасность, в случае, если я влюблюсь в обращённого. Отец всего лишь будет читать мне нотации целую вечность, пока я сам не одумаюсь и не оставлю вампира. Но ты, Сону… — Джейк крепче сжимает его плечи. — Твой дед не позволит тебе строить отношения с кем-то, в ком не чиста кровь. — Кто сказал, что я вообще хочу… — Сону упирается ладоням в грудь брата. — Твои воспоминания о вашей встрече в Оранжерее. Глаза Сону вспыхивают алым, и он в тот же миг отталкивает Джейка так сильно, что тот бьётся лопатками о запертую дверь. Обида и злость клокочут в хрупком теле, а клыки удлинняются, опасливо теперь скалясь. — Как думаешь, если я убью тебя, папочка сильно будет горевать? — не своим голосом рычит Сону. — Сону, подумай сам. — выставляет вперёд ладони Джейк. — Ты, я погляжу, вот совсем не подумал, приходя сюда, — Сону наступает. — Применяя на меня способность, говоря всё это. Хотя ты мог поймать меня в коридорах ещё днём, рассказать мне об этом просто, без подоплёки. Но ты снова! — кричит он, хватая Джейка за грудки. — Вмешиваешься в мою жизнь! Рушишь её! Делаешь мне больно! Ты снова не даёшь мне быть счастливым! Клыки Сону клацают всего в сантиметрах от шеи брата, когда тот всё же вырывается, на вампирской скорости вылетая из помещения. Сону кричит и бьёт кулаками по дереву двери. Раненым зверем воет, разрывая нижнюю глубу клыками в кровь и опадая на пол в слезах. Он впервые мог влюбиться, хоть и знал про этот идиотский семейный запрет. Он впервые мог хотя бы попытаться противостоять. Но Джейк разрушил его песочный замок, едва только Сону его начал строить. Джейк снова изуродовал всё в его внутренностях, безжалостно ворвавшись со своей никчёмной правдой. Сону впервые стал создателем. Сону теперь знает, откуда это их странное притяжен ие и такой ласковый взгляд был обращённый к нему. Сону теперь знает, что это вовсе не он, а никчёмная связь создания с ним. Дрожащая рука хватает со стола маленький секатор, которым обрубались для яда бутоны роз. Свежий яд щедро смачивает серебрянные лезвия. Крик боли застревает в горле, когда Сону вонзает орудие в своё бедро, прорывая школьные брюки. Эта боль больше не помогает, как раньше, не избавляет от бушующего пламени в груди. Но она хоть немного притупляет резь в разорванном в клочья сердце. Им и так было бы нельзя, но Сону мог рискнуть. Он никогда не сможет стать счастливым. Пока он жив.* 🥀 *
[NIN — closer]
Яд приятным жжением расходится по венам Сону, когда он выходит из кухни, закидывая спортивную сумку на плечо и устремляясь к залу на минус первом. Всю ночь он думал о словах Джейка, весь следующий день не мог ни на чём сосредоточиться, даже не разговаривая с Сонхуном, что в итоге сбежал в ночь с Чимином. И Сону решил, что будет действовать по ситуации. В конце концов, кто сказал, что им с Николасом обязательно выпадет участь влюблённых? Может и тот взгляд в Оранжерее — не более, чем пресловутая благодарность к создателю, пусть Николас о нём и не знает? Он сбегает по ступеням вниз, попадая в узкий коридор подвального этажа, и замечает скрывшийся за дверью хвост сумки Сонхуна. В конце концов, Сонхун будет рядом с ним и не позволит случиться беде. Особенно, когда всё узнает. А Сону уверен, что этой ночью расскажет ему обо всём. — Попался! — усмехается он, влетая в раздевалку и сцепляя ладони на голой бледной груди, утыкаясь холодным носом меж лопаток Сонхуна. — О, сегодня ты уже разговариваешь со мной? Как мило, — хмыкает тот, выворачивая спортивную футболку. — Не дуйся. Я объясню тебе всё перед сном. — У тебя холодный нос. — Я знаю. Только поел, не успел согреться, как следует, — хихикает Сону, водя носом по спине каннибала. — А от тебя снова пахнет лесом. Чем вы с Чимином занимаетесь по ночам? — Едим маленьких, вредных вампирят, — ухмыляется Сонхун, резко разворачиваясь в его руках и заставая румянец, покрывший скулы. Сону тут же размыкает объятие и отходит назад, закатывая глаза. — Тискать меня голого со пины тебе менее смущающе, чем спереди? — Оденься уже, фу! — Сону выдёргивает из его рук футболку и швыряет в лицо, на вампирской скорости отлетая к своему шкафчику и крываясь за ним. — Готов к обучению? — На все девяносто. — Куда делась десятка? — фырчит Сонхун, поправляя чёрную футболку и крепче шнуруя кроссовки. — Потерялась за профессионализмом Чонгук-хёна, — кривится Сону, заправляя свою футболку в спортивки и затягивая на них узел. — Не представляю, как мы будем это делать. Зато, кажется, теперь понимая, почему Чонгук поручил Николаса именно им двоим. — Руками, — тянет полные губы в усмешке Сонхун, делая шаг к Сону с каждым словом, — ногами, клыками. Он захлопывает ящик и склоняет голову, вздёргивая игриво брови. Сону ухмыляется в ответ, резко размываясь пятном и уносясь в зал. Он слышит смешок за спиной и встречает Сонхуна носом к носу посреди огромного, пустого помещения, оборачиваясь к нему. — Разомнёмся, Королева? — Дьявол, ты же обещал, — цыкает языком Сону. — И нам ещё нужно повязать бинты. — Оставим это новеньким. Как раз научим их, — поводит плечами Сонхун. — Нет, я не… Сону вскрикивает, потому что каннибал хватает его под бёдрами и роняет на мат лопатками, усаживаясь сверху и прижимая руки за запястья к полу, а двумя пальцами свободной ладони упирается в сердце. — Пуф. И ты убит, — шипит довольно Сонхун. — Я даже не успел согласиться на бой, — тянет Сону. — Так не честно! — Никто не будет драться честно вне стен Академии. Это же первое правило, Сону. — Полагаю, нам надо его запомнить?[elegant slims — shake the glass]
Улыбка Сону исчезает вмиг, едва он слышит знакомый глубокий голос, а глаза в ужасе распахиваются и сияют алым. Он дёргается всем телом и выныривает из-под Сонхуна, тут же выпрямляясь и расправляя плечи. Встречаясь взглядами вновь с тёмно-алой радужкой и мягкой улыбкой. Чувствует, как сердце его замирает и словно тянется вперёд. К чужому, навеки застывшему. — Николас, — с трудом проговаривает он, склоняя голову. Вздрагивая от того, как быстро вампир пересекает зал, оказываясь напротив и кланяясь тоже, только значительно ниже. — Сону, — улыбается он шире. — Какая честь — быть твоим учеником. — Вы знакомы? Сонхун вырастает по левую руку Сону ледяной глыбой. От него ощущается темнота опасности, напряжение и недовольство. Но Сону не видит его лица, лишь слышит ставший ниже голос, потому что глаз от лица Николаса отвести не может. — Мы встретились в Оранжерее в мой первый день, — поясняет Николас, протягивая Сонхуну руку. — Я потерялся там. Николас. — Пак Сонхун. — Приятно познакомиться. Крепкое рукопожатие, — хмыкает Николас, возвращая взгляд Сону. — Взаимно, — сквозь зубы цедит Сонхун, вскидывая голову и замечая у входа ещё одного мнущегося вампира. — Джинхёк, полагаю? Подходи. Если не боишься, что укусим. — Разве вампир может кусать вампира? — Да, это… — Сону встряхивает головой, ощущая как щёки розовеют. — Это расскажут на уроках истории. Просто подожди. — Круто, — усмехается мягко Николас. — Тут история явно интереснее, чем в обычной школе. — Тут всё интереснее, — вклинивается вновь Сонхун. — Возьмите бинты в ящике, — указывает он на дальнюю стену. — Мы научим сперва бинтоваться. Николас уносится к ящикам, прихватывая по пути и потерянного Джинхёка. И Сону только сейчас, потеряв зрительный контакт, может поднять взгляд на Сонхуна. Тёмный, горящий лиловым, впивающийся в Сону цепко. — Хотел поговорить перед сном? — тихо и почти угрожающе спрашивает каннибал. — Сразу после тренировки, — лепечет Сону. — Жди меня в комнате. Желваки у Сонхуна заходятся, но он обращает всё своё внимание на новичков, что уже вернулись к ним с бинтами. Сону за всю тренировку так и не может больше оторваться от Николаса.