Научи меня

Вилланель        Я обустроилась в собственных мыслях, стало уютнее, просторнее, Ив наложила повязки на все мои внутренние раны. Её так сложно подводить к обрыву, подталкивать к тьме, но когда она переступает черту и наказывает меня, это моё исцеление. Я ощущаю, как поглощаю её, она всё чаще принимает мою сторону, не противится моим интересам, не сопротивляется, отдаётся. Я уже вижу в ней уверенность, страсть и стойкость.        Выбираю мягкую одежду, не разбудив её, выхожу из дома, у меня есть план, я слишком много времени потратила на него вчера, чтобы опаздывать сегодня с его реализацией.        Ближе к полудню, когда Ив просыпается и, не обнаружив меня в постели, набирает мой номер, я прошу её приехать в университет к двум, и не опаздывать. Мой чат с учащимися разрывается от сообщений, я всех координирую, осталось только помочь тем, кто работает над плакатами, и всё будет готово. Никогда не страдала сентиментальностью, но что-то затормозило меня возле аудитории, в которой мы познакомились. Я помню наизусть прочитанные стихи и все её лекции, я хороша в учёбе, я способная, так даже Анна говорила. Они так похожи, и со спины, я всегда словно стою за призраком.        К двум, за кампусом, мы собираемся огромной толпой и идём к главному входу в университет. Это мирная акция, но с громким лозунгами: «Свободу чувствам», «У любви нет границ», «У любви нет пола». Фантазия буйно играла в тех, чья кровь горяча, и либидо в самом расцвете. Преподаватели и руководящий состав высыпался на улицу, пытаясь нас остановить, но у нас был рупор! Девушка горячо высказывала своё мнение, забравшись на пьедестал памятника. Из толпы меня неожиданно дёрнули, и я знаю только троих, кто на это способен: Константин, Ив и Хелен. Конечно же, последний вариант, я расплылась в довольной улыбке, а она стиснула зубы и пальцы на моём плече.       — Ты что вытворяешь?       — А на что похоже? Ты лишила Ив работы, я ей её верну.       — Это вряд ли, тебя сейчас задержат, всех накажут, а её не восстановят в должности.       — Их мир отличается от нашего, тут прислушиваются к мнению большинства, тут не убивают, а говорят, и мы говорим!       — Почему ты всех вокруг заставляешь нянчиться с тобой?       — А почему вам так это нравится? У тебя вена на шее пульсирует, и ты поджимаешь губы, хочешь меня? Тебя заводит революция в сердцах?        Выдернув плечо из её захвата, я протиснулась сквозь толпу и забрала рупор. Я пыталась донести до всех, за что мы боремся, плакаты с яркой краской взмывали вверх от моих слов. Я увидела Ив, эти мягкие, волнующие меня кудри я узнаю из миллиона. Указывая в её сторону, я смутила её и разозлила, она поднялась ко мне, нерешительно сжала мою руку. Наше выступление было недолгим, полицейская машина уже остановилась на подъездной дороге к университету. Все скандировали наши имена, когда на моих запястьях защёлкнулись наручники, меня это не волновало. Ив попросила их быть со мной аккуратнее.        Через час Константин уже стоял возле участка, мне вернули телефон и банковскую карту. Его насупившиеся брови говорили о многом, но это же Константин, он не будет злиться долго! Я ударяю его в плечо и сажусь на пассажирское сидение.       — Ты мелкая засранка, — послышалось с заднего сидения, я обернулась, увидев рассерженное лицо Ив.       — Всё для тебя. Сработало?       — На меня накричали! Надо мной будут смеяться, и говорить за моей спиной весь год! Меня выставили в худшем свете! Отчитывали как девчонку, но, меня восстановили, на следующей неделе могу приступить к работе. Сказали, чтобы подобного больше не повторялось.       — Воу, — протянула я, — Это первый раз, когда я добилась чего-то словами. Совсем не обязательно размахивать ножом! Ты знал? Знал? — толкая Константина в плечо, по которому ударила, я выдержала на себе его раздражение.       — Ты могла бы предупредить меня. Спланировала всё за моей спиной, заставила пройти через стыд и страх!       — Ты как всегда состоишь из обвинений и упрёков, Ив, не надоело? Какая разница, какими методами я добилась желаемого, главное, проблема решена!       — А как же разговор о том, что ты должна от чего-то отказаться?       — Этот разговор не для посторонних, Ив.       — Эй! С каких пор я посторонний?       — Вчера ты велел мне расстаться с Ив, ты не за нас, и что ты вообще припёрся сюда?       — Вытащить тебя. Могу вернуть, камеры уютнее, чем в России?       — Мне захотелось на свободу, пройтись, идём, Ив.        Константин ещё кричал на меня, когда я захлопнула дверь и открыла дверь для Ив. От моей руки она отказалась и злобно зашагала вперёд, но очень быстро шаг её сменился на размеренный с лёгкой хромотой.       — Болит? Перейдём дорогу, там ресторан, протест разбудил во мне зверский аппетит!       — Да, и ты слишком экстатичная.       — Что поделать, победы меня возбуждают.       — Вилланель, то, что ты сделала…       — Я всё жду «спасибо» но, похоже, я в пролёте.       — За меня никто так никогда не заступался. Публично и смело. Для меня это страх и стыд, потому что я, чёрт возьми, обычная, загнанная в рамки и никем не услышанная. Я особо ничего не добилась в жизни, выбрала то, в чём сильна и шла по этому пути. Да, с Нико мы пытались заразить друг друга своими интересами, но оба оказались скучными, а ты! В тебе столько энергии, жизни, сексуальности, силы и бесстрашия, ты пробивная и наглая, а ещё опасная, у тебя множество возможностей! И это заставляет меня чувствовать себя неровней тебе. Поэтому, когда ты включаешь ребёнка, я сильнее, это единственное, в чём я тебя превосхожу, в возрасте и опыте.       — К чему ты ведёшь?       — К тому… Что если ты в опасности из-за меня, если кто-то навредит тебе, только потому, что рядом с тобой я, может…       — У тебя моё кольцо и сердце, Поластри, замолчи и идём, закажем поесть.        Нам очень повезло случайно попасть в один из лучших итальянских ресторанов Шеффилда. Много кирпича, дерева, присутствует сладкий аромат вина и пиццы, я выбираю для нас столик возле окна. Ив нужно освоиться, она всегда чувствует себя неловко, но изучив обстановку, завладевает ситуацией. Я листаю меню, она смотрит на меня, я общаюсь с официантом, она смотрит на меня, заказываю на двоих, а она продолжает смотреть и молчать.       — Никаких возражений по поводу ризотто с грибами и трюфелем?       — Ты знаешь Итальянский язык?       — Прости, не заметила, как переключилась на него. Да, он был несложным для меня.       — Какие ещё языки ты знаешь?       — Тот, от которого ты стонешь ночами.       — Прекрати. Мы с тобой в приличном заведении, и я хочу поесть, поговорив с тобой, не испытывая возбуждения.       — Хорошо, попробуем.       — Поговорим о том, как будем действовать дальше?       — Очевидно, ты хочешь быть здесь и работать здесь.       — А ты мотаться по всему свету.       — Я буду часто приезжать.       — Это жизнь между небом и землёй. Ты будешь и не с ними, и не со мной.       — Чего ты хочешь, Ив? Уйти от них я не могу. Мы могли бы переехать в Лондон, оттуда легче совершать перелёты.       — Одна из нас должна уступить.       — Да, это сделаешь ты. Это безопасно и разумно.       — Зачем тогда ты приложила усилия, чтобы вернуть мне эту работу?       — Никто не смеет отнимать у нас. Ты уйдёшь оттуда по своему желанию.       — А если тебе не разрешат? Они против, чтобы у тебя была я.       — Тогда у них не будет меня. Пусть они выбирают, а не я.       — Почему мне кажется, что это очень рискованный шаг?       — Тебе не кажется.       — Вчера я так сильно напугалась за тебя, — Ив протянула руку через стол, и я её сжала.       — Прости. Хелен переступила черту, угрожая мне.       — Ты её спровоцировала.       — Это бы не закончилось мирно. Давай поговорим о кое-чём грандиозном?        Её рука высвободилась из моей, нам принесли заказ, другая официантка, на которую сложно было не обратить внимание. Её жгуче-чёрные волосы, лежали кудрями на белой рубашке, бабочка туго фиксировала воротник, жилистые руки ловко сервировали стол. От неё исходил аромат ванили и кухни, а от улыбки веяло прошлым. Второй раз за день я подумала о ней…       — Приятного аппетита, — произнесла она, звонким голосом, наполнив наши бокалы вином, спугнув иллюзию.       — Благодарю, — ответила я, провожая её взглядом.       — Возьмёшь у неё номерок?       — Она напомнила мне одну старую знакомую, не ревнуй.       — Расскажешь о грандиозном?       — Да. Точно! Ты, я и поездка в Дубай!       — Нет. Сразу нет! Это дорого, это не для нашей ситуации сейчас.       — Почему ты волнуешься о деньгах? Я оплачу. И, разве ты не устала? Тебе там понравится, может, ты даже захочешь там остаться.       — Жара круглый год? Нет, моей душе нужен дождь.       — Ив, пожалуйста. Не заставляй меня сдавать билеты и снимать бронь с домика на насыпном острове.       — Такое любишь ты, а для меня даже перелёт стресс.       — Я буду рядом с тобой. Согласись, Ив. Я не хочу оставлять тебя даже на пару дней.       — Ты полетишь в любом случае? Это по работе?       — Это не должно занять много времени.       — Ты говоришь, что не можешь оставить меня, и как же ты планируешь делать это в будущем?       — Будем пробовать, привыкнем. Полетели, отпусти себя хоть раз. Первый класс, комфорт, почитаешь мне, я подержу тебя за руку, если боишься.       — Сколько лететь?       — Примерно часов шесть.       — И ты будешь держать меня за руку шесть часов?       — Сколько потребуется.       — Когда?       — Если ты согласна, то завтра вечером.       — Я понимаю, что это перелёт, другая страна, люди летают и посещают разные места, но, ты и я. Это так странно ощущается, словно, нам место только здесь.       — Ты что, боишься, что когда ты выйдешь за рамки, что-то будет по-другому? Нет, Ив, там такой же мир, в котором я буду чувствовать всё то, что чувствую сейчас, как и ты.       — Ты умеешь быть убедительной, я посмотрю на твоё поведение сегодня. Пока ты успела побывать за решёткой.       — А ты выключила будильник!       — И ты всё равно осуществила свой план!       — Да, я успела. На что мы обе не злимся, так это — утренний секс, он был отменным.       — Только он?       — О, нет, каждый наш секс идеален.       — Даже тот, что был вчера?       — Я заслуживала наказание.       — Знаешь, решить разногласия сексом и наказанием невозможно.       — Согласись, попытки доставляют нам определённое удовольствие.        Удовольствие, мне его мало, даже сейчас, я ощущаю острую нехватку её губ на мне. Конечно, я сдерживаю себя, она явно устала удовлетворять мои мелкособственнические потребности, я всегда тревожусь за то, что могу перегнуть. Мне хочется действий, постоянных, чтобы сил не оставалось, чтобы тело успокаивалось, мысли усваивались и наступала тишина. Тишины во мне так мало, раньше её вообще не было. Бесконечный зуд нервов, желание насыщать жизнь адреналином, наслаждением и событиями. Зачем она так облизывает губы? Провоцирует меня? Карие глаза бегают по моей улыбке, она сжимает салфетку в руке и тянется за бокалом вина. Пригубив его, делает маленькие глотки, не сводит с меня глаз.       — Хочу домой, в постель, — заявляю я.       — Ещё даже не вечер.       — Мне нужно место, где я смогу тебя любить.       — Ночью, в постели, вот где это место, давай проживём день.       — Ты заводишь меня.       — Ничего подобного!       — Облизываешь губы, смотришь на меня, твои заигрывания вызывают в моей душе трансцендентный отклик.       — Какой отклик?       — Превосходящий, выходящий за пределы — то, что принципиально недоступно опытному познанию, выходит за пределы чувственного опыта. Я не могу объяснить себе всё то, что я к тебе чувствую.       — Это что-то из Канта? Не нагружай меня, ведь всё куда проще, затащить меня в постель всегда в приоритете! В сексе ты познаёшь все свои отклики.       — Направление ведь верное! Я попрошу счёт.       — Я бы не отказалась от десерта.       — Он будет дома, угадай, где именно?       — В постели, да, я поняла, что ты уже настроилась. Можно мне десерт с собой?        Я оплачиваю счёт и несколько десертов, знаю, мне и самой захочется полакомиться после секса. Нам выдают целую пирамиду из коробок, мы могли бы разделить, но телефон Ив надоедливо вибрирует в сумке, и она копошится в ней словно голодная кошка в урне. Её голос сменился на доброжелательный, ласковый, немного неловкости, она пинает пробку, пока я пытаюсь словить нам такси, удерживая пирамиду подбородком. Из подслушанного я понимаю, что Ив забыла о чьём-то празднике жизни, и её на него приглашают. Я не отпущу её никуда, мы едем домой, а завтра я увезу её далеко отсюда и буду наслаждаться её телом под жарким солнцем. От того, как она мила с собеседником на другом конце, я злюсь, почти успела заскрежетать зубами, как она обратила на меня внимание.       — Я больше не одна… Да, это случилось… Познакомить? — Ив взяла меня за руку, словно ей нужна была поддержка для решимости, — Я спрошу, но мы ещё нигде не появлялись вместе.        Замечаю такси и поднимаю ногу, чтобы его остановить. Ив открывает для меня дверь, не прервав разговор, называю адрес отеля. Сложив коробки на сидение, я кладу голову на её плечо, чтобы лучше слышать их разговор.       — Почему мы едем к тебе? — первое, что спрашивает Ив, закончив пустой трёп.       — Мне нужна новая одежда, пусть я и просидела за решёткой всего час, провоняла насквозь.       — Чем? Ты отлично пахнешь.       — Несвободой.       — Хорошо, можешь надеть что-нибудь особенное, нас пригласили на День Рождения, это моя общая подруга с Нико, и мы давно не собирались вместе.       — Вся моя одежда особенная.       — Ты ведь не против пойти?       — Кажется, ты всё решила за меня. Если хочешь показать меня своим друзьям, я не против.       — Хочу увидеть всех напоследок, раз ты планируешь вывезти меня из страны и, возможно, не вернуть обратно.       — Очень смешно. Они знают всё о твоём разводе с ним?       — Да, мы ничего не скрывали.       — Они поддержали вас? Никто не пытался говорить, что вы отличная пара, и стоит подумать ещё раз? Никто не скажет, что ты сумасшедшая, раз обменяла свою стабильность и адекватность на меня?       — Не думаю, что они будут так жестоки к тебе вслух.       — Но, они подумают?       — Не волнуйся, ты понравишься им.       — А какая вообще была причина у вашего развода?       — О, я ужасно его одевала, поэтому я выбрала тебя, ты сама с этим отлично справляешься.       — Ты ведёшь себя! — повысила голос я, из-за её несерьёзности.       — Как обычно ведёшь себя ты?       — Я хотела секс и пару пирожных.       — А получишь урок взаимоотношений с людьми.       — День начинался отлично…        На ресепшене для меня оставили мои заказы, как нельзя кстати! Это подняло мне настроение, мы включили музыку в номере, и я усадила Ив, обещая дефиле в новых нарядах. Она не спеша ела крохотной ложечкой кремовый десерт, а я кружила перед ней в платьях, и они были идеальными. Но белый брючный костюм от Versace с золотыми погонами и пуговицами на голое тело, их превзошёл.       — Я хочу пойти в этом, — твёрдо, заявила я, выскальзывая из гардеробной.       — Мне понравилось то, что было до этого.       — Тот облегающий топ с асимметричным воротником Бюстье?       — Между, — улыбнулась Ив, и я подошла ближе, чтобы взяться за локти кресла и нависнуть сверху.       — Между? На мне ничего не было.       — Именно, — карие глаза несмело спустились от моего лица вниз, вероятно, сейчас мою грудь было отлично видно.       — Поделишься?        Ив протягивает мне ложку с лакомством, сладко-кислый вкус десерта, её запрокинутая голова, в попытке посмотреть мне в глаза, приятная музыка.       — Это слишком откровенно.       — Возможно, моя грудь будет интересна только тебе.       — Там будут и мужчины.       — Ну, пожалуйста, Ив, я так хочу выгулять этот костюмчик.       — Мне сложно будет держать себя в руках, зная, что всего одна пуговица…        Она поддела её и расстегнула.       — Насладись мной сейчас, и будь спокойна на празднике.        Ив оставляет поцелуи на созвездие родинок на моей груди, это так нежно, что хочется пищать от чувств. А когда она берёт мой правый сосок в рот и оттягивает на себя, я плавно принуждаю её встать. Она откладывает десерт и балует меня своими губами, я ловлю её в поцелуй, мы кружимся до кровати, и она, ласково запустив ладони под погоны, снимает с меня пиджак. Обожаю вещи, всего минута и этот костюм обеспечил мне наслаждение. Ив укладывает меня на постель и стягивает с меня брюки, я поощряю её стонами. Как же дерзко она сжала мою грудь в своих горячих ладонях! И как жарко и пылко начала целовать низ живота. Вздымающаяся во мне волна удовольствия чуть не выбросила на берег оргазма, стоило ей приспустить зубами бельё на мне. Я ей помогаю, стягиваю с себя трусики, расставляю ноги.       — О, Ив, ты так нужна там, — выдаю я, закрыв глаза.        Такое стальное возбуждение невозможно с чем-то сравнить, но, может, как исключение, это последние секунды жизни человека, а затем затмение. Волнующая пустота, выброс всего земного из разума. Обожаю, когда все рамки и ограничения Ив разлетаются вдребезги, осколки летят во все стороны, а мы в эпицентре взрыва. Уже одной рукой сжимая мою грудь, она другой рукой, спустилась вниз, и ввела в меня пальцы. Волнообразные толчки вырвали из меня стон. Она часто вынимает язык изо рта, скользит им по своим губам, по моим половым губам, и не даёт ни секунды, чтобы перевести дыхание. Музыка теперь звучит как из соседнего номера, я бы посмотрела на то, что она творит, но боюсь, что открыв глаза, упущу часть удовольствия. Я жажду этой пустоты, этого воллюста — нарастания сладострастных ощущений при фрикциях. Я пытаюсь быть с ней всем телом, я жадно реагирую на всё, что она со мной делает, опускаю руку вниз и удерживаю пальцы под её подбородком, чтобы ощущать, как работает её челюсть, как напряжены её скулы. Она зажала мой сосок между своих пальцев, максимально усилив моё сексуальное возбуждение, и я кончила от осознания происходящего быстрее, чем от действий.

***

       Означал ли этот секс, что я должна себя хорошо вести, раз получила такое наслаждение? Да. Ив очень рассчитывала, что я подустану, буду вялой и управляемой. Клянусь, в начале я сама была не против быть на втором плане, особо не привлекать внимание, держать Ив за руку и курсировать между гостями, что заполнили небольшой дом на юге Шеффилда. Взгляды были прикованы к нам, словно мы единственная нетрадиционная пара на этом вечере, хотя я видела двух геев, что держались за руки и громко смеялись, беседуя с хозяйкой дома. Для скромного человека, которому никто не звонит, и никуда не зовут, у Ив оказалось много знакомых. Все знали её чуть ли не лучше меня, задавали личные вопросы, оценивали меня и откровенно делились удивлением. Всё пошло не так, когда я попросила хозяйку дома заменить мой пластиковый стакан на стекло. Я была удивлена, что в доме, с взрослыми людьми, что принарядились и строят из себя что-то, все пьют из пластиковых стаканчиков, будто это сходка студентов в кампусе. Хотя я припомнила, что в кампусе ребята даже газировку мне налили в стакан. Конечно, для Ив это был первый звоночек о том, что обстановка мне наскучила. Я настояла на том, что это не каприз, мне поменяли стакан на бокал, но вино всё равно было отвратным, и я, уличив момент, выплеснула его в фикус. Маленькое зло меня позабавило, я вернулась к Ив под бок, она как раз показывала кольцо своим якобы подругам.       — Ничего себе! Его цена может закрыть мою ипотеку, так ведь, Поластри?        Нас обеих передёрнуло столь подчёркнутое произношение фамилии, словно Ив по-прежнему его, а не моя. К тому же, обсуждать деньги Ив не любит, и пытается забрать свою руку из-под их завистливых взглядов.       — Сколько бы оно не стоило, надеюсь, оно ей нравится, ведь ходить с ним придётся всю жизнь, — заметила я, забрав внимание на себя.       — Всё настолько серьёзно? Хочу погулять на вашей свадьбе, это будет что-то впечатляющее, раз у этого такое начало.        Я улыбаюсь, зная, что начало у этого было не таким романтичным и фееричным как эти дамы могут себе представить. Я вложила кольцо в руку, она его не приняла, я выкинула его в окно, и мы вместе искали его в ливень, чудом не простудившись. Кажется, Ив тоже вспоминала это и, затянувшаяся пауза, заставила выдать их более мерзкую тему.       — Надеюсь, Нико теперь не так опечален, ведь узнал, что проблема была не в нём, а в тебе, у тебя просто другие вкусы.       — У нас был отличный брак, но у всего есть срок годности.        Слова Ив меня задели, наш срок тоже истечёт? А вдруг мы скоропортящейся элемент? Чёрт, было бы неплохо выпить уже чего-то покрепче.       — Кем ты работаешь, Вилланель? Что-то связанное с домом моды? — не успокаивалась она.       — Я выйду подышать, — шепнула на ухо Ив я, и освободилась от её руки.        Не знаю, что им ответила Ив, а я могла бы сказать правду и предложить отрезать ей язык. На улице свежо, даже слишком, я одета не для такой прогулки. Здесь играет музыка, общаются люди, и я обвожу глазами всю территорию, в поисках уединения.       — Выпьешь со мной? — сама хозяйка дома подошла ко мне с бутылкой вина, Зои, кажется, я не запоминала кучу имён в этот вечер.       — Я оставила где-то свой эксклюзивный бокал, и честно, это вино не по мне, как и нахождение здесь.       — Сколько негатива, я предложила тебе выпить, а не убить кого-нибудь, простого нет — было бы достаточно.       — Я бы с удовольствием убила, уже нарастает желание.       — Ты интроверт? За весь вечер впервые отошла от Ив и то, ищешь, куда бы спрятаться.       — Ненавижу общение, которое не приводит к какому-то результату.       — Разве поболтать о чём-то не является интересным времяпрепровождением?       — В том случае, если любишь людей, ну или хотя бы, относишься к ним сносно.       — Если тебе не нравятся все вокруг, стоит задуматься, может, ты не нравишься самой себе?        Я быстро набросала в голове фантазию о том, как я обматываю шланг вокруг её горла и окунаю её голову в бассейн. Брызги воды летят в разные стороны, все танцуют и кричат от восторга, что эта сука пошла ко дну.       — Вилл, вот ты где, — спасительная рука опускается на моё плечо, — Привет ещё раз, Зои.       — Да, на меня тут психологически воздействуют, так что, если не хочешь сильных перемен во мне или моего суицида, не оставляй меня одну.        Ив нервно улыбнулась. Их разговор при мне был сдержанный, не обошлось без упоминания Нико. Когда Зои позвали в дом, я облегчённо вздохнула и обняла Ив, покачивая нас в ритм музыки.       — Мне извиниться за то, что притащила тебя сюда?       — Нет, ну что ты, воспитывай во мне любовь и терпимость к людям, ведь когда я перестану их убивать, среди них придётся жить.       — Ты сейчас серьёзно?       — У тебя такая горячая шея, ты много выпила, — прошептала я.       — Не нужно твоих мрачных тем, хорошо? Это отличный вечер.       — С пластиковыми стаканчиками.       — Именно! Я знаю, где раздобыть хороший алкоголь, и даже налить в бокалы!       — Мы никуда не пойдём, остаёмся у всех на глазах, иначе, я не удержусь.       — Ты возбуждена?       — Это платье обрамляет тебя как аура, и клянусь, для меня ты светишься.       — Мой влюблённый котёнок, — стонет Ив, целуя меня.        Музыка сменилась, мы попробовали попасть в такт, держать осанку, руки, быть прижатыми друг к другу, но свободными в движениях, и это ужасно, что смешит нас.       — Ничего, до свадьбы исправим, — легко, не подумав, кидаю я.       — Они шутили про свадьбу.       — А я не шучу.       — У нас ужасно выходит не только танцевать, так что, подумаем о свадьбе, когда всё исправим.       — Мне не терпится уже исправить.       — Да, я чувствую.       — Поехали исправлять.       — Завтра, ты увезёшь меня в другую страну, будет достаточно много перемен, без усилий.        Нас приглашают в беседку, там, на мягких диванах, можно укрыться пледами и поучаствовать в общей беседе. С людьми Ив другая, у неё отличный, лёгкий юмор, заливистый смех, она центр в любой теме. Я молчу, играюсь с её волосами, случайно дёргаю, и она поворачивается ко мне, её рука скользнула по брюкам, пальцы сжали мою ногу.       — Скоро поедем, — обещает она, и вновь ускользает от меня.        Заявлять о том, что мне скучно, не входило в мои планы, но мне понравилось отвлекать её, забирать внимание себе. От того, как я пересчитывала её позвонки, или мягко щипала за бока, её рука поднималась всё выше по моему бедру, вместо обещаний, что мы скоро поедем, она чувственно целовала меня в губы, и все присутствующие замирали. Хоть всё действие и разгоралось под пледом, поцелуи было не скрыть, думаю, наш секс представил себе каждый. Пришла Зои и позвала всех в дом, чтобы разрезать праздничный торт, все поспешили за ней, кроме нас.       — Ты не вставила ни одного слова, настолько скучно?       — Думаю о том, чтобы вставить в тебя. Я слишком сконцентрирована на нас.       — Да, я это чувствую.        Наконец-то её рука поднялась выше, нырнула между моих ног и сжала, я тяжело вздохнула, ощущая, как тело простреливает.       — Я говорила тебе днём, что буду следить за твоим поведением?       — Да, моё поведение ужасное, мне не следовало тебя отвлекать.       — Ты так хотела этого, — протянула Ив, наминая меня.       — Очень хотела, хочу.       — У нас сегодня уже был десерт, мы можем поехать домой.       — Ты про секс?       — Я про торт.       — А, да, достаточно сладкого, если что, у нас есть десерты в номере, поедем ко мне?        Ив согласна, мы прощаемся, садимся в такси и едем в отель, она расспрашивает меня про своих друзей, я настаиваю, что они даже не очень то хорошие знакомые. Завистливые, эгоистичные, напыщенные: — Ничем не отличаются от тебя, — замечает Ив, обидевшись.       — Это был хороший вечер, мне было полезно увидеть тебя с ними и уяснить, что прятать тебя от всех и ревновать - это ошибка. Тебе нужны люди.       — А тебе, нет?       — Со мной что-то случилось в детстве, когда меня отдали в приют, моя душа онемела, я заблокировала её, мне было комфортно зависеть только от себя. Вероятно, это была жестокая травма, последствия которой со мной по-прежнему.       — Иди ко мне, — Ив уложила меня себе на плечо, упираясь подбородком в мою макушку, и стала поглаживать, — Теперь ты не одна, со мной, и я о тебе позабочусь.        От таких слов люди обычно плачут? Или делятся чем-то ещё, а мы смолкаем. Достигаем вершины бессловесной связи. Я всегда была брошенным ребёнком, у этого нет решения, это обида на весь мир, навеки.        Дешёвое вино выветривается из нас. В номере, Ив просит чай, и я пытаюсь разобраться с электрическим чайником, но он не включается.       — Может, он с крутыми наворотами, включается от голоса или хлопка, — смеётся Ив, обняв меня сзади.       — Похоже, он просто сдох, я разберусь с этим.       — Я просто попью воды.       — Нет, ты хотела чай! Будет чай!       — Хорошо-хорошо, сама не кипятись, — подшучивает она, шлёпнув меня.        Я дозваниваюсь до ресепшена, сжимая трубку в руке, Ив убирает разбросанные вещи в гардероб, но наблюдает за мной.       — Да, добрый вечер, номер 365. Не работает чайник, можете прислать кого-то со словами: извините, мы всё исправим?       — Приносим свои извинения, ожидайте в течении пяти минут.       — Поторапливайтесь.        Ив кинула в меня пару свернутых носков.       — Эй! За что?       — Не будь такой нервозной.       — Если бы ты знала, сколько стоят сутки в этом номере… Неисправность, это сильная оплошность для подобного места.       — Я в душ.       — Чай уже не нужен?       — Выпью позже.        Ив ушла, а я открыла сок, и когда в номер постучали, я была уверена, что это замена чайника, но на пороге оказался Константин.       — Слышал, как вы вернулись, где были?       — У друзей.       — Друзей? — рассмеялся он, толкнув меня со своего пути, чтобы зайти.       — Да. Конечно, проходи, — съязвила я.       — Ты помнишь, что завтра вылет?       — Да, и я беру с собой Ив.       — Хватит, Вилланель! Чего ты добиваешься?       — Она ничего не знает, и не будет мне мешать.       — При этом она просила меня узнать о Хелен.       — Я держу её любопытство под контролем.       — Это никому не нравится, Вилланель.       — А мне не нравится, что все диктуют мне, что делать. Кажется, ты забыл, — прервавшись, я вдавила его массивное тело в дверь, нажимая локтем на горло, — У тебя есть работа благодаря мне.        В дверь постучали, и Константин вывернулся, ударив меня в лицо, из губы тут же просочилась кровь, я распахнула дверь.       — Пожалуйста, сообщите в полицию о насилии! — выдала я, невысокой девушке, что сжимала в руке чайник, и смотрела на мою рассечённую губу, намереваясь упасть в обморок от вида крови.       — О, нет! — Константин рассмеялся, вставая между нами, — Она шутит! Шутка такая, что тут у вас? Я помогу!       — Извините за чайник. У вас точно всё нормально?       — Вилланель, не создавай нам проблем, — шепнул Константин на русском.       — Убирайся из моего номера, — слова на родном языке проскоблили мне горло.        Он вышел, кинув мне на прощание оскорбление, я убедила девушку, что всё в порядке. Наполнив чайник водой, я подключила его, и дошла до двери в ванную.       — Ив! Ты слишком долго. Я скучаю!       — Эмм, мне нужна твоя помощь, можешь присоединиться ко мне?        Дважды меня просить не стоит, я захожу, всё с себя скидываю, и открываю душевую кабину. Ив кладёт ладони на стену и выпячивает свою очаровательную задницу.       — Что-то застряло, не могла бы ты проверить? — игривым голосом, произносит она, и я не могу поверить своим глазам!       — Ив, серьёзно? Это для меня?        Я поглаживаю её ягодицы и пальцами касаюсь заглушки пробки. Она постанывает, от давления на неё.       — Было немного некомфортно.       — Со мной будет приятнее. Расслабься, я хочу в тебе подвигаться.       — Так сразу?       — О, прости. Нет, конечно, я хочу погладить тебя, расслабить.        Сделав шаг назад, я потёрла онемевшее лицо, удар Константина, усталость или дешёвый алкоголь этому причина? Я не знаю. Нужно собраться, не терять голову, понять границы дозволенного, прощупать связь. Я поглаживаю её бёдра, нежно, как только могу, а затем наоборот, прохожусь ногтями. Целую её лопатки, позвонки, плечи, оставляю засос сбоку, раздвигаю ладонями её ягодицы, и отпускаю, пристраиваюсь сзади, наша кожа контактирует.       — Вилл, поговори со мной.       — Ты волнуешься? Тебе следует успокоиться, что нормально, а что нет, мы разберёмся, и сами установим рамки.       — Прости, что делала это с тобой, даже не заботясь об ощущениях.       — Ты заботилась, и всё делала правильно. Всё новое пугает, но ты сможешь узнать себя на таком уровне, на котором ещё никогда не была.       — Как раз это меня и пугает.       — Мы не вредим друг другу, у нас даже стоп-слова нет!       — Давай придумаем, оно может нам пригодиться. Какие у этого правила?       — Никаких, любое слово, ну кроме восклицания вроде «хватит», «стой», «прекрати». Они нередко являются продолжением игры, а не призывом прекратить.       — Может, фрукт или ягоду?       — Вишня? Её сок багряный, как засосы на твоей коже.       — Вишня… Мне нравится.       — Хорошо, запомню. Научу тебя ещё одной детали.        Накрутив её волосы на свой кулак, я выгнула её и прошлась ребром ладони между ног.       — Самое сексуальное во всём этом — согласие. Я спрашиваю у тебя разрешение, и ты должна дать чёткий ответ, поняла?       — Да, — задрожав всем телом, но уверенно, ответила она, я разместила три пальца на её сочащийся вульве, а указательным надавила на пробку.       — Мне продолжать? Ты готова?       — Да, Вилланель.       — Не могу дождаться, чтобы попробовать тебя после, ты так горяча, Ив. Подай мне смазку.        Ив нашарила её рукой среди остальных бутылок с гелями и шампунями, передала мне, но мы вновь не встретились глазами. Её спина была так идеально прогнута, что я могла положить тюбик на её поясницу, и он бы не упал, даже от нескольких разогревающих шлепков. Она могла почувствовать, как прохладная смазка капнула в её складочку и стекла вниз, обтекая кончик пробки. Смею заметить, она уже молодец, что положила такое начало. Я осторожно покрутила и потянула на себя.       — Ай, — отозвалась Ив.       — Ай — это не стоп-слово.        Ив притихла, для стоп-слова было слишком рано, уверена, она его и не произнесёт. Не в этот раз, ведь я не хочу, чтобы её что-то напугало, и мы больше бы никогда к этому не вернулись. Я хочу её всю, и делать это с ней в том числе.       — Не забывай дышать, — напоминаю я, потянув сильнее.        Это была тонкая игра, разум трансформировался в путаницу электрических разрядов, она стонала. Чёрт, как же она стонала! От моих пальцев, что заменили пробку, медленно растягивали её, сначала, это было до одной фаланги, затем до другой, много смазки и одобрительных слов, много жара. В паре трудно было дышать, и я понизила градус воды, ополоснув своё горящее лицо. После пальцев был острый наконечник пробки, я была уверена, что подготовила её для поступательных движений. Она лупила ладонями в стену, но никакого стоп-слова, а после пары минут стала поддаваться охотнее. С ней монстры внутри меня никогда не спят, и сейчас мы вместе, наслаждаемся происходящим. Любое моё желание, любое действие. Я расположила свою ладонь на её животе и начала покручивать пробку. Принимаю решение, что она заслужила поощрения, как и я, поэтому опускаюсь на колени и впиваюсь губами в её набухшие, влажные складочки. Перебираю их языком и ощущаю, как Ив сдаётся. Она больше не может терпеть и взрывается. Мою губу пощипывает, Ив отнимает у меня всё, разворачивается и садится мне на колени. Я просовываю руку между нами, получаю поцелуй, и она кончает уже на мне. Чем сильнее я давлю, тем больше в её теле мелкой дрожи. Когда я остановилась, а она прекратила поцелуй и посмотрела на мои губы, я застыла.       — У тебя кровь, — взволновалась она.       — Константин заходил, случайно ударил локтем, мне не больно.       — Случайно?       — Можно мне войти в тебя пальцами?       — Вилланель…       — Мне хочется ещё немного, и мы так удобно устроились.       — Ты ведь помнишь, что оставила во мне?       — Будет приятно.        Это было немного остро, мои пальцы в ней после оргазма были зажаты стенками, что от притока крови вниз, были очень чувствительными, она сосала мою губу, и это уносило меня очень далеко. Боль перешагнула порог и стала наслаждением, её жажда крови ставила меня на колени. Я не помню, как мы выбрались из душа, но чётко запомнила, как Ив уютно подоткнула одеяло под мои рёбра и крепко обняла, положив своё предплечье на мою талию.