Я страх, в глазах её неземных.
Хочешь — плачь, меня не остановить.Увы, дан приказ, наказать тебя за всё.
Допиваю вино, заряжаю ружьё. — Всем спасибо, увидимся уже после выходных. Вилланель задерживается, когда все уже покинули аудиторию. Я тоже собираю свои вещи, чтобы устроить перерыв, сходить за кофе. — Не оставайся со мной наедине, это заметно. Почему я должна говорить тебе об этом? — А почему мы должны этого опасаться? Может, я задержалась, чтобы спросить по теме? — Спрашивай. — По нашей теме. Вы против кино? — Сегодня неподходящий день для развлечений. — Я улетаю завтра, Париж ждёт. Вернусь в понедельник, может, во вторник, мне бы хотелось быть сегодня с вами. — Удачного перелёта, Вилланель. — Мне не нравится ваше настроение. Вы знали, что профессору Робинсону уже нашли замену? У нас была сегодня первая лекция с ней. Шикарная женщина, француженка, с зелёными глазами, утонченными манерами, высокая, стройная, и уже обратила на меня внимание. Она подошла ко мне и сказала: Милое дитя, кто посмел тронуть это очаровательное лицо? Вероятно, очень больно? А я ответила ей, что боль мне по вкусу. Она так улыбнулась, что стало понятно, она как мы. — Как мы? Какого чёрта ты мне это рассказываешь? Иди к ней, она не откажется трахнуться с тобой на заднем сидении! — Задевает? Вот и мне неприятно слышать, что вы видитесь с Нико, или вас угощает кто-то помимо меня. А вечер вы предпочтёте провести в компании глупой скорби. Вы даже не знали его толком! — Зато я начинаю узнавать, насколько ты бездушна. Ты заставляешь меня ревновать специально, а в случае со мной: я не могу стереть брак длиною в десятилетие! И представь, кто-то хочет угостить меня чем-то без желания затащить в постель! Чем больше я узнаю тебя, тем сильнее понимаю, какая ты незрелая в том, что касается чувств. Уходи. Вилланель разозлилась и вышла, хлопнув дверью. Мне сделалось ещё хуже. Когда я пришла в комнату отдыха, то неожиданно встретила ту самую, о которой рассказала мне только что Вилланель. — А это… Дайте угадаю… Что-то связанное с литературой? — все зааплодировали ей, она смущённо приняла восторг окружающих и подошла ко мне, протянув руку, — Хелен, лектор Истории искусств. — Только имя? Тогда, Ив, профессор Английской литературы. — У вас бесподобные волосы, Ив! — Могу сказать так же о ваших глазах! — Отличное начало, выпьем по стаканчику кофе? Не знаю, почему из всех она ухватилась именно за меня? Но я была не против свежей крови, к тому же, Каролин и Нико ещё не вернулись с панихиды, и провести время было не с кем, а отвлечься очень хотелось. Мы вышли на улицу, заняли свободную скамью, именно ту, на которой Вилланель читала в прошлый раз книгу. Я осмотрела светлые доски с надеждой найти что-нибудь нацарапанное от её руки, это было бы вполне в её стиле. — Итак, расскажите, чем вы тут живёте? Только не о последних событиях, они весьма скорбные. Наша беседа была непринуждённой, в Хелен я сразу же увидела отличного собеседника. Давая напутствия, я так увлеклась, что не заметила, как к нам подошла Вилланель. — Простите, могу я вас прервать? Я переключила внимание на Вилланель не сразу, оценив, с каким огоньком на неё посмотрела Хелен. Её ядовитые глаза заблестели на солнце, а ухмылка украсила строгое лицо. — Что такое, Вилланель? — поинтересовалась я. — Заметила, что вы пропустили ланч, решила поделиться сэндвичем. Тут для двоих, угощайтесь и вы. — Как мило с твоей стороны. Ты так внимательна ко всем преподавателям, или только к тем, от кого нужен автомат по дисциплине? — подметила Хелен. — Я справляюсь и без подкупа. Так ведь, профессор Поластри? — Да, Вилланель весьма способная, только не хватает дисциплины, но мы над этим работаем. — Надеюсь то, что у неё на лице, не результат воспитательного урока, — посмеялась Хелен. Вилланель смотрела на меня, позволяя ответить. Если бы Хелен знала о том, что у Вилланель на спине. Я стушевалась, забрав сэндвич. Пусть это будет просто шуткой, не нужно оправдываться. — Я тоже не откажусь, — заявила Хелен, забрав вторую половинку, — Ммм, с индейкой, мой любимый, благодарю, Вилланель. Ты умеешь обратить на себя внимание. — Да, Вилланель, спасибо. — Пойду в библиотеку, мне предстоит написать работу по психологии. Профессор Мартенс очень требовательна ко мне. Я старалась не смотреть ей вслед. Мы не смогли продолжить разговор в том же ключе, потому что Хелен было интересно обсудить со мной Вилланель. Теперь и я почувствовала, что она, возможно, действительно как мы. Мои мысли переключились, я вдруг поняла, что Вилланель подошла не просто так. Мы плохо поговорили в аудитории, тема ревности вообще крайне раздражительная, она рассказала о ней, я приревновала, и что в итоге? Сама сижу с ней и мило болтаю? Я выставила Вилланель, а ведь всё, чего она хотела, это побыть со мной перед отъездом. — Мой перерыв подходит к концу, рада нашему знакомству. — Если хочешь, мы можем его продолжить. Я никого не знаю в этом городе, меня временно разместили в кампусе. Было бы неплохо, ну, ты понимаешь… — Да, конечно! Я оставлю свой номер. С радостью помогу адаптироваться здесь. — Это здорово, Ив. Но, скажи сразу, если я слишком наглая. — Нет, ну что ты! Мы обменялись номерами, и я поспешила в библиотеку. Северное крыло было самое тихое, по соседству с библиотекой был лишь ботанический сад и лаборатория. Я прошла через арку и попала в главный зал, он представляет собой большое открытое пространство, разделенное рядами четырехфутовых книжных полок и стеллажей поменьше. У входа за столом сидит престарелая женщина, узнав меня, она широко улыбнулась и поприветствовала. — Я в свой любимый ряд, — создавая алиби, сказала я. — Конечно, миссис Поластри. Сейчас как раз никого нет, никто не станет вам мешать. — Уже Мисс… Совсем никого? — обеспокоилась я, ведь Вилланель могла запросто соврать, что направляется сюда. — В читальном зале девушка, первокурсница, похоже, ей единственной нужны настоящие знания, остальные найдут всё в интернете. — Спрос будет, как только приблизится сессия, а пока, наслаждайтесь тишиной. Я прошла между рядов, сделала вид в начале, что что-то выбираю, под руку попалась книга Филипа Хука, «Завтрак у Sotheby’s. Мир искусства от А до Я» Прихватив её с собой, я сжала корешок, увидев Вилланель за столом, читающую что-то. Мне не хотелось её напугать, поэтому мои шаги были отчётливо слышны в пустом читальном зале. Положив книгу на её стол, я чуть нагнулась. — Советую прочесть. — Последую вашему совету, — ответила она, накрыв мою руку на этой книге своей и мягко погладив, подняла на меня взгляд, — Но, будет ли польза, если я знаю её наизусть и могу цитировать? «В разладе с окружающими и с самими собой, неизменно одиноки, неизменно больны, отмечены печатью несчастья, совершенно не уверены в себе, и только яркое пламя их творческой ярости освещает руины их «я». Эта цитата вызвала мурашки, или её способность запоминать? Как из целой библиотеки я схватила именную ту книгу, что она знает наизусть? Восхищение смешивается с возбуждением. Мы обе осмотрелись по сторонам и позволили себе короткий, но чувственный поцелуй, от которого все мои нейроны пришли в восторг. — Ты не представляешь, как меня возбуждает тяга к знаниям, — созналась я. — Отлично, я хочу очень много всего знать, — так же шёпотом, ответила она. — Работа по психологии? Я могу тебе с чем-то помочь? — Я определённо держу напряжение в себе, и если его снять, будет проще во всём разобраться. — Разве вчера, в такси, мы его не сняли? — Накопилось новое, рядом с вами это неизбежно. — И ты совсем не зла на меня? — За что? Вы, как и я, не смогли устоять перед возможностью познакомиться с этой женщиной ближе. Но, смею заметить, вы пошли куда дальше. И стоит подчеркнуть, что это после нашего разговора о ревности! — Прости, я заглажу свою вину, — произношу я, целуя её в висок. Поцелуи продолжились, я шептала, что она молодец, что отлично справляется с поставленными задачами, обжигая её ухо горячим дыханием, я облизала мочку. Вилланель застонала. Я ещё раз осмотрелась. Мы были здесь одни, но всё же. — Веди себя тихо. Ты же не хочешь, чтобы нас выгнали? — Нет, профессор. Я склонилась ещё ниже и пропустила руку между её ног. Надавив, я подхватила её стон губами и перешла на шею, жадные поцелуи заставили её елозить на стуле. Я возбудилась так, что инстинкты отключились и страх потерял вес, плевать, если нас застукают, я так хочу её! Рукой забираюсь в бельё, прикусываю кожу на шее, она хватается за стол руками и шипит. Слух напряжён до предела, если кто-то пройдёт через стеллажи, мы услышим. — Не забывай дышать, — смеюсь я, прочертив дорожку острым языком до скул, слышу её тяжёлый выдох. Надавливаю сильнее, под моими пальцами расходятся губы, те, что внизу, те, что сводят меня с ума, а эта мягкость и влага на её складочках, я сама готова застонать, нащупав горошину клитора. Всё вмиг стало так серьёзно: и дыхание, и мои поцелуи, и аромат её духов. Но мне приходит в голову безумная идея, и я останавливаюсь. — Профессор, нет, — жалобно, простонала она. — Мы обе не заслужили этого наслаждения. — Да, мы ошибались, но, позвольте этому случиться! Вилланель сама вжимается в мою руку и продолжает елозить на месте, её глаза затуманены похотью, губы уже набухли от поцелуя и того, как она их кусала. — У меня закончился перерыв. — Тогда, позвольте быть с вами вечером! — Ты опять обманом останешься на ночь? — я убираю руку, Вилланель надувает губы, откидываясь на стуле. — Вы не против меня в своей постели. — Скажу тебе больше, я до сих пор ощущаю последствия. — Это хорошо, значит нужно продолжить. Регулярное повторение приведёт к незабываемым ощущениям! Вы уже чувствуете, что хотите ещё. Я сажусь на край стола, Вилланель тут же начинает поглаживать мою ногу, касаясь икр и щиколотки. На мне чёрное платье, и оно ниже колена, но разве Вилланель это останавливает? Она запускает руку под него. — Ты пробовала такой секс? Тебе самой это нравится? — Чтобы попробовать такое, нужен партнёр, которому доверяешь, а у меня был секс со всеми только на одну ночь. — И ты никого до меня не склоняла к этому? — Нет. — Выходит, мы партнёры, которые доверяют друг другу? Вот кто мы? — Я хочу не только этого, Ив. — Тебе следует выдавать желания в порядке очереди. — Можно одно? Прямо сейчас? — Слушаю. — Я хочу кончить здесь. — Тогда, прикуси свои милые губки, сдерживая стоны, потому что это будет быстро.***
К концу рабочего дня я увиделась с Каролин, она рассказала, как всё прошло, и попыталась расспросить меня о разговоре с полицией. Плюс, кто-то уже пустил слух о вчерашней драке, Каролин ещё не знает подробностей, но якобы причастны студенты именно нашего университета. Удивительно, что тема каким-то образом сползла на Вилланель, и я чётко осознала, что она видит меня насквозь, точнее то, что между нами. Посмеявшись над её словами, я постаралась быстрее распрощаться с ней. Дома я избавилась от чёрного платья, и решила поработать, но неожиданный звонок от Вилланель нарушил планы. — Вам удобно говорить со мной? — Да, я уже дома. — Вы согласитесь поехать в кино, если я пообещаю вести себя хорошо и точно не приставать. — Дело же не в этом, Вилланель. — Знаю, вы в трауре, по какому-то старому мудаку. — Вилланель! — Простите. — Я много чем расстроена и дело не только… — Кто портит вам настроение? — Каролин. Мы говорили сегодня, и она вновь намекала на нашу с тобой связь. Мне кажется, она и распространяет слухи по кампусу. Причём непонятно, она предостерегает и хочет защитить меня от тебя, или хочет потопить так же, как этого хотел Робинсон, узнав о нас? А ещё, о вчерашней драке, возможно, узнают. Со стороны Вилланель была полная тишина, она не стала возмущаться, я знала, что она переведёт тему: — А мне вот непонятно, сидение дома как-то поможет с этим? Вы лишь сильнее накручивайте себя, а я предлагаю отвлечься. Если мы не проведём вечер вместе, я умру в самом романтичном городе на земле от тоски по вам. — Хорошо! Да, я согласна. — Буду у вас через час. Как и планировала, Вилланель взяла машину у Константина. Я и не сомневалась, что у неё есть права. Водит она достаточно сдержанно, но стоит нам покинуть город, как мотор начинает реветь. Она вытащила меня из дома с целью отвлечь и развлечь, но почему-то даже не говорит со мной. Вероятно, это из-за того, что было днём — делаю выводы я. А может, её напрягла новость о том, что о драке могут узнать, это прямой путь к отчислению. За ней так приятно наблюдать, она расслабленно держит руль, её лицо сосредоточенно, она покусывает нижнюю губу. На ней тёплая фланелевая рубашка в клетку и рваные светлые джинсы, я посягаю на дыру в них, что чуть выше колена. Лёгкий доступ к её горячей коже сразу же возбудил. Возможно, и её тоже, раз она сжала руль, скрипя кожаной оплёткой. — Почему ты не говоришь со мной? — спрашиваю я, заручившись спокойный поглаживанием её ноги. — Не хочу ничего испортить. — Почему ты считаешь, что можешь испортить? — Никогда не делала чего-то нормального и хорошего для кого-то, не хочу облажаться. Я в этом новичок. — Люблю это в тебе. — Что? — Ты наглая, смелая и самовлюблённая, но в тебе есть уязвимые моменты, и они, только для меня. — Вы начинаете понимать меня и изучать, придётся вас убить. — Тебе следует снять с себя броню и позволить мне стать ближе. — Нет, Ив, не нужно ближе. Оставив так, как есть сейчас, вы гарантируете себе безопасность. — Ты чуть не убила парнишку в баре, его даже не было в университете сегодня, так что, с тобой я в безопасности. На этих словах, Вилланель сжала мою руку на своей ноге, а затем подняла её, поднесла к губам и оставила поцелуй. Мы ехали по навигатору, он завёл нас в странное место, к тому же стемнело, полноприводный вездеход штурмовал неглубокие лужи, потом дорога перешла на гравий, и вновь асфальт. Мы остановились у шлагбаума, Вилланель заплатила за въезд, это место и без фильма было впечатляющим. Большую площадку с припаркованными авто перед высоким заброшенным заводом из тускло-красного кирпича окружал лес. До фильма оставалось пятнадцать минут, Вилланель вышла из машины и открыла багажник. У неё всё было отлично спланировано, сняв дворники, она забросила на капот и переднее стекло, чёрное одеяло, плотно набитое чем-то мягким, пару подушек и плед. Подхватила меня на руки и помогла забраться. Принесла из машины целый пакет попкорна и пару баночек сока. — Я за рулём, так что в этот вечер без вина. — Я не против взглянуть на нас трезво, — подметила я. Вилланель оказалась не одна такая умная, кто-то приехал со складными стульями, у кого-то был разложен кузов, кресла-груши, надувные матрасы, это было излюбленное место романтиков, я о таком не могла знать. В моём браке романтика умерла, как только мы съехались. Подсвечивающие эту площадку прожекторы затухли, экран загорелся во всё здание, громкие колонки оповестили о начале сеанса. Фильм был рандомным, все собравшиеся даже не предполагали, что включат «Титаник». — Я смотрела его всего раз, — созналась я шёпотом. — А я раз пять, Джек очарователен. — А как же Роза? — Не в моём вкусе. Знаете, мне больше нравятся кудрявые брюнетки. — Точно? А не зеленоглазые француженки? — Ив, мы зря сегодня так поступили друг с другом. — Ты же понимаешь, что они ничего не значат для меня, Вилланель. — Ревность не отключить. Говорят, нельзя тратить жизнь на желание обладать кем-то, но я вижу вас и ставлю себе эту цель изо дня в день. Я увлечена лишь вами. — Правильные и нужные слова обладают огромной исцеляющей силой, мне уже не так тяжело на душе. — Отлично, посмотрим фильм, — улыбнулась она. Первый час мы потратили просто на привыкание к этому странному месту, объёмному звуку, масштабу экрана, открытому, тёмному небу. Вилланель накрыла нас пледом, я прижалась к ней, она приобняла. Попкорн надоел, и мы отпихнули его в сторону, она сцепила наши руки в замок, и это соприкосновение лишило нас возраста. Я должна перестать думать о том, насколько она молода, и насколько я ей не подхожу, существует что-то больше параметров. Я всё ещё могу сосчитать, сколько раз мы увиделись, сколько ночей провели вместе, этого пока так мало. Мне нравится наказывать её, дразнить её, отказывать ей, но при этом проявлять нежность и заботу. Она не хрупкое дитя, скорее, прирученный зверь, и то, когда ей это удобно. Никто бы не хотел, чтобы это было серьёзно, но оно стало таковым. И сейчас меня переполняют эмоции, я столько всего испытываю к ней, что хочется пищать. Она заслуживает поцелуй за такой вечер, и я, подняв голову, дразню её, тронув холодным кончиком носа её щёку. Оставляю долгий поцелуй на её губах, что на вкус как вишнёвый сок. — Лучше не делать так, я потом не смогу смотреть фильм спокойно. — У тебя что, как у мужчины? Встаёт, и это не унять? — Хуже, во мне просыпается очень голодный монстр. — А в тебе есть монстр, которого я могу погладить? Который любит нежиться от ласки? — Погладить где? — Скажем, тут? — предложила я, забираясь снизу под её рубашку. — Это нравится всем моим монстрам. Моя рука была на её напряжённом животе и поднималась по рёбрам до твёрдой косточки лифа, её это устраивало каких-то пять минут, а после, она взяла мою руку и потянула вниз. — Вилланель, ты сама обещала, что ничего не будет, помнишь? — Вы были такой смелой в библиотеке. Мне так понравилось, я буду вспоминать об этом в любой своей поездке. Неужели вы не хотите дополнить коллекцию воспоминаний этим прекрасным вечером? — На очереди наказание, а не удовольствие. Даже днём, нам не стоило. — Но моя спина ещё болит, вы конечно можете меня отшлёпать, но после плети это уже не тот уровень. — Ты не представляешь, сколько есть способов, чтобы наказать тебя. — Отказ один из них? — Я не отказываю. — Мы можем поехать после фильма к вам, и вы накажите меня, как захотите, но сейчас, пожалуйста… — Хорошо, снимай джинсы. Вилланель быстро расшнуровала кроссовки, и стянула с себя джинсы под пледом, думаю, с бельём она тоже распрощалась. Я стянула с запястья резинку, собрала волосы в хвост и заделала их под её взглядом. Это было скорее нервное, чем для удобства. Я всё ещё новичок в этом, не буду говорить Вилланель, что я смотрела порно для того, чтобы разобраться в этом процессе. — Чёрт, а как же фильм? — с досадой, растянула я, в надежде, что она предложит досмотреть. — Он потонет, — пожала плечами она, приподняв для меня плед. Когда я оказалась между ног, о фильме думать перестала, меня не волновало, что мы на улице, под открытым небом, на капоте машины, ничего из обычных вещей. Первым моим желанием, почему-то, было впиться в неё зубами. Я выбрала самое нежное место для этого. Предварительно поцеловав внутреннюю часть бедра, спустилась губами чуть к центру, пожалела её и поднялась выше, к колену, и сжала кожу зубами. Вилланель вздрогнула, но ничем не помешала, я оставила это место и продолжила покусывать, опускаясь ниже. Я подумала о грубом засосе, чтобы кто-нибудь, если хоть вздумает раскинуть её ноги, увидел мою печать. Я думаю об этом, потому что немного не доверяю ей, она будет так далеко и без контроля. Я всасываю в себя нежный участок кожи и провожу ногтями по депилированному лобку. Широко раздвинув гладкие губы пальцами, я направила туда свой язык. Она вздрогнула, вся затвердела, руки сжали мои плечи, я начала успокаивать, нежно целуя всё вокруг, эта область никогда не подвергнется боли. Плавно вожу языком вверх и вниз, не касаясь головки клитора, но попадая на него дыханием. Вилланель расслабилась, отпустила мои плечи, до меня доносился не только шум от фильма, но и её стоны. Внизу моего живота стало стремительно теплеть. Чего я не узнала бы из порно, а просто знаю по себе, необязательно глубоко проникать пальцами. Думаю, Вилланель была готова, и когда я переместила свои губы на твёрдый выступ, мои пальцы поднырнули под мой подбородок и вошли до первой фаланги. Потирая самое чувствительное место на входе, иногда забирая пальцы, чтобы облизать, я ощутила, как она стала обильнее течь. Мои губы пришли в движение, посасывая уплотнение. Пальцы в очередной раз выскочили, чтобы пройтись как разведённые в стороны лезвия ножниц, по её складочкам, и вновь погружаясь в горячее тело. Я двинулась чуть дальше. — Ив, прошу вас, — донеслось до моих ушей, в которых шумело давление. Я убрала пальцы, всосала обе губки, затем по отдельности, поцеловала чуть выше клитора, и жёстко спустившись к нему, забралась кончиком языка под капюшон. Она не смогла этого вынести, выгибаясь и кончая. Её бёдра так долго тряслись, плоть пульсировала, я осторожно лизала её. Дрожь прошла, и она начала вздрагивать от любого моего прикосновения, я поцеловала место укуса, и вынырнула из-под пледа. Меня встретили прослезившиеся глаза, схватив моё лицо ладонями, она притянула к себе. — Я никуда не хочу уезжать, Ив. Я хочу быть с вами. Мне больше не нужны деньги, я больше не хочу выполнять работу. Мне нужны вы, — быстро, сказала она, всхлипывая и целуя меня. В моих силах только обнять её, крепко-крепко, и держать в своих руках сейчас, но знать, что придётся отпустить.***
У меня выходной, но этот день пройдёт под знаком печали, потому что она улетает. Быстро проглатывает завтрак, собирается, ей ещё нужно забрать вещи из отеля и Константина. Я готова расплакаться, как она вчера. Я утешала её до конца фильма, может, она плакала специально, ей явно нравилось то, что я её не выпускала из рук. Мы приехали очень поздно, и сразу же легли спать, предварительно договорившись, что никаких ночных штучек не будет, только сон. Благодаря этому, она выглядит выспавшейся. На прощание я целую её в тёмно-зелёный висок, спрашиваю о времени вылета и другие подробности. Она пропустит занятия в понедельник, и вторник под вопросом, я обещаю ей, что раздобуду лекции у своих коллег и вышлю ей. — Никаких усатых и француженок в моё отсутствие! — Это говоришь мне ты? Отправляясь к парижанам! — Я буду думать лишь о вас. — Не сомневайся, я тоже. Мы с трудом расстаёмся. Чтобы не оставаться в одиночестве, я собираюсь на прогулку. Это была бесцельная ходьба по кварталу. Я выбрала самый крупный бутик парфюмерии, и общалась с консультантом полчаса! Описывая парфюм, что я слышала на Вилланель, выделяя все ноты по памяти, отмечая, что это что-то явно из дорогого, наш поиск остановился на пяти вариантах, и когда я уже расстроилась, пятый оказался её. Закрыв глаза, я насладилась моментом, словно Вилланель была за моей спиной. Я могла бы спросить у неё название по смс, но я не хочу быть в её глазах настолько одержимой. Покидая бутик с покупкой, я направилась в местную кофейню купить зерновой кофе и взглянула на небо. Где-то там лайнер в это время чертил белую полосу, забирая её из этого города. Но не всё было так печально, я убила время за работой, стоило мне сварить кофе и сесть за ноутбук, как время пролетело, и даже ужин стал неактуален. От Вилланель пришло сообщение, что она долетела. Перелёт длиной в шесть часов, время в аэропорту до отлёта и по прилёте, пока она добралась до отеля, я высчитала весь её путь. Не забывая, что теперь у нас ещё и разница во времени в один час. Представляя, чем она сейчас может заниматься, я пытаюсь уснуть, ничего не выходит, и я берусь за книгу. Я читаю до тех пор, пока глаза не начинают слезиться. Открыв прикроватную тумбочку, я достаю парфюм, делаю два пшика над собой, закрываю глаза и представляю, что она рядом. Телефон неожиданно резко завибрировал, и на нём высветилось её имя. — Я думала о тебе, и случайно призвала? — спросила я, предвкушая услышать её голос. — Я только сейчас избавилась от Константина! Ваш голос не такой сонный, мне не извиняться за то, что разбудила? — Нет, я не могу уснуть. — Тогда, вы хотите послушать о том, как я смотрю сейчас на Эйфелеву башню? — Определённо. Это был лучший ночной разговор по телефону в моей жизни, после которого я крепко заснула до утра.***
Я проспала половину выходного дня. За кружкой кофе в одиночестве, я подумала о том, что больна. Любовь это форма зависимости, а она в свою очередь болезнь. Сейчас острая стадия, когда кончики пальцев немеют от желания прикасаться к её телу, когда аппетита нет, трясёт непонятно из-за чего, бессонница, накрывает избыток чувств, я ношу на себе её парфюм! Я знаю, что она работает и отвлекать не стоит, но отвечаю на её «Доброе утро» своим и прошу прислать фото. Лучше бы не просила, знать, что она в Париже ходит в традиционном комбо «берет — тельняшка», с распущенными волосами! Цепляет к себе взгляды прохожих, это вызывает дикую ревность, я даже закусила губу и отложила телефон! Трачу день на то, чтобы заполнить ниши в доме, откуда себя вырвал Нико. Где стояло десять рамок, теперь пять, можно расставить свободнее. Вместо его одежды, я раскладываю свою по цветам. Вместо коллекции пивных кружек, новые бокалы, что мне когда-то дарили, но я так и не начала ими пользоваться. Гладильная доска удобно встаёт вместо его инструментов. Он забрал все диски и настольные игры, я расставляю книги. Дом изменился, стал моим, я пролежала остаток дня на диване, выбирая что-то новое для интерьера. Перед сном мы созвонились, Вилланель звучала уставшей, мне тоже завтра на работу, но слышать её было наслаждением. Понедельник, в котором я хотела быть тенью и не отсвечивать, стал наоборот слишком насыщенным. Всё началось с того, что я буквально наткнулась на Питера. С его лица сошёл отёк, но выглядел он всё ещё помято. — Здравствуйте, профессор, я искал вас, хотел извиниться. — Здравствуй, Питер. Кажется, мы договорились, что об этом никто не узнает. — Это всё друзья! Придурки! Я говорил им! — Когда ты перестанешь называть их друзьями? Скажи мне, кто тебя спрашивал об этом инциденте? — Только профессор Мартенс. И в деканате. — И? Что ты им сказал? — Сказал, что зацепился в баре с кем-то, перебрав с алкоголем, и что такого больше не повторится. В деканате поверили и отпустили, а вот профессор хотела знать подробности, я сказал, что это была девчонка из нашего университета, что имени её не знаю, о вас я ничего не сказал. — Больше никому ничего не говори, ступай. — Вы теперь завалите меня на экзамене? — Тебе следует этого бояться, — сказала я, хлопнув рукой по папке в руке, он вздрогнул. В комнате отдыха сегодня шумно, я по привычке сажусь за стол, где мы всегда пили кофе вместе, он занимает место напротив. — Как ты? — задаёт вопрос Нико, и мне трудно понять, к чему он относится. Хочет знать, что со мной происходит после развода, или интересует, отошла ли я от смерти Робинсона, а может, он хочет знать о моих отношениях с Вилланель? Я пожимаю плечами. — Это она напала на Питера? — Что? — изумилась я, пихнув его под столом. — Ребята проболтались, что видели тебя с Вилланель в баре, и она чуть не убила Питера. Скажи, с кем ты связалась вообще? Собираешься попадать в неприятности с ней? — Ты волнуешься за меня? Раз так, не обсуждай это здесь. — Хорошо, давай я заеду домой. К тебе домой. — Давай, я как раз убиралась вчера и нашла ещё много твоих вещей. — О, сложила в коробку и кинула у двери? — Никогда тебе не говорила, но ты ужасный барахольщик, у тебя слишком много вещей. Приезжай сегодня. Во второй половине дня Хелен пригласила меня на ланч. Это было вкусно и быстро, она рассказывала о Париже, а я слушала, представляя, что говорит Вилланель. Она оплатила ланч, не позволив даже разделить счёт. Я оставила чаевые, у нас было ещё время и мы неспешно прогулялись. — Я совсем забыла спросить, как тебя разместили? — Терпимо, но молодёжь слишком громкая, а по вечерам не бывает воды. — Я живу не так далеко от кампуса, если нужен будет душ или тишина, приглашаю. — Спасибо. Не боишься, что я узнаю твой секрет? — Думаю, мои секреты у меня на лбу написаны, раз всё только о них и говорят. О каком секрете говоришь ты? — На тебе её парфюм. Я разбираюсь в этом. — О ком ты? — отыграла удивление я, пытаясь спастись. — Я сохраню секрет, если это актуально. Сегодня видела студента третьекурсника с разбитым лицом, говорят, это она его отделала. А ведь на виске Вилланель была свежая гематома, на следующий день после драки. — Он трепал языком, оскорбил меня, не лично, но она это услышала и вступилась за меня. Можешь разболтать это всем. Тут любят сплетни. — Ив, я не такая. Не думай обо мне так. — Мне пора на лекцию. — Извини, если… Мне не стоило озвучивать свои наблюдения. Отлично! Все всё знают! Теперь я избегаю любого общения, прихожу домой после работы, наслаждаясь отсутствием взглядов и давления. Мне приходится выпить, чтобы снять стресс.***
Помню, Вилланель звонила мне вчера, но, что мы обсуждали, уже вылетело из моей головы. Конечно же, она поняла, что я пьяна и склоняла меня к сексу по телефону, может, он и был. Я ждала её вчера, но чуда не случилось. У меня нет лекции с утра, контрастный душ, пробежка, если вчера я так себя отпустила, то сегодня должна собраться. В университете меня ждёт ужасная новость. Декан встретил меня, когда я открывала свой кабинет. — Ив, у нас трагедия, — пробубнил он, поправив галстук. — Что случилось? — спросив, я пропустила его в кабинет. — Профессор Мартенс, несчастный случай в библиотеке. Об этом знает только преподавательский состав. — О чём вы говорите вообще? Что с Каролин? — На неё упал стеллаж с книгами, в тяжёлом состоянии она доставлена в Северную больницу. — Как это возможно! — Вероятно, она потянула что-то тяжёлое с верхней полки, и он опрокинулся. — Я… Я не смогу прочитать лекцию, мне нужно к ней! Лекция отменяется, я несусь на выход, и меня ловит Хелен. Я в полном расстройстве, не могу даже слов связать, она предлагает меня подвести. Мы молчим в машине, но я благодарна за то, что она рядом. Вместо меня она узнаёт на стойке информации, где найти Каролин, там её родственники, рассказывают о состоянии, я всё ещё не могу поверить в случившееся. Ей делают операцию, был тяжёлый удар по голове, увидеть её сегодня не позволят, но я хочу убедиться, что всё пройдёт хорошо. Хелен находит нам воду, от еды я отказываюсь. Видеть убитых горем родственников сложно. Её сын Кенни пытается держаться от всех в стороне, я подхожу к нему и обнимаю, он когда-то был моим студентом, одним из лучших. Операция прошла успешно, все вздыхают с облегчением, Хелен предлагает довести меня до дома. В машине я наконец-то выпускаю всё из себя, нелестно выражаясь в сторону университета. Мы чуть не лишились Каролин! А если бы это стало второй смертью за месяц? Это было бы уже не совпадение. — А у вас тут опасно, — пытается пошутить Хелен. — Боже, да! Машины наезжают, стеллажи падают, в баре можно получить в лицо! Я задумалась, словно всё это не со мной, но со мной! Каждый случай относится ко мне! И я не буду сейчас вспоминать, что была с Вилланель в библиотеке до её отъезда. — Я провоняла больницей, — комментирует Хелен. — Да, я тоже, специфический запах. Хочешь зайти? У меня есть душ и ужин. — А у меня сменная одежда в багажнике, почему бы и нет? Я занимаюсь ужином, радуясь тому, что мой гость появился как раз после уборки дома, мне не стыдно. В дверь постучались, и я направилась к ней, нам должны были доставить десерт и пару бутылок вина. Открыв дверь, я замерла, на пороге стояла Вилланель, в идеальном брючном костюме, с небольшой спортивной сумкой, Константин помахал мне из-за машины, сёл в неё и дал газу. — Здравствуйте, профессор, я так скучала. Уверенно перешагнув через порог, она прижалась к моим губам поцелуем, но его прервали шаги за моей спиной. Я обернулась, увидев Хелен, в халате и вытирающую волосы, она спустилась с лестницы и смотрела на нас. — Эмм, у тебя отличная душевая, Ив.