Broken

Когда он пришел в себя, Чимин не помнит. Кажется, это было утром, когда его нашел какой-то мужчина. Кажется, этот мужчина вызвал скорую и полицию. Чимин был без штанов, точнее, они были спущены вниз, потому было не трудно догадаться, что с ним сделали. Чимину, по правде говоря, было стыдно, но он слабо осознавал это, еле понимая, где находится, что происходит и почему он почти голым лежит на полу. В принципе, он сразу все вспомнил и осознал, перед мужчиной, который озабочено спрашивал о самочувствии, стало жутко стыдно. Он попытался прикрыть наготу, но любое движение приносило ему адскую боль. Кажется, он простыл, и при том конкретно. Не удивительно, учитывая, что он пролежал всю ночь на полу без куртки, в одной футболке, и конечно, без штанов. На улице было жутко холодно, спина пронизывалась болью, а сзади было очень не приятно, мокро и все пекло. Еле как-то ему помогли сесть. Мужчина намаялся с Чимином, ведь тот от каждого движения скалился, а когда сел, ухватился за его руки, не в силах терпеть боль сзади. Стыдно было до ужаса, он прятал затуманенные глаза, а сломанная психика где-то на переферии оповещала о том, что жизнь больше не будет прежней. — Помогите... пожалуйста, — прохрипел Чимин, пряча мокрые глаза. Мужчина нагнулся к нему поближе, чтобы услышать его. — Одеться, — Чимин не знал, как он ещё не умер от позора. Мужчина помог ему привстать и одется, а после, как раз подъехала сначала скорая, а потом и полиция. Тогда-то и начался личный Ад Чимина. Потому что такое хочется скрыть и никогда и никому об этом не говорить. Его же повезли сначала в больницу на экспертизу, что было для него невыносимо. Отворачиваясь от врача, который стоял у медицинского кресла, Чимин отказывался проверяться. И выглядел он как сломанная кукла. Парень сильно тормозил и словно не понимал, почему и зачем с ним это делают. Пришлось долго уговаривать его сесть в кресло для осмотра, и он, сжавшись и натянувшись как струна, сел. Не выдержал и выпустил из глаз слёзы, когда его начали проверять, потому что стыдно. Врач поцокал языком, помотал неодобрительно головой. — Мальчик, как ты мог в такое влипнуть-то? Как они не понимают, что этими вопросами они его нутро ворошат? Что они у поломанного пытаться что-то разузнать. В этих глазах, устремленных в потолок, в этих детских глазах, полных слез, можно прочитать такое отчаяние, что страшно становится. Его мозг ещё не осознал, но уже понимает, как перед ним все рушится. После экспертизы его забрали в участок. И он, в грязной одежде, весь потерянный, со стеклянным взглядом, только с помощью полицейских находил дорогу. Он путался в одном коридоре, не находя нужную дверь, пусть ему и назвали номер, который крупным шрифтом был написан над каждой из них. Он был слишком спокоен, но это был тонкий лёд, по которому он ходил и под которым притаилась истерика с диким отчаянием. Он смотрел так, словно спрашивал "Что вам нужно? Зачем все это? Разве что-то произошло? Не трогайте меня, я спрячу все это в себе и с этим погибну". — Вы видели его лицо? — А вот лицо следователя Чимину не нравилось. То, каким неимоверным чудом Чимин ещё держался, сминая нервно дрожащие пальцы, просто удивляло. Этот следователь смотрел на него так, словно Чимин врал и никакого изнасилования не было. Пак с огромными влажными глазами не понимал, почему следователь так смотрит на него. Он отрицательно покивал головой. — На той же улице произошло ограбление ювелирного магазина. Этот насильник был в банде с грабителями? Чимин заторможенно подумал и неуверенно закивал в согласие. — В каком положении он брал тебя? — С невозмутимым видом спросил мужчина, что-то записывая в записную книжку. Чимин завис, не поняв, что его спрашивают и зачем. Следователь поднял на него невозмутимый взгляд и повторил вопрос: — Что ты смотришь на меня? Я спросил в какой позе он трахал тебя. Чимин не был в состоянии ответить на такое. Подобный вопрос раскаленным металом по свежей ране. Пак увёл взгляд, совсем сломанный, пустой. — Зачем вам это? Для протокола? — сухими губами тихо проговорил Пак, повернув на мужчину голову, — или для удовлетворения личного интереса? — и взгляд у него сейчас не мягкий, беззащитный, а укорызненный. Мужчина, пойманный с поличным, молча смотрел в глаза и усмехнулся. — Кажется, вы не хотите сотрудничать со следствием. Пока посидишь в камере временного содержания, — отчеканил мужчина ледяным голосом и встал из-за стола. Чимин расширил глаза, не понимая, что происходит. Нет, он прекрасно осознает, что следователь решил так поставить его на место, но... Это все не логично и беспредел, по сути. Но, молча выходя из допросной, Чимин послушно побрел с охраной к камере. Ему словно все равно, что с ним будет. В камере он провел до вечера. Рядом с ним было ещё множество других мужчин в подобных маленьких камерах, но он на них не смотрел. Парень сел в угол на полу и обняв колени, буравил пол взглядом. Казалось, истерика сейчас поглотит его, но внешне он не показывал этого. Горло начинало сильно болеть, и становилось жарко. Кажется, он все же простыл. В камерах с противоположной стороны было несколько человек. В одной из них, той, что подальше, сидело двое мужчин очень неприятной наружности. Они смотрели на него, но Чимину по мимо того, что это было не приятно, было все равно. Никто не трогает, и хорошо. Такой маленький, хрупкий, он совсем выделялся здесь. В камере ближе сидело ещё двое мужчин, а в той, что была напротив, сидел всего один человек. Это парень сидел на полу в углу, приперевшись спиной к стене и широко расставив согнутые в коленях ноги, на которые повесил руки. Откинув голову к стене, он смотрел на Чимина обжигающими черными глазами. Его лицо было в ссадинах, словно он только что после аварии. Лицо выражало абсолютное равнодушие, а к тому же неимоверное презрение и даже скрытую агрессию. Красивое лицо было настолько суровым, что это вселяло ужас и завораживало одновременно. Но, Чимин на него не смотрел. Он только буравил точку на полу. Зато парень смотрел долго и неотрывно. От его взгляда становилось страшно. Чимин просидел в камере до ночи, а после за ним пришли. На тот момент две камеры уже опустели. Только та, в которой сидел пугающий парень, была занята. — Будем сотрудничать? — Следователь опёрся рукой о решетку камерной двери. Чимин поднял на него сухой взгляд и кивнул. Мужчина зашёл к Чимину в камеру под пристальным взглядом парня из соседней камеры. Следователь сел на корточки перед сжавшимся Чимином, ухмыльнулся, рассматривая его лицо. Чимина это очень пугало, он напряженно смотрел в пол, пытаясь не смотреть в глаза мужчины. Следователь протянул к его лицу руку и обхватил подбородок, повернув голову Чимина к себе. Тот дернулся и расширил в ужасе глаза. — Посмей только пискнуть, я тебя дубинкой выебу. Чимин почувствовал, как страх заполнил его, как дикий ужас и неверие разлились в нем. Зачем он это делает? Почему его хотят подвергнуть всем этим мукам? — Ночью я приду к тебе, камеры будут выключены. Хочешь, чтобы я тебя кинул в общий изолятор, где тебя по кругу поимеют десятки убийц? — Он говорит безжалостно, а Чимин поверить не может. Он отрицательно и нервно качает головой, не понятно, то ли не желая попасть в общий изолятор, то ли не желая соглашаться на слова следователя. — Не надо, — еле вышло прохрипеть у Чимина, а слёзы снова заполнили глаза. Это для них уже норма. Следователь сильнее сжал пальцы на подбородке Чимина и тот не смог сдержать позорный звук, похожий на крик. Парень из камеры рядом сжал челюсти, и его взгляд выражал явное недовольство. — Закрой рот. Я знаю таких как ты. Ночью пытался кому-то продастся, а тебя стопанули и взяли бесплатно, да? — Скалится мужчина, а Чимину и больно и противно. Он пытается скинуть чужую руку, но ему этого не позволяют. Следователь уходит, прорычав тихо на Чимина, чтобы тот не посмел сопротивляться. Чимин, помрачнев ещё сильнее, разбитый и доверенный до состояния почти разодранного человека, отвернулся к стене, и обняв себя руками, лег на пол. Куртку ему не отдали и он жутко мерз. Парень из другой камеры потемневшим взглядом следил за этим всем и молча устремил взгляд в даль. *** Чимин до ночи трясся на полу, и начал тихо плакать, иногда утирая щеки. Его изнасиловали, почти убили, а теперь хотят, чтобы он добровольно согласился на ещё один такой раз. Он не сможет, не выдержит. Пусть его лучше застрелят. И понимая, что его некому защитить, он тихо плачет, сократившись на полу. Парень из камеры напротив часто посматривает на Чимина но ничего не говорит. К ночи охрана приходит за ним. Чимин в ужасе содрагается, когда в их сектор заходят двое мужчин, но это пришли за парнем с убийственным взглядом. Его камеру отпирают и он, не спешно вставая с пола, словно делая всем одолжение, выходит из камеры, поправив полы кожаной куртки. Снова бросил взгляд на валяющегося на полу Чимина. Выйдя из этого сектора, он уходит, а Чимин остаётся совсем один. Присутствие этого парня давало ему ощущение, словно он не один. Через каких-то пять минут в сектор снова кто-то заходит. И к сожалению, это следователь. Чимин, который себя до этого всего время вел как живой мертвец, сейчас в панике сел на полу, подползая к углу. Следователь ухмыльнулся, медленно идя к его камере и отпирая дверь. У Чимина сердце бешено загналось. — Вы не имеете права, — теперь защищаться захотелось очень сильно, — не смейте трогать меня! Я парень! — Вот это точно не являлось причиной не касаться к нему. Следователь садится на корточки перед жутко напуганным Чимином и отвечает: — Если парень такая смазливая сучка, это позволительно. Чимин не понимает, он в это поверить не может и когда следователь протягивает к нему руку, хватая за шиворот и подтягивая к себе, Чимин не на шутку испугавшись, дёргается, желая отползти. Ему дают больную пощечину и отшвыривают к стене. Когда мужчина резко дёрнул на мальчишке футболку, желая разорвать ее, и припал к шее Чимина, тот грубо начал отталкивать от себя следователя. — Не трогай меня, ублюдок! — Чимин почти никогда не ругается, но сейчас как бы не странно. Паника затопила его, он не позволит, чтобы его снова использовали. В этом секторе очень темно. Все так похоже. Только это следователь, тот, кто должен защищать, а не причинять боль. — Заткнись! — Чимин получил ещё одну пощечину, а после удар в живот, что совсем заставило потерять ориентацию, не позволяя защищаться. Чимин не привык к грубой силе. Он к ней не приспособлен. Более того, он терпеть её не может, с ним нужно всегда осторожно. Поставив парня на колени и грубо толкнув ногой в спину, следователь заставил Чимина согнуться и упереться руками в пол. Как собака. С него снова пытаются содрать штаны, грязно обзывая шлюхой, а Чимин, понимая, что за сопротивление только больше боли получит, начинает заливаться горькими слезами. Но, желание защитить себя берет верх. Он снова делает попытку вырваться, но его снова бьют в живот. Парень уже скулит от боли, и пока с него стягивают штаны, пытается не выть в голос. Но, когда он уже ожидал, что его порвут, а это бы непременно произошло, Чимин ощущает, как следователь от него отстраняется. Равно дыша, почти в истерике, он резко оборачивается, глядя огромными глазами перед собой. А перед собой он видит то, во что поверить не может и что кажется не реальным. Тот самый парень, что из камеры напротив, который кажется ушел минут десять назад, прижал следователя к стене, схватив его за грудки. Глаза у него такие, что Чимину страшно. Даже уже не столько пугает следователь, сколько этот парень. Он смотрит на мужчину так, словно готов вонзиться в его шею зубами, разрывать глотку и сожрать плоть. Но, в нем Чимин так же видит единственное еле уловимое спасение. Он отползает к стене, загнанно и дико напугано глядя на мужчину. — Охуел, блять? — Спрашивает у следователя стальным голосом парень, а сам следователь-то не на шутку так обосрался. Он что-то там мямлил, потом напустил грозный вид, что-то говоря о силе закона. Парень отстранил следователя от стены и снова впечатал в нее. — Что ты там промямлил? Я не слышал. Повтори, — его голос был таким угрожающим, что Чимин боялся с ума от страха сойти. Следователь снова что-то там говорил, явно напуганный, но сильно уязвленный. — Ещё раз, — парень обхватил лицо мужчины пальцами и впился в него ногтями, — и я захочу, чтобы тебя кинули к ебаным насильникам, — прохрипел парень, а следователь напрягся. Парень из камеры напротив ударил мужчину головой о стену и отошёл от него, смотря как на последнее дерьмо. Тот зашатался, но с места не сдвигался. Когда парень глянув на замершего Чимина, у того ужас по венам разлился. Черноволосый парень смотрел так, что хотелось куда-то забиться в угол. Подошёл медленно к Чимину и сказал тихо: — Пойдем.