Amor tussisque non celantur

Пьянка в гостиничном номере Дубнина не предвещала «светского раута». Буквально, почти каждая такая вечеринка заканчивалась какими-нибудь эксцессами. Особенно Манякин уж больно любил метать телевизоры из окон. Откуда у худощавого и невысокого барабанщика были силы на поднятие большезадых «Рубинов», весом в полсотни килограмм, оставалось загадкой даже для остальных участников группы. Раньше такими выходками занимался Максим, после которых порой приходилось улаживать локальные конфликты с администрацией гостиниц. Похоже ударники все немного с прибабахом. Особенно в этом успел убедиться Валера, то и дело успевая в последний момент поймать край техники, который тот же Манякин уже почти вывалил за подоконник. Саше было пофигу откуда выкидывать треклятый телевизор, хоть из своего, хоть из чужого номера. На возгласы о том, что телик стоит как их зарплата, Манякин пьяно усмехался и заваливался в лежку, делая вид, что уснул. Хитрости ему было не занимать. Вот и в этот раз, прилично накидавшись, на пару с Мавриным, телевизор был благополучно отправлен в полет, с грохотом разбиваясь о каменную клумбу, выложенную какими-то необычными плитками. Виновники сего безобразия, тут же скрылись в номере. Хорошо, что телевизор благополучного пикировал из номера самого ударника, а свет в нем был погашен сразу же, дабы скрыть следы преступления и усложнить поиск номера, из которого предмет чудо техники совершил «самоубийство». Под дьявольский смех Рыжего Беса, двое музыкантов, выпивая пиво прямо из горла своих бутылок, под ручку вернулись в номер Дубинина, где проходила пьянка. На вопрос о том, где они пропадали, Сергей уклончиво сказал, что нужно было отлить и от них сразу же отстали. Холстинин, открывая новую бутылочку водки, уже намешав внутри своего желудка всего и понемногу, донимал Кипелова на счёт его вокальных партий и просил спеть что-нибудь из репертуара Black Sabbath. Безотказный Лера, успев напиться пуще всех, пьяным, заплетающимся языком напевал «Paranoid», кое где, не попадая в ноты, но в принципе держался молодцом, чем не удивил своих друзей. Уж они-то прекрасно знали, что Кипелов даже будучи пьяным в драбадан споет и спляшет все от и до. Володя играл на гитаре, пытаясь вспомнить правильные риффы и аккорды к песне, чтобы не попасть впросак. - Ого, че это вы тут затеяли? – поинтересовался Александр, узнавая знакомую мелодию, - щас забацаем. Манякин найдя вилку и нож, положил коробки из под вина перед собой, удобно устроившись в кресле, и начал бренчать ритм на импровизированной ударной установке. Дубинин вместе с Мавриным переглянулись и пошатываясь, поспешили за своими гитарами. Притащив свои инструменты, парни прислушались к играющей мелодии, пытаясь поймать момент, в которой лучше всего вступить в игру. Дубинин подстроился первым, его игру тут же подхватил Сергей. На удивление, несмотря на некоторый пьяный угар, все неплохо справлялись со своими партиями, периодически прерываясь на прикладывания к стакану с пивом или водкой. Импровизированный кавер на столько увлек всю компанию, что Кипелов в отрыве, запрыгнул на кровать, начиная делать всякого рода движения, которыми обычно заводил толу, что нравилось всем, а особенно Маврину. Время близилось к полуночи, шум в номере стоял такой, будто туда приехал в неурочный концерт «заезжих артистов». За Black Sabbat - Paranoid, последовали Iron Maiden – The Trooper, Judas Priest – Breaking the Law и несколько композиций, так горячо любимого Валерой, Оззи Осборна. Вдоволь наигравшись, вся дружная компания, на которую уже начинали жаловаться постояльцы гостиницы, тарабаня в дверь, были посланы далеко и надолго Виталием. Кто-кто, а Дубинин не отличался культурой речи, всегда «прямо и по существу», чаще не очень цензурно. - Ахуенно сыграли, кстати, - констатировал Дубинин, развалившись в кресле, - не могу сказать, что мы до такого уровня поднялись, но явно делаем успехи. Давайте продолжим в том же духе. Все довольно заголосили, словно фанаты на футбольном матче, поднимая свои бокалы, расплескивая пиво и скандируя «Ария». Настроение у всех было отличное, за душевными разговорами, общим времяпровождением и распитием спиртных напитков все чувствовали себя в своей тарелке. Даже Валерий стал забывать об инциденте после концерта, более или менее успокоившись. С другой стороны, данная тайна, которая стала явью, упала как груз с плеч. Кипелов мог вдохнуть полной грудью и прекратить скрывать свои чувства, по крайней мере не нужно было бежать от Маврина как ошпаренный, если остальные тех внезапно заметят. - Пойду подышу, а то что-то я немного перебрал походу, - констатировал Валера, поднимаясь и покачиваясь, хватаясь сначала за край дивана, а потом и за стену, что бы не свалиться. Маврин тут же поднялся следом, ловя себя на мысли, что им не мешало бы уединиться ненадолго. - Я с тобой, - сказал Сергей, аккуратно подхватывая Валерия за талию, несмотря на то, что сам порядочно набрался. Тем не менее Лис стоял на ногах чуть более уверенно. - Идите-идите, голубки, - свистнул им в след Манякин, усмехаясь словно ехидный дьяволенок. Маврин и Кипелов прошлись по коридору гостиницы в номер к Сергею, потому что там была лоджия, куда можно было выйти и немного побыть в тишине. Кое как добравшись до него, Маврин достал зажигалку и пачку сигарет. На удивление, в упаковке осталась лишь одна. Смяв злосчастную пачку, Рыжий Бес достал зажигалку, чиркнув ею и прикуривая. Несмотря на то, что сигарета была одна, Маврина посетила весьма романтичная идея. Он затянулся, вдыхая яд в легкие и протянул сигарету Валере. Губ того тронула легкая улыбка и он забрал сигарету, затягиваясь и вальяжно удерживая ту в руках. Они молчали, наговориться еще успеют, а побыть в тишине, прерываясь лишь на затяжки иногда было просто необходимо. Лоджия, сделанная из увесистого камня и выглядящая прочной, внезапно показалась Кипелову отличным местом для безумных идей. Парень, передал сигарету обратно Сергею, схватился за перегородку руками, залезая на нее, Маврин ели успел схватить того за талию, желая стащить обратно. В голове у гитариста ворохом пронеслись совсем не радужные мысли. - Ты чего творишь?! Жить надоело?! – воскликнул Лис, крепко удерживая смеющегося Кипелова, едва не выронив сигарету из зубов. На секунду сердце Маврина пропустило удар, все мысли его скрутились в комок, сжимая черепную коробку и заставляя кровь бурлить в жилах. - Да не собираюсь я прыгать, чего ты так…взбаламошился? – Валерий улыбнулся, усаживаясь на перегородку и свешивая ноги. Вокалисту просто захотелось прилива адреналина или крыша от выпитого спиртного сказала "пока". - С дуба рухнул?! А если бы сорвался! О таком предупреждать надо, - нервно заметил гитарист, крепко удерживая Кипелова за талию и обнимая сзади. Обретя спокойствие, что вокалист надежно зафиксирован в его руках, Маврин позволил себе снова затянуться, протягивая сигарету Валере обратно и положил голову ему на плечо. Сердце отбивало учащенный ритм уже не потому, что он был напуган о импульсивный поступок возлюбленного, а от его близости. Нотки одеколона вокалиста забирались прямо в ноздри, оставляя там отголоски запаха. Сергей уткнулся носом в волосы Валерия, вдыхая их запах снова и снова, чтобы он въелся в легкие по самые бронхи, оставаясь там навсегда. - Прости, я когда выпью, веду себя как идиот, - честно признался Кипелов, затягиваясь с чувством и поглаживая свободной рукой руку Маврина, скользя кончиками пальцев по его фалангам, прижимая ближе к своему телу. Он не боялся сорваться, всецело доверяясь человеку, которого так любил. Вокалист знал, что тот не позволит ему упасть, словно хрустальной вазе. Слова были не нужны, лишь тепло чужого тела, его размеренное дыхание и нежные поцелуи в плечо. Губы Маврина прошлись по коже, целуя каждый сантиметр родного тела, поднимаясь к шее и оставляя там едва заметный след. Чужие губы проследовали по скуле, очерчивая ее линию, словно карандаш и прижались к уху Валеры. - Я не позволю кому-либо сделать тебе больно и никогда тебя не оставлю. Ты можешь довериться мне, целиком, - шепотом Маврина звучал как мантра, которой вокалист внимал и готов был отдать всего себя без остатка. Потушив сигарету, Валерий выкинул ее вниз и прикрыл глаза. Слова Маврина эхом отдавались в подсознании парня, заставляя внутри что-то расцветать, словно букет ярких, алых роз. Тогда он сделал то, что хотел сделать, когда забирался на перегородку. Кипелов поднял руки, разводя их в сторону, позволяя ветру скользить по его коже, трепетать волосы и стать частью его самого. Маврин улыбнулся, обнимая возлюбленного крепче, ощущая тот неописуемый момент счастья просто быть рядом и принадлежать кому-то больше, чем самому себе. Довольный Валера через время сам попросился слезть, зарядившись необходимой энергией. Он, стоял в объятиях Сергея, забыл обо всех проблемах и невзгодах. Лишь только глаза Рыжего Беса и его губы имели значение. Поцелуй получился трепетным и любовным, руки Кипелова поглаживали родное лицо, зарывались в рыжие пряди, теребя и пропуская их сквозь пальцы. Маврин же в свою очередь стискивал талию Валеры, стараясь не напирать и позволять ему все, что он хочет, Оторвавшись от чужих губ, вокалист погладил скулы Лиса и прижался лбом ко лбу. Настолько интимным и чувственным был этот момент. Однако, они были бесцеремонно прерваны заходящим в номер Манякиным, который, в последнее время был в каждой бочке затычкой. - Вот вы где, а я уж думал чего случилось с вами, - заметил ударник заплетающимся языком, - Сереж, ты гитару забыл, вот я принес. Мы это, сворачиваемся, а то завтра не встанем. В общем, вы это, извините, что прервал, доброй ночки. Не шалите сильно. - Специально не дадим тебе спать, -беззлобно заметил Маврин, приобнимая Кипелова и возвращаясь с ним в номер, прикрывая балкон. - Вот уж не надо, а то кто за меня завтра играть будет? – махнул им на последок ударник и скрылся за дверью. - Ладно, и правда ложится пора, - сказал Кипелов, в очередной раз мягко чмокнув рыжего Беса и аккуратно вылезая из его объятий, чтобы раздеться, - останешься? Вряд ли кто-то будет против. Маня все равно решил у Дубинина ночевать похоже, иначе чего он ушел? - Останусь, - утвердительно сказал Сергей, начиная раздеваться. Одежда, скинутая на диван, свалилась оттуда, перекочевав на пол, но никому не было до этого дела. Маврин, посчитав, что сдвинуть кровати будет отличной идей, тут же принялся воплощать свою затею в жизнь, Кипелов возражать не стал, помогая ему в этом нелегком, особенно под шофе, занятии. Когда кровати обрели вид подобия двуспального ложе, «сладкая парочка» легла туда, растекаясь по горизонтальной поверхности. Валера подполз к Маврину, пристраивая голову у того на плече и сразу же чувствуя его руку, прижимающую за бок. - То, что ты сказал, Ты это серьезно? – осторожно поинтересовался Кипелов, поглаживая ключицы своего Беса. - Серьезнее некуда, - абсолютно спокойно отозвался Маврин, в подтверждении своих слов, целуя Валеру в лоб под чуть смущенную улыбку последнего, - спи, тебе завтра по сцене скакать как лань. - Спокойной ночи. - И тебе спокойной ночи. Ночь сгущалась, укрывая спящих невидимой вуалью спокойствия и умиротворенности, а два сердца, сплетенные одной нитью, наконец почувствовали себя настолько счастливо, насколько не могли и мечтать.