Amor tussisque non celantur

Маврин устало плюхнулся на кожаный диван, прикрывая глаза, чтобы на секунду перевести дух. Как бы он не любил музыку и совместное творчество группы, концерты утомляли, особенно в туре. Единственное, что было его, пожалуй, любимым утешением, сейчас плюхнулось рядом, прикладываясь виском к чужому плечу и расслабляясь. Сергей перекинул руку через плечо вокалиста, прижимая того чуть ближе, проводя пальцами по открытой коже. Они были мокрыми, уставшими, но по-своему счастливыми. Музыка была как глоток свежего воздуха среди всего, что происходило вокруг, а Кипелов был той искрометной звездой, среди ночного неба, что озаряла путь, заставляя подниматься и продолжать свое путешествие. - Честно говоря, я валюсь с ног, - просипел Кипелов, поворачивая голову и утыкаясь Маврину в шею. Чем-то он напоминал кота, который ластился к любимому хозяину, выпрашивая тепла и ласки. Лису это очень импонировало. Не то, чтобы Маврин был отвязным до невозможности, но спокойная и бесконфликтная натура Валеры приземляла его, порой останавливая от необдуманных поступков. - Не могу с тобой поспорить, - Сергей потянулся рукой к своей куртке, доставая оттуда пачку сигарет и вытаскивая одну зубами. Поймав взгляд вокалиста, он вытащил сигаретку и для него, протягивая, однако не отдавая сразу, сжимая ее чуть сильнее, что бы Кипелов встретился с сопротивлением и вопросительно взглянул на рыжего Беса, - ты мне должен. - Серьезно? – Валерий криво усмехнулся, его пальцы так и остались лежать на протянутой ему сигарете, которую гитарист никак не собирался отдавать под предлогом получения желаемого. - Я не настаиваю, - шепотом заметил Маврин, но его взгляд предательски скользнул по тонким губам вокалиста и снова столкнулся с взором серых, словно льдинки, глаз. - Лжец, - заметил Кипелов и его губы тронула блаженная улыбка, он оттолкнул чужую руку, хватая рыжего Беса за скулы и впиваясь в чужие губы поцелуем. Маврин прекрасно знал, что Валера был той еще занозой в заднице, выкидывающий всякие вещи похуже любого Удалова, о котором он периодически не лестно отзывался. Однако, в этот раз вокалист даже смог его немного удивить. Пальцы Сергея, обвитые кольцами, словно маленькие змеи, скользнули по спине Кипелова, очерчивая линии и прижимая того ближе к себе. Валера времени зря терять не стал, и перекинув ногу через бедра Лиса слегка навис над ним, задирая голову того для удобства. Углубляя поцелуй, Маврин решил, что Кипелов совсем забыл, кто тут главный и его рука сначала мягко скользнула в русые волосы, пропуская гладкие словно шелк пряди сквозь пальцы, после чего ухватив те у корней, потянула вниз, заставляя уже того запрокинуть голову назад. Губы гитариста припали к шее, скользя ими вдоль венки, которая буквально отбивала ритм «Игры с огнем», словно Манякин за ударной установкой. Мягко прикусив кожу, рыжий Бес, поднял глаза, убеждаясь, что его визави все понял. Ему не нужно было произносить вслух о его негласном «главенстве», достаточно было лишь показать. Влажный язык прошелся от ключицы до подбородка вокалиста и снова их губы столкнулись в маленьком противостоянии, однако Кипелов, разомлевший от такого напора, сопротивляться больше не смел. Подчинялся и наслаждался, чего уж греха таить. Когда рука Маврина скользнула под концертную майку, пропитанную потом и одеколоном Валеры, дверь в гримерку распахнулась, будто вот-вот слетит с петель, и в помещение ввалились Холстинин с Дубинином. Два гитариста, с пивом на перевес, бурно обсуждающие что-то по поводу нового материала, недоуменно замерли, уставившись на открывшуюся им картину. Кипелов дернулся, желая сбежать с колен своего рыжего обольстителя, но был схвачен. Маврин крепко удерживал вокалиста за талию одной рукой, непринужденно доставая зажигалку, подаренную ему Манякиным на день рождения. Парень закурил, выпуская дым изо рта. Его взгляд был обращен на коллег, которые малость были в шоке от увиденного, Сергей же оставался непрошибаем, словно стенка из диоксида титана. Мило улыбнувшись, он подпер голову рукой, в которой была зажата сигарета. Нервозность суеверного и правильного Валеры была понятна как ясный день, однако, Лису были не по нраву прятки с остальными коллегами. За двумя гитаристами в гримерку проследовал Манякин, едва не врезавшись в спины своих друзей и проследил взглядом за объектом их внезапного ступора. На лице барабанщика не дрогнул ни один мускул. Хлопнув по спине Дубинина, Саша прошел мимо них, спокойно присаживаясь на небольшой стул, стоящий неподалеку от дивана. Спокойствие Манякина поразило закадычных друзей в лице ХолстоДуба, от чего Александр чуть не прыснул от смеха. - Не смотрите на меня так. В отличии от вас, я могу быть наблюдательным, - насмешливо заметил ударник, тоже закуривая сигарету и откидываясь на стуле, в сердцах мечтая о стаканчике пива, но на злобу дня сейчас был другой вопрос. - В каком смысле? Ты в курсе что ли был? – спросил Дубинин, отходя наконец от ступора и накатывая светлого, от таких открытий было грех не бахнуть, что бы «лучше оценивать ситуацию». - Из-за барабанной установки видно больше, чем кажется, - легко парировал Манякин, закинув ногу на ногу и затягиваясь табачным дымом. Маврин, который до этого держал Кипелова, наконец позволил тому слезть, тот аж в другой конец дивана забился, явно смущенный данный ситуаций. Ему было не столько страшно от того, что друзья теперь в курсе их неформальных отношений, сколько от того, что их застали в такой неловкий момент. Судорожно хватая ту самую сигарету, с которой и начался их маленький момент близости, Кипелов достал свою зажигалку и прикурил. Нервно затягиваясь чуть сильнее, чем обычно и пытаясь схватиться взглядом хоть за что-нибудь, лишь бы не смотреть на друзей, а тем более на Маврина. - Ну вы блять, даете, - выругался Дубинин в своей приличной манере, обдумывая, что надо сказать в такой ситуации, потому что дипломат из него был весьма посредственный. По этому он взглянул на Холстинина, как бы прося поддержки. - Не то слово, - вторил его словам Володя, присаживаясь на свободный стул, повернув его к себе. Водрузив руки на спинку стула, парень задумался, после чего взглянул сначала на смущенного Кипелова, а потом на Сергея. В отличии от первого, который прятал глаза и дымил, словно несущийся на полной скорости паровоз, рыжий Бес сидел довольный и даже слегка улыбался. В гримерке повисло неловкое молчание, прерываемое лишь затяжками курильщиков со стажем и постукиванием по полу ноги Валеры, от нервов которому похоже начинало срывать крышу. Заметив это, Холстинин задумался о том, что в принципе информация то не смертельная, да и вообще, какая ему разница, что там между ними. Тем более, такие отношения могут неплохо подстегнуть к творчеству. - Да ладно вам, подумаешь. Любите вы друг друга, почему нет? Не людей же убиваете, - констатировал Холост, тоже затягиваясь сигаретой. Не курил тут разве что ленивый, поэтому запах табака вперемешку с одеколонами ребят и запахом пота, создавал какой-то невообразимый аромат арийской атмосферы, - Валера не трясись так, от тебя скоро весь диван ходуном ходить будет. Все в ажуре. Конечно вы нас охренеть как удивили, кто бы мог подумать. Честно говоря, я никогда даже внимания не обращал. Маврин так, судя по виду, нисколько не переживает. - А чего переживать то? Тоже мне проблема, - отмахнулся Сергей, расслаблено откидываясь на спинку дивана и периодически поглядывая в сторону Кипелова, который немного успокоился. - В общем, о чем это я. Конечно на всеобщее обозрение это не выносите. Не глупые. Все остальное – пожалуйста, только никакого секса в гримерках и так далее, мы конечно металлисты народ закалённый, но лишние потрясения нам не к чему, - закончил Холост, надеясь, что Валерий придет в себя и его не придется отпаивать коньяком до беспамятства, что бы он не вспомнил о столь неприятном инциденте. - Да мы и не собирались, - вставил наконец свои пять копеек вокалист, потушив сигарету и заправив прядь волос себе за ухо. - Ну Слава Богу, вопрос решен, - подскочил Дубинин, хлопнув в ладоши, - пить хочу пиздец. Давайте покутим, завтра с утра едем в другой город, до концерта отоспимся и протрезвеем. У нас с Холстом в номере небольшой склад с алкашкой. Отметив успешное начало тура, да вас голубков поздравим с обретением счастья, ебаный в рот! Маврин откровенно заржал, вместе с Манякином на пару, даже Кип улыбнулся уголками губ, все больше и больше приходя в себя. Холст подумал, что отпоить Валеру коньяком до беспамятства не такая уж плохая идея, авось и вообще переживать об этом перестанет. Под шумные переговоры и возгласы о том, как хорошо прошел первый концерт, вся орава, накинув кожаные косухи, двинулась в гостиницу, по дороге горланя «Игру с огнем» и заливаясь остатками пива.