муть

— Хоккей? Почему именно он? Ты же говорила, что это скука смертная! — А Алекс изменил моё мнение,— улыбнулась, заглянув к Питеру в комнату. — Звучит не очень здоро́во, не находишь? — нахмурился. Мэй улыбнулась: — Конечно, я шучу, — продолжить решила уже из прихожей. — Но иногда это так и работает… Я бы даже сказала, что это хорошо, когда у… двух людей есть по паре-тройке увлечений, которыми они готовы делиться с… парой. Питер совершенно молча закатил глаза и хотел было уже вернуться к заданию, но вдруг на языке закрутился вопрос: — А он для тебя-то делает что-нибудь? Повисла тишина, но уже через секунду Мэй вновь показалась в проходе: в пуховике и шапке, но, слава богу, пока ещё в тапочках. Питер аж выдохнул. Сегодня утром только помыл. — Да, — ухмыльнула-ась. — На пятницу я купила нам билеты на «Французского вестника». Он сказал, что больше по комедийному кино, но готов ради меня попробовать что-то новое — Хорошо, надеюсь, что вам все понравится, — решил сползти с темы Питер, увидев, что пришло ответное письмо: три дня прошло. Мэй помахала на прощание и скрылась из поля зрения Питера. Вскоре хлопнула дверь. Мэй и Александр познакомились ровно через две недели после оглашения Старком приговора Питера и непосредственного переезда, но сейчас не об этом, а о том, насколько сильно она… втюрилась. Как подросток. Питер этого не понимал, если говорить откровенно, но спорить с тем, что Алекс (Мэй сначала действительно пыталась обращаться к нему по полной форме имени, потом тот сказал, что удобнее будет перейти на «Сашу», но после трёх неудачных попыток оба сошлись на американизированном варианте — Алекс) крут он не может. Русский человек с чуть ли не идеальным английским — то, чем можно только восхищаться. Опустим тот факт, что он буквально переводчик, это вторично… Алекс пару раз бывал у них в гостях (выглядит он приятно, спору нет), но Питер больше ничего о нем и не знает, лишь так, отрывками: имеет два высших, пару лет работал на каком-то радио про спорт… любит куриный суп и яблоки. А ещё, как стало известно сегодня, комедии и хоккей. И, похоже, тётю Мэй. От этого факта, что чувства у них более чем взаимные и вполне могут перерасти в долгую любовь, Питеру откровенно дурно: они в России уже месяц, и оставаться тут дольше, ещё и не по основному поводу… Сумасшествие. А тётя Мэй, чувствует Питер, надушилась новыми духами. *** Половину Нью-Йоркского квартала сравнять с землёй, вообще-то, довольно сложно, и раньше Питер представлял, что если такое и случится, то лишь по вине какого-нибудь большого зла… Верить в то, что это самое зло — он сам, — не хочется откровенно и не можется до боли, поэтому, стоя на противоположной стороне улицы и безэмоционально смотря на обломки, Питер готов согласиться лишь с тем, что он чертовски ошибся… …благая же цель была! Тут спорить трудно: какая-то рандомная и очень сильная бесяка прорвалась в их вселенную, но Земной энергии ей не хватило, и пришлось творить зло руками… В заложниках было почти шестьсот человек, но команда мистера Старка (самого Старка, что удивительно, видно не было) смогла помочь им выбраться — это то немногое, что знал Питер: он знал, что все ближайшие здания эвакуированы, знал, что злодейка требует, чтобы с ней сразились супергерои и знал (скорее, конечно, видел), что в заложниках у неё осталась одна девушка. Питер простоял на крыше с десяток секунд, и Старк за это время не появился, значит… Он будет рад! О плане Питер и не думал: безымянная бесяка очень хорошо, удачно парила на своих остатках энергии меж тремя башнями, и Паркер хотел… Нужно же хоть раз оправдать звание «паука», правильно? Поймать её в паутину — отличная идея. Её силы совсем скоро перестанет хватать даже на то, чтобы поддерживать себя в воздухе, а когда и заложница и террористка окажутся в западне, Питер просто придумает что-нибудь и разделит их — он надеется, что спасённая поймёт и простит… Никто не поймёт, никто не простит. До середины операции все шло хорошо, Питер действовал невероятно быстро; той, кажется, было очень не по себе от Земли, и реакция была настолько заторможенной, что Питер сначала даже и не поверил, что она… … играет. Когда Питер уже готов был разделить их паутинкой на две капсулы, зелёный свет вдруг замигал ярче. На то, чтобы понять, что произошло, ушли долгие секунды, за которые можно было бы что-то сделать. Можно было бы успеть. Злодейка втопила максимальную скорость. Паутину потянуло вниз, следом… Здания с грохотом и треском стёкол пошатнулись. Питер рванул вниз, чтобы реабилитировать ситуацию, поймать заложницу, но на земле лежало лишь тело злодейки, наполовину прикрытое отвалившимися стеклами, вокруг — балки. Остальное стекло пока долетало с оглушающим треском. Поднял взгляд на небо. Зря. Надо было уже тогда нахуй позвоночник себе сломать. Старк аккуратно оставил заложницу на земле и уже разворачивался… Питер обернулся и взмыл выше — надо спасать ситуацию. Хоть что-то спасти, потому что его заднице очевидный пиздец… Старк перехватил его ровно тогда, когда треск стал громче и потихоньку начал оглушать. Взмыл выше, держа за бока, открыл лицо: — Балки у основания окончательно треснут через три… два… один. — Даже я бы не успел, — стало последним, что услышал Питер перед тем, как башни окончательно столкнулись. *** «Человек-паук разрушил офисный центр и часть прилегающих малоэтажных зданий в борьбе с инопланетной преступностью. Юный герой и кумир молодёжи, по словам самого Тони Старка, ошибся, доверившись напускной слабости и неважному виду злодейки. Миллиардеру, впрочем, верят немногие, но, по нашим данным, все люди были эвакуированы до того, как треснуло первое стекло. Спасённая заложница находится под наблюдением врачей, её состоянию ничего не угро…» Старк с силой влепил кнопку в тело пульта и экран беззвучно погас. Питера точно так же беззвучно потряхивало. От одной мысли (одной единственной в его голове), что в этот момент в здании могли быть люди, дрожь усиливалась, поэтому он старался не думать в принципе. Получалось хуёво. Старк молчал, сжимая свои очки, и заговорил лишь тогда, когда, казалось измученному Питеру, было бы уже поздно, но у того всё к мест… — Я тоже ошибся. Проблема лишь в том, что засветился именно ты, — Старк будто хотел дать Питеру слово, но тот промолчал, и Тони продолжил. — Если бы и я признал вину, то реабилитировать нас было бы уже некому. Я дал комментарий, оправдал тебя по всем фронтам… Но Нью-Йорку нужен отдых. Питер вскинул голову, дыхание перехватило… Старк грустно улыбнулся. — Я понимаю, что без геройствований ты не выживешь, поэтому… Как насчёт поездки в другую страну? Скажем… — он щёлкнул пальцами, и на экране высветился глобус. Взмахнул рукой с лёгкостью палача, прокрутил виртуальный шарик и через две секунды остановил, тыкнув пальцем на… — Россия! Хороший вариант для наших целей: там люди о тебе почти не знают… — А учеба?.. — Питер еле разлепил губы. — Я уже перевел тебя на домашнее. Вылет через семнадцать часов. Тетя Мэй тоже летит. Я договорился об её переводе на удалёнку, — щёлкнул пальцами и скрылся за дверью. Питер представил, как драматично вскакивает и разводит руками, не понимая, что происходит… На деле его хватило лишь на то, чтобы прикрыть глаза и с силой зажмурить их. *** Положение их окончательно дошло до него лишь по приезде в квартиру. Хэппи прилетел рейсом раньше и к тому моменту уже успел внести залог и подготовить всё, поэтому, когда вещи легли на пол, тогда непосредственная жизнь и началась — постели были уже заправлены, тарелки — разложены по полкам, — осталось лишь разложить вещи и… Питер отодвинул рукав рубашки и проверил на ощупь костюм: старый, но не самодельный, а вышедший из-под руки мистера Старка. Остальные, более новые и более сильные, он конфисковал. «Не твори глупостей: войны между Россией и Америкой нам точно не надо». Психолог из старка никакущий, детский — так вообще провал полнейший. Мэй аккуратно закинула руку на плечо Питера и погладила его по голове. *** Хэппи вернулся в Нью-Йорк через два дня после прилёта. Питер понимал, что оставаться тут ему категорически нельзя, но когда в этом и без того неприятном и тусклом зале ещё и диван опустел, жизнь вообще выцвела… Зато Старк разрешил всё объяснить Нэду. — Чувак, то есть ты в ссылке, да? — спросил Нэд после первых двух минут созвона. Питер выдохнул и облизнул губы. — Похоже, что в ссылке, — откинулся на спинку кресла: его комната здесь выглядела прилично, но до того неуютно, что складывалось ощущение, будто до кучи непременно должен капать кран и лампочка мигать… но с техникой здесь всё чисто. И шутка про ссылку была бы в тысячу раз смешнее, разреши Старк рассказать Нэду о том, куда именно его отправили… Но это тайна. То, что Питер — Человек-паук, — тоже было тайной, вообще-то… Поэтому Питер проболтался и раскрыл страну уже на третьей их видео-сессии. Нэд засмеялся так сильно и делал это так долго, что к концу почти скатился под стол. И видеть его комнату, даже в шумах, Питеру явно не стоило. *** Как бы Питер этого не хотел, его «каникулы» всё затягивались и затягивались: к началу первой недели уже было ясно, что это мероприятие продлится не месяц и не полтора. Его собственное состояние, впрочем, потихоньку улучшалось (хотя бы от навязчивой мысли «а что если…» избавиться удалось): они пару раз уже выходили в город, но не больше, чем на пару часов: наушник со встроенным переводчиком, который прислал Старк, держал заряд не дольше ста двадцати минут, а без него Питер чувствовал себя хуже, чем если бы он вышел голым. Не без помощи Нэда по школе была распространена легенда о том, что бедного Паркера пришлось перевести на домашнее обучение потому что мистеру Старку срочно понадобилась его помощь в изобретениях… и вообще: он весь в трудах. На деле Питер просыпался в двенадцать, ел то, что перед ним поставит тётя Мэй… и как-то совершенно проворонил тот момент, когда она начала сиять как отпалированная плита. Александр, что сказать. Его появление в их с Мэй диалогах его как-то взбодрило: тётушка продолжала жить, не опускала головы, шагала дальше… Стало легче. Хотя бы никто не умер. Это всё закончится, и раз появилась такая возможность восстановиться без каждодневной необходимости посещать школу… Почему бы и нет? В тот вечер Питер впервые вышел на патруль… Впрочем, тут же зашёл обратно: утепляться. Термобелье Хэппи положил на самое видное место после приезда почти сразу же. Новость о том, что чудесный и необыкновенный человек паук «отправился в отпуск» тут же облетела весь интернет. Нью-Йорк кипел, изголодавшийся по новостям о нем, а российская пресса… российская пресса была в ахуе. И никогда ещё Питеру так сильно не хотелось на утро после патруля почитать местные новости о том, как люди восприняли его дела… Переводчик — вещь, но Питер купил в онлайн-школе начальный курс «russian from scratch». Мэй и её Алекс были в приятном шоке. Нэд сказал, что Питер — безумец. А жизнь потихоньку устаканивалась. Питеру это положение не нравилось… но ровно на половину. На вторую половину он был в тихом детском восторге. На третью половину он пиздец как устал от минусовой температуры. Выпал первый снег — Питер выглянул из окна, чтобы увидеть привычную уже серую картину хмурого города, но увидел сугробы. Очень много сугробов. Тут это случилось гораздо раньше, чем случилось бы в Нью-Йорке… захотелось перемен. Учеба в формате дистанционки осточертела, а у них с Мэй одно из окон в квартире как раз на школу выходит… Нет, что вы, Питер не безумец: его уровня русского пока даже на поход в магазин не хватает, какое обучение в школе… А вот попросить о платных услугах руководителя «химического процесса» — это можно. Особенно учитывая то, что паутины у Питера осталось ровно на две вылазки. Особенно учитывая то, что к Мэй пришёл Алекс. Переводчик же? Переводчик. В общем, письмо, в шесть рук-то, они написали. После финальной редактуры с исправлением всех вставленных Мэй английских слов на русские, то было отправлено директору. Оставалось только ждать ответа. *** Почти в совершенстве знать английский и при этом жить в полумертвой российской девятиэтажке — это комедия. Ебаная и самая страшная комедия в вашей жизни. Страшнее было бы только не знать русский, но Тимоти, к сожалению или к счастью, оказался в этом положении ни вчера и ни сегодня, а тогда, когда начинать учить язык было прям хорошо — в три года, когда родители развелись, и мать, по такому случаю, лишили гражданства. Первый год они жили у grandparents, от которых мать и сбежала за границу несколькими годами ранее, но со временем жизнь немного устаканилась, и на честно разделённые судом деньги удалось купить трёхкомнатную квартиру с неплохим ремонтом… Тимоти, впрочем, естественно, ничего из этого не помнит, но мать секретов и не хранила, потому что в определенный период приняла решение исправляться… И Тимоти на неё даже не зол. У них хотя бы квартира есть, а у самого Тима — родственники заграницей, причём довольно неплохие — явно лучше отца, — и хоть какие-то мысли в голове. И знание английского, конечно. Жить в какой-нибудь Америке было бы легче с точки зрения этих самых его мыслей в голове, но кто ж сказал, что будет легко. Пришлось пробиваться. *** — Я к директору, — крикнул Тимоти уже из прихожей, когда через дверной проем завидел, что мать начала потихоньку понимать, что она проснулась, и мир вокруг реален. — Опя-ять? — протянула, зевая. — Он же сказал, что это против правил. Я… worried. — Почему? — от неожиданности аж перестал искать ключи по всему рюкзаку. — Он может тебя… — замолчала. — …ударить? убить? — в замешательстве предположил Тимоти. Работа на английском и жизнь на русском явно не шли ей на пользу — да, мозг всегда в тонусе, но сейчас бы слово «боюсь» забывать. — Тьфу тебя, какое убьет!.. А вот ударить может, — выглянула из-за дверного косяка. Тимоти махнул рукой и дёрнул ручку. *** Тимоти забеспокоился лишь подходя к театру, когда, по сути, было уже почти поздно: деньги на метро он уже потратил, пути назад нет. Но что мешает ему безрезультатно поволноваться о том, пустят ли его и на этот раз?.. Пустили. Но лишь на входе, в плане, до директора ещё дойти надо… Но это уже какой-то непонятный Тиму успех и удача. Будь он на месте главного, давно запретил бы себе даже на пороге появляться — курсов для абитуриентов ему, видите ли, мало!.. *** — Ты уверен? — выслушав стандартную речь Тима, неожиданно нестандартно ответил Иван Петро… Шаламе аж от шока глянул на бейджик, чтобы проверить, тот ли человека вообще перед ним. Нет, Иван Петрович. Тот самый, который до этого отшивал его уже на протяжении месяца… Вдруг подобрел. Тимоти прищурился и оглядел его лицо: даже уже привычная морщинка меж бровей куда-то пропала. Как бы странно это не было, Тимоти решил воспользоваться ситуацией и дополнил своё видение картины: — Уверен как никогда: я вырос из одних только подготовительных курсов, мне мало… — Хорошо. Я подпишу тебе пропуск на репетиции, — провёл пальцем по сенсорной кнопочке, включая монитор, и параллельно щёлкнул принтером. Тимоти чуть рот не открыл и готов был уже кланяться в благодарностях, как вдруг Иван Петрович прищурился с подозрением и сказал плоско: — Во-первых, без выкрутасов и приходов посреди процесса, во-вторых — я просто устал от того, что ты бесцельно по целым часам сидишь под моей дверью, — закатил глаза, — Как попрошайка, ей богу… Но благодарные слова, впрочем, с языка никуда не пропали. *** Жизнь стала интереснее. Сначала Тимоти планировал бросить курсы сразу же, как только директор согласился бы выписать ему пропуск, но уже после первой же посещенной репетиции стало ясно: это не панацея. Практику пришлось оставить… Но этой нагрузкой Тимоти наконец начал упиваться: директор отправил ему на почту расписание репетиций на оставшиеся до первого октября дни, кураторша подготовительных курсов похвалила энтузиазм и предложила руководить следующей их (на данный момент) любительской постановкой… Прогулы начались, по классике, с малого: просто в один из дней репетиция начиналась в 15:45, а последний урок, гад, заканчивался в 15:40 — так удобно, так удобно, как раз время на дорогу, как раз… Потом репетиции в среду стали начинаться всегда ровно в это время, и от посещения последней физкультуры пришлось отказаться уже совсем не потому что лень… К началу ноября Тим погряз в прогулах, но ровно так, чтобы выгнать его нельзя было: все домашки есть, «я через Лену передал!», там, где можно было, мама писала записки, мол, «мой ребёнок занят мною по семейным обстоятельствам бла-бла-бла»… К середине ноября о театре узнали в школе. Когда директор вызвал его в тот день, Тим впервые почувствовал, что делает что-то не так… … Алексей Михалыч строго посмотрел на него с минуту, а потом сказал, что, раз такое дело, Тимоти проведет линейку по случаю дня постройки школы: «Чтобы мне учителей не напрягать… А тебе прогулы закрывать надо». «День постройки в… ноябре?» «Уж когда закончили, извиняюсь». *** В декабре в школе всегда было чуть более прохладно, чем обычно — к январю-февралю ремонтники окончательно разбирались с умершим за лето и осень котлом, и ученики и учителя, возвращаясь с новогодних каникул, с радостью обнаруживали, что носить можно теперь не два свитера, а один… Но пока лишь декабрь: Тимоти поправил ворот водолазки, одёрнул нижний край толстовки и поёжился. Сегодняшнюю репетицию «Гоголя» пришлось пропустить — заместительница директора поймала его буквально у самых дверей, что досадно, но лучше так, чем они бы наконец нашли его номер… а Тимоти либо почти к метро подошёл, либо уже «не алло» и мчится в подземном вагоне подальше от здания школы. После 17 ноября они виделись всего дважды: 19 числа, в самом актовом зале (обстановка была крайне неловкая, но Тимоти был рад тогда, что его хотя бы не отчислили) и пять дней назад, первого декабря… Алексей Михалыч притащил его на совет учителей по обсуждению новогодней линейки. Тут чисто без комментариев. Помимо него у кабинета сидело ещё два человека: Настя из параллели, с которой они были знакомы довольно поверхностно, — и потому даже не поздоровались, — но Тим знал, что у неё проколов достаточно, поэтому гадать, за что же её Михалыч в этот раз вызвал, он даже не стал… а вот второго парня он видел впервые: аккуратный такой, не смотря на странно уложенные волосы и совершенно испуганные глаза. Рубашечка, брючки, свитшот такой приятный голубой… — Тимоти, здравствуй, — дверь вдруг открылась, и из-за неё выглянул Алексей Михалыч. Тимоти кивнул в ответ, а когда увидел, что тот повернулся к остальным беспредельщикам, собирался уже вернуть наушник в ухо, но… — Питер, я поговорил с нашим химиком, и, полагаю, это не то чтобы возможно… — Извините? — парень, — Питер! — очень вежливо подскочил на ноги и непонимающе похлопал ресницами. Тимоти достал коробочку и вернул наушник на место, с интересом вслушиваясь в диалог… Алексей Михалыч замолчал и хлопнул ресницами в ответ. — Я недостаточно понимаю русский, — оправдываясь сообщил парень и потянулся, видимо, за телефоном: скорее всего, чтобы открыть переводчик и наладить контакт… Директор в непонимании свёл брови и, как понял Тимоти, хотел было уже повернуть голову и попросить заместительницу позвать кого-нибудь из учительниц английского: они что-то прям совсем не сошлись в методах… А Тиму надо прогулы закрывать. — Можно я потружусь переводчиком? — подошёл в два шага и сцепил руки за спиной. Парень всё так же глядел непонимающе, а Алексей Михалыч усмехнулся: — Я вот на этом его вообще ни бэ ни мэ, понимаешь? — Понимаю, — кивнул учтиво. Парень подошёл, глядя неуверенно… — Привет, щас переводить вам буду, — подмигнул Тимоти и кивнул в сторону кабинета, мол, шагай. — Спасибо, — выдохнул. *** Ответ пришёл через четыре дня и выглядел при этом примерно так: «здравствуйте, приходите в среду к вот этому времени, кабинет вам подскажут». Питер сравнил объём письма, которое написал Алекс, и объем ответа, и усомнился в том, что он вообще хочет с этими людьми общаться… Но выбор у него не то чтобы есть. Великий и прекрасный Тони на этот раз продумал ситуацию до странного плохо — устал. Они общались в последний раз неделю назад, и Старк тогда выглядел… неплохо. Так, прилично даже. «Мы начали проект по отстройке дубликатов тех зданий. Строительство начнётся через… месяц, полагаю. Чтобы окончательно тебя отбелить, нужно будет устроить какое-нибудь торжественное открытие…» Питера радовало хотя бы то, что Старк подразумевает, что он, Паркер, вернётся в Америку… Спрашивать он откровенно стеснялся. Да, Россия ему наскучила, да, давно пора бы уже было вернуть «доброго соседа Паучка» Нью-Йоркским жителям, но Старк и так делает много, чтобы сгладить ситуацию. Геройствовать же можно где угодно, верно? Верно же?.. Питер накинул на плечи куртку. Не то чтобы это так даже наполовину — он выходил уже раз пять, но в каждую из вылазок делал не больше одного-двух дел, потому что… тут помогать страшно. Как сказала тётя Мэй: «Покажешь лицо — найдут и… сам понимаешь, а не покажешь — стянут маску сами.» Поэтому Питер просто гулял и изредка поднимал упавших людей с асфальта (мистер Старк прогадал и тут). Тоскливо. Питер старался без лишнего повода не заходить в русскоязычный интернет и смотрел там только новости о себе. Слишком уж часто в заголовках проскакивало недавно выученное им (ох уж эти странные первые пять уроков) слово «убийство». Жить им с Мэй повезло в довольно приличном районе (кто бы мог подумать иначе, конечно), но школа во дворе всё равно выглядела… паршивенько, откровенно. Питер, заходя на пришкольную территорию, достал из кармана наушник и включил его. Тот… опасно пиликнул одним из трёх делений зарядки. Питер сглотнул.