ул. Часовых, 34

Буквы на экране ноутбука расплывались шустрыми пёстрыми рыбками в разные стороны. Позабытый на углу стола растворимый кофе без сахара остыл уже два часа назад. Стрелка часов неумолимо двигалась в зенит. У Паши Очередько, надежды всей российской полиции, завтра модуль по философии. Он в третий раз перечитывал один и тот же абзац, но слова будто отказывались собираться в осмысленные предложения, а тем более – откладываться в голове. Очередько уже чуть ли не выл бешеным зверем: и модуль этот дурацкий, и философия ему не нужна абсолютно, но преподаватель сказал, что без сданных модулей не поставит «отлично» на экзамене, хоть ты в восьмёрку скрутись и возьми благословение тысячи старцев. Кому сдалась эта пятёрка по философии? Никому. Но у Паши должно быть всё идеально, тютелька в тютельку. Иначе зачем поступал вообще? Сам выбрал этот путь, значит, иди и страдай до победного. Очередько откинулся на скрипучем стуле и вымученно застонал. Проблема личности в философии: зачем делать то, что не хочется? И вроде всё понятно интуитивно, а попытайся сформулировать – и будто ты собака, а не человек. — Тварь ли я дрожащая? — пробормотал шёпотом (соседи–то наверняка десятый сон досматривали уже) Павел и махом допил холодный кофе. Пришёл к выводу, что новомодные айс латте – не для него. Решив, что коэффициент полезного действия при тупом перечитывании учебника равен нулю, Очередько тихонько, как мышенька, направился на кухню за следующей порцией растворимой гадости. Заодно можно будет мозги проветрить. Путь на кухню оказался гораздо легче, чем предполагалось: из комнаты Яны не раздались привычные жалобные скрипы дивана, на котором чуть что недовольно начинала вертеться чутко спящая хозяйка, а на разобранном ложе в гостиной не был обнаружен Егор. Паша нахмурился, кидая подозрительный взгляд на дверь: ушли куда-то что ли? Впрочем, размышлять об этом было некогда: впереди ждало препятствие в виде огромного дивана Егора, разложенного практически во всю длину зала. Приходилось позорно перелезать через него чуть ли не на коленках каждую ночь, когда необходимо было проникнуть на кухню или балкон. Кряхтя и представляя себя невероятно крутым агентом загадочной организации, Очередько легко перекувыркнулся на другую сторону квартиры. Можно было включить чайник и не бояться, что его свист разбудит остальных жильцов. А ещё можно было поискать на задней полке шкафчика Янину коробку самого вкусного на свете печенья со слоем молочного шоколада и совершенно безнаказанно схомячить одну-две-три-четыре штучки. Паша блаженно потянулся в спине, предвкушая заслуженный отдых от учёбы. Чайник уютно зашумел на плите, и Очередько присел за стол с честно добытыми печеньями. Сладко зевнул и позволил себе прикрыть глаза – всего на минуточку! Минуточка закончилась слишком рано: её прервал чересчур громкий показательный хлопок дверью. Павел подскочил, будто пойманный заснувшим во время лекции. Сонно хлопая ресницами, он выглянул в коридор и вполне ожидаемо застал там переобувающегося из крокс в домашние тапки Егора. Ничего нового: тот снова явно был в настроении поскандалить. — Всё норм? — поинтересовался Паша и тут же сообразил где-то на подкорке ещё дремлющего сознания, что это была не самая блестящая его идея — Всё норм?? — Егор в сердцах скинул с ноги крокс куда-то под тумбочку и тут же нагнулся, чтобы найти его. — Твоё какое дело собачье? — Ночь располагает для откровенных разговоров по душам, — протянул Очередько: помирать так с песней. Кудрявое недоразумение уже набрало побольше воздуха в лёгкие для того, чтобы разразиться бурей, но вдруг как будто бы сдулось. — Отлично, давай тогда поговорим по душам, — с истеричными нотками произнёс Егор, перелезая через диван в сторону кухни. Это было пострашнее самой громкой сцены. Чайник закипел, разрезая свистом ночную тишину. Егор, ничуть не уступая ему по громкости, на повышенных тонах начал что-то возмущённо рассказывать. Параллельно парень шарил руками по полкам, а затем извлёк на свет кухонный лапшу быстрого приготовления со вкусом морепродуктов. Егору будто абсолютно не мешал надрывающийся чайник, и он невозмутимо продолжал повествовать о своей нелёгкой судьбе, пока открывал упаковку. Наверняка это был невероятно увлекательный рассказ, но Паша ничего не услышал. Голова готова была взорваться в любой момент от обилия раздражающих звуков. — И как думаешь, всё у меня норм? — заключил Егор, усаживаясь за стол вместе с заваривающейся едой. Очередько грустно взглянул на чайник: он знал, что там оставалось воды ровно на одно использование. — Не могу сказать, если честно, потому что у тебя не удалось его перекричать, — признался Паша, набирая новую порцию воды. — Да что ты за человек такой? — воскликнул Егор, картинно возводя глаза к небу. — Я тебе душу изливаю, а ты... не слушаешь! Обвиняемый тактично промолчал. Раз, два, три... — Так и быть. Расскажу ещё раз, — послышался звук снимаемой с лотка крышки. — У Яны – неебические проблемы со сном, менталкой, родителями и вообще всем на свете. А ещё у неё потрясающая способность это всё игнорировать и волноваться о всяких тупых вещах типа просмотров на сессии или бездомных котах. А когда я пытаюсь ей намекнуть, что хорошо бы сходить к психологу или хотя бы обсудить всякие заморочки с родителями – она обижается и начинает вести себя так, будто всё на самом деле круто! Никаких проблем, отъебись, Балор, сама решу всё. Лучше разберись со своими загонами! Вновь начала тарахтеть нагреваемая вода в чайнике. Паша не стал прерывать прорвавшийся из Егора поток слов, но про себя отметил, что вряд ли тот умел деликатно намекать. Скорее имел способность сказать даже самую невинную, приятную или полезную вещь так, что захочется ударить с колена. — И меня пиздец как вся эта история бесит! Бесит Яна, которая для всех всё, а как для себя что-нибудь – да похуй, переживём. Бесишь ты: появился какого-то хуя тут, ещё и требуешь поделиться с тобой проблемами, — Егор наконец остановился, переводя дыхание и откидывая вилку на стол. Он закрыл лицо руками, облокотившись локтями о стол. — Отсутствие денег бесит. Универ бесит. Бесит, что я кому-то что-то должен. Да всё бесит, блять, я скоро вымру нахуй. Паша не был силён в эмпатии, но одно мог сказать точно: у Егора не всё норм. Может, поэтому он бешеный такой всё время. Успокаивать он тоже не шибко умел, но знал один старый проверенный способ. Осторожно, стараясь не попасть под горячую руку и едкие комментарии, Очередько сзади обнял Егора. Тот даже не пошевелился, но хотя бы не врезал. Паша неуклюже начал баюкать парня в руках, слегка поглаживая по дрожащему плечу. — Ну, что ты как это самое, — сконфуженно пробормотал Павел, — Да всё хорошо будет, вот увидишь. — И на себя я злюсь, — произнеслось приглушённое из-под ладоней. — Потому что веду себя как уёбок по отношению к ней и не могу нормально, словами через рот, сказать что переживаю. — Уверен, что Яна всё понимает. Но лучше сказать ей всё, как ты выражаешь, словами через рот. Спокойно и без психов. Егор что-то пробурчал в ответ. С каждой секундой Паша чувствовал, что неловкость потихоньку испаряется, и ему уже проще обнимать этот комок из поутихшей ярости. Егор казался каким-то очень домашним и маленьким, когда не начинал брызгаться ядом. От него слегка пахло шампунем с цитрусами, вонючими сигаретами и лапшой с морепродуктами, и Очередько чувствовал, что вот-вот снова заснёт прямо у парня на спине. Они продержались в этой позе с минуты две, пока чайник снова не начал беспокойно свистеть. Послышался очередной хлопок дверью. Парни не успели вовремя среагировать и отстраниться, когда на диван буквально плюхнулась Яна, заглядывая с него на кухню. Она выразительно подняла брови, когда увидела отходящего от Егора красного как рака Пашу. — У вас всё норм? — девушка проглотила последнее слово в зевок. — Я уёбок, — обречённо произнёс Егор, отнимая руки от лица. — Да пошёл ты нахуй, — сонно перебила его подруга и кинула ему в лицо какой-то предмет. Пока Егор пытался поймать брошенную в него вещь, Яна закуталась в плед и свернулась клубочком. Уже через секунду она мирно посапывала, зарывшись лицом в подушки. — Яна, это мой диван. Мне где спать? — не меняя интонации простонал Егор и передал назад Паше то, что поймал. Очередько недоумённо покосился на предмет: это оказался увесистый тканевый мешочек с чем-то мягким внутри. — Это что? — тупо прошептал Павел, ни к кому не обращаясь. — Это матушка Яны напоила её снотворным чаем. И на будущее поделилась. Кофе в эту ночь ему не суждено было больше выпить, как подумал Паша. Да оно и к лучшему: всё равно растворимый невкусный. Парень отвернулся к тумбочкам, чтобы убрать обратно кружку и вернуться наконец к бессовестно позабытой философии. Вскоре за столом не оказалось Егора. Мучаясь невесёлой догадкой, Очередько глянул в сторону дивана. И верно: там, разместившись рядом с Яной, вовсю дрых её незадачливый друг. Паша бы даже подумал, что это очень милая картинка, если бы не одно «но». Он теперь не мог пройти обратно в свою комнату из-за ебучего дивана и спящих на нём людей. Приступить к философии этой ночью Паше тоже больше было не суждено. Приняв и осознав свой путь, Очередько и сам улёгся где-то на краю дивана, чем вызвал недовольное бормотание от кого-то из них. В тесноте, зато не в обиде, рассудил Павел, отбирая у Егора подушку и кусочек одеяла.