Осторожней с даром!

Последние силы покинули тело Бруно. Он рухнул на кровать, раскинув руки, и облегчённо вздохнул. Камило лежал рядом, менее утомлённый, но не менее довольный. Они сделали это впервые за долгое время. На самом деле парень хотел бы заниматься подобным почаще, но дядя постоянно ссылался то на кучу работы, то на боли в теле, то на плохое самочувствие. Подобные «активные» вечера удавалось устроить редко. — Чёрт, ну и выматывает же это, — жаловался Бруно, разминая руки. Пятая точка всё ещё побаливала, но в целом он был доволен. Его активный любовник с каждым разом становился всё искуснее в том, чтобы доставить наслаждение. — Давай ещё раз! — по традиции вскрикнул Камило, нависнув над Бруно, и, по той же традиции, получил недовольное долгое «ме». — Камило, какое «ещё раз»? — жаловался Бруно, — Я едва не разваливаюсь… Второй раз вставить не дам. Обычно уже после первых слов Камило отставал. Он не желал заставлять дядю делать то, что ему не нравится. Однако, сегодня всё было немного иначе. На его лице заиграла хитрая улыбочка. Бруно нахмурился. — Ничего! — промурчал парень, опускаясь ниже и сжав в ладони чужое достоинство, — В этот раз… я сам всё сделаю. До Бруно дошло не сразу. Пока пазл складывался в его голове, Камило успел вновь «разогреть» мужчину и выдавить на ладонь побольше масла. В голове Бруно будто что-то щёлкнуло. Когда Камило засунул в себя пальцы, прикусив налитые кровью губы, до него дошло. — Э-эй, ты чего? — вдруг всполошился мужчина, — Ты правда хочешь?.. — Конечно! — уверенно ответил его племянник, — Я даже подготовился. Можно? — Ну, я не знаю… — Бруно нахмурился. Быть может, Камило не видел этого, но Бруно ощущал огромную разницу между тем, чтобы принимать и отдавать. Когда он снизу, то, по-крайней мере, может контролировать процесс, и не бояться, что сделает себе больно. Он-то может стерпеть. Однако если он сделает больно своему Камило… — Доверься, я всё сделаю хорошо, — промурчал ему Камило, чмокнув в губы, и одарил Бруно воодушевлённым взглядом сверкающих глаз, — К тому же, я помню, что ты когда-то мне это о-бе-щал! Бруно вздохнул. Он принял правила чужой игры, и привстал на локтях, наблюдая за процессом. Возбуждение конкурировали с волнением, и было не ясно, что же в итоге побеждает. — Камило, аккуратнее, — нежно шептал Бруно, — не спеши, а то повредишь что-нибудь. — Что я могу повредить? — фыркнув, спросил парень, но увидев обеспокоенный взгляд дяди, смирился и кивнул. Он засунул пальцы чуть глубже. Дискомфорта было гораздо меньше, чем когда он подготавливал себя, но всё же странное чувство заполняло тело, стоило случайно надавить на нужное место. — Готов? — спустя некоторое время спросил Камило, устраиваясь прямо над чужим членом. Бруно сглотнул. — Я-то готов, а вот ты… — Конечно, я… — «готов» хотелось сказать парню, но стоило присесть ниже и почувствовать чужую головку, по телу пробежала дрожь. Камило много раз видел хозяйство Бруно, и не меньше играл с ним как хотел. Так почему сейчас оно вдруг будто увеличилось в несколько раз? — Ещё не поздно передумать, — предупредил Бруно, ощущая чужое напряжение, но Камило не желал отступать. Он так долго этого ждал, так долго готовился… И ради чего? Чтобы сдаться? Парень сильнее стиснул зубы. — Всё хорошо, — сказал он скорее себе, чем дяде, и сделал глубокий вдох… И не сдвинулся с места. Его ноги подрагивали. Бруно вздохнул. Он приподнялся, усаживая племянника на бёдрах поудобнее, и мягко поцеловал в щёку. Потом в шею, в подбородок, в нос… Его рука работала сзади, помогая парню расслабиться. Камило вдруг понял что ощущать руку Бруно внутри куда приятнее, чем свою. Возбуждение накатило на него с новой волной. Изо рта полетели приглушённые стоны. Тело начинало таять расслабляться в руках умелого человека, на себе испытавшего все те прелести, которыми сейчас одаривал любовника. Камило поплыл. Он даже не заметил, как пальцы внутри сменились на нечто большее. Всё его внимание было приковано к горячему языку, ласкающему волнистое нёбо. Бруно оторвался. Он прислонился лбом к плечу Камило, с дрожью выдыхая. Показалось, из его рта идёт пар. — Ты… очень тесный, — прошептал мужчина, то ли жалуясь, то ли восхищаясь. «Скорее жалуясь», — подумал Камило, привыкший к вечным возмущениям. Парень, впрочем, сам научил дядюшку вести себя так. Каждый раз, стоило кому-то нелестно отозваться о дяде — Камило тут как тут! Готов доказывать, какой же Бруно на самом деле чудесный. Пора перекусить? Камило лично проверит, чтобы нигде не было ни лука, ни капусты — то, чего Бруно не мог терпеть всей душой. Дядя снова порвал одежду? Нельзя ходить в обносках, Камило уже готов всё подлатать. И плевать, что он снова исколет все пальцы… Так, проводя день за днём рядом с мальчишкой, вечно его баловавшим, Бруно и сам постепенно перенял на себя привычку есть только вкусную стряпню, отвечать на оскорбления, и, самое главное, жаловаться даже на едва заметную боль где бы то ни было. Камило вздохнул. Иногда он чувствовал, что на самом деле это он старший в их отношениях. И если бы не постоянные жалобы на приближающуюся старость и здоровье, парень давно позабыл бы правду. Бруно переместил руки на чужие бёдра, словно нагретые июльским солнцем. Камило усмехнулся. Он присел ниже. К собственному удивлению, он совсем забыл о дискомфорте. Когда удалось опуститься до самого низа, страх улетучился сам собой, позволяя парню начать медленно двигаться. Бруно помогал ему, слегка приподнимая вверх при каждом толчке, чтобы чужие ноги не слишком устали. Мужчина чувствует, как пульсирует внутри чужого тела. Это чувство сводило с ума. Камило ускорился. Импульсы удовольствия прокатились по венам, переливаясь в жар, дурманящий голову. Бруно убрал одну руку с бёдра, помогая любовнику ладонью, доставляя ему двойную дозу блаженства. Спустя некоторое время Камило почувствовал, что скоро взорвётся. Бруно тоже это почувствовал. — Камило, прекращай, я уже скоро… — тяжело дыша попросил парня Бруно, но не был услышан. Камило, поглощённый собственным удовольствием, только набирал темп, с каждым толчком становясь всё громче. — Ещё чуть-чуть… Ещё! — вскрикнул Камило, чувствуя, что вот-вот кончит. «Pequeño sucubo!» — закричал Бруно в голове, и приложил все силы, чтобы поднять Камило вверх, освобождаясь от тесного плена. Тут же брызнуло семя, и приятная дрожь прокатилась по телу, затуманивая разум на несколько секунд. Камило кончил следом, изливаясь на свои и чужие бёдра. Их взгляды встретились. Расслабленный Камило смотрел на Бруно, чем-то встревоженного. Когда эйфория отпустила окончательно, Камило вдруг сглотнул, поняв, что случилось. — Слишком резко поднял? — с опаской спросил парень, надеясь, что его догадка была неверной. Но Бруно кивнул. Мужчина сильнее сжал губы, заливаясь краской. Утомлённый парень осторожно слез с кровати, оставляя дядю сидеть, не двигаясь, и, накинув что под руку попалось, пошёл на кухню. Спустя пару минут он вернулся, но уже с тарелкой печенья. Камило подсел к Бруно, осторожно поднеся печенье к его рту, и, убедившись, что дяде становится лучше, начал жаловаться: — Почему ты такой слабый? Даже бабушка в свои семьдесят может спокойно скакать на коне, поднимать тяжести, и много чего другого, и она даже ни разу ничего не потянула. Почему же у тебя сразу что-то сводит или ломит, стоит только не так повернуться или двинуться? — Твоя бабушка не жила десять лет в стене, — фыркнул Бруно, дожевав лакомство,  — она не спала десять лет в неудобном кресле и не питалась одними объедками со стола. — Хорошо-хорошо, я понял. Камило прильнул обратно к груди дяди, повалив того на кровать. По телу Бруно пробежалась лёгкость. Выпечка Джульетты, к счастью, никогда его не подводила. — Я тебя всё равно люблю, — промурчал Камило. Мужчина фыркнул. — Даже если я всю оставшуюся жизнь в кресле просижу? Будешь любить? — Зато не уйдёшь никуда, — улыбнулся Камило, и получил щелбан, — Только ты не просидишь. Тётя Джульетта с мамой тебя мигом на ноги подымут. — А ты не поднимешь? Камило устроился поудобнее, стискивал Бруно в объятиях, и почувствовал, как проваливается в царство снов. — А я — понесу на руках.