Just Another Psycho

В это утро в окно стучал мелкий дождь. Холодные капли осколками разлетались по грязному стеклу, быстро устремляясь вниз и оставляя за собой уродливые мутные витиеватые дорожки. Каждый раз, просыпаясь, первое, куда смотрел Винс, - за окно. Там, в холодной осенней пустоте, крылось умиротворение, поглощающее хотя бы малую долю ужаса, никогда не покидавшего душу и разум мужчины. Густая пелена октябрьского неба окутывала, обволакивала, превращая мысли и тревоги в дымку тумана, что серебрил невидимый в окно камеры горизонт. Поднявшись с кровати, Нейл прошелся по палате и остановился у двери, глядя в окошечко. Коридор был пуст, но где-то вдалеке раздавались быстрые, легкие шаги, звук которых лишь усиливался. Спустя несколько минут Нейл в окошко увидел стройную фигуру, направляющуюся к его палате. Ключ в скважине скрипнул, дверь отворилась и перед Винсом предстала девушка-санитарка. Какое-то время - примерно с десяток секунд - они просто молча разглядывали друг друга. Блондин скользил взглядом по небольшой, но красивой груди, худым мускулистым рукам, рыжевато-каштановым волосам, забранным в тугой хвост. Девушка лишь усмехалась, позволяя "очередному сумасшедшему" разглядывать себя: глядя на ее улыбку, Винс отмечал красивые, правильные, хотя и несколько мужские черты лица. - Выходи, - спокойно, тихо, но уверенно сказала девушка, и Винс послушался, осторожно, словно боязливо ступая босыми ногами с мягкого войлока на холодный, окрашенный дешевой краской, пол коридора. - Иди за мной, - санитарка заперла палату и, даже не взглянув на Винса, прошла мимо него. И снова бесчисленное количество коридоров, лестниц и поворотов, которые блондин видел словно впервые. Они шли долго. Но в одном из коридоров Винс узнал лампы - насколько он помнил, только в одном крыле больницы они были зеленого цвета - в крыле, где жил и работал доктор Сикс. - Куда ты ведешь меня? Санитарка даже не обернулась, продолжая идти вперед, и Винсу ничего не оставалось, кроме как пойти за ней дальше. Через несколько минут догадка Нейла подтвердилась - в конце коридора замаячила темная дубовая дверь. Блондин тяжело вздохнул, когда они уже стояли возле нее, и санитарка тихо постучала. - Войдите, - раздался изнутри знакомый голос, заставивший Винса вздрогнуть. Девушка нажала на ручку и толкнула дверь, пропуская Винса вперед. - Спасибо, Сара, - доктор поднял голову от бумаг, которые заполнял, и мягко улыбнулся той, которую назвал Сарой, а затем перевел взгляд на мужчину. - Проходи, Винс. - Мне сразу раздеваться, или у тебя по плану длинная скучная прелюдия? - колко спросил Нейл, но в его голосе звучала горечь. После случая с Томми, блондин уяснил, что в кабинете Никки есть только Никки, а все остальные - лишь безмолвные статуи. Поэтому мужчина на этот раз не особо стеснялся того, что санитарка может услышать его грязные слова. Доктор коротко улыбнулся и кивнул девушке, после чего она сразу же удалилась. - Я позвал тебя, чтобы поговорить. - После всего, что было, нам есть еще о чем говорить? - блондин приподнял бровь. - Я твой врач и, заметь, врач-психиатр, а потому нам полагается говорить. Садись. Нейл осторожно пересек комнату и уселся на диван. Никки поднялся из-за стола, прихватив за собой стул, и поставил его у Винса за спиной. Мужчина тут же дергано обернулся. Никки поднял руки в примирительном жесте. - Я буду сидеть здесь и не сойду с этого места, - сказал док, но, видя недоверие в глазах пациента, добавил, - обещаю. Винс выдохнул, но относительно успокоился. - А теперь обернись и не поворачивайся. Я буду задавать тебе вопросы, а ты – отвечать. Хорошо? - Сикс прихватил со стола папку с бумагами и ручку, приготовившись записывать. - Это все бессмысленно, - проворчал Винс. - Я знаю, - мягко ответил Никки. - Но так положено. Обернись, - снова сказал он, - и закрой глаза. Нейл послушался. - Расскажи мне, как ты женился, Винс. - Да пошел ты! Никки вздохнул и потер переносицу. Винс был упрям: блондин скрестил руки на груди и уставился в потолок, давая понять доктору, что отвечать он не собирается. - Винс, это важно. Будешь упрямиться, мне придется назначить тебе крайне неприятные процедуры, которым ты вряд ли будешь рад. Так что, давай, - Никки снова раскрыл папку и приготовился слушать. - Так как ты женился? - Сначала Шариз была мужиком, потом ради меня сделала операцию по смене пола и - вуаля! - мы вместе, - буркнул Винс, пытаясь найти хотя бы пятнышко на безупречно белом потолке. - Думаю, ты не понимаешь всей серьезности ситуации. Я тебе не психолог, которому ты сначала отвалишь кучу денег, потом пошлешь его нахер, он тебе улыбнется, и вы разойдетесь. Нет, Винс. Конечно, мне не стоит труда записать твои остроумные шутки, выдавая их за правду, но не думаю, что последующие события обрадуют тебя и меня. Так что, будь добр. Винс замолчал, кусая губы. Он сам прекрасно понимал, что не он хозяин ситуации, но говорить на такие откровенные и слишком болезненные темы не хотелось. Тем более, с Никки. А док терпеливо ждал. Он смотрел на белобрысую макушку с отросшими темными корнями и едва заметно улыбался, чувствуя, как падает стена внутри мужчины. - Я не хочу говорить об этом с тобой, - прошептал Нейл с легким надрывом в голосе. - Особенно с тобой. - Я знаю, - ответил Никки, откидывая волосы за спину и кладя ногу на ногу. - Знаешь, я тоже. Но так положено. Поэтому тебе придется рассказать, а мне придется выслушать. Давай же. Быстрее начнем - быстрее закончим. Винс не выдержал и обернулся. Впервые он не слышал в голосе Никки скрытого подтекста, впервые перед ним был врач - человек, прямой обязанностью которого является помогать людям. И пусть даже оба они понимали, сколь хрупка и тонка эта маска из фальши и лжи, скрывающая истинную натуру доктора, Винс все же предпочел радоваться моменту адекватности Сикса. Никки положил ручку на папку и уселся на край стула, переплетая пальцы и глядя Винсу в глаза. Уголки губ Сикса чуть приподнялись, и в этом безмолвном жесте Нейл понял повеление развернуться лицом к стене. - Давай. Просто расскажи. Это же не сложно. - Ты не можешь судить, сколь сложно это. Чтобы понять, через это нужно пройти. - Может, прекратим пустую болтовню? Хочешь, я предскажу тебе исход этой беседы? Ты будешь глотать слезы, потому что воспоминания о дочери вскроют старые раны, а я буду усмехаться, мысленно проклиная самого себя за то, что мне совершенно плевать. И хотя мы оба понимаем, сколь бессмысленно данное действо, тем не менее, каждое слово из твоей грустной истории должно быть произнесено вслух и записано мною. - Почему бы тебе не придумать ее самому? Основные ключевые моменты ты знаешь, - выплюнул Винс, приподнимаясь на локтях. Никки поморщился так, словно перед его лицом положили кусок дерьма. - А я могу. Только не боишься, что я твою биографию подпорчу случайными связями с обоими полами, наркотиками, алкоголем и прочими прелестями жизни? Ах да, ты же у нас и так все эти прелести видал, - Никки постучал себе по голове и засмеялся. - Ну, ничего. Подпортим такое чудо вещами пострашнее. Вроде... Хм... Убийство собственной дочери? Винс уже хотел вскочить, но крепкая рука Никки удержала его. - Ублюдок! Не смей говорить о ней своим грязным ртом! - Расскажи мне историю своей жизни, и я умолкну, - Никки говорил спокойно и сдержанно, с удовольствием наблюдая, как Винс готовится метать молнии. В такие минуты он становился живым и еще более красивым. - Да подавись, сука, - Винс резко сел обратно, одергивая футболку так резко, что где-то треснула ткань. Сикс поднялся и подошел к Нейлу со спины, кладя холодные ладони мужчине на плечи. Винс тут же дернулся и ненавидяще посмотрел на Никки, в пол-оборота разворачиваясь к доктору. - Убери руки, ублюдок. Ты же сказал мне, что не сойдешь с того гребанного стула! - Я сказал, что не сойду с него, пока ты будешь рассказывать. Но, раз ты не хочешь... - Сикс, приложив усилие, вновь развернул Нейла к себе спиной и провел большим пальцем по нескольким шейным позвонкам. - Расслабься, - шепнул он, наклонившись над ухом блондина. - В последний раз, когда я слышал от тебя эту фразу, ты трахнул меня до звезд в глазах. - Ты же не станешь отрицать, что тебе понравилось? - Никки мягко сжал плечи младшего мужчины, медленно массируя. - Пошел к черту, - простонал Винс, выгибая спину. Мышцы затекли и закостенели, а потому движения доктора моментально начали разгонять по ним кровь, вызывая приятную тянущую боль. - Я устраивал у себя женские бои в грязи. Шариз участвовала в них и привлекла мое внимание. Никки чуть сильнее сдавил плечи пациента, заставляя того сдавленно всхлипнуть. - Я же просил, давай обойдемся без твоих идиотских шуточек. А то я и вправду так запишу. - Записывай, ублюдок. Так и было на самом деле. - Твоя жена была рестлером? Вау, - Никки хмыкнул и покачал головой. - Хотя у меня была мысль, что она стриптизерша. Но ты переплюнул мои ожидания, похвально. - Ты, помнится, собирался записывать, а не вставлять свои безмозглые шуточки. - Да-да, конечно. Я пишу, - Никки, продолжая все так же улыбаться, взял ручку и папку и сделал несколько записей. - И как вы с ней жили? Какие были у нас отношения? - Прекрасные. Завидуй, говнюк, у тебя никогда не будет под боком женщины, которая будет понимать тебя и любить таким, какой ты есть на самом деле. Ей было наплевать на мои деньги: она и сама неплохо зарабатывала такими представлениями. Ей был важен я сам. - А кем же работал ты сам, Винс? - Никки затаил дыхание и посмотрел на мужчину: ему было интересно, кого же на самом деле угораздило попасть в его сети. - Я вокалист одной глэм-банды. Но ты вряд ли ее знаешь, так что не думаю, что ее название тебе о чем-то расскажет, - Винс махнул рукой и вздохнул: сейчас бы он отдал многое, чтобы просто снова оказаться на сцене перед многотысячной толпой и разделить с ней свои боль и страхи, чтобы раствориться в музыке и выпустить наружу все то, что его гложет и пожирает изнутри. - Помнится, я как-то уже говорил, что у тебя хороший голос, - как бы между прочим бросил Никки. - Кто бы мог подумать, у тебя даже есть слух, - саркастично ответил Винс. Никки лишь хмыкнул, но не сказал ничего. - Чем ты обычно занимался в свободное время? - доктор демонстративно поднял кончик ручки над бумагой и выжидающе посмотрел на Нейла. - Пил. Трахал баб. Играл в гольф. Гонял на машинах. - Вау... Хотя, неудивительно. Издержки профессии, не так ли? Винс продолжал сверлить взглядом стену, в одно и то же время радуясь тому, что Сикс больше не прикасался к нему, но и скучая по мягким нажатиям на кожу. Блондин передернул плечами, прогоняя остатки ощущений, все еще чувствовавшихся в мышцах. - Твоя малышка, наверное, считала тебя самым лучшим в мире папочкой, в то время как ты в каком-то подвале трахал очередную фанатку. - Тебе обязательно меня провоцировать? Запомни, можешь говорить все что угодно обо мне, но пусть твои поганые губы не смеют ни слова произносить о Скайлар! - Почему же? Что тогда? - доктор вызывающе посмотрел на Винса. Винс заглянул в глубину зеленых глаз, давая понять, что не боится. - Я наплюю на то, что ты доктор, и начищу твою рожу так, что потом будешь ее обратно как мозаику собирать, - Винс говорил тихо, но на полном серьезе. Не смотря на свою женоподобность, он действительно умел драться. И дрался очень хорошо. Никки подпер подбородок кулаком и улыбнулся, делая очень заинтересованное лицо, саркастично приподняв бровь. - Ублюдок, - выплюнул Винс и снова лег на спину, прикрывая глаза и чувствуя, как внутри все клокочет от ненависти и злости. - Продолжим, - Никки снова взял ручку и стал ее крутить. - А Скайлар... - Я же сказал, чтобы ты не смел говорить о ней! - Винс уже вскочил на ноги и сжал руки в кулаки, готовясь наброситься на Никки. Тот лишь поднял на него взгляд. - Дослушай сначала, борец за справедливость! Это очередной вопрос, - Сикс сам выходил из себя: вспыльчивость Винса значительно затягивала беседу, которая длилась слишком уж долго. Винс выжидающе посмотрел на главврача, по-прежнему не разжимая кулаков, тяжело дыша. Щеки блондина горели, а сквозь спадающие на лицо волосы Сикс мог видеть горящий ненавидящий взгляд. - Посмотри мне в глаза, - неожиданно сказал док. - Посмотри, - вновь повторил он, убирая с лица прядь. Винс послушался, встречаясь с Сиксом взглядом. Вся его смелость, весь напор и вся ярость тут же уступили место холодному, точащему изнутри страху. - Успокоился? - казалось, Сикс точно знал, какой эффект на Винса произведет лишь обычный взгляд его зеленых глаз. - А теперь сядь. Вопрос вот какой: твоя дочь была желанным ребенком, или же это обыкновенный залет? - Как же ты мне омерзителен... - Я не спрашивал тебе, сколь омерзителен я тебе. Заметь, я ни разу не упомянул о том, что я испытываю к тебе, так что, будь добр, ответь на поставленный вопрос прямо. - Я любил Шариз, как никого другого. - А разве вы, рок-музыканты, способны любить? Мы так похожи, Винс. Нам незнакомо это понятие, которого, по сути-то, и не существует. Это клише. - Я любил ее! И Скай - ребенок, рожденный в любви, чтобы не говорил ты, бессердечный подонок, не знающий тепла истинной привязанности, не знающий о самопожертвовании! - И, тем не менее, в твоем личном деле написано одно интересное слово, перечеркивающее все твои пафосные аргументы. Знаешь какое? - К черту, Сикс! - Развод, Винни. Видимо, не так уж сильно ты и любил ее. А что касается Скай - может, вся твоя боль и горечь - лишь блестящая показуха? Ведь вы, музыканты - артисты, мастерски умеющие играть на публику. - Кто-то что-то, помнится, говорил о том, что мы поскорее проведем это проклятую беседу и разбежимся по своим клеткам, - Винс боялся, но сдержаться не мог. Никки скривил губы в ухмылке и внимательно посмотрел на своего пациента. - Отвечай на вопросы. - Играть на публику... По-твоему, попытка самоубийства - игра на публику? - Винс поерзал на диване и ссутулился, глядя на ковер. Безупречно чистый и белый. Аж тошно. - А почему бы и нет? Вы готовы поджигать себя и трахать разбитую бутылку ради шоу. Вам ничего не стоит - отдать жизнь ради собственной славы, - Никки пожал плечами с самым равнодушным видом. - Знаешь, это так забавно. Сначала ты трахал весь мир, а теперь весь мир трахает тебя в моем лице. Смешно, не находишь? - Я любил их. И Шариз, и Скай. Скай была для меня подарком небес. Мне жаль тебя. Ты никогда не узнаешь, каково это - держать своего только что рожденного ребенка на руках и видеть, как он протягивает к тебе свои маленькие пухленькие ручонки, как смотрит на тебя твоими же глазами. Ты жалок. - Я не нуждаюсь в подобном. Мне это непонятно, Винс, непонятны все эти ваши чувства умиления, счастливые улыбки при виде маленьких карапузов, ваша радость. Она кажется мне наигранной. Я могу осознать ее разумом, но моего сердца это ничуть не задевает. Мне плевать, мне это безразлично. Поэтому ты прав, говоря, что я никогда этого не узнаю. А хочешь, скажу, что заставляет мое сердце биться чаще? Что заставляет мои зрачки расширяться? Что обходит мой разум, проникая исключительно в душу? Кровь. Страдания. Крики. И ты, стоящий за гранью всего этого. Ты, чьего кровопролития я пока не желаю, по причинам, неясным даже мне самому. В какой-то мере, я очарован тобою. Но вот, опять ты увел меня в сторону. День едва начался, впереди еще куча дел, мы просидели тут час и даже не сдвинулись с мертвой точки. Несмотря на то, что я дорожу тобой, Винси, если так пойдет и дальше, я буду вынужден применять меры, чего бы мне не хотелось. Так что... Забудь о том, как ненавидишь меня, забудь о том, как любил жену и дочку, хоть для тебя это и невозможно, и просто расскажи историю. Как в школе на уроке - ты же не испытывал никаких чувств, читая, как фашисты убивали людей, пересказывая учительнице параграф по истории? Попробуй и сейчас так. Винс вздохнул, отворачиваясь от Никки и кладя лицо на ладони. - Мы прожили вместе несколько лет. Ссорились, мирились, снова ссорились и снова мирились. В один день я пришел после концерта слегка подвыпивший, а Шариз встретила меня у двери. Она ненавидела, когда я напивался, а в этот раз бросилась мне на шею и поцеловала. В тот день я узнал, что скоро стану папой. А через девять месяцев на свет появилось существо, которое полностью изменило мою жизнь - не внешне, я по-прежнему пьянствовал, спал со всеми подряд и принимал наркотики. Но с появлением на свет Скай что-то внутри меня стало светлее, какой-то черный кусок очистился, засияв небесным цветом. Цвет неба. Подарок неба. Так мы и назвали ее. Никки едва приоткрыл рот, чтобы опять съязвить, но не проронил ни слова - ему просто хотелось закончить эту болтовню, которая завершится рыданиями Винса. Так что, чем быстрее он отыграет свою роль правильного и заботливого доктора, тем быстрее приступит к своим другим, более важным на его взгляд, делам. - Она была прекрасной. Я и не думал, что у меня, пропащего человека, наркомана и алкоголика, может быть такой прекрасный ребенок. Такой невинный и такой желанный. Ты был прав, говоря, что для нее я был любимым папочкой, а не рок-вокалистом и известным дебоширом. Я был для нее героем, - Винс, не моргая, смотрел в потолок и не замечал, как по щекам бегут прозрачные слезы. Его голос не срывался на хрипы и рыдания, он просто был в прострации, рассказывая Никки то, что тот хотел услышать. - А когда ты узнал, что она больна, то... - Мы думали, что это просто аппендицит. Нам так сказали врачи. Мы с Шариз уже тогда не жили вместе, были в разводе. Она была у меня, я отвез ее в больницу. Сделали операцию и выяснилось, что это не аппендицит, а рак. Понимаешь ты? Рак у четырехлетнего ребенка! Я был в ужасе. Тем не менее, опухоль удалили и сказали, что она поправится. Шариз забрала ее домой. А через несколько дней я снова уже дежурил у ее кроватки в больнице дни и ночи - опухоль удалили не полностью, она начала разрастаться вновь. Нам сказали, что нужна химиотерапия... И тогда... в один из вечеров она спросила: "Папа, я ведь больше не вернусь домой, верно?" Я пообещал ей, что все будет хорошо, но уже тогда не верил самому себе. Я уже тогда не сомневался, что ничего не поможет, хотя где-то в глубине моего сердца еще теплилась надежда, что она поправится. Но жизнь рок-звезды избавила меня от лишних иллюзий на счастливые концы. Прошло полгода и... И все эти полгода я наблюдал, как гаснет лучик моей жизни, огонек, что скрашивал мою грязно-пеструю жизнь. Домой она так и не вернулась. Она уже никого не узнавала, ничего не ела, целыми днями была без сознания. И тогда доктор сказал нам, что лечение продолжать бессмысленно - Скай отключают от аппаратов жизнеобеспечения. Мы с Шариз были против - это ненормально, они же врачи! Они должны бороться до последнего! Но смысла уже не было: вечером она просто перестала дышать... - Винс закрыл глаза. Никки молча все записывал, и тишина кабинета прерывалась лишь скрипом ручки. - И ты тогда решился на... - холодно и равнодушно начал снова Никки, будто ему сейчас рассказали историю простуды, но был прерван: - Я устал, Никки. Отведи меня обратно в палату, - голос мужчины был пустым и тусклым. Лишь короткая просьба. - Но мы не закончили. - Мне плевать. Сикс вздохнул. Он понимал, что теперь уже никакими методами не выбьет из Винса больше ни слова. К тому же, он узнал все, что ему хотелось, а точнее, что требовалось узнать. Все равно все эти сведения, бегло записанные убористым почерком на линованной бумаге, можно было смело скомкать и выбросить в мусорку - их надобность заключалась лишь в том, чтобы успокоить дотошных проверяющих, иногда заходящих в больницу, бывших в Бетлеме за все время наверняка не больше двух раз. Никки отбросил папку и потер виски. - Пойдем, - он мягко потянул Винса за локоть, приглашая подняться. - Куда? - стеклянный взгляд, полный грусти, полный боли, полный душераздирающих воспоминаний стал твердым, как закаленная сталь. - В палату. Ты же сам просил. Еще несколько фраз - и эта беседа, я смотрю, кончится для тебя нервным срывом. Винс послушно пошел следом, придерживаемый Никки. - Если ты хочешь, я могу вколоть тебе успокоительного или снотворного, чтобы ты мог поспать, - не то, чтобы Никки было жалко Винса, просто доктор понимал, что, задев все еще пульсирующие раны на душе и сердце мужчины, он обрек и себя, и Винса на совсем непродуктивные выходные, что не могло не огорчать доктора. - Не хочу. Я сам справлюсь, - Винс врал и себе, и Никки. Сикс знал, что стоит ему закрыть палату, как оттуда будут доноситься громкие рыдания и завывания. - Как знаешь, - Никки равнодушно пожал плечами и открыл дверь палаты. - Следующий разговор через несколько дней. И нет, Винс, мы не можем прекратить это, как бы не хотелось и тебе, и мне. Винс лишь кивнул и рухнул на кровать, подминая под себя подушку. Никки с полминуты посмотрел на эту изломанную фигуру и вышел, громко щелкнув ключом. *** Неожиданно ранняя осень уже в начале октября серебрила тоненьким слоем инея еще не опавшие зеленые листья, а порывы пронизывающего ветра врывались сквозь щели в неплотно прикрытом окне, теряясь в мягком войлоке. Винс молча сидел на койке в одной майке, глядя на противоположную стену, вслушиваясь в завывания - мужчина не мог определить, были ли это стоны погоды или же они доносились откуда-то из-за стены, будучи очередными звуками, издаваемыми сумасшедшим. Под глазами блондина залегли синевато-серые тени: он по-прежнему отказывался принимать предлагаемое санитарами по поручению Сикса снотворное, а никто и не настаивал. Вместе с тем, спать он тоже не мог: образ дочери, вновь и вновь приходящий к нему во сне, был хуже любой пытки. Поэтому Винс лишь изредка проваливался в беспокойную дрему на несколько часов средь бела дня, когда кошмары, словно боясь серого света, скрытого тучами солнца, не смели являться. Раздавшиеся в коридоре шаги не удивили и не испугали Нейла: он ждал их и знал, кому они принадлежат. Узнал бы их из сотни других. Быстрые, гулкие, но легкие. В скважине скрипнул ключ и уже через несколько секунд перед ним стояла фигура главврача. - Я прикажу принести тебе теплую одежду, - тут же сказал он, с ног до головы оглядев пациента, замечая, что в простой белой майке ему, очевидно, малокомфортно в такую температуру. - Не стоит беспокойства, - пусто ответил Винс. - Я сам решу, - Сикс поправил на плечах халат, в инстинктивном желании согреться - в такой холод даже доктор, казавшийся другим людям не от мира сего, искал тепла. Винс даже не дернулся на заявление доктора, даже не повернулся, не то, чтобы ответить колкостью, как обычно. Он напоминал статую, холодную и безжизненную. Никки на мгновение показалось, что если он коснется пациента, то почувствует под пальцами холод и твердую поверхность мрамора. - Я не хочу, чтобы ты болел, - словно оправдываясь, пояснил Никки. - Да и смотреть на тебя холодно. И доктор снова наткнулся на глухую стену молчания. Никки вздохнул и опустился на кровать рядом с блондином, поправляя спутавшиеся пряди. - Винс, почему ты не пьешь то снотворное, что приносят санитары? - голос доктора был тихим и спокойным. Ему правда было интересно узнать причину такого поведения. Хотя, Никки догадывался. - Я не хочу, - Никки скорее прочитал по губам, чем услышал речь. Сейчас бы доктор многое отдал, чтобы услышать, как специфичный голос срывается на высокие ноты в очередном споре. Но в ответ он слышал лишь пустые и мертвые слова. - Что ж, - сказал Сикс, пожимая плечами, - дело твое. Надеюсь, это не очередной способ закончить свою жизнь? А то ты у нас в больнице будешь первый, умерший от недостатка сна, - в голосе Никки сквозила легкая ирония, но это больше напоминало фразу "в никуда", под стать тону Винса, обращенную, скорее, к обитым войлоком стенам, чем к собеседнику. Разумеется, в ответ доктор получил лишь молчание. - И, тем не менее, ты знаешь, зачем я пришел. - Знаю. Но я не буду говорить о Скайлар. Больше никогда. Можешь принимать свои меры, можешь делать что хочешь, Сикс. Никки отвернулся к окну и призадумался. - Я говорю с тобой о дочери не потому, что хочу сделать тебе больно. Желай я именно этого, я бы не прибегал к таким способам. Когда я хочу видеть боль - я постараюсь достичь желаемого кратчайшими способами и могу насытиться одной физической болью. Я говорю с тобой об этом потому, что так положено. Поверь, я и сам не хочу, ведь, как ты знаешь, мне плевать. - А мне плевать на то, что тебе плевать. Мы больше не коснемся этой темы, - Винс посмотрел врачу прямо в глаза, на этот раз без малейшего усилия выдерживая прямой холодный взгляд доктора. - Винс, ты же не хочешь, чтобы я назначил тебе дополнительные процедуры, которые вряд ли понравятся тебе? - Никки прикрыл глаза, справляясь с подступившим гневом. Это упрямство выбешивало, как и осознание того, что если Винс не захочет, они и правда больше не заговорят об этом. - И какие же? Лоботомия? - Винс скептически приподнял одну бровь и искривил губы в усмешке, от которой у Никки по спине побежали мурашки: так усмехается только человек, душевно погибший. - Давай, Сикс, сделай это. И тебе приятно, и я не против. Я устал. Я устал жить и теперь согласен на любой исход. - И все же тебе стоит подумать над тем, что... - А тебе стоит заткнуться. Никки замолчал и вскинул брови, внимательно глядя на Винса. Мужчина смотрел в ответ, даже не пытаясь отвести взгляд. Так они переглядывались с минуту, но блондин даже не моргнул. Никки видел перемены в нем. И эти перемены его определенно не радовали. Куда приятнее было общаться с запуганным и вечно плачущим Винни, из которого не стоило труда вытащить ответы на вопросы, да и сам мужчина спешил выплеснуть весь гной, скопившийся в нем. - Винси... - Сикс взял блондина за руку, проводя большим пальцем по выступающей косточке. Мужчина даже не одернул руку. - Пожалуйста... К таким методам и к такому тону доктор прибегал крайне редко, и подобные случаи можно было посчитать на пальцах – когда он просил. Это всегда свидетельствовало о том, что цель, которой Никки хочет добиться, настолько для него важна, что он готов прийти к ней любой ценой. - Пожалуйста, Винс, - снова повторил док. - Не сработает. Когда ты просил подобный образом разрешения меня трахнуть, я повелся. Второй раз этот номер у тебя не прокатит, - Винс, наконец, отвернулся и теперь смотрел на дверь. Сикс придвинулся ближе, касаясь шеи Нейла легким поцелуем. Пациент вновь не оттолкнул его. - Хорошо. Давай тогда просто поговорим. Не о Скайлар. Винс дернулся, когда имя его дочери вновь слетело с губ главврача. - О чем ты хочешь поговорить, Винс? Может, расскажешь мне о своем творчестве? Или же просто о музыке? Ты увлекался гольфом, может быть, ты... - Я хочу услышать твою историю, Сикс, - Винс повернулся к Никки и снова посмотрел ему в глаза, отмечая там непонимание. Доктор нахмурился и немного выпрямился. - Прости, что? Какую еще историю? - Историю твоей жизни. Ты знаешь обо мне все или почти все, а теперь я хочу узнать, кто ты такой. Я не верю во всякие мистические штучки, так что, не верю и в то, что ты - сам Дьявол из ада, или как там еще тебя называют тут сумасшедшие и санитары. Я знаю, что ты обычный человек из плоти и крови. Ты где-то родился, у тебя были мать и отец, ты, как и все, ходил в школу, терпел насмешки одноклассников... Ты - как все. И я хочу услышать твою историю, Никки. Доктор лишь улыбнулся, отметив, что Винс впервые за долгое время назвал его по имени. Сикс тихо засмеялся и поднялся. - Ну-с, господин доктор, куда мне присесть? Вот, я перед Вами - несчастный потерянный в этом мире, что ищет покоя, - Никки развел руки в театральном жесте, и Винс поморщился от этого фарса. - Ты можешь и ничего не рассказывать, а просто прописать свои процедуры и проваливать отсюда, я не настаиваю, - безразлично ответил Винс, ложась на подушку. Никки поднялся, скользнув взглядом по фигуре мужчины, а затем отошел на средину комнаты и уселся на мягкий пол, спиной к пациенту. - Ну что ж, все в лучших традициях психиатр-пациент: мы одни в комнате, ты сидишь у меня за спиной. Прошу, задавай вопросы, раз уж на то пошло. - Я не буду задавать тебе вопросов. Тематику разговора я очертил. А дальше ты все расскажешь мне сам или убирайся отсюда к черту. Но я знаю, что ты не уйдешь. Потому что ты хочешь это рассказать, - Винс сделал акцент на слове "хочешь", - более того, потому что ты нуждаешься в этом. - Не перебарщивай, Винси, - хмыкнул Сикс, - уж не возомнил ли ты себя спецом в области человеческих мозгов и тех странных процессах, что творятся внутри них? Моя жизнь обыкновенна, а потому история будет скучна. Моя жизнь до Бетлема, имеется в виду. А все, что творилось уже в этих стенах - легенды, ходящие обо мне не так уж и сильно, подчас, отличаются от правды. И тебе не следует забывать о том, что таких, как я, люди боятся. - Ты сам говорил мне, что я могу не бояться тебя. - Не бойся, твое дело, - безразлично пожал плечами Никки. - Я говорю это к тому, чтобы ты не забывался. Итак, хочешь услышать мою историю? Так слушай. Не думай, что я расскажу тебе что-то сверхинтересное. Ты прав. Я был обычным пацаненком, которых миллионы по всему миру. Любил играть в футбол, пускать кораблики по ручьям весной, лепить снеговиков и представлять себя супергероем. Только вот не все так радужно, как кажется. Мои родители... Они последние ублюдки. Отцу было откровенно наплевать на меня, он бросил нас с матерью, еще когда я был совсем младенцем. А вот мама... Мама меняла мужчин с завидной регулярностью. Ее любовники не особо-то любили меня - кто-то мог ударить, кто-то просто относился, как к предмету интерьера, а мне было наплевать. Я ненавидел своих родителей. Винс не собирался перебивать, он просто слушал ту историю, которая была одной общей для тысячи детей, словно у них у всех были одни и те же мама и папа, а все они - братья. Никки перевел дыхание и продолжил, мрачно глядя в грязное окно, все больше и больше погружаясь в те уголки памяти, которые он предпочел бы забыть. - Ненависть скапливается внутри. Подпитывается извечным одиночеством - друзей у меня не было, мы постоянно переезжали, а всем было плевать на меня. Поэтому, приезжая в новый город, я даже не старался завести новых знакомств. Мать была шлюхой. А ее парни подчас такими ублюдками, некоторые и извращенцами... - Кто бы говорил, - буркнул Винс, и Никки зло посмотрел на него, обернувшись, но ничего не сказал. - Некоторые из них смотрели на меня, и в их глазах я видел то, чего не положено испытывать к ребенку любимой женщины. Некоторые шли дальше: ловили меня за руку, принуждая к каким-то вещам, благо я всегда успевал либо сбежать, либо ударить, за что мать потом, в свою очередь, била меня. Но это было лучше, чем... - Сикс запнулся, переводя дыхание. Впервые Винс услышал в его голосе некое... смущение? Но доктор тут же продолжил, оборвав предложение и начав новое. - Злость, боль и обида не находили выхода. Я бродил по улицам, пиная ногами камни, затевая драки с кем попало, воровал разные безделушки. Однажды я проходил мимо бездомного щенка. И тогда я остро, как никогда прежде, ощутил желание причинить боль. Он был такой же никому не нужный, как и я. Такой же втоптанный в грязь, как и я. - Да у тебя просто комплекс неполноценности сложился, я вижу. Никки вновь пропустил едкий комментарий пациента. - И тогда я подумал, что такие заслуживают смерти. И он, и я. Я вытащил свой складной ножик, поймал лижущего мне руки щенка за шкирку и всадил лезвие ему в горло по самую рукоять. Он жалобно пискнул, задергался и обмяк в моих руках. Ладони обагрила теплая кровь. Тогда я впервые ощутил прелесть того, как она стекает по рукам, как согревает замерзшие ладони, какая она приятная, липковато-скользкая, застывающая на коже. Тогда я еще не знал, кем стану в будущем, - я был слишком мал, чтобы задумываться об этом, но уже тогда я понял, что кем бы я не был, я хочу иметь дело с кровью... - Ты мог бы просто стать врачом... Хирургом, например. Никки тихо засмеялся и покачал головой. - Представляешь, я тоже так подумал. Я решил, что хочу врачом. Не чтобы помогать людям, а чтобы быть поближе к крови и боли. Меня это подпитывало изнутри, даря силы и возможности жить. Помню, когда мне было десять, я стал свидетелем аварии. Какой-то пьяный лихач не справился с управлением и врезался в столб. Его машину - Боже, она, наверное, стоила целое состояние - просто сложило пополам. А он сам... Я ни за что не забуду, как он был прекрасен, когда его бурая кровь окрашивала его платиновые волосы в грязно-красный цвет, как было спокойно и умиротворенно его красивое и загорелое лицо Винс вздрогнул, а Никки замолчал, задумавшись. Блондин старался не дышать громко, лишь терпеливо ждал, когда доктор продолжит свой рассказ. - Как я уже говорил, я решил стать доктором. Не скажу, что я был счастлив там учиться, но то, что выматывало всех, питало меня - тяжелая учеба позволяла мне забыть о том, каким ничтожеством и отбросом общества я родился, я думал лишь о том, кем я стану, выучившись. На втором курсе обучения - я, как ты правильно сказал, пошел именно на хирурга, - я понял, что это не мое. Во время практики мы пошли в одну психбольницу. Она не сильно отличалась от Бетлема - те же закрытые камеры, та же пустота кругом, толстые стены и грозные врачи, одним своим видом внушающие ужас. Тогда я осознал, что лучшего места, чем психбольница, для персональных экспериментов и создания собственной коллекции, о которой никто не будет знать, просто не существует. А потому я перевелся на другой факультет и параллельно пошел работать практикантом. Сюда. В Бетлем. Перезнакомился с персоналом - я был весьма общительный парень и даже сумел найти здесь приятелей. Тут я чувствовал себя, как рыба в воде. А главврачом в то время был седой старичок, который кашлял, едва не выплевывая свои легкие. Он всех любовно гладил по головке и успокаивал, тратя все свободное время на беседы с психами. Спустя два года после того, как я закончил университет, когда я уже работал здесь достаточно долго, доктор умер, оставив место главврача вакантным. Угадай, кого возместили на эту должность? - не дождавшись ответа Винса, Никки кивнул. - Бинго. Меня, всеми любимого и обожаемого. И тут я осознал одну вещь - теперь я имел в своей власти целый мирок. Небольшой, безумный, но это был целый мир. Я был в курсе всех событий, я знал историю болезни каждого. Все вокруг думали, что я был таким ответственным и жаждущим помогать, хвалили, ставили в пример. А я целыми ночами перечитывал и почти заучивал историю болезни каждого в поисках тех, кто мог меня заинтересовать, чьей болью и кровью я мог бы подпитываться. Видишь ли, Винни, я не хотел убивать всех, я хотел убивать особенных. Что толку от сумасшедшего, что никак не реагирует на инструменты, которые бы бросили в ужас нормального человека? И тут-то я и стал искать уникальных для своей коллекции. - А Мик? Я уверен почти на все сто, что он сыграл в твоей судьбе далеко не последнюю роль, - Винс внимательно слушал, глотая каждое слово, упавшее с губ Никки. Мужчина кивнул и продолжил: - Ты прав. Мик тут был уже тогда, как только я переступил порог Бетлема. Он словно сразу ощутил, зачем я тут. Его постоянные взгляды и улыбки, попытки заговорить со мной... А я избегал его, старался не встречаться с ним глазами, ускорял шаг, проходя мимо... В те годы, в первые годы работы здесь, я еще умел бояться, помнил, что такое страх. Помнил, как боялся отчимов, боялся быть не принятым, но больше всего боялся, что меня вычислят. А Мик всем своим видом всегда мне демонстрировал, что он знает обо мне все, даже то, чего о себе еще не знаю я сам. Его вел другой врач, поскольку Марс уже попал в больницу раньше меня, и виделись мы только в коридорах или же случайно сталкиваясь в неожиданных местах. Но, к моему ужасу, в один прекрасный день его лечащий врач уволился, а всех пациентов, которых он вел, распределили по другим докторам. Мик попал ко мне. Повторюсь, тогда я еще умел бояться. И когда он заходил в мой кабинет, как бы я не старался внешне держать оборону, внутри меня все клокотало от отвращения и легкого ужаса. Тем не менее, Мик дал мне понять, что то, что он знает больше, чем положено, вовсе не должно меня волновать - я наблюдал за ним и видел, что этот парень едва-едва произносит за весь день несколько фраз и лишь истинный знаток человеческой натуры сможет прочитать все его мысли в блестящих голубых глазах. Но таковых немного. Большинство столь же пусты и тупоголовы, как... - Сикс задумался, подбирая подходящее имя. - Как Томми, - подсказал Винс. - Да, именно как Томми. Так вот, поскольку мне приходилось видеться с Миком Марсом против моей воли, мне пришлось научиться не бояться его. Со временем страх перерос в уважение. А после я вообще забыл о том, что значит бояться. Я уже стал тем, кого боятся другие. - А Мик? Он не боялся тебя? - Винс вспомнил, как его бросило в холод, когда он впервые увидел холодные глаза доктора. - Мик? Боялся? Я вообще не уверен, что он знает, что такое страх. Такие, как он, не боятся ничего. Ни докторов со своеобразным хобби, ни смерти, ни жизни. Если мы игроки, то он - судья, и после он поставит нам оценки за наше выступление на арене жизни. Даже несмотря на то, что я его знаю давно, каждый раз я открываю его для себя снова. - Ты уходишь от темы. Мы говорим о тебе, а не о Мике, - Винс нахмурился и мысленно одернул себя за то, что так быстро позволил Никки соскочить с разговора. Доктор тихо засмеялся и покачал головой. - Я готов говорить о таких людях, как Мик, часами. Знаешь это чувство, когда ты прочитал прекраснейшую книгу, и теперь тебе хочется взахлеб рассказывать каждому о самых захватывающих моментах? Вот и с Миком так. - Еще раз, - уже более жестко сказал Винс, - меня интересуешь... - Да-да, тебя интересую я. Это само собой разумеется. Я здесь всех интересую. Знаешь, сколько людей в Бетлеме ломают себе голову над загадкой, что из того, что говорят обо мне правда, а что ложь? А возможность узнать есть только одна - проверить на себе. - Неправда. Я знаю, на что ты способен, я видел, что ты творишь. И не стал одной из твоих жертв. Доктор Сикс усмехнулся, но пациент не видел этой улыбки. - Не зарекайся, - со смешком в голосе ответил врач. - Так что же было дальше? - Дальше? Дальше началась райская жизнь. Сначала жертв было много: стремление насытиться, стремление почувствовать боль просто сжирало изнутри, и я не мог сдерживаться. Тогда я и убивал быстро. Больше всего любил перерезать артерии, чувствуя, как теплая кровь фонтаном брызжет на меня, окропляя лицо, падая на одежду, на волосы. Я убивал около 12 человек за год. Позже страсть поутихла. Я стал больше наслаждаться самим процессом. Процессом пытки. И стал убивать своих жертв реже - многие, побывавшие в моих руках все еще живы и сидят в своих камерах, Винни. - Так странно, - Нейл внезапно прервал плавную речь врача. - Ты говоришь, а мне не страшно. Рядом со мной сидит маньяк-убийца, но я не боюсь тебя, Сикс. Мне лишь жаль тебя. - Это знаешь, почему? Ты понимаешь меня, Винси. Конечно, далеко не в полном объеме, но... - Никки поднялся, подошел и уселся на койку рядом с блондином, закидывая руку ему на плечо. - Ты ведь тоже знаешь, что такое убить человека, верно? Ореховые глаза потемнели. Винс поджал губы, его лицо побледнело, и мужчина мелко задрожал. Блондин скинул руку доктора со своего плеча и немного отодвинулся. - Это была случайность. Мы были пьяны, и... - И ты отправил к праотцам своего друга, - Никки покачал головой и снова потянулся к мужчине, чтобы коснуться его щеки, но Винс не позволил ему, уклоняясь от руки. - Я не хотел его смерти, Сикс. Это было давно, я предпочитаю это забыть, так что... - Что? Прости, я ослышался? Ты убил человека, а теперь хочешь забыть это, как страшный сон? Серьезно? - Я его не убивал! Я не виноват! Не убивал! - неожиданно закричал Винс, вскакивая с кровати и отходя к двери. - Я не хотел этого! - Конечно, не хотел. Конечно, не виноват. Но факт налицо - человек мертв, и ты - причина его смерти, - Никки закинул ногу на ногу и склонил голову на бок, разглядывая дрожащего от страха и злости Винса, сжимающего кулаки. - Хочешь меня ударить? Давай, попробуй. Посмотрим, что из этого выйдет. Винс резко сократил имеющиеся между ними несколько метров, подходя к по-прежнему сидящему на кровати Никки вплотную. Доктор задрал голову вверх, бесстрашно глядя в налитые яростью глаза пациента. Нейл рвано дышал, выдерживая взгляд Сикса. Ему снова показалось, что эти глаза гипнотизируют, как глаза удава. Не выдержав, Винс поднял руку и ударил Никки по щеке тыльной стороной ладони. На бледной коже доктора остался яркий красновато-розовый след. - Я не убийца, - отчетливо произнес блондин, на этот раз без эмоции гнева в голосе. Мужчина даже не успел среагировать, когда Никки резко подался вперед, схватив его за майку и подтянув к себе, а затем свободной рукой в свою очередь ударил Винса по лицу. - Я спущу тебе это с рук. В первый и последний раз. Но знай, ты - убийца. И этого не изменят ни слова, ни годы раскаянья и добрых поступков. Ты убийца, Винс. Такой же, как и я. С этими словами Никки поднялся и отшвырнул Нейла на кровать. Мужчина отвернулся к стене и задрожал, и Сикс знал - это слезы. Винс снова стал таким, каким был, впервые попав в больницу - испуганным и сломленным. Никки несколько раз обошел палату, наблюдая, как плечи блондина содрогаются в беззвучных рыданиях. Только сейчас врач ощутил, как холодно в палате. Сняв с себя халат, доктор подошел к Винсу и набросил его пациенту на плечи. Блондин тотчас же попытался скинуть вещь. - Не упрямься. Тебе ведь и вправду холодно. - Пошел нахуй, ублюдок! - Винс снова передернул плечами, но Никки успел заметить, как поежился от подступившего тепла пациент. Доктор поправил сползший халат и обнял Винса, позволяя тому уткнуться себе в грудь мокрым от слез лицом. Мужчина чувствовал, как намокает футболка, но не дернулся. - Ты убийца. Это ничего не изменит. Твоя плата за твои же грехи. Даже если бы ты и забыл тот случай, что маловероятно, то печать убийцы уже клеймила тебя. Разве за твоей спиной не говорили о том, что ты виноват в смерти того парня? Все улыбались тебе, жали руку, делали комплименты, а в их головах крутилось "Этот сукин сын из-за своей страсти к алкоголю загубил жизнь молодого парня". Винс тихо взвыл, глуша рыдания в грудь доктора. Никки еще сильнее обнял его, проводя рукой по спутанным волосам. И снова. - Тш-ш-ш-ш... Просто не надо ставить себя выше меня. Мы схожи во многом, и не надо это отрицать. Ты же сам бесишься от этого, но поделать ничего не можешь. С этим никогда не свыкнешься. Либо будешь мучиться с этим всю жизнь, либо наслаждаться, как я. Но вот в этом мы слишком разные... В этом ты никогда не станешь, как я. Посмотри, как удивительна наша жизнь, - Никки за подбородок приподнял голову Винса, заставляя вновь посмотреть на себя. Глаза пациента были мокрыми, на кромке нижних век собрались тяжелые капли, - ты убил человека. Я убил стольких людей. Ты должен был бы бояться меня, а сейчас мы сидим вдвоем здесь, и ты плачешь мне в плечо - мне, человеку, которому меньше всего следовало бы доверять. Но ты доверяешь. Разве это не изумительно, Винс? - Никки вновь провел рукой по светлым волосам, мягко убирая прилипшие к лицу пряди. - Я не доверяю тебе. И ненавижу тебя. Того ублюдка, каким ты являешься. - Ты уже не считаешь так. Я вижу это в твоих глазах. В твоей манере говорить. Теперь ты знаешь и мою историю. Знаешь, каков я. И понимаешь, что наши судьбы столь схожи... Двое никому не нужных ублюдков, израненных жизнью, которым не следовало даже рождаться на этот свет. - Я не такой! У меня была жена, которая любила меня, дочка, у меня была семья! - А до этого, Винс? И после этого? Кто у тебя был? Друзья? Или же лишь фальшивки, тянувшие руки к твоей славе? Кто приходил к тебе, когда ты был в тюрьме, кому ты был поистине нужен? Блондин вновь всхлипнул и опустил голову, снова утыкаясь носом в плечо Никки и всхлипывая, заходясь в новом приступе слез. - А сейчас ты видишь во мне человека, который может тебя понять. Поэтому ты подсознательно закрываешь глаза на мою страшную натуру, закрываешь глаза на ту невидимую кровь, что не смоется с моих рук никогда. Ты ищешь понимания и тепла. И тебе все равно, кто может дать его. Пусть даже такой человек, как я. - Нет, это не... Сикс мягко приложил палец к губам Винса с тихим "тшшш". Осторожно надавив мужчине на грудь, доктор заставил его лечь на кровать, а сам прилег рядом, укладывая Нейла себе на плечо. - Ты не спал. Очень давно. Отдыхай. Винс уже даже не сопротивлялся, лишь устраиваясь поудобнее. - А как же твои дела? Работа? - Работа подождет. - Я не хочу, чтобы твои планы рушились из-за меня. - Ты не представляешь, сколько планов ты мне уже поломал, дорогой, - Никки тихо засмеялся, и Винс прикрыл глаза, отмечая, что у доктора очень приятный баритон. - Я написал для нее песню... - Прости, что? - Никки недоуменно нахмурил брови, но Винс этого не увидел. Пациент лишь еще больше уткнулся в грудь мужчины, как будто смущаясь своей слабости. - Для Скай. Я написал для нее песню. Точнее, я только продумал ее. Она у меня в голове. И если ты бы мне позволил ручку и лист бумаги, я бы мог записать, но... Я понимаю, не положено и все такое, - Винс закусил губу, жалея, что заговорил об этом. - Верно, не положено. Откуда мне знать, что это не твоя уловка? Я принесу тебе бумагу и карандаш, а ты на моих же глазах воткнешь его себе в шею, - Винса передернуло, как только блондин представил себе, как его кровь хлещет из шеи на футболку, а из горла вырывается отвратительное булькание. - Тут все зависит от тебя. Поверишь ты мне или же нет. Но я не настаиваю. - Я боюсь боли... - Все боятся, Винни. - Я боюсь боли и крови, Сикс. Я не убью себя так. - Это должно меня убедить? - Никки приподнял бровь. - Пожалуйста... - одними губами прошептал Винс. Доктор поднялся и сел на кровати. Нейл выжидающе смотрел на него, ожидая, чего потребует доктор взамен. - Ну? Чего ты хочешь? Чего ты хочешь за простой лист бумаги и карандаш? Никки обернулся, а затем встал и подошел к двери. - Ничего. Я скоро приду. С этими словами главврач вышел из палаты, даже не закрывая дверь на ключ. Винс слегка изумился подобной степени доверия, хоть и понимал - какое тут доверие? Куда он пойдет? Куда сбежит? К тому же, он с куда большей охотой выложит тревожащие разум строки на бумагу, чем будет метаться по бесконечным коридорам в поисках несуществующего выхода. Спустя минут десять вновь послышались шаги, скрипнула дверь на ржавых петлях, и в палату снова зашел доктор Сикс. Винс не сдержал изумленного возгласа, когда увидел, что в одной руке Никки держит несколько листов бумаги и ручку, а другая рука сжимает гриф старой акустической гитары. - Ты издеваешься? - Винс немного насупился, и Никки удивленно приподнял брови. - Как? Ты хотел историю моей жизни - вот тебе еще один факт: я умею играть. В те времена музыка - единственное, что спасало меня от тяжелых мыслей. Я прятался за стеной из мелодий, - Никки потянул мужчине ручку и бумагу, а сам сел на пол, настраивая гитару. - И что я еще интересного должен узнать? Может, ваш Томми - ударник? А Мик вообще ночами устраивает мини-концерты, играя на электрогитаре? Нет? Странно, - съязвил Винс, но доктор никак не отреагировал. - Я тоже был ребенком. Я тоже был тем, кто хотел подражать кумирам. Я был влюблен в музыку, - Никки говорил тихо и спокойно, любовно гладя корпус гитары, словно нашептывал эти слова ей. - Сколько она у тебя? - Винс уселся поудобнее, положив на колени лист бумаги. - Неудобно. Никки поднял голову, услышав капризное хныкание блондина, но тут же снова опустил взгляд к гитаре. - Конечно, прости. Сейчас отправимся прямо в студию, там все удобства, - фыркнул Никки. - А гитара у меня с самого моего первого дня пребывания тут. Я не думал, что она мне пригодится. Хотел выкинуть, но было жалко - все-таки в те времена она была недешевой. - А ты не пытался направить свой гнев и ненависть ко всему миру в другое русло? В музыку, например. Писал бы всякие песни с кричалками, вместе с публикой прогонял бы дьявола, разбивал бы гитары об сцену... Почему нет? - Винс написал пару строк, но снова посмотрел на Никки, отмечая про себя, что ему идет гитара. Доктор поднял голову, но ничего не ответил, вновь проводя пальцами по струнам, а затем опять подкручивая несколько колков. - Ты дописал? - Нет еще, - смущенно ответил Винс, и оба мужчины ненадолго замолчали. - Любовь к крови сильнее любви к музыке. Но иногда даже реки крови не смогут заменить одной красивой грустной мелодии, - философски заметил Никки, наблюдая, как блондин что-то пишет, раздраженно зачеркивает и снова вписывает на белых листах. - Это набросок... Но в нем вся моя душа. Будь добр, окажи милость и не вытирай об это ноги, Сикс, - Нейл протянул Никки исписанный листок, и доктор пробежал его глазами, а читая второй раз, попытался напеть, на ходу сочиняя мелодию. Винс внимательно смотрел на мужчину, пытаясь представить, что перед ним не доктор-психиатр с ненормальным хобби, а рок-музыкант, его коллега по цеху. - Если бы ты был музыкантом, то ты был безумным даже в таком круговороте событий и лиц, наркотиков и алкоголя, который представляет собой рок-арена, - как только Никки резко поднял зеленые глаза на Винса, блондин тут же отвернулся к окну. - Прости. Я не думал, что тебя это заденет. - Меня? Реплики психов меня уже давно не задевают, как и слова обычных людей. - Я не псих! - Но ты и не обычный человек, так? - Никки с удовольствием заметил, как Винс закусил губу. - Ладно. Я тут прикинул основную мелодию. Доктор бросил беглый взгляд на гриф и ударил по струнам сжатыми пальцами, так, словно играл медиатором. На каждую сильную долю Никки едва заметно вдыхал, выделяя ее, играя несколько громче. Винс внимательно рассматривал серьезные черты лица, следил за глазами, которые то скользили по грифу, то смотрели на кисть руки, уверенно, без единой осечки, бьющую по струнам. Никки стал играть перебором, тихонько напевая слова, глядя в листок с текстом. Винс перебрался с кровати на пол и уселся рядом с Никки. Когда брюнет запел припев, Нейл присоединился к нему. - Looove... My never ending love for you... Никки тут же прекратил петь, позволяя Винсу наслаждаться отголосками того, что было для него так дорого. Длинные пальцы ловко перебирали струны, Сикс, казалось, даже всем корпусом подавался ближе к блондину, вслушиваясь в его мелодичный, но становящийся все более и более надрывным голос. Глаза доктора больше не смотрели на гитару: его взгляд был прикован к маленьким каплям слез, бегущим из закрытых глаз Нейла. Винс оборвал фразу на середине и уронил голову на руки, громко рыдая. Он не мог держать это все в себе, мужчина не стеснялся своих рыданий и своей боли, он позволял выходить им из себя. Никки прекратил играть и отложил гитару, снова приобнимая блондина. Доктор молчал. Сикс не пытался что-то говорить, он лишь тихо укачивал Винса в своих объятьях. Вот - разбитая душа, чьи осколки впиваются в беззащитное сердце. И все, что осталось у Винса - его боль, эта песня и надежда на скорую смерть. - Зачем... Зачем ты так делаешь? Тебе же не жаль меня? Зачем ты принес лист, ручку и гитару? Ты бы мог просто отказать мне... Зачем? - Винс тихо зашептал, закрывая глаза, которые уже болели от такого количества пролитых слез. - Ты прав. Мне не жаль. Но ты нужен мне, нужен таким, какой ты есть сейчас. Ты привлекаешь меня, и я не могу лишить себя возможности лишний раз прикоснуться к тебе, - Никки провел рукой по вздрагивающей спине. Винс схватился руками за белую футболку Никки, притягивая его ближе, сцепляя руки у доктора за спиной и плача навзрыд. Сикс продолжал успокаивающе гладить блондина по спине, положив голову поверх его. - Плачь. Быть может, часть горечи выйдет со слезами. Не стесняйся своих слез. - Может ли об этом говорить человек... который не умеет плакать? - вздрагивая, отвечал Винс. Никки отодвинул его от себя, беря в ладони лицо Нейла, стирая бегущие слезы большим пальцем. - Я соврал тебе. Мне не наплевать. - Не верю, Сикс... Это… пу-пустые слова... - По-твоему я и вправду не умею плакать? Ведь ты сам говорил, что я обычный человек. Такой же, как и все. - Твоя душа мертва. А значит, ты не можешь чувствовать. Не можешь быть полноценным человеком. - Я тоже так думал. Я тоже считал, что моя душа умерла. Но сейчас я вижу, что она лишь парализована. Ты заставляешь меня что-то чувствовать. Возможно, это то, что люди зовут сочувствием, Винс. Но я ощущаю ту боль, что заключена в твоем сердце. Никки вновь склонил голову Винса себе на плечо, невесомым поцелуем касаясь светлой макушки. - И что... Что теперь? Ты не вы-выполнишь обещание? - Винс шмыгнул носом и снова поднял голову. Никки поморщился: сейчас разговоры о смерти были уместны, но малоприятны. - Выполню. И я, и ты прекрасно понимаем, что для тебя - это лучший исход. Ты не жилец, - Никки еще крепче обнял Винса. Рыдания стали затихать, уступая место тяжелым и рваным вздохам и тихим всхлипам. Никки ощущал, как тело в его руках становится податливым - вымотанный слезами и бессонными ночами Нейл стал засыпать, что обрадовало доктора. - Засыпай, мой обреченный друг... Засыпай, пусть тебе ничего не снится, просто выспись, дорогой мой. Просто отдохни. Никки осторожно опустил Винса на мягкий пол, положив блондинистую голову себе на колени, и стащил с кровати покрывало, укрывая спящего мужчину. Никки, не отрываясь, смотрел на красивое, женственное лицо, сдерживая желание коснуться нежной кожи и мягких губ, опасаясь, что Винс проснется. - Я посторожу твой сон, Винни. Я буду отпугивать кошмары. Я буду хранителем твоих снов. *** Доктор проснулся, когда небо за окном палаты уже синело, приобретая насыщенные холодные вечерние оттенки. Мужчина обнаружил себя опирающимся на мягкую стену, а разбудил его полувскрик-полустон, сорвавшийся с уст пациента, лежавшего у него на коленях. Голова Винса металась то вправо, то влево, иногда он неконтролируемо сжимал руки в кулаки и громко стонал. Сикс потряс его за плечо. - Винс. Эй, - брюнет осторожно убрал с лица Нейла упавшие на лицо пряди и провел ладонью по щеке, - Винни. Проснись. Слышишь, проснись! Внезапно Винс резко открыл глаза и вскочил, принимая вертикальное положение. С его губ срывалось тяжелое дыхание, а из глаз вновь потекли слезы. - Все в порядке, - Никки развернул его за плечо к себе, вновь притягивая в объятия. - Это кошмар. - Ты же обещал... - вновь срываясь на рыдания, отвечал Нейл, как маленький, капризный ребенок. Никки не знал, что ответить. Лишь вновь успокаивающе гладил мужчину по спине. - Прости, проглядел. Видимо, они усыпили меня и решили все же сделать больно такому обаятельному созданию, как ты, - Никки понятия не имел, как разговаривать с детьми, но, кажется, у него получалось. - Ты обещал, что будешь охранять мой сон! - Винс громко всхлипнул и совсем слабо ударил кулаком Никки в бок. - Виноват. Прости, прости меня, мой хороший, я виноват. Но они ушли. Ушли же? - Никки заглянул в заплаканные глаза Винса, и блондин кивнул, вжимаясь в грудь доктора так, словно он и правда спасал его от всех невзгод и ужасов. - Так. Вот видишь, они ушли. Мы снова одни. Больше никого. - Я не хочу больше так... Я не хочу! - Винс опять зарыдал, сжимая в кулаки футболку Никки, а Сиксу ничего не оставалось, кроме как непрерывно целовать светлую макушку. - Не будет, они больше не потревожат тебя. - Зачем ты здесь со мной? Что толку тебе успокаивать меня, если мы оба знаем, что я скоро умру? - Душе нужно успокоение, - Сикс мягко коснулся груди Нейла там, где билось израненное сердце, - даже перед смертью. Зачем ты спрашиваешь? Ты хочешь побыть один? Хочешь, чтобы я ушел? - Нет! - тут же шепотом воскликнул блондин, вновь отчаянно цепляясь за футболку Никки, который уже достаточно замерз в прохладном помещении, но не подавал виду. - Не уходи. Мне... плохо, Никки. Мне жутко. Доктор развернул Винса к себе спиной и сказал: - Посмотри в окно. Посмотри, какая там красивая луна. Она заберет все ужасы и кошмары. Винс закрыл глаза и замотал головой, и светлые пряди пришли в еще больший беспорядок. - К черту луну! Я хочу, чтобы мои страхи забрал ты. Ты же доктор! К чему мне луна, если она холодная и безмолвная, к чему мне этот космический объект, если он так далеко? - Ты только посмотри, Винс. Она согреет тебя, ведь солнце давно погасло для нас. А луна... Луна осветит нам путь и скроет в темноте страхи. Не думай, что она так ужасна. Она отражает свет солнца, которого мы больше не достойны, - Никки обнял Винса, касаясь губами его виска. Мужчина сразу снова развернулся к доктору и уткнулся ему в грудь. - К черту луну. К черту солнце. К черту все. Я не хочу, чтобы ты оставлял меня в тишине и темноте, - тихо пробормотал Винс, а после добавил совсем бесшумно: - Не уходи... - Но мне... - Никки задержал дыхание и шумно выдохнул. - Хорошо. Я не уйду. Не холодно? - Холодно, - ответил Винс, теснее прижимаясь к Сиксу, хоть на нем по-прежнему был халат доктора и покрывало, а брюнет сидел в одной лишь футболке. Никки провел холодными пальцами по скуле Винса, затем по линии губ, по закрытым припухшим векам, а вторую руку переместил ему на затылок, легонько перебирая светлые пряди, казавшиеся серебряными в свете луны. Чуть надавив, тем самым притягивая мужчину ближе, доктор немного склонил голову, наконец, прикасаясь к губам Винса, осуществляя то, чего так хотел все это время, но чего не позволял себе, боясь напугать и без того окруженную кошмарами, запутавшуюся в сетях безумия и ужасов душу. Винс неуверенно приоткрыл рот, пропуская язык Никки, и доктор с громким вздохом еще крепче прижал к себе дрожащее тело. Извращенная натура Сикса вопила о том, что сейчас такой шанс для того, чтобы снять с Винса штаны, прикоснуться там, где жарко, ворваться в приятную тесноту и вбиваться с такой силой, чтобы слышать стоны и вскрики, но Никки удалось подавить это наваждение. Доктор понимал, что сейчас самый удобный случай, но что-то останавливало его. Руки Винса крепко обняли Никки за талию, и блондин сам уже тянулся за поцелуем горячих губ. - Забери их... забери, забери, забери... - блондин дергался в руках доктора, перемежая слова с поцелуями. - Что, Винси, что забрать? - Никки усадил Винса себе на колени, разворачивая лицом и покачивая в своих руках - Забери мои ужасы, забери мои кошмары, забери мои воспоминания... - Нейл стянул с волос Сикса резинку, черные пряди, отливающие синим в темноте ночи, упали на плечи доктора, ярко контрастируя со светящейся в лунном свете белой футболкой, - заставь меня забыть. К рваным поцелуям примешивался вкус слез и Никки поймал себя на мысли, что он так напоминает вкус крови. Только лучше. В разы лучше. - Почему все они говорят, что ты делаешь людей счастливыми? Почему говорят, что благодаря тебе улыбки застывают на их губах? Не дожидаясь ответа, пациент вновь припал к губам того, кто станет его палачом, но кто являлся сейчас его спасителем. Никки едва заметно вздрогнул и застонал, когда Винс слегка прикусил его нижнюю губу. Плед и халат спали, но Винс уже не мерз, он чувствовал жар тела доктора сквозь их одежду и прижимался все сильнее, так, что Никки едва удавалось сохранить равновесие и не упасть. Доктор вздрогнул, когда холодные ладони блондина забрались к нему под футболку и коснулись разгоряченной кожи внизу спины. - Не совсем. Я даю им то, чего они так хотели, - забвение. Я забрал их страхи, теперь они ничего не боятся. Я вырезал из них ужас, как злокачественную опухоль, - Никки провел по лицу Винса, убирая пряди, спадавшие на глаза, и отмечая, что такой Винс определенно прекрасен, и не удержался: - Мой маленький принц. - А мои? Ты заберешь мои страхи? - Винс коснулся губами щеки доктора и скользнул ниже, к шее, целуя пульсирующую венку. Никки откинул голову назад и сладко улыбнулся, пока его негу не прервал горячий и хрипловатый шепот: - Прошу, ответь мне. - Я заберу их, поверь. Мне придется забрать их, - Никки немного отстранил от себя Винса и снова прижался к его губам. - Ляг на спину. Больно не будет, будет приятно. На секунду муть наслаждения исчезла из глаз Винса, в ореховых радужках вновь мелькнуло недоверие и зарождающийся страх. - Что ты хочешь сделать? - блондин склонил голову Сиксу на плечо, нетерпеливо ожидая, когда тот ответит. Доктор лишь осторожно и нежно скользнул руками под майку, успокаивая сидящего у него на руках мужчину, чье сердце теперь билось учащенно в отголосках легкого страха. - То, о чем ты так просишь, - забрать твои страхи и подарить тебе минуты забвения. Ты же мне веришь? Винс вновь поднял голову и заглянул Сиксу в глаза. Сейчас блондин не понимал, как раньше мог считать взгляд врача холодным, словно острый нож, как мог бояться. Ведь в эту самую минуту зеленые глаза, в падающем на них свете казавшиеся прозрачными, смотрели в самую душу, согревая ее, а не внушая неприязнь. Мужчина послушно лег на спину, прошептав одно короткое "верю". Никки мягко улыбнулся и навис сверху, невесомо целуя опухшие от поцелуев губы блондина. Он чувствовал скованность и страх в теле Винса, и было решено, что в эту ночь он, как доктор, сделает все, чтобы его пациент хоть на короткое время забыл обо всех ужасах. Сикс потянул футболку Винса вверх, но блондин автоматически положил руки, удерживая одежду. Никки тихо выдохнул и поцеловал мужчину в скулу. - Я, правда, обещаю, что больно не будет, - Винс что-то пробормотал, но все же кивнул и неуверенно убрал руки, и Никки свободно стащил с него футболку, которая голубым пятном легла на белый пол. Когда чувствительной кожи груди коснулись теплые губы, Винс едва заметно вздрогнул и, не зная, куда деть руки, все же неуверенно положил их Никки на плечи. Пальцы с немного шершавыми подушечками пробежали по выступающим ребрам и впалому животу и подцепили штаны. - Сейчас все, что от тебя требуется, - не сопротивляться. Доверься мне хотя бы в эту ночь. Поверь, будешь вознагражден, - Винс громко сглотнул и в знак согласия несильно сжал плечи доктора, приподнимая бедра. Сикс одной рукой потянул за резинку легких льняных штанов, приспуская их вниз. - Холодно, - сказал Винс, отворачиваясь к окну, глядя на луну, о которой говорил Никки. Даже после того, что они знали друг о друге, и после того, что уже было, блондин по-прежнему стеснялся своей наготы перед врачом. - В таком случае, позволь согреть себя, - брюнет прилег рядом, ласково проводя по торсу мужчины и вновь целуя его, на этот раз более глубоко, заставляя трепетать припухшие веки. - Хочешь, чтобы было приятно? Хочешь забыться? Тогда закрой в сознании дверь к тому, что тебе известно обо мне. И не думай о том, что было. Верь тому, что сейчас. Лишь настоящее реально. - Подари забвение, - тихо простонал Винс, - оставь слова. Оставив на губах младшего мужчины последний поцелуй, Сикс вновь опустился вниз и лег на бок, опираясь на один локоть. - Закрой глаза. Винс приподнял голову и хотел возразить, но взгляд Никки убедил его лучше слов. Он вновь запрокинул голову, следуя просьбе врача. - Чувствуй, - спустя несколько секунд услышал он шелестящий шепот. А после этого ощутил, как шероховатые подушечки пальцев выводят абстрактные узоры на нежной коже в области паха, тем не менее, не дотрагиваясь до интимных мест. А затем горячие губы осторожно касаются кожи внутренней стороны бедер, оставляя влажные следы поцелуев. Винс тихо пискнул и пошире раздвинул ноги, давая Никки больше свободы. Доктор убрал волосы за уши, чтобы не мешались, и снова склонился к горячей коже своего пациента. Когда пальцы коснулись почти вставшего члена и несильно сжали его, немного отодвигая кожицу и оголяя головку, Винс всхлипнул, но тут же сам оборвал себя. - Прости, если получится неумело: я никогда не делал приятно мужчинам, - пробормотал Никки с легкой усмешкой и поцеловал блестящую от смазки головку. Винс немного дернул бедрами и поерзал на полу. Может, ему было отвратительно, что его касается Никки, а может, он получал удовольствие от неумелых ласк - Сикс, все же, надеялся на последнее. - Не медли, прошу. Я хочу почувствовать тебя сейчас. Прошу, Никки, - Винс сжал черные пряди в руке, но тут же разжал ладонь - а если Никки не понравится попытка Нейла перехватить инициативу, и он резко все закончит? Но доктор прикрыл глаза и немного заглотил, про себя отмечая, что могло быть намного противнее, но солоноватый вкус мужчины под ним был скорее необычен, чем отвратителен. Никки не глядя нашарил руку Винса, мягко сжимая запястье и кладя ее себе на голову. - Руководи мной, - шепнул он, вновь оставляя поцелуй на нежной коже у основания и проводя языком по стволу. Винс снова запустил пальцы в угольные волосы, громко застонав, когда Сикс несколько раз лизнул головку, а после взял небольшой участок в рот, несильно посасывая. Дыхание стало сбиваться на рваное, а вспотевшая ладонь дергано сжимала в кулаке мягкие волосы. Блондин слегка надавил на затылок доктора, но тот тут же мотнул головой, вырываясь. - Не торопи меня. После этого брюнет вновь продолжил свои ласки, которые стали более невинными - теперь в ход шли только язык и редкие поцелуи. - Это хуже изощренной пытки, - прошептал Винс. - Ты хочешь, чтобы я прекратил? - Никки поднял голову, и Винс на мгновение залюбовался горящими сквозь черные волосы, упавшие на лицо, зелеными глазами, но тут же одернул себя и замотал головой. - Тогда я точно сойду с ума... - Мы тут все безумцы, не забывай, где ты находишься, - Никки склонился и лизнул головку, прикрывая глаза. Винс отозвался одобрительным стоном, продолжая перебирать мягкие пряди. Все казалось настолько нереальным, что Нейл решил, что он сейчас спит, а все происходящее - плод его уже обезумевшего разума, но, тем не менее, ласки доктора были весьма реальны, а тянущее приятное ощущение внизу живота - настоящим. - Только не останавливайся, Никки, - Винс все-таки надавил на голову доктора, и Сикс послушно взял больше, про себя усмехаясь, что за такую услугу он еще попросит оплату. - Д-да... "Наверное, если сейчас кто-нибудь решит проведать Винса, то увидит весьма милую картину. Ничего, скажу, что это такая новая методика лечения" - пронеслось у доктора в голове. Мужчина под ним был так беззащитен сейчас, что хотелось его согреть и приласкать, чем Никки успешно сейчас и занимался. Винс некоторое время заворожено наблюдал, как плавно приподнимается и опускается голова Никки, как его взгляд иногда скользит вверх, глядя на самого Нейла, но потом доктор опять прикрывал глаза. Мужчина обратил внимание, какие у брюнета красивые, пушистые ресницы в падающем лунном свете. Свободной рукой Винс убрал падающие на лицо доктора пряди и переместил ладонь на шею Сикса, где горячим стуком пульсировала венка. По телу блондина прошла дрожь, когда холодные пальцы коснулись его живота именно в том месте, где он ощущал тянущее наслаждение. Контрастные чувства наполнили разум, вырывая из горла хрипловатый стон. Рука доктора медленно заскользила выше, по рельефному прессу к груди. Нейл накрыл ладонь доктора своей, переплетая пальцы. Никки уже несколько освоился, тихие звуки наслаждения, издаваемые Винсом, подбодрили его, вселяя уверенность в правильности своих действий. Теперь он иногда дразнил мужчину легкими касаниями и отсутствием контакта, но тут же возобновлял ласки, прежде, чем блондин успевал возмутиться. Никки услышал учащенное громкое дыхание мужчины, почувствовал, как ладонь судорожно сжала его волосы, но, тем не менее, доктор продолжал свои ласки. Сикс положил ладони на ягодицы Винса, немного сжимая их, и снова опустил голову, языком обводя вокруг головки. Сикс почувствовал, как напряглись бедра Нейла, как мужчина заерзал на полу, и ощутил пульсацию в члене, однако не выпустил его, немного ускоряя движения ртом. С громким стоном Винс выгнулся, и в этот же момент Никки резко поднял голову. Он хотел видеть, как кончает блондин. Белесая жидкость брызнула на футболку доктора, но тот не обратил на это ни малейшего внимания, наслаждаясь зрелищем. Луна серебрила светлые волосы Винса, и в ее свете отражались мелкие бусинки пота на теле блондина. Нейл выгнулся дугой, и Никки быстро, по-кошачьи, поднялся к нему, ловя стоны удовольствия губами. - Какой ты прекрасный, Винни, какой же ты прекрасный, - бормотал Никки, целуя трепещущие губы. Винс сам за шею обнял Сикса, углубляя поцелуй и продолжая мелко дрожать. Опустив Винса на мягкий пол, Никки перекатился на спину и улегся рядом, переводя дыхание. Доктор в последний раз взглянул на лицо блондина, запечатлевая в памяти застывший, смотрящий в потолок взгляд и недвижимую улыбку, а после прикрыл глаза. Он должен это запомнить. Сохранить в памяти маленький эскиз к будущему большому полотну, которое уже ждет, чтобы на него нанесли яркие краски, которые не сойдут с холста никогда. Никки не знал, сколько пройдет времени, но когда-нибудь, быть может, совсем скоро, именно такое выражение - счастливое, не омраченное ужасами жизни, которые были заперты в клетке, застынет на лице Винса. Сикс мотнул головой, прогоняя подобные мысли - сейчас не время для них. Доктор несколько раз тяжело выдохнул и расстегнул брюки, накрывая рукой собственный член - стараясь уберечь Винса от окружающих его вечных кошмаров, Никки не заботился о себе. Брюнет слышал, как рядом с ним тихо дышит Нейл, ощущал, как шевелятся его собственные волосы от легкого дыхания, которое уже восстановилось. Его равномерность задавала Сиксу неторопливый ритм. Врач прикрыл глаза. Неожиданно его руку накрыла чужая горячая ладонь. - Я хотел поблагодарить, - смущенно прошептал Винс. Никки повернулся и увидел перед собой красивое лицо блондина. Доктор нежно улыбнулся и убрал свою руку. - Я вовсе не против, Винс, - Сикс приподнял голову и коснулся уже таких родных губ, которые он никогда не устанет целовать. Мужчина тем временем собрал большим пальцем смазку и провел ладонью по члену, вызывая довольный вздох доктора. Никки нравилось, как сейчас его целовал Винс - с желанием. Как же давно он стал доктором Сиксом, и все перестали замечать, что он - молодой мужчина с соответствующими потребностями? Конечно, медсестры обращали на него внимание, но репутация делала свое черное дело - девушки предпочитали обходить стороной такую темную личность. Рука Винса, немного дрожащая от совсем недавно испытанного наслаждения, двигалась медленно и размеренно, не ускоряясь. Никки приподнимал бедра, вдалбливаясь в ладонь блондина, но Нейл предусмотрительно разжимал хватку, не позволяя перехватывать инициативу. - Я сдержал обеща... - улыбнулся Никки и закрыл глаза, обрывая фразу в беззвучном вскрике, когда Винс чуть сильнее обычного сжал ладонь. - Сдержал обещание? - на одном выдохе досказал он, целуя шею блондина. - Сдержал. Ты смог заставить меня забыть обо всех кошмарах, Никки. Хотя я думал, что ты - мой самый страшный кошмар. Движения руки стали более резкими и быстрыми, мужчина больше не терзал и не поддразнивал врача, позволяя ему в полной мере насладиться лаской. Сикс по-прежнему приподнимал вверх бедра, стараясь получить от действий блондина как можно большее удовольствие. Винс с восхищением смотрел на лицо Никки. Он не мог оторваться, глядя на то, как меняется лицо доктора, становясь еще красивее. Зеленые глаза были плотно зажмурены, а длинные ресницы были по-женски пушистыми, а тонкие губы раскрыты так, что иногда блондин не сдерживался и наклонялся для того, чтобы снова почувствовать их жар. Нейл на мгновение замедлился, но только лишь для того, чтобы увидеть, как резко распахнутся зеленые, потемневшие от возбуждения глаза, увидеть удивление и недовольство, а потом безграничное удовольствие. - Я сейчас уже... - Никки вскрикнул и, дернув бедрами в последний раз, излился в руку Винса, который чуть замедлил темп, но не убрал ладонь, продолжая ласкать член. - Твою мать, Винс... Винс вытер руку об пол и улегся Сиксу на плечо, нашарив его ладонь, переплетая пальцы. Теперь именно Никки смотрел в полоток, теперь его взгляд был стеклянным, а на губах блуждала рассеянная улыбка. Шепот блондина вернул его к реальности. - Я все еще не могу поверить, что ты, оказывается, можешь быть другим. Совсем другим. - Не забывай, я все еще остаюсь маньяком и убийцей, Винси. - Заткнись, - мужчина теснее прижался к горячему телу, но доктор мягко отстранил его от себя, принимая вертикальное положение. - Что не так? - обиженно спросил Нейл. Сикс поднялся, застегнул брюки, подобрал с пола халат и, набросив его на плечи, вновь присел перед Винсом на колени, в последний раз нежно целуя его. Теплые дрожащие губы приоткрылись, позволяя доктору скользнуть языком внутрь, но поцелуй быстро кончился. Никки встал и направился к двери. - Не уходи! - Уже пора, Винни. - Я снова не засну! И снова вернутся кошмары! Умоляю! Хотя бы подожди, пока я провалюсь в сон. Никки стоял к мужчине спиной и поправлял воротник халата. Винс поежился от холода и, найдя глазами покрывало, укутался в него. - Я - твой лечащий доктор, а не нянька. Ты уже взрослый мужчина, думаю, уснуть без включенного ночника в виде гоночной машинки ты в состоянии, - Никки отточенным движением отогнул рукава, отмечая, что халат успел пропитаться запахом Винса. Блондин поднялся, немного пошатываясь, и подошел к Никки. - Я сделал что-то не так, Никки? - Винс уже хотел прижаться к Сиксу, но доктор немного грубо отодвинул его от себя. - Мистер Нейл, держите себя в руках. Вы - мой пациент, а не дружок из бара, так что постарайтесь вести себя соответственно, - Никки быстрыми шагами подошел к резинке, лежащей на полу, и собрал волосы в хвост, радуясь возможности избежать взгляда Винса. Чувствуя, что ноги его не держат, Винс резко опустился на кровать и прикусил губу, не позволяя унизительным словам извинений и жалких вопросов быть произнесенными вслух. Он лишь молча наблюдал, как доктор Сикс подобрал с пола ручку, засунув ее в карман халата, взял одной рукой гитару, а другой - листок с написанной песней. - Оставь ее мне, - в голосе блондина засквозил металл. - Отдай. Никки еще раз пробежал по строчкам глазами, вглядываясь в неровные буквы, едва видные в блеклом свете луны. - Отдай. Ее. Мне, - еще раз отчетливо произнес Винс. Главврач аккуратно сложил бумажку пополам и тоже положил в карман халата. - Нет! Ну, пожалуйста! Что бы ты там себе не думал, мне плевать. Отдай мне ее! - в третий раз попросил Винс, вскакивая с кровати, приближаясь к Никки и хватая его за руку. Доктор больно толкнул пациента в грудь, от чего тот повалился на пол. Не оборачиваясь, Сикс направился к двери, но у самого порога замер. Из-за спины доносились тихие всхлипывания. Брюнет вытащил сложенный пополам листок и не глядя бросил его на пол, а после открыл дверь и вышел в коридор, не сказав на прощание ни слова.