The Numbers: Abyss

В лагере неспокойно: как ни старались, а новость о пребывании в его стенах новой сущности пожаром разлетелась по всем корпусам. Люди восприняли её более спокойно, другое дело – сущности, кому ведом страх перед силой превосходящей, перед силой сокрушительной. Духи попрятались в своих блоках, камерах, будто пережидая буйство стихии, молясь, чтобы прошла мимо, не тронула. Охотники проявили большую смелость, заключавшуюся в обхождении опасности стороной. Чонгук вот уже час стоял в коридоре, напротив железной двери комнаты, в которой они заключили Хищника. По сути, когда-то это был изолятор с толстыми бетонными стенами, узким окном под самым потолком (бесполезным, на самом деле, даже самый яркий солнечный свет в него не проникал), минимальными удобствами, вроде железной койки, привинченного к полу стула и дырой для отходов. Других комфортабельных «номеров» не нашлось, да и Хищник жданным гостем не являлся. Чон до сих пор не мог определиться, как к нему относиться. После всего услышанного, увиденного и случившегося его буквально разрывало на части от противоречий. Он запутался: в своей памяти, в отношениях, желаниях, в... хёне. Единственный источник информации сидел по другую сторону двери, ощущал его присутствие и терзал своим молчанием. Удивительно, но девушка по прибытии в лагерь ни произнесла ни слова, покорно вошла в камеру и позволила связать себе руки. И ни одного колебания силы. За весь час, что Гук наблюдал, ни одного всплеска. — Ты похож на дракона, сторожащего запертую в темнице принцессу. Чонгук моргнул и повернул голову в сторону голоса, который точно никак не ожидал услышать ни в столь поздний час, ни в этом коридоре. Пак стоял в пяти шагах от него, опираясь на какие-то деревянные то ли ходули, то ли костыли грубой работы криворукого мастера. — Что ты здесь делаешь? Чимин нервно дёрнул уголком губ и плечом привалился к обшарпанной стене. — Как я могу отлёживаться в постели, когда тут такое происходит! Соорудил костыли из чего было, а так и без них на руках бы приполз. Ну так, что там слышно от нашей принцессы? Попытка побега ещё не предпринималась? Чон не успел и рта раскрыть, как с другого конца коридора принёсся вопль в исполнении высокого, хорошо узнаваемого голоса, владелец которого вышагивал к ним с видом терминатора-убийцы. Следом неторопливо шествовал Мин. — Пак Чимин! — Не уйду! – в тон ему рыкнул младший и упёрся деревянными палками в пол, как будто столпами к центру Земли. – Я ещё Джей-Хоупа прихватил. Порывшись в кармане худи, Чим выудил из него небольшое приспособление, похожее на магический шар, внутри которого мерцал красный огонёк. — Хён, не злись. Я присматриваю за нашей булочкой, немного размяться ему не помешает, а потом, клянусь, сам займусь его постельным режимом, – заканючил Четвёртый. Сговорились заранее, не иначе. Старший не то, чтобы поддался их объединённому очарованию, но промолчал. — Ждём кого-то ещё? – если честно, Чонгук не спешил заходить в камеру, много раз придумывал причины отдалить момент. Джин бросил на него виноватый взгляд, потёр нервно шею. — Ты прости, но Хан и Вирман тоже напросились. Я... я понимаю, что это затронет и Тэхёна, но этот Хищник может стать для нас бесценным источником информации, и поймать её на лжи будет проще, если расспрос мы проведём все вместе. — Если она вообще заговорит, – скептически хмыкнул Пак. Ждать Охотника и Духа долго не пришлось, те заявились вместе, необычно мрачные и напряжённые; перед встречей у них определённо состоялся неприятный междоусобчик. Джин, демонстрируя свои способности фокусника, лёгким мановением руки достал из рукава джинсовки ключи, провернул в замочной скважине три оборота, но открывать дверь не торопился. — Дежа вю, – невесело протянул он, припомнив похожую ситуацию в катакомбах под клубом Грёзы. Те же каменные стены, пленник в темнице. Цель визита немного иная. С порога он щёлкнул переключатель, и камеру осветил тусклый жёлтый свет. Его было достаточно, чтобы разглядеть элементы аскетичного убранства и временного жильца, что расположился на голой металлической сетке койки, с закинутой за голову правой рукой, левая так и осталась лежать плетью вдоль тела; факт того, что их уже не стягивала верёвка, никого не удивил. — Вечер добрый. Готовы с нами немного поговорить? Девушка ещё пару мгновений смотрела в испещрённый трещинами потолок, опустила руку и как-то тяжело, с усилием поднялась, принимая сидячее положение. И дело было совсем не в лишённой каких-либо удобств постели, выглядела она ужасно: чумазая, волосы свисали грязными паклями, измождённая, тело скрывала какая-то рваная тряпка, ранее бывшая плащом или дождевиком, наверное. Но главное, что бросилось Гуку в глаза, это раны – ни один ожог, перелом и порез не зажили за прошедшие часы. — Почему ты не регенерируешь? – прямо спросил он, испытывая невольное беспокойство на этот счёт. Она посмотрела на него и немного робко, кажется, искренне улыбнулась ему. — Есть некоторые обстоятельства, которые забирают мои жизненные силы, – отогнув ворот выглядывавшей из-под накидки рубашки, спокойно продемонстрировала чёрные узоры вздувшихся вен на шее. – У меня осталось не так много времени, поэтому я пришла за помощью к тебе. Пришла за помощью, по собственному желанию, а не оказалась загнана в угол Охотниками и Поколением. Юнги формулировку оценил. Как и остальные. — Тебе от меня что-то нужно? — Скорее, это я могу дать тебе то, чего ты так желаешь. — Я не в настроении сейчас разгадывать шарады, – чеканя каждое слово, Чон сверкнул золотыми глазами, не замечая, какой пугающий эффект производит на невольных свидетелей. Лампы в камере замерцали, грозясь разом выдать все амперы. — Чонгук, полегче, – окликнул его Джин, которому совсем не улыбалось разбираться с последствиями стихийного всплеска младшего. Только результата его просьба не принесла, мелкие трещины поползли с потолка по стенам, не ровен час, мог случиться обвал. Девушка даже не пошевелилась, на её лице не проскользнуло и тени тревоги. — В таком состоянии я не смогу защититься от твоей силы. Погибнет эта оболочка, умрёт и новое воплощение Дайар-хара. Здравый смысл ещё не покинул Чона, а потому сознание зацепилось за последние слова Хищника. Поток силы как отрезало, Дерек и Риэ с некоторой заминкой опустили силовые щиты. — Чон-чтоб-тебя-Чонгук, ты заживо нас здесь похоронить решил?! – незамедлительно взорвался Шуга и набросился на Сверха, метя пальцами в открытое горло, но в последний момент увернулся, впечатывая кулак со всей злой дури в стену. Его корёжит от той смеси шока и какого-то исступленного отупения на лице младшего. — Ч-что ты сказал? – выходит как-то жалобно, дрожащим блеянием, пока огромные глаза смотрят на девушку, не замечая больше никого в коморке. Хищник медленно переводит дыхание и шагает прямо к Чону под напряжёнными взглядами, протягивает раскрытую ладонь, на которую тот в буквальном смысле пялится, как баран на новые ворота. — Смелее, я не кусаюсь, а уж он тем более. И всё равно не понятно, что она собиралась сделать. Он с опаской накрыл её ладонь своей, мысленно выстраивая всевозможные щиты в своей Запредельности на случай ментальной атаки. Девушка действует осторожно, перехватывает его руку за запястье и подносит к своему едва выпирающему животу, что под одеждой и не заметно, прижимает ближе и смотрит. Ждёт. Чонгук непонимающе хмурится, начинает злиться, потому ничего не происходит, чувствует себя обманутым глупцом... а потом накрывает. Оба стонут в унисон, и Хищник, покачнувшись, хватается за его плечо, жмурится, прикусывая нижнюю губу до крови. А Гук не дышит. И не слышит. И не видит. Будто лишился всех оставшихся чувств разом. Аура его мелко дрожит, не противится, когда в неё вплетается другая, лениво сплетается, разливает жемчужно-золотое тепло по всему телу. И чудится он – тот самый родной и любимый древесно-цитрусовый запах. — Чонгук, что происходит? – Риэ не нравится происходящие, не нравится разбитый и невменяемый вид Чона. А ещё пугает то, с какой ненормальной скоростью начали затягиваться раны и ожоги Хищника, словно он вытягивал силы из мальчишки. На её голос Гук не реагирует, начинает отмирать лишь тогда, когда девушка отодвигается назад – рука тянется вслед за животом, за сосредоточием новой драгоценной жизни. Сущность ярится, глаза вспыхивают ярче, Чон скалится, совершенно теряя своё человеческое лицо. Джину, что стоял к ним ближе всех, становится очень не по себе от вида младшего. Он инстинктивно отшатывается и бросает опасливый взгляд в сторону двух неподвижно замерших Сверхов. Кто знает, какой фокус провернул с Чоном Хищник, и не затронуло ли это Духа и Охотника. — Вам всем лучше успокоиться и не делать резких движений, – голос девушки звучал ровно и твёрдо. – Чонгук в порядке, – она снова делает небольшой шаг назад, и с чужих губ срывается грозный рык. – Я никуда не исчезну. Но я истощён, мне нужно присесть. Объясняет, как неразумному ребёнку, и это срабатывает: Чонгук оторопело моргает и резко, словно обжегшись, отнимает ладонь, смотрит на неё растерянно, ошалело. — Что сейчас было? Что ты сделала? Хищник не подаёт вида, что исходящие от человека, гибридов, Духа и Охотника недоверие и напряжение его хоть как-то заботят. Его человеческая оболочка действительно хрупкая, так и норовит поломаться, что уже говорить о хронической усталости и нестабильности собственных сил. Он усаживается на деревянный стул, откидывается на спинку, впервые за четыре месяца позволяя себе расслабиться. — Наверное, начну с того, что моё пробуждение случилось полгода назад. — Это была ты. Ты напала на нас с Чоном тогда, на строительной площадке, – встрял Чимин. Внешность девушки претерпела значительные изменения, сказались измождение и запущенный вид, но при взгляде на неё воспоминания той встречи накатывали сами собой. — После пробуждения сработали первичные инстинкты, вы оба воспринимались неправильными сущностями. Позднее, в том месте, где я проснулся, я обнаружил информацию об экспериментах над детьми, исследованиях наших способностей. На изучение этого мира мне понадобилось значительно больше времени, а после, когда необходимость отпала, я сбежал и уничтожил все следы своего существования. Джин покивал головой, мысленно отмечая, что это сходится с тем, что они узнали раньше. Несанкционированный Сверх, о котором Zeus ничего не знали, по крайней мере, до этой поры. — Это ты помог Рэсхэль-хаэру с объединением миров? – задал следующий вопрос Вирман, и, пожалуй, он был одним из главных. — Нет, – девушка тяжело вздохнула, будто свершившееся её на самом деле расстраивает. – Но я понимаю его мотивы. — Так, может, нам о них расскажешь? А то мы тут как-то не вдупляем, за каким хером ваша долбанная раса истребила почти семь миллиардов людей. — Причина у нас одна, но каждый избирает свои способы и методы. Целью Рэсхэля было не уничтожение вашей цивилизации, – это как раз сопутствующий фактор, – а перемещение Бездны. — Зачем? Ответ, как ни странно, прозвучал от ожившего Чонгука. — Гарантия перерождения, – вопросительный взгляд его переместился к девушке. – Он хотел быть уверенным, что переродится в этом же мире? Но она отрицательно покачала головой. — Гарантия перерождения, но не собственного... Мы не знали, что ОН уже переродился в этом мире, иначе всё сложилось бы иначе. Я искал встречи с Рэсхэль, рассчитал, что убийство человека из Zeus привлечёт его внимание, оставил послание... Чонгук и Юнги переглянулись между собой, мысли в их головах проскользнули схожие. Тело в районе Кванджи-гу, клинопись Хищников, которую Чон показал Тэхёну. Это было послание для Бо Гома. Что сделал Тэ? Встретился с Хищниками? — Но послание дошло не до того адресата. Люди это называют счастливым проведением, да. Видите ли, я нашёл другой способ обеспечить ЕГО новым воплощением. Девушка устало улыбнулась и бережно погладила свой живот. Понимание молнией пронзило сначала Чонгука, а после Риэ и Вирмана. У остальных пока не получалось связать все части в одну картину. — Тэхён... Юнги, Джин и Чимин дёрнулись на этом имени, как от тока. — Я встретился с Дайар-харом незадолго до начала Искажения и был поражён, насколько измученным и ослабевшим он выглядел. Ваше с ним слияние... я тогда поверить не мог, как он мог его допустить. Мать не позволила бы, расщепила, стёрла бы само твоё существование! – миловидное лицо исказилось в гримасе презрения, но Хищник быстро взял себя в руки. – Он был близок к тому, чтобы отправиться в Колыбель Матери. Я... не мог его потерять... не тогда, когда мы воссоединились. Я пообещал ему, что он переродится в этом мире, в ограниченный срок. Я привязал его. — Кто-нибудь объяснит, о чём она говорит?! – не выдержал Ким, нервно топчась на месте, поглядывая то на Чона, то на притихшую парочку Сверхов. Хан и рада была бы ему объяснить, но у неё язык не поворачивался произнести это слово вслух. — Беременность. Она вынашивает новое воплощение... хёна. Джин хмурится, фоном отмечая стук дерева о камни и шипящий торопливый шёпот Шуги. Он мальчик уже большой, в курсе, как и что бывает между мальчиками и девочками, только как-то соотнести это с сущностями фантазии не хватает. То есть после всего того, что им тут с пеной у рта внушали Охотники. Они же там не размножаются и всё такое... — А такое... возможно? — Чисто теоретически, в этих оболочках мы ничем не отличаемся от людей, анатомия, генетика и биологические процессы одни и те же, – подключается Риэ и в задумчивости переводит глаза на Хищника. Прикидывает, насколько невероятно подобное явление. — Значит, нам подождать ещё пять месяцев, и появится новый Тэхён? Вывод Джей-Хоупа внезапно вносит какую-никакую ясность. Все взгляды тут же скрестились на девушке, а та не спешит утолять их жажду, мучает неизвестностью и сомнениями. — Пробудится Дайар-хар. — Тц, мы как будто на разных языках говорим, – ворчит Юнги. — Ни в одном из своих перерождений я прежде не слышал этого имени сущности, – настороженно говорит Охотник и неожиданно ловит на себе насмешливый взгляд Хищника. — Я бы удивился, помни ты о нём. Мать стёрла его имя из изначальной памяти всех сущностей. Как и события, повлекшие трагедию нашего изначального мира. — Он ведь... вовсе не Хищник...? Чонгук не знает, чего ожидает услышать. Какую правду о хёне. Какие тайны, сплетённые в одном создании. — Он – первое порождение Бездны. Изначальный. Прообраз всех сущностей. — И что это значит? — Только то, что я сказал. Осторожность, внезапно проявленная Хищником в разговоре, показала, что они ступили на тонкий лёд, и то незначительное преимущество, что у них было, уплыло в чужие руки. — Вы почитаете его, как божество, - пришла в голову поразительная мысль, подтверждением блеснувшая в золотых глазах девушки. — Мы почитаем его, как сильнейшего. Мы уважаем его, как старого друга. Ему больше ста перерождений... вряд ли найдётся кто-то более совершенный. — Сто перерождений?! Лицо госпожи Хан бледнеет так стремительно, что Джин ненароком испугался, что женщина вот-вот грохнется с сердечным приступом. Охотник снова метнулся в сторону, потряхивая головой и бормоча что-то невнятное себе под нос. Чон... молчал. По его лицу вообще нельзя было угадать, о чём он думал. — Почему об этом таинственном Дайар-харе не помнят Духи и Охотники? – раздался из динамика электронный голос Джей-Хоупа. – Вы что-то говорили о трагедии в вашем мире... это как-то связано с тем, что память сохранилась только у Хищников? А в ответ молчание. Девушка заметно помрачнела и отвернула лицо в сторону, будто на заплесневелой стене интересного было больше, чем в присутствующих людях. — Сколько вообще... Хищников? В этом мире...? Хищник вновь обратил свой взор на Чона. — Уже очень долгое время нас всего трое, мы всегда следуем за Дайар-харом. Таэсхэль, что касается него, то у меня нет подтверждений, что он обретается на этом континенте. Они с Рэсхэль никогда не могли найти общий язык, скорее всего, он либо ещё не переродился, либо скрывается в другой части света. В любом случае, он не даст о себе знать до появления Дайар-хара. — Охрененные у вас, Хищников, взаимоотношения между собой, - присвистнул Юнги. – Зачем тебе нужно было высовываться и подставляться под всевидящее око Бо Гома, если как ваш третий дружок могла свинтить куда-нибудь в Антарктиду и окопаться там на ближайшие... не знаю... до пришествия Антихриста? — На это есть две причины. Первая, собственно, та, по которой я всё ещё здесь, заперт в четырёх стенах. Сущность Дайар-хара отличается от других сущностей, ибо он сотворён из Начала нашей Матери. В нём непоколебимая сила хвостов Охотников и разрушительная мощь когтей Хищников. Однако это перерождение, я чувствую, несёт в себе что-то иное. Он... поглощает меня. Поглощение других сущностей лишь ненадолго замедляет процесс, но с нестабильностью сил я справиться уже не в состоянии. Матъэр-хи выследил меня по стихийному всплеску, а очень скоро они будут накрывать один за другим. Пять месяцев? Этот ребёнок появится на свет намного раньше, месяц, если не меньше. — И это твой план?! – резкая и негативная реакция со стороны госпожи Хан заставила Числа невольно насторожиться и переводить напряжённые взгляды с одного Сверха на другого. – Один всплеск такой мощи, и если не разнесёт к чертям лагерь, то Хищник запросто обнаружит наше местонахождение! Я не позволю рисковать сущностями и жизнями людей! — Позволишь или нет... решать уже не тебе, Дух, - вроде бы звучало угрозой, но Чонгук не сомневался, в словах её не было, лишь твёрдая констатация неоспоримого факта. – Как показал небольшой эксперимент несколько минут назад, проблем со стихийными всплесками можно избежать. — О чём ты? — Я смогу их подавлять, - вместо девушки ответил Чон и получил подтверждающий кивок. — Верно. Получая подпитку от тебя и других, хм, сущностей, всплески можно будет свести к минимуму. — А что мешает нам убить тебя во время него? Риэ прикусила язык и зажмурилась от негодования, совершенно не ожидая от Дерека столь провокационного вопроса. Идя на эту встречу, они обговаривали между собой тактику поведения и согласились при любых обстоятельствах придерживаться её, пусть она и шла вразрез с нравом и принципами Охотника. Провоцировать Хищника, хоть и ослабленного... то же самое, что самолично положить голову в пасть свирепого льва. Неожиданно весёлый смех звонким эхом разлетелся по камере, и женщина распахнула глаза, тут же цепенея в шоке, потому что в их с Вирманом сторону смотрели, не мигая, две пары золотых глаз и одна – алых. Даже Юнги передёрнуло от нехорошего предчувствия, когда Пятый резко вскинул мрачное и убийственно серьёзное лицо с горящими радужками. — Советую пересмотреть свои намерения, Охотник. Нашей Матерью тебе не дано право назначать мне смертельный приговор без нарушения мной изначального закона, я не прошу милосердия, а поглотить меня даже вся ваша кучка сущностей вместе взятых не сможет. Мы с Хаэр извлекли урок из прошлого: при малейшей угрозе новому перерождению Дайар-хара будет инициирован процесс Обнуления. — Звучит, по-моему, не очень хорошо... - нервно хмыкнул Джин, глядя на абсолютно нейтральное выражение лица Хищника. Мороз по коже. — Перекраивание пространственного измерения и зачистка сущностей до последних трёх поколений. Иначе говоря, этот мир будет полностью пересоздан, остатки человечества уничтожены, а существование сущностей старше трёх последних поколений стёрты из изначального бытия. — У Хищников нет такой власти! — Зато она есть у Матери, - пожав беззаботно плечами, легко парировала девушка. – Как думаешь, Охотник, почему ты никогда не сталкивался с другими Охотниками и Духами старше тридцати перерождений? При всём при том, насколько продолжительно отведённое нам время, а Хаэр являются высшей и последней ступенью развития. Потому что их существование было стёрто из изначальной памяти Начал за непростительный проступок, пуф, и нет. И никогда не было. На вашем месте я был бы очень осторожен с развёрнутой вами кампанией против Рэсхэль-хаэра; наша Мать не допустит угрозы в сторону Хара, а именно так Она может расценить ваши подозрительные действия. Око Бездны бдит. Всё услышанное просто не укладывалось в голове. Расчёт был заиметь в лице Асхэль-хаэра союзника, особенно учитывая обстоятельства вражды между Хищниками, а выяснилось, что в прошлом изначального мира скрывалась тайна более ужасающей сущности и происшествие, последствия которого налагали след на возможный исход настоящего. Сильнее Риэ беспокоила загадочная сущность, явление которой уже вызывало суеверный страх. Очевидно, что тот, кого она знала, как Шестого наёмника Чисел, по какой-то причине благоволил незначительной кучке людей и Чону, кроме того, она была уверена, что Призрак и Чонгук вступали в контакт ещё до операции Zeus с участием Объекта S-01.0. Знал ли Чон об этой сущности? Нет, вряд ли, судя по его реакциям. Их борьба бессмысленна с самого начала? Обречена на провал? Ведь если неведомая сущность примет сторону Рэсхэль-хаэра, и она настолько могущественна, как о ней говорит Хищник... Они все обречены. — А вторая причина? – Джей-Хоупу хватило всего ничего времени, чтобы обработать информацию не через призму внутренних переживаний – даром что искусственный интеллект. — Мм? — Ты сказала, что есть две причины твоего сотрудничества с нами. Ой, скажи честно, что тебе просто не нравится Пак Бо Гом, хахах. — Хотя я и принимаю его мотивы, но его методы мне не нравятся – это правда, - Хищник тяжело, даже с каким-то мрачным флёром вздохнул и отвёл взгляд в сторону, словно тщательно обдумывая свои следующие слова. – Полагаю, вам не понравится то, что я расскажу. — Что уже может быть хуже Ада, который он создал? – съязвил Мин, и отзеркаленная девушкой усмешка всколыхнула внутри осадок нехороших подозрений ошибочности в понимании ситуации. — Как я уже говорил, у меня, Рэсхэля и Таэсхэля могут быть разные способы и методы, но стремление одно: благополучие Дайар-хара. И в отличие от нас с Таэ, Рэс подходит к нему с рьяной одержимостью; он, не задумываясь, положит на закланье жизни, миры... даже Начало самого Дайар-хара. — А это что значит? – спросила госпожа Хан. — Только то, что пожелай сам Дайар-хар упокоиться вечным сном, Рэсхэль из перерождения в перерождение будет задаваться этой целью. — Что сейчас пытается сделать Рэсхэль-хаэр? – перебил Чонгук; этот разговор отчего-то распалял в нём злость, с причинами которой однако всё было неопределённо. — Он переместил Бездну, чтобы Дайар-хар смог переродиться в этом же мире, но одно это недостаточная гарантия. Необходимо подходящее вместилище, воплощение... и Рэсхэль сделал ставку на гибридное дитя. С генотипом Хищника. Своим генотипом. А ещё есть Центр, в котором ждут срока разродиться приблизительно с десяток женских особей. Эмоциональный срыв, как ни странно, после застывшей минуты гробовой тишины, накатил со стороны Джина. — Блять! Блять! Сука же! С перекошенным в дикой ярости красным лицом он выскочил из камеры; в проёме оставшейся распахнутой двери ещё несколько минут слышались его высокий голос и тяжёлые шаги. Следом тихо, не проронив ни слова, вышла Риэ – бледная, как полотно, с дрожащими губами и пустыми глазами. Юнги краем глаза заметил, как покачнулся и начал заваливаться вбок Чимин, подхватил его за плечи и отволок к железной койке, на которой тот сразу же свернулся в позу эмбриона и смежил веки, - уж лучше так, чем приступ панической атаки или истерика. Мин украдкой окинул взглядом привалившегося к стене Вирмана: Охотник растерял былые самоуверенность и надменность, тем не менее, безобидным от этого не становился, и кто знает, какие мысли таились в его голове. Чонгук... При взгляде на мелкого пиздюка, изрядно потрепавшего им всем нервы, за рёбрами непривычно защемило. Он даже затруднялся представить, что творилось у того внутри и в голове, если выходом стало замыкание в себе, такое знакомое по отсутствующему выражению лица. — Пока будете разбираться с Центром, отвлечёте внимание Рэсхэля на своё бунтарское движение, - без особой тактичности продолжила, как ни в чём не бывало, девушка. — А тебя, так понимаю, всё это до пиздеца забавляет. — Ваши неразумные решения меня веселят, - подтвердил Хищник и отнюдь не весело улыбнулся вскинувшемуся было в раздражении человеку. – Пока мы тут мило беседовали, я изучил внутреннее "содержимое" каждого из вас и, так уж и быть, сделаю для вас, людей, небольшое исключение и кое-что поясню. Авантюра, затеянная Охотником и Духом, - борьба за свободу, равенство и мир, - изначально абсурдна, а наше устройство мира не настолько одичалое, чтобы держать чью-то свободу в цепях. Равенство... понятие относительное, и сколько за него ни сражайся, удовлетворён в полной мере не будешь. Каждой сущности Матерью назначена роль – в этом есть свой порядок. И есть право выбора: следовать своей изначальной роли или карабкаться вверх. Да-да, ты всё правильно понял, это естественный процесс развития, как у вас из обезьяны в человека. Однажды Дух может стать Охотником, сильнейший из Охотников эволюционирует в Хищника. Настоящая сила достаётся тем, кто к ней готов. — Если всё так просто, то у вас какие-то проблемы внутри вашего социума. — Будто в человеческом обществе таких проблем не возникало: недовольство власть имущими, страх, жадность, разногласия. Прячущиеся в этом месте Духи и Охотники сами не понимают, ради чего затеяли мятеж, если всё, так или иначе, вернётся к началу по одному лишь велению Матери. — Тогда не вернее ли уничтожить сам корень системы? Юнги и сам не понимал, зачем поддерживал заведённый Хищником разговор. Но стоя лицом к Охотнику, своими глазами видел, как того передёрнуло и перекосило от его вопроса, а мгновением спустя Вирман вылетел из помещения, как чёрт из табакерки. — Видел? Мы не можем пойти против Матери, это как изначальный код, вписанный в наши установочные программы, - девушке такое сравнение кажется смешным. – Корректировке не подлежит. — Ты сейчас в один момент разрушила всё, ради чего они сражались. — Важно, чтобы вы сражались ради другого. Хотите спасти остатки человечества? Хорошо. Отомстить? Если для вас в этом есть смысл. Но не следуйте за глупцами, закрывающими глаза на собственное происхождение. К слову, этот мальчик, - Шуга напрягся, стоило девушке обратить взор золотых глаз на Чимина. – Вижу, у гибридов проблема с самоконтролем. Если её не решить, он очень быстро угаснет. Они оба. Тот Дух, что был здесь, ментально очень крепок, он сможет помочь им установить связь между человеком и сущностью. — Дружеский совет? Как-нибудь обойдёмся. Впрочем, это не было категорическим "нет". Под лавиной обрушившихся переживаний и стресса Чимин так и отрубился в камере, Юнги только и оставалось подхватить сопящего младшего на руки и донести его до бокса на втором этаже. Перед уходом он бросил хмурый взгляд на Чона, на долю секунды колеблясь оставлять его наедине с Хищником. — Я справлюсь. . . . С Хищником? С мыслями? С чувствами? Когда ушли Третий и Пятый, он ещё пару минут стоял неподвижно на месте, мысленно отсутствуя здесь и сейчас. Одолевала слабость – не физическая, но глубже и сильнее. Казалось бы, видишь картину и всё понимаешь, какую идею в неё вложил художник, какие испытал переживания, а потом в одночасье сторонний взгляд меняет мировоззрение, и та же самая картина расцвечивается другими оттенками. Хотелось расспрашивать, выяснять, уточнять без конца, и в то же время закрыть тему, развернуться, выйти и закрыть тяжёлую дверь. И больше не возвращаться. Оставить памятный образ хёна нетронутым: просто человека, что впервые готовил еду для него, играл в Overwatch и делился впечатлениями на работы начинающих фотографов в КаТоке. Чтобы хоть как-то отвлечься, он вновь обратил внимание на Хищника, пытаясь провести анализ сущности через призму человеческого индивидуума. Подозревал, что это своенравие, но в то же время неконфликтность, спокойствие и невозмутимость скрывали безразличный холодный расчёт и глубокую проницательность в отношении не только других сущностей, но и людей. Из всего того, что за этот час было произнесено, хотя бы половина приходилась правдой? — Ты всё подстроил, не так ли? Девушка улыбнулась – так же бесцветно, как это делал Тэхён, тем самым лишь подтверждая очевидное – и сменила положение на стуле, съехав пониже, чтобы голова не западала назад. — Просчитал, да. То, что вы завладели ноном, неминуемо привело бы вас в общую сеть. Чуть сильнее силовой всплеск, и Охотник вышел на мой след, а там так удачно совпало ваше появление. Чего я не ожидал, что Рэсхэль пошлёт за мной лично Кьяар-хи; столкновение с ними двумя обошлось бы мне высокой ценой. — Ты ждёшь, что я буду защищать тебя перед ними. — Будешь. Будет. И всего себя на алтарь положит, если это позволит ему ещё хоть раз заглянуть в любимые сияющие глаза, услышать "Гукки" низким, хриплым после сна голосом, вдохнуть полной грудью сводящий с ума аромат, - он уверен, - лишённый металлических нот. Поражённый нежданным откровением он развернулся, очевидно нервно, дёргано и, подхватив брошенный Паком на камнях шар Джей-Хоупа, покинул камеру, притворив за собой дверь. Не стал закрывать на засовы-замки – знал, что Хищник теперь их добровольный пленник. . . . Споры и обсуждения затянулись на два дня. Всё то время девушка не покидала своей обители и не пыталась выйти с кем-либо из сущностей в лагере на контакт. Чонгук заходил к ней дважды, отдавал свою порцию съестных припасов, каждый раз дожидался внутри камеры, около двери, когда она поест, но повторять опыт с единением аур не стремился – слишком боялся хвататься за соломинку, или же страшился погрузиться в совершенно новое для себя состояние; как поставить перед томимым жаждой путником бочку со свежей прохладной водой. Она ни о чём не спрашивала. Первое собрание он созвал сам – после отбоя, дав время всем немного оклематься. От корпуса людей присутствовал Томас Хилл, как лицо нейтральное, имевшее право знать, какой опасности все они подвергались из-за пребывания Хищника. Принятое решение должно было быть единогласным. В основном, ядовитые и колкие тирады Охотника заполнили большую часть размышлений. Никто и подумать, представить себе не мог увидеть Вирмана в состоянии, близком к панике. В своих доводах он был категоричен, выдавая истинную причину почти первобытного страха: мысль о неведомой сущности пугала всех Хи. Не потому ли, что – по рассказам того же Хищника – его сила едва ли не равнялась с первородной? Или насколько сложно принять факт существования создания, преисполненного властью и покровительством Матери? Пугала и мысль, если эта сущность окажется в руках Рэсхэль-хаэра. Тут они ступали на неизведанную территорию взаимоотношений Хищников и таинственного Хара. Очевидно, что из-за каких-то разногласий Хаэр не желали контактировать друг с другом, при этом не оставалось сомнений, что при угрозе Дайар-хару их взаимное сотрудничество неминуемо вело к концу этого перевёрнутого мира. — Благодаря Тэхёну мы все живы. — И из-за него началось Искажение. Кто прав? Кто виноват? Чонгук полностью абстрагировался от всех лишних слов и мыслей, игнорировал вопрошающие, обеспокоенные и просто оценивающие взгляды на себе, но стоило неосторожным высказываниям по касательной затронуть идею поглотить Асхэль-хаэр и новое воплощение, как в ту же секунду его поглотило что-то тёмное и безжалостное по отношению к Духу и Охотнику. Так ни о чём не договорившись, они разошлись до следующего вечера. Второе собрание проходило почти в том же составе, за исключением выведенного из строя Вирмана, - отчего-то его регенерация с трудом справлялась с восстановлением разорванного горла и отращиванием нового языка. Об обстоятельствах случившегося не знал никто, а Риэ в первое же мгновение наградила его проницательным взглядом, будто говорила "я знаю, что случилось, и я это не одобряю". Что ж, ему было плевать, хватило и того, что Охотник долго и планомерно трепал ему нервы и потрошил душу, пытаясь вытянуть на свет нелицеприятное нутро, но вместе с тем пробудил глубинное чудовище. Переговоры проходили в совершенно иной обстановке, особенно когда представили возможность высказаться господину Хиллу. Умудрённый годами короткой, но оттого более значимой человеческой жизни, он поднял на поверхность важный аспект, который они упустили – у них в холодной сырой камере молодая девушка, что носит под своим сердцем жизнь. Они рискуют каждый раз, принимая в свою группу спасённых, и никто не может быть на сто процентов уверен, что среди них только хорошие и достойные люди. Тем более, даже Богу не судить о ценности чьей-либо жизни, так какое они имеют на это право. Оказавшись в невыгодном положении из-за выведенного из строя Вирмана, Риэ поставила перед Чоном три проблемы, решение которых полностью возложила на его плечи: стихийные всплески, поглощение сущностей и взаимодействие; в случае обострения хоть одной из них, лагерь незамедлительно снимается с места, а Хищник и Чон остаются сами по себе. Кроме того, в самое ближайшее время она и Охотники займутся поиском другого убежища для людей. — Прости, но Хищник в наших рядах – неоправданный риск. — Вы готовы были рискнуть, зная о моей связи с Шестым. — И теперь, когда нам известна его изначальная сущность, приоритеты изменились. . . . Сразу же по завершении собрания Гук перевёл Хищника в свой закрытый блок, совершенно не подготовленный к проживанию в нём другого человека, но мысль оставить девушку в камере даже лишнюю минуту пробуждала нервную тревогу в нём. — Кровать в твоём распоряжении. Душевые закрыты до завтрашнего вечера, но здесь хватит воды умыться и обтереться. Если тебе потребуется еда или еда, то скажи мне об этом. — Я знаю обо всех опасениях Духа, даже о тех, что она не высказала тебе прямо, так что можешь не волноваться: я не собираюсь становиться источником проблем, - заверил Хищник, и уверенный тон его голоса на долю секунды выбил Чонгука из колеи. Одно дело, когда ты считываешь мысли других, а вот когда этот же фокус проворачивается с тобой... скажем так – мало приятного. — Ты уже им стал, сомневаюсь, что другие сущности отнесутся к тебе с ожидаемыми почтением или смирением. Девушка пересекла маленькую даже для одного человека комнатку, ни на чём особо не задерживая внимания, и села на край застеленной койко-кровати. Будь между ними круглый стол, это выглядело бы как предложение к переговорам. Чонгук не был наивным новоиспечённым Духом и каждый раз при общении с Асхэль-хаэр задавался одним и тем же вопросом: почему Хищник выбрал сторону сомнительной кампании восставших против изначальной системы мира сущностей, а не примкнул к другому такому же Хищнику? В этом просто не было ни выгоды, ни логики создания Высшего Порядка, а все те нелепые доводы годились лишь скудной подпиткой для умов Духов и Охотников. У него имелись кое-какие мысли на этот счёт, и всё же он сильно сомневался, что что-то хотя бы рядом стояло с истинными мотивами. Все размышления отошли на второй план, стоило ему обратить внимание на непривычные шорох и копошения. Ни один инстинкт внутри него не поднял головы, в то время как Хищник неторопливо снимал с себя лохмотья, что в лучшие свои времена были одеждой. Будь в Чонгуке больше человеческого начала, он бы тактично отвернулся, но сущности комплексами, а уж тем более нормами морали не страдали, Мать не заложила в них ни капли желания и стремления к размножению. А потому обнажённое, пусть и не утратившее своей красоты и изящества женское тело интересовало его не больше, чем выставленная в галерее фарфоровая ваза. Взгляд замер на маленькой выпуклости живота, и Чонгук ощутил, как фантомная когтистая лапа сжала его желудок, в горле встал тошнотворный ком. Нетрудно проанализировать отношения со стороны, а в собственных тонешь и слепнешь. Наверное, называть испытываемую им смесь эмоций ревностью – немного неправильно. Он ревновал Ким Тэхёна – фотографа-фрилансера и владельца фотостудии СаймДан – к его лучшему другу Пак Чимину, завидовал их более чем крепким и близким отношениям, выигрывавшим у него за счёт невозвратимо упущенного времени. Он не рассматривал в качестве соперника Пятого, потому что у него перед ним было неоспоримое превосходство. Сейчас же... он всеми фибрами души ненавидел Хищника. Какой шанс, что плод выживет при вскрытии столь ненадёжной оболочки? Словно бы почувствовав опасные намерения, девушка замешкалась и медленно обернулась, её равнодушный взгляд задержался на потемневшем лице молодого человека не дольше секунды и скользнул вниз. — Что ж, не удивительно, что с тобой так осторожничают Духи и Охотники... с такой-то жаждой убийства, что превосходит даже одержимость Хищника. Но над контролем ещё работать и работать. А сейчас, будь добр, убери клинки, пока я не решил сменить приоритеты. Последовавшая реакция мальчишки выдала его с головой: тот пространно уставился на необычные чёрные клинки в своих руках и развоплотил их лишь спустя пару мгновений. Попытался сохранить каменное лицо, да только слишком юный ещё, аура сущности живёт своей жизнью, разоблачая своего хозяина. Скорее всего, Кьяар-хи доложил Рэсхэлю о столкновении с отступниками, и Мастер сидеть сложа руки уже не станет. "А значит, у мальца вдвое меньше времени и шансов на трансформацию. Тц, до сих пор не понимаю замыслы Дайара... как же раздражает..." — Сколько тебе перерождений? Вопрос озадачил Чона, хотя и не нёс в себе никаких опасений. — Это третье перерождение. Что с того? — И какие были сущности в предыдущих двух? – пропустив его вопрос мимо ушей, всё в той же беззаботной манере поинтересовалась девушка. Чонгук раскрыл рот, но тут же закрыл его и медленно перевёл дыхание. Огрызаться перехотелось, волна агрессии, почему-то сконцентрировавшейся на Хищнике, сошла на нет, булькнув напоследок лёгким раздражением. Окинув девушку безразличным взглядом, он подошёл к стоящей в углу коробке и выудил из неё первые попавшиеся спортивные штаны, кроссы и, немного покопавшись, худи с тёплой подкладкой. Даже такие незначительные, казалось бы раньше, вещи ценились на вес золота, а потому не аморально и не мерзко, что снимались с трупов и сшивались из тряпья. — У тебя в этом мире есть имя? Будет проще обращаться к тебе по нему. — Хмм, человек, что был ответственен за моё пробуждение, дал мне человеческое имя Ли А Соль. Если нравится, можешь звать им. — Оденься в это, насчёт нижнего белья решай вопрос с госпожой Хан. — Ммм, не нравится эта оболочка? – хитрая усмешка на бледном лице и манера молниеносно переключаться между завуалированными угрозами и ненавязчивым флиртом в конец растопили заледеневшее в воздухе напряжение. — Оденься уже, а. — Пф, зануда, - фыркнула она, но вещи всё же приняла; всяко лучше, чем те лоскуты, что висели на ней до этого. – Что насчёт сущностей? — Почему тебя так интересует моя сущность? — Я объясню, когда ответишь на мой грёбаный вопрос. Постояли, посверлили друг друга пронзительными взглядами, пока Чонгук мысленно взвешивал все "за" и "против". — Дух. Как и в этом перерождении. Глаза Хищника на мгновение полыхнули золотым, перекрывая естественный карий цвет, на тонких губах расползлась улыбка, от которой у Гука мурашки по спине побежали. — Да лааадно. Серьёзно?! При этих-то клиниках? Малыш, либо ты наёбываешь меня, либо наебнули тебя, - вдруг развеселилась девушка, но после смех её прекратился так же внезапно, как начался. С равнодушным видом она залезла на спальное место и устроилась в позе лотоса. — Есть несколько способов для трансформации... эволюции сущности. Как я уже говорил человеку, каждому из нас представлена возможность пройти путь от Духа до Хищника, собственно, и я, и Рэсхэль, и даже Дайар-хар стояли в его начале. — Даже... он? — Понимаю твоё удивление: Дайар-хар был первым творением нашей Матери, ему не было равных, и не было созданий, превосходящих его. С течением времени изменения неизбежны; глуп тот, кто не стремится меняться. Способа два. Первый: поглощение огромного количества Начал. Самым ярким тому примером служит система иерархичности Охотников, ведь количество их хвостов напрямую зависит от уровня силы поглощённой сущности. Они даже устраивают подобие гладиаторских боёв между собой, в которых более слабый Охотник с наименьшим количеством хвостов может поглотить более сильного Охотника. Если интересно, можешь подробности выспросить у кого-нибудь из Хи. Определённо точно нет. Вряд ли кто-то из Охотников захочет похвастаться своими отличиями, особенно в свете вскрывшихся обстоятельств. Да и к чему это знание ему. — Второй способ крайне редок, но перед тобой тот самый допустимый случай: самостоятельное преобразование Начала. Сразу обмолвлюсь, что мы с Таэсхэлем развивались через этот путь, Рэсхэль предпочёл первый, и он первым же из нас трансформировал сущность. — И что из себя представляет второй способ? — Накопление энергии из изначального истока. Если говорить упрощённо, то есть ничтожная вероятность поглощения нашими Началами первозданной энергии из Колыбели Матери. Думаю, ты и сам догадался, при каких условиях это возможно. — В момент перерождения. Но кто из нас его помнит и осознаёт? Это... — Трудноосуществимо и затратно по времени. Поэтому с первым способом всё намного проще и быстрее. Чонгук нахмурился и метнул в Хищника недобрый взгляд. — И ты хочешь поставить меня на один из этих путей? Девушка улыбнулась и отрицательно помотала головой. — Считай это коротким вступлением. С твоей сущностью всё куда запутаннее и неоднозначно. Знаешь же, что наши манипуляции уникальны и аутентичны для каждой особи; видишь ли, моё зрение сущности тоже особенное. Например, я знаю, что у Саэрхсэ-хи восемнадцать хвостов, хотя в бою он предпочитает придерживать несколько прозапас. Гук своими глазами видел всего тринадцать, однако в его пользу сыграл эффект неожиданности и застилавшая глаза ярость. Впрочем, впечатлил его сейчас не этот факт. — Ты можешь видеть отпечатки сущностей? — Я могу с абсолютной достоверностью оценивать уровень силы сущностей. Когти, хвосты, манипуляции... — Полагаю, эта способность связана с твоей способностью заимствования манипуляций. — Быстро соображаешь. Какая-то мысль, скорее, предчувствие витало совсем близко, но он всё никак не мог ухватить её за хвост. — Что не так с моей сущностью? — Нууу, к примеру, наличие у тебя фантомных хвостов и когтей. Чонгуку показалось, что он оглох, ослеп и онемел в один миг. — Ч-что...? Что ты сказал?.. Радужки глаз Хищника вновь засняли расплавленным золотом, и он склонился немного вбок, будто бы заглядывая Чону куда-то за спину. Чонгук и сам на автомате оглянулся, но, само собой, ничего нового не увидел. — Три хвоста и пять... да, пять когтей. Вот только их состояние настораживает – все разом они формироваться не могут, так что похоже на то, что кто-то их тебе отсёк в одном из прошлых перерождений. Веро- — Подожди. Стой. Замолчи. Я... у меня сейчас голова взорвётся... Нащупав рукой стену за собой, он прислонился к ней и съехал на пол, прижал ладони к пылающему лицу. Тишина, царившая в комнате, монотонным гулом отдавалась в ушах, поперёк горла встал тошнотворный ком. Собраться с мыслями долго не получалось, ощущения граничили с полной парализацией тела, когда не чувствуешь ни одной её части и постепенно отмираешь внутри. Господи, что происходит... — Мы с х-хёном... проводили процесс слияния, но он не был доведён до конца... Я... я подарил милосердие... не мог не... — Ещё одно заблуждение, – перебил его твёрдый, разрушающий выстроенный из воздушных замков мир голос. – Для перерождения Дайар-хару не нужно ничьё милосердие. Кроме того, и слияние с его Началом, в полном смысле этого процесса, абсолютно невозможно.