The Numbers: Abyss

— Раз. Раз-раз, как меня слышно? Шу-хён, нельзя быть таким грубым с девушками, а особенно с моей Принцессой. На раздавшийся из динамиков голос не шарахнулась с места только Юна, щёки которой заметно порозовели. На лицах остальных смесь шока и недоумения. — Это что сейчас было? Запись? — Хэй, а вот это обидно, я же лучше какой-то записи, Минни. В несколько быстрых широких шагов Джин подобрался к столу с мониторами, но ничего кроме бегущих строк с непонятными символами на экранах не увидел. Вот сейчас реально не до шуток, у Юнги глаз дёрнулся от слишком узнаваемой манеры речи. — Блять, чё за хуйня?! — Я не хуйня, - донеслось обиженное сопение Четвёртого из колонок. – Я искусственный интеллект нового поколения, по сути, живая программа, созданная на основе воспоминаний, поведенческих реакций, знаний и мышления Чон Хосока. У меня даже имя есть – «i'm your hope, you're my hope», i’m J-Hope! Круто придумал, да? Мин сорвался с места так молниеносно и с таким озверелым видом, что, если бы не перехвативший его Чимин, можно было не сомневаться, вся компьютерная громадина полетела бы прямиком из окна. — Ты ещё, блять, покривляйся тут! Хосок, мать твою! Убью, скотина! — Судя по тому, в чьих руках оказался Ключ, убить меня второй раз у тебя не получится, хён, - невесело парировал голос, и на этом замечании всех присутствующих пробрала неприятная дрожь. – К слову, проанализировав продолжительность и сорок девять попыток открыть Ключ, я весьма удивлён, что Джун-и не смог угадать установленные мной логин/пароль. Решил не заморачиваться? — Он в коме. Организация добралась и до него, - ровно ответил Джин, хотя кто бы знал, как тяжело далось ему это напускное спокойствие. — Оу, чёрт. А малыш Тэ-Тэ? JK? — Нашего Тэхёна больше… нет. Чон Чонгук здесь, с нами. Прошло четыре месяца с твоей… Zeus полностью нас разбили, теперь балом правят Сверхи. Хосок, ради всего святого, на что опять тебя сподвиг твой неуёмный энтузиазм? Затянувшаяся пауза ознаменовалась продолжительным «хм». — Я исходил из принципа, что хорошего должно быть много, - голос звучал самодовольно. – А потому лет в семнадцать, поступая в Сеульский кибер-университет, меня заинтересовали два ведущих направления: клонирование и искусственный интеллект. Согласись, хён, интегрировать два столь разносторонних, но обширных в возможностях научных исследования – гениально! — Для тебя это, как красная тряпка для быка. — Вызов. А я люблю вызовы. Так как аналогов подобному не было, пришлось начинать всё с нуля и на коленке. Я создавал не просто программу, но живой электронный разум, способный обучаться, развиваться, самостоятельно думать, вписал свои воспоминания, основу поведения, мышления. Последние данные были сохранены сразу после того, как Организация вышла на Первого, а сейчас мне трудно сориентироваться в реальном времени. — В чём загвоздка? – хмуро спросил Юнги, метнув взгляд в сторону застучавшей по клавиатуре девушки. — Багов нет, Принцесса, Ключ был взломан аккуратно, тебе моя благодарность. Однако мощностей недостаточно, мой функционал работает лишь на 30%; счастье, что я хотя бы говорить могу, а вот иные возможности внешнего взаимодействия заблокированы. Как будто в локальной сети застрял: куда ни постучусь, то какой-то бесправный и наказанный. Мы в XXI веке живём, а характеристики интернета, как у 3G в бомбоубежище! — Поверь, тебе не понравилась бы новая веха нашей цивилизации, - Шуга не стал вдаваться в подробности технологического кризиса, в котором почему-то есть электричество, но большинство техники всё равно не работает. — Я ведь правильно понял, что ты сетевая проекция Хоби-хёна с его непревзойдёнными хакерскими способностями, но ограниченный ввиду нехватки технических характеристик и ресурсов? – Чимин выглядел более чем напряжённым и серьёзным, и Джин не сомневался, что в голове младшего зрели те же мысли, что и у него. — Моя прекрасная помощница сделала из говна конфетку, но это касается только обёртки. Будь у меня хотя бы выход во внешнюю сеть, уж я бы развернулся. — В таком случае, выходом для вас послужила бы Йоки*. Охотник возник в дверях, как чёрт из табакерки, ничем больше не выдав своего присутствия последние несколько минут. Услышал он достаточно, чтобы определить выгоду для вмешательства и содействия людям. — Эй, ребят, что за гнетущее молчание опять воцарилось? Что происходит? — Хён, потом, - прервал голос из динамиков Чим и с решительным видом любыми способами получить объяснения обернулся к Вирману. – Йоки? Что это? Кто это? Дерек покосился на Чон Чонгука, стоящего у стены в сторонке и отчего-то не спешащего пускаться в разъяснения для своих подопечных, будто всё это его не касалось, а присутствующий в комнате Дух опустил голову и спрятал глаза, очень типичное поведение для подавляемой сущности. — Высокотехнологичная система Хищников, созданная ими для разметки и наблюдения своих территорий. Она представляет собой сеть из нонов-наблюдателей, что-то вроде летающих болванчиков, опосредованного связанных между собой. Думаю, один такой «болванчик» может убить разом и проблему с мощностями, и расширит горизонты глобальной сети. — В чём подвох? – быстро сориентировался Джин. Ему было слегка не по себе от слишком резвого развития событий, он ещё от компьютерной версии Четвёртого не отошёл. — Мы не знаем границ территории Хищника, за всё время пребывания в человеческом мире я не видел ни одного нона. Однако сейчас это наш мир. Есть шанс выловить нон вблизи его Цитадели, но это минимум территория центральной части Сеула. — Бесполезный трёп. Нет никаких гарантий, что этот ваш Йоки существует. Соваться в улей сущностей, под нос Хищника… хули б не самоубиться, а? — А я бы рискнул, - решительность в Пятом не хотела сдавать позиций и готова была отстаивать своё с боем. – Если есть хоть один шанс, что это поможет Хоби-хёну. Ради любого из вас рискнул бы. Юнги промолчал. Не нашёл ни слов, чтобы ответить, ни смелости, чтобы посмотреть на младшего. Понимал, что тот прав, во всём прав. Смерть? Пустое ожидание, и без того затянувшееся почти на два десятилетия. Каждый из них готов рискнуть собственными жизнями ради братьев… а оно вон как всё вышло. Потеря троих из них показала им их самоотверженность в пустом бахвальстве, надломила что-то глубоко внутри. Не склеить, не вылечить. Страх потерять кого-то ещё уже не вытравить из самого естества. — Если, - тихий неуверенный голос прозвучал громче в комнате, заполненной лишь мерным шумом процессоров, и все взгляды моментально скрестились на Сохи, - если Хищник размечает и отслеживает свою территорию, значит ли это, что он чувствует угрозу извне…? Озвученное Чхве поставило ребят в тупик, Джин ахнул, прикинув, к чему она своим вопросом их подводила. Он впился требовательным взглядом в Вирмана, подозревая, что тот намеренно умолчал о такой вероятности, ведь, наверняка, тоже догадался. Мужчина на это лишь иронично хмыкнул. — Есть неявные следы, указывающие на присутствие ещё одного Хищника на этом континенте. И именно это увеличивает вероятность заполучить нон. — Заебись, ты мудак, когда собирался об этом нам рассказать? — Информация неподтверждённая, - невозмутимо перебил «мудак», не демонстрируя даже малейшего раскаяния. – Опережая ваши нелепые домыслы: нет никакого шанса, что это может быть ваш товарищ; для перерождения требуется много времени, к тому же, с миром тоже может выйти промашка. Несмотря на то, что он слышал об этом не в первый раз и из уст более достоверного источника, в груди всё равно ранимо дрогнуло, взгляд заметался по помещению в поисках поддержки. Чон, словно бы почувствовав его пристальный взор, медленно и отрицательно покачал головой и больше не шевельнулся. Чимин готов был сорваться хоть на первом встречном, хоть на стене, лишь бы разочарование так не душило и не скреблось внутри. Молчание затягивалось, становясь всё более неуютным, на что Дерек шумно перевёл дыхание, оглядел недоверчивые хмурые лица людишек, в конце концов, обернулся к сохранявшему всё это время статус кво недо-Духу. — Может, скажешь уже что-нибудь? Ты у нас вроде как лидер, твоё слово имеет вес. Памятуя об их недавнем разговоре, Джин неприязненно поморщился. Ждал игнора или резкого выпада со стороны Гука и вмешиваться в этот раз не собирался. Тем не менее, видимо, Юпитер сошёлся с Марсом, а иначе никак нельзя было объяснить прозвучавшее решение Чонгука. — Группа из четырёх человек. Выступаем через час. И покинул комнату, оставив последнее слово за собой и кучу не озвученных вопросов. — Ну, ребят, мне кто-нибудь расскажет, что у вас там происходит? * * * В их архетипичном мироустройстве не было места для веры, как признания существования Высших Сил или уверенности в будущем. Чего уж таить, в них не жило глубокой уверенности даже в самих себя. Они не славили, не чтили, не возводили святыни. Они жили по изначальным законам, установленным Матерью ещё в момент сотворения их мира. Всему Она дала предназначение, от мала до велика, каждому отвела свою роль в нескончаемом цикле. И вроде бы всё хорошо, машина с отточенным механизмом работала исправно, чётко, каждая сущность, как примыкающая друг к другу деталь, знала своё место и подчинялась беспрекословно. У них не было эфемерного Добра и Зла, мир не делился на Чёрное и Белое. Духи считаются низшей кастой, безвольные, недалёкие, с пассивно развитыми манипуляциями – достаточно для существования и выполнения своего предназначения. Они рождаются винтиками отлаженной системы, крутятся-крутятся, пока не попадут в когти Хищников. И ждут защиты от Охотников. Потому что их не учили защищаться, их не учили идти против Высших. Им не дали волю к жизни. Когда идеальный механизм дал сбой? Лишь в человеческом мире они узнали о таких понятиях, как свобода, угнетение, рабство, сила и слабость, боль, счастье – и все они с двойным дном. С переосмыслением прошлых перерождений в изначальном мире стали зарождаться «неправильные» вопросы, ответы на которые просто некому было дать. Мать молчала, Она всегда безмолвна и непостижима, по крайней мере, для Духов. Охотникам нет дела до слабых сущностей. Хищникам нет дела ни до чего. Но ведь когда-то… кто-то… был первым? Эта мысль не так давно, но прочно засела в голове Кана. Первый Дух. Первый Охотник. Первый Хищник. Как в библейской истории о первом человеке, Адаме. Вот и Тэхён задумался, по сути, о насущном – о происхождении. И снова мысли чуждые, «неправильные»: а правда ли изначальное есть настоящее, то самое «правильное»? Но ответов, опять же, негде было найти. Ему не снятся сны. У менталов есть особая способность ограждать себя от эфемерности восприятия. Поэтому его охватил липкий вязкий страх, когда он открыл глаза посреди бескрайней долины, где пурпурный небосвод с жемчужными разводами смыкался с мерцающим чёрным морем, в котором он утопал по колено. Белые огни, чем-то похожие на пушистые головки одуванчиков, лениво плыли по воздуху, поднимались выше, собираясь в вольный хоровод. Если посмотреть вниз, на едва заметно колеблющуюся зеркальную гладь, можно увидеть, как распускают свои усики с полыми бубенчиками на концах золотистые мероны*; он помнил о них лишь из прошлого перерождения, которых увы, всего два, так что познания совсем ущербные, реакции тусклые, положиться в воспоминаниях не на что. — Я хочу уйти, - спросил разрешения, как послушный ребёнок. Это не его манипуляция, знал, что ненароком набрёл на чужую Запредельность, а вырваться из неё сможет только с позволения её хозяина. Применять силу боялся, помнил, как это больно разрывать насильно ментальную связь, на собственной шкуре ощутил благодаря Шестому. А долина продолжала безмолвствовать. Тэхён не узнавал эту Запредельность. В их лагере почти два десятка Сверхов, незаметно он коснулся каждой Запредельности, - не ради плохих помыслов, скорее, ради собственной защиты и успокоения, - кроме Чон Чонгука, но отчего-то был уверен, что эта Запредельность не принадлежала и ему. А в следующий миг он услышал это. В том коротком звуке слышался и перезвон мероновых бубенчиков, и шелест листвы, подхваченной ветром, и тихий выдох, взлохмативший прядки на макушке. Пересилив охватившее его оцепенение, он медленно развернулся на сто восемьдесят градусов и не сдержал судорожного всхлипа, жалкого и тут же затерявшегося в чужом вздохе. Тэхён с трудом мог бы описать то, что видел перед собой. Эта штука – если можно было её так назвать? – чем-то отдалённо напоминала инкубатор, он такие видел в Центре, в них люди выращивали детей. Огромное белое нечто округлой формы парило буквально в метре над чёрным-чёрным морем, изливая мягкое жемчужно-золотистое сияние. Утроба. От неё волнами растекалось приятное убаюкивающее тепло, манила к себе, но стоило Кану сделать шаг навстречу, поддаться чарующему влечению, как его обожгло жгучим холодом, напомнив, что всякий прекрасный цветок может иметь шипы. Он неловко отступил назад, испугавшись, что хозяин Запредельности разметёт его на ледяные осколки, но так и не смог отвести глаз, взгляд зацепился за пульсирующую точку в самом центре… и тут же из глубин его Начала поднялся и накатил Девятым Валом самый настоящий первобытный ужас. —…ни… чонок… Бельчонок, ну же, просыпайся… Он не сразу понял, когда Запредельность сменилась реальностью, сознание в панике зацепилось за взволнованное лицо Кая, сосредоточилось только на нём, на каждой чёрточке, глубокой морщинке, на каждом шраме. Дышать было трудно, почти невозможно из-за удушающего кома в горле… или это было его трепыхающееся сердце?.. По холодной щеке покатилась горько-солёная слеза, и младший стёр её большим пальцем, прижимая невменяемого Кана к себе, убаюкивая в своих объятиях, не обращая внимания на мельтешащих за спиной перепуганных малышей-Сверхов. Хорошо, что кто-то из них додумался прибежать к нему, когда состояние старшего стало выходить за рамки нормального сна. — Тсс, всё хорошо. Плохой сон приснился? Тэхёна дрожь била так, что зуб на зуб не попадал, слёзы бесконтрольно бежали по щекам, а он вжимался в дружеское, такое родное плечо, не в состоянии ответить хоть что-то внятно. Понимание, пока ещё тусклое, призрачное, накрывало с каждой секундой всё сильнее, едва не доводя до истерики. Он не знал, чему свидетелем стал, однако был уверен – что-то неминуемо пробуждалось в той неведомой Запредельности. Что-то, что несло в себе недобрый умысел… для всех сущностей. * * * В итоге, спустя час группа сформировалась из Мина, Пака, Чона и Вирмана. Чонгук поставил условие, что возьмёт с собой либо знакомого – ни о каком доверии и речи не шло – ему Охотника, либо Духа, а не то живыми вернутся только трое. Дерек воспринял угрозу всерьёз и сам записался в добровольцы, рассудив, что нечего лишний раз давать повод уменьшать их популяцию. Джин сверлил подпиравшего спиной стену Юнги сердитым взглядом. Они могли бы выдвинуться раньше, но им пиздец как приспичило посраться в медотсеке, причём при появлении Чимина проблему оба слили: Шуга намеренно игнорировал причину, а Ким, мать его, обещал молчать. Идти неизвестно куда, искать неизвестно что… у них даже плана не было! Джин намеревался отправиться с ними, аргументируя тем, что хотя бы как имеющий медицинское образование будет незаменим, да и стрелять он умеет… с точностью 3 из 10 в цель, ага. Да всяко лучше ослепшего на правый глаз Юнги! Только это «тсс», секрет, врачебная тайна будь она неладна. — Чонгук! – рявкнул он, без возможности вылить на кое-кого конкретного своё негодование. – Никакого геройства и самодурства. Провели разведку, по ходу дела захапали этот чёртов нон. В пекло не лезете, жопу припечёт – возвращаетесь. Чон, без сомнения, слушал его в пол-уха, но для профилактики кивнул, заканчивая с вооружением. Охотник шёл налегке, он принципиально игнорировал любое оружие человеческого мира, а вот Чимин не изменил своим катанам из сверхпрочной пластичной стали и метательным клинкам, что с лёгкостью разрезали титан толщиной в метр. А потому он и обратил внимание на необычный пояс Гука с двумя крестообразными шлёвками, куда удобно поместились ножны из грубой кожи с торчащими чёрными рукоятками неизвестного холодного оружия. Любопытство было уже не перебороть, и Пак, как-то даже не задумавшись спросить дозволения, перехватил свободные ножны, выуживая на свет загадочное творение. И так и застыл с клинком в руках, с нечитаемым выражением лица, с остекленевшим взглядом. И молчал, в голове ни одной вразумительной мысли, на языке ядовитая горечь. Чонгук не расщедрился на объяснения, даже в лицо не посмотрел, безучастно перехватил второй клинок из рук и присоединил к брату-близнецу на поясе. Вот и всё, без лишнего ненужного внимания. Выступили в светлый период. Два часа как раз должно было хватить, чтобы по выстроенной цепочке телепортов добраться до ближайшего к центру района, а дальше расчёт сменялся чистой удачей. Первый телепорт располагался на плато, в получасе подъёма в гору по заросшей невиданной порослью серебристых и багряных окрасов. Невооружённым взглядом в стороне угадывалась каменистая тропинка, но Вирман сразу отвадил от неё людей, предупредив, что в их мире подобные тропы обманчивы, легко заведут в опасную зону, где воздух ядовит, растения смертельно опасны, резкие перепады температур. Хотя бы насчёт местных хищных зверей можно было не волноваться, впрочем, опасностей и без того хватало. Так называемый телепорт представлял собой большой плоский камень, который трудно не заметить на земле и пройти мимо – гладкий, овальной формы и багряно-алого цвета. Как они выяснили в прошлый раз, для его активации требовалась манипуляция сущности, а вот с указанием конкретного места возникала проблема: «настройки» подавались в виде клинописи Хищников, и тут уже действовать приходилось наугад. Чем решил заняться Чонгук, пока они трое ожидали в сторонке. Юнги решил воспользоваться недолгой остановкой и пристроился рядом с Чимином, с лица которого всё не сходила мрачная настороженность и задумчивость; он как раз-таки заметил короткую заминку, возникшую между младшими в лагере. — Что не так с оружием мелкого? – решив не ходить вокруг да около, прямо спросил он, поймав слегка расфокусированный взгляд необычных глаз. Сколько бы времени ни прошло, а привыкнуть к их цвету – бледно-розовым радужкам – так и не получалось. С хёном та же история. — Клинки… чёрные… редкий материал, - будто не в себе, Чимин ответил заторможенно, вздрогнул и отвернул лицо, испугавшись, что хён распознает его маленькую ложь. Он сам не до конца был уверен в своих догадках. Ему бы поскорее разобраться в том ворохе чувств, что всколыхнулись осадками в душе, взбудоражили мысли. Откуда у Чона это оружие? Чёрный серповидный клинок длиной в тридцать сантиметров, с обратным хватом, металлической рукояткой – почти точная копия керамбита, которым пользовался Шестой. Бладау. И если он верно представлял себе конструкцию, два клинка могли трансформироваться в единый двухлезвийный серп. Чимин был мастером, знатоком холодного оружия, которому не было равных во всём мире точно, но даже он не видел прежде ничего похожего и более прекрасного. — Что-то я не припомню, чтобы Чон раньше пользовался холодным оружием. Да и зачем что-то такое кустарное и примитивное, если все Сверхи одними своими сверхспособностями могли и здание в щепки разнести, и из соплеменника вытрясти дух. Но у Тэ-Тэ оно всё-таки тоже было – своё личное оружие, выплавленное из материала неизвестного происхождения. Как в этих совпадениях развидеть знак? Чонгук поднялся и отошёл от платформы, чем прервал дальнейшие расспросы Юнги. К облегчению Чимина. Не было фантастической круговерти. Последним прыжком выбросило их, судя по ржавому куску металлолома под ногами, в Намсан-до, от которого остались рожки да ножки, точнее, каркасы разрушенных зданий, разбитая дорога, сплошь покрытая серебрящейся травой, и металлическими скелетами некогда дорожно-транспортной роскоши человеческой цивилизации. В какой бы район они ни забредали, картина везде одинаковая – разруха родного мира и диковинные антуражи чужого. Плана действий, как такового, всё ещё не было, так что положились на старую-добрую импровизацию на месте. А импровизация заключалась в том, чтобы найти то, не зная что, не огрести от вражеских сущностей и благополучно в том же составе вернуться в лагерь. Вирман пытался объяснить им, как работает Йоки и выглядит нон, но всё это так и осталось неясным представлением, как если бы баскетболисту рассказали про особенности акселя (вид прыжка в фигурном катании). Вдалеке, на недостижимом расстоянии виднелась Цитадель Хищника – громадное сооружение сумасшедшего архитектора, воплотившее в себе всё невероятное и непостижимое в искусстве и науке. Без сомнений, его можно было увидеть из любой точки Кореи, если не с ближайших материков. Инородный. Неприступный. При взгляде на него каждый раз дух захватывало, и мурашки по спине табунами пробегали. Приблизиться к нему рискованно, там сущностей пруд пруди и зона влияния Хищника. Соваться туда без основательной подготовки – самоубийство, капитуляция без права на жизнь. Вирман то и дело поглядывал на наручные часы, отслеживая фазы дня и ночи. Прошло чуть больше половины светлой смены, в целях безопасности им бы начать искать убежище на предстоящее тёмное время, однако Чон продолжал идти в никому неведомом направлении, лавируя между кварталами настолько уверенно, словно точно знал конечный пункт назначения. Дерек молчал, решив понаблюдать за недо-Духом и посмотреть, во что же всё это выльется, - безрассудство несмышлёного ребёнка, не желающего принимать жестокие реалии действительности. — Что-то не нравится мне эта тишина. Оглушительная. Тревожная. Юнги не верил ей, ожидая засады за каждым углом. Не то, чтобы он не доверял чутью Сверха, но сложно игнорировать собственные инстинкты, особенно обострившиеся после частичной утраты одного из органов чувств. И словно бы в насмешку над чужой паранойей, над их головами практически бесшумно пролетела полупрозрачная сфера, заметить которую удалось только по блику на фоне оранжевого солнца, и то, когда на неё уставился Чонгук. — Вот это и есть нон, автономная единица Йоки, - как бы между прочим, пояснил Охотник, взглядом проследив за движением сферического летающего объекта. – Предлагаю не упускать его из виду, потому как он заметил нас, и, как только доберётся до Контроллера, в курсе нашего местонахождения будет и Хищник. Юнги посмотрел вперёд: широкая улица, скорее всего, когда-то она была главной, прямо пролегала вниз и скрывалась за густыми зарослями. Обманчиво пустынная. Теперь это не разведывательная вылазка, а игра на опережение – захватят ли они нон быстрее, чем их обнаружит Хищник. Однако кое-что настораживало сильнее. — До тёмной фазы пятнадцать минут. Будем пережидать или…? Замечание о времени заставило встряхнуться, и три пары глаз обратились на Чона. В спланированных вылазках они не рисковали. С наступлением тёмного времени суток весь мир погружался в непроглядную тьму, что чернее наглухо запертого ящика, все три солнца враз будто перегорали. В лагере с этой тьмой даже светильники и фонари не справлялись, что уж говорить про полевые условия, ведь и сияние пламени рассеивало мрак лишь на жалкие сантиметры вокруг, не более. Сверхам было проще, при помощи своих манипуляций они могли немного больше видеть во тьме, их глаза тогда загорались, как неоновые огни, и виднелись далеко и отчётливо. Чонгук медлил с ответом – не очень хороший знак, и Дерек уже даже не удивился, когда услышал: — Придётся рискнуть. Если упустим нон, привлечём к себе пристальное внимание Хищника. Он говорил это не ради того, чтобы их запугать. Просто констатация очевидного всем факта: пока они сидели в своём лагере тише воды, ниже травы, с сущностями пересекались лишь по вынужденным обстоятельствам, а о целенаправленной охоте речи не шло. Хищника будто и вовсе не интересовала их поимка или истребление, что, впрочем, было им на руку. — Как вычленить нон из Йоки знаешь? Чон не ответил ни да, ни нет, неопределённо мотнул головой и затерялся меж могучих стволов деревьев, выбрав место в качестве выжидающей позиции. Судя по всему, захват планировался с наступлением темноты, и только Вирман озаботился тем, чтобы составить мало-мальски жизнеспособный план действий. Ожидание, оно съедало мозг непрошенными мыслями, что не покидали голову Чимина с того момента, как они покинули лагерь. И нет, касались эти мысли не успешного выполнения миссии, не ситуации с искусственным интеллектом Хосок-хёна. Глянув на часы, - у них ещё было что-то около тринадцати минут, - он всё же не удержался, покинул свою позицию, стремглав промчавшись мимо кинувшего вопросительный взгляд Третьего, схватил Чона за локоть и, бросив сухое «надо поговорить», утянул за собой в сторону, подальше от лишних ушей. Чонгук не пытался вырвать руку из жёсткого хвата, а как только они обошли дерево, заключил их обоих в какое-то подобие звукоподавляющего купола, догадываясь, о чём пойдёт разговор. Люди примитивны в своих переживаниях и потребностях, а у Пятого на лице всё читалось. Гуку было совершенно плевать, пусть бы тот и варился в своём личном котле, лишь бы его не доставал своими идиотскими попытками вытащить его человечность наружу. Кому от этого будет лучше? Он просил Джина-сонбэ довериться ему, а сам не верил никому из них. Парадокс. — Откуда у тебя эти клинки? — Спрашиваешь из праздного любопытства? – небрежно поинтересовался Чон. Заметил, как вспыхнули алым радужки, как сжались в тонкую линию чужие губы, услышал рык, застрявший в горле, а после покинувший его со свистом воздуха сквозь стиснутые зубы. Хорошо, человек учился подавлять вспышки гнева, с чем у гибридов определённо были проблемы – существенный изъян. — Ты ведь знаешь, что у Тэ… у Шестого были такие же клинки, керамбит. Откуда они у тебя? Соврать было бы легче лёгкого. Промолчать и снова отгородиться, вот только что-то чуждое холодному разуму сущности подсказывало, что не стоит так опрометчиво рвать образовавшуюся связь с этими людьми, Числами. И да, возможно, роль сыграла привязанность хёна к ним… совсем чуть-чуть. — Я создал их. Чимин недоуменно моргнул, сбитый с толку неожиданным ответом. — Кого? Чонгук раздражённо передёрнул плечами, привычно толкнул язык за щёку и пространно прошёлся взглядом по ближайшей местности. — Эти два клинка я создал сам. Использовал особый материал, сковывающий нашу силу; полагаю, тот же самый, из которого был сделан ошейник Тэхёни-хёна в Центре. Их форма… это получилось по наитию, я сам… не ожидал… На пару мгновений Чимин подвис, пытаясь переварить услышанное. — Подожди-подожди, сраные мудаки из Центра блокировали силы Тэ из страха и жажды контролировать его. Но ограничивать себя сознательно… он всегда держал свои силы под контролем… И зачем это теперь понадобилось тебе?! Не успел Чон и звука издать, как Пак внезапно покачнулся на месте и резко вскинул побледневшее лицо к нему, с выражением горького осознания. — Быть не может… Покажи! И не дожидаясь, пока Чонгук зашевелится, сам полез стягивать с него треклятую водолазку, из которой тот практически никогда не вылезал. Лихорадочно пытался вспомнить, видел ли он что-то в душевой днями ранее, но как назло память подкидывала совершенно другие картинки. Чон оттолкнул его от себя, уже даже не удивившись бесцеремонности Пятого, и спокойно закатал рукав, открыв на обозрение правое предплечье, увитое мелкой сетью чёрных вен-отметин. Чимин почему-то шёпотом, но с чувством выругался. — Думаю, эти клинки были своеобразным способом хёна замедлить процесс выгорания, но я ещё не до конца во всём разобрался. — Какое из чувств ты потерял? — Осязание. У Тэхёна первым был вкус, а значит… да ничего это не значит! Он понятия не имел, что с этой информацией делать. — Кто-нибудь ещё знает? — Я не распространяюсь о своих слабостях направо и налево. К слову, проявленное тобой в лагере любопытство показало отсутствие реакции Охотника на клинки, следовательно, об их предназначении он ничего не знает. — Возможно- Чимин так и не решился договорить, столкнувшись взглядом с золотистыми глазами, в которых искрились насмешка и небрежная снисходительность. Конечно, при незаурядности мышления Сверха, Чон просчитал все возможные вариации подобного расклада, в том числе и почему они с Ви так похожи. Может ли быть, что даже незавершённый процесс слияния всё же оставил след на сущности Чонгука? — Оказывается, этот Охотник-мудак не так далёк от истины, называя тебя недо-Духом. Что касается развития сил и негативных последствий, ты ведёшь себя в точности, как Тэхён. Но обращать против себя всех сущностей, провоцировать их – очень плохая идея. — Бесполезно потворствовать им и изображать покорность, - непререкаемым тоном перебил Чон. – Все в лагере уже в курсе, что на мне клеймо преступника, первобытные инстинкты Охотников побуждают их привести вынесенный смертный приговор в исполнение. Всё в порядке, пока я держу их в узде и на расстоянии. Мне же достаточно и того, что ты на моей стороне. Ни о какой лести речи не шло, Чимин не обманывался. За эти четыре месяца они с Чоном не стали лучшими друзьями, не им было бороться друг с другом за главенство и чужие амбиции. Тут уж скорее действовал приём «враг моего врага – мой друг», точнее, деловой компаньон. — На твоей стороне не только я, но и хёны, так что перестань вести себя с нами, как полный придурок. Но об этом мы поговорим позже. Как раз вовремя: к ним направлялись напряжённые и мрачные Вирман и Юнги-хён, а на небосводе, одно за другим, гасли три солнца, медленно покрывая мир непроглядной вуалью тьмы. — Будем верить, что всё пройдёт гладко. . . . Юнги, на самом деле, предпочёл бы отказаться от вылазки, хватило бы словами и характерным жестом святого среднего пальца послать всех в витиеватые дебри, но отпускать Джин-хёна на столь опасное задание без реальной поддержки – чистой воды убийство. Хрен знает, в какой момент переклинит Чона, к Охотнику вообще веры нет, а не играет ли он на два фронта, а Чимин… а за Чимина сердце болело каждый раз, стоило ему пропасть из поля его, Мина, зрения. И именно поэтому он оказался в полном одиночестве, в кромешной тьме, скованный лютым холодом. Ещё до того, как мгла ослепила, он успел сжать ладонь Чимина в своей, строго наказал не отходить от себя ни на шаг; на неведомой территории, во враждебных и случайных условиях они могли положиться лишь друг на друга. Поначалу всё шло хорошо: ни одной твари на ближайшие сто метров, а Охотник и Чон сразу же распределились по квадрату квартала, каждый со своей задачей. Важно, что он слышал судорожное дыхание младшего рядом, ощущал его присутствие, хоть и не видел. Его безопасность – навязчивая идея. Но в какой-то момент он упустил хвалёный контроль, выпустил ладонь Чимина и даже не сразу заметил. Страх неотвратимо подступил к горлу, перехватил дыхание, на какое-то время дезориентируя в пространстве. Время… он панически боялся остаться в таком почти беспомощном состоянии на долгое время. Кое-как справившись с охватившей паникой, - до прокушенной губы и алых вспышек под прикрытыми веками, - он сделал осторожный шаг вперёд и замер, вслушиваясь в вакуумную тишину. На ещё одном шаге в неизвестность откуда-то донёсся неопределённый резкий звук – то ли скрежет стекла под подошвой ботинок, то ли тяжёлый скрип железа. — Пятый? – позвал тихо, не уверенный, что получит ответ. Свою ошибку он осознал, когда на неопределённом расстоянии от него вспыхнули два фиолетовых огня, а разнёсшийся по пространству клёкот заставил волосы на загривке зашевелиться. Свезло! Хотя никто не давал гарантий, что они не столкнутся со Сверхами, тем более на подотчётной Хищнику территории. «Блять» Учитывая преимущества грёбаных плащевиков, тот уже наверняка заметил его, Юнги ошарашенно отпрянул назад, когда горящие огни стали больше и видны более отчётливо, значит, и их владелец стал ближе. Белые искры заплясали на кончиках его пальцев, вернулся проклятый назойливый шёпот, подхлёстывавший, сладким ядом растекавшийся по венам, шепчущий: «пусть всё горит». И Юнги тоненько стонет, считает про себя до десяти, запихивая поглубже ебучий соблазн выпустить силу на волю. Силу, над которой он больше не властен. Лишь бы не повторение случая в доме бродяжек… Пока боролся со своими внутренними демонами, выпустил из внимания перемещения Сверха. Вздрогнул, услышав смесь свиста и клёкота почти у самого уха, почувствовал, как что-то твёрдое и жёсткое обвивает его грудь, сдавливая так, что рёбра трещали. Однако в какой-то момент он-таки смог сделать полноценный вздох и рухнул на колени с высоты, на которой не понял, как оказался. Ладони ошпарило болью, но это ничто по сравнению с тем, какой аврал из звуков обрушился на него в то же мгновение. Ни одно известное ему существо не могло его издавать, дикая какофония. Как началось, так же всё резко прекратилось, и Мин, вновь окружённый давящей тишиной, вскинул голову, ожидая… сам не знал, чего. Не спешил подниматься на ноги, подобрался, прислушиваясь к своим ощущениям. Странно, но интуиция притихла, больше не подавая конвульсивных сигналов об опасности, но вот чужое присутствие… ощущение от него предательской дрожью пробегало по всему телу. Сверх решил поиграть с ним? Повернув голову вправо, он так и застыл на месте, обнаружив неподалёку, выше собственного уровня глаз, два золотых огня. — Ч-Чон?.. Огни на секунду погасли и вспыхнули вновь, как если бы их владелец моргнул, после чего они плавно стали перемещаться левее, при этом шагов совершенно не было слышно. «Не Чонгук», - пронеслась тревожная мысль, и Мин потянулся рукой к набедренной сумке, в которой лежал нож. Наитупейшая, на самом деле, идея, бросаться, по сути, с зубочисткой на Сверха, но лучше уж так, чем сдаться без боя. — Как можно бояться и отрицать часть себя? Юнги не знал, чему больше удивился: бесцеремонному вопросу, озвученному явно без особой надобности, или голосу, звучавшему незнакомо, но определённо женскому. — Ты ещё кто? Он попытался подняться на ноги, но что-то будто давило ему на плечи в меру – не плющило по разбитому асфальту, однако и не позволяло сделать лишнее движение. Мышцы словно одеревенели. — Чем больше стремишься к контролю, тем яростнее становится пламя. — Пошла ты… — Хм. Юнги не мог отделаться от мысли, что с этим Сверхом что-то не так хотя бы потому, что она всё ещё не бросилась его убивать. Золотые огни неторопливо «обошли» его по кругу и зависли в нескольких метрах, нарочно мельтеша перед глазами, порядком раздражая своим бездействием. — Мальчишка умён, - внезапно прошелестел всё тот же размеренно-мелодичный голос, и огни вспыхнули ярче, как показалось Третьему, удовлетворённо. – Но слишком стремителен и несдержан, не умеет управлять своими силами и эмоциями, наследил знатно. Я прикрою ваше сумасбродство, и Хищник не узнает о вашей причастности к пропаже нона. К тебе у меня будет особая просьба: держи Чон Чонгука как можно дальше от Пак Бо Гома. — Кажется, я понял. Ты та сука, что напала на Пятого и Чона, несанкционированный Сверх, или как там тебя… Юнги нервно облизал губы, не сдержав ядовитой ухмылки, когда ответа не последовало. А в следующий момент мир начал приобретать тусклые серые тона и очертания, а на небе наливалось белым холодным сиянием первое солнце. Тёмная фигура как-то сразу смазалась в едва уловимом движении, Мин ощутил жёсткую болезненную хватку в своих волосах, голову до хруста позвонков запрокинули назад, зафиксировав до перехваченного дыхания. На склонившемся к нему лице, таком идеальном, с белой кожей и заострёнными чертами, не читалось ни одной живой эмоции, а пухлые губы изгибались в бездушной улыбке. — Рэсхэль уже не будет так милостив, как в прошлый раз. Мальчишка представляет серьёзную угрозу, избавиться от него – высший приоритет для всех сущностей. Нужно подождать ещё немного, дождаться… Так что завали свой хлебальник и прими своим ущербным мозгом то, что я пытаюсь до тебя донести. Больше никаких вылазок, затаитесь. Я больше не смогу прикрывать вас. — Какого хуя ты… Яростное шипение Третьего потонуло в многозвучном клёкоте, даже не оглядываясь, Юнги не сомневался, что их обнаружило разом несколько Сверхов. Сердце камнем ухнуло в желудок, дополнительной тяжестью пригвоздив к земле. Пальцы в его волосах разжались, и странная давящая сила схлынула. Девушка выпрямилась во весь свой небольшой рост, без лишней спешки и напряжения смахнула с плеча тёмно-серый осадок, подозрительно похожий на пепел, бросила на него короткий взгляд и с лениво-хищной грацией двинулась мимо, определённо в том направлении, откуда доносились крики сущностей. — Сваливайте отсюда нахрен, раз получили то, за чем пришли. Повторять необходимости не было: Юнги сорвался с места, так ни разу не остановившись и не обернувшись.