Личность

В этот раз они оказались по уши в дерьме. Ладно, это не совсем так. Они были по уши в дерьме и раньше. В этот раз они окунулись в него полностью. Ник чувствовал себя отвратительно, несмотря на всё ещё гуляющий по крови адреналин. Эллис отдал ему шприц, хотя его самого неплохо потрепал Охотник. Ник бы отказался, если бы орда заражённых не решила бы напасть на них в этот самый момент. Ник уже начинал подумывать, не стали ли зомби умнее. Казалось бы, ничего не могло их потревожить. Затем он увидел Танка и двух Громил. Команде удалось уложить Танка и одного Громилу, однако, не обошлось без травм. Когда уже, вроде, можно было вздохнуть с облегчением, с разных сторон на них напало три, мать их, орды с тем самым недобитым Громилой. Ник устал. Его схватил Громила, и выручать его пришлось Рошель. Он чувствовал, как кровоточит порез на лбу и глубокая рана на правом боку. Он не видел Громилу, но слышал его. Он стрелял вслепую в ту сторону, откуда доносился звук, попутно отталкивая напирающих со всех сторон заражённых, уже готовых вцепиться в него своими когтями. Перед глазами всё плыло, голова кружилась, и Ник был готов отдать всё, что угодно, просто чтобы уже закрыть глаза. Однако он знал, что нельзя. Ему нужно бороться, нужно жить. Очень многое было поставлено на карту, ему ещё нужно было вытащить себя и остальных из огромных глубин той адской дыры, в которой они сейчас находились. Он поймал сосредоточенный взгляд голубых глаз и кивнул, понимая, что обладатель этого серьёзного взгляда тянется за бомбой, спрятанной в кармане. Ник последовал его примеру — и две самодельных бомбы полетели в противоположном друг другу направлении, чтобы хоть немного проредить толпы заражённых. В самом начале апокалипсиса Эллис относился к этому, как к игре, но, чёрт возьми, сейчас он уже стал более серьёзным. Эллис коротко улыбнулся Нику, когда бомбы одновременно подняли в воздух несколько зомби, его глаза радостно сверкали, но не без тени горечи. Горечи, которую — Ник был уверен — видел только он. Это была первая причина, которая не позволяла ему сдаться. Он должен был вытащить Эллиса из этого ада до того, как тот станет лишь тенью былого себя. До того, как человек, которого Ник полюбил за эти месяцы ужаса и лишений, исчезнет навсегда. Ник ненавидел себя каждый раз, когда в кого-то влюблялся. Но любовь к Эллису была полной катастрофой. Этот процесс был постепенным, он бы мог его остановить. По крайней мере, Ник так убеждал себя. Поначалу он действительно ненавидел Эллиса. Ник не терпел всякого рода глупость, если только эта глупость не позволяла ему каким-то образом извлечь из неё выгоду. Однако Эллис ничуть не уступал Нику. Он умел стрелять не хуже него, а бегал и того быстрее. Он держался стойко, Ник редко видел, чтобы тот хотя бы раз вздрогнул. Эллис действительно умел смеяться в лицо опасности. До того момента, когда у пилота второго за их путешествие вертолёта случился сердечный приступ, отчего они были вынуждены вновь вернуться на землю — в ад, — тогда-то в смех Эллиса подмешалась горечь. В ту ночь все эти мелочи: то, как Эллис всегда помогал Нику, а уж потом только себе, позитив — связующее звено, которое так долго держало их всех вместе, сосредоточенность, с которой Эллис отражал атаки, чтобы защитить своих товарищей, уверенность, с которой он держался даже во время нападок Ника, мягкий, всегда жаждущий взгляд голубых глаз, даже дурацкий грёбаный акцент — всё это откровенно зацепило Ника. И не отпустило до сих пор. Потому что в ту ночь Эллис лишь смотрел пустыми глазами на разведённый Тренером огонь. Не было подбадривающих слов, смешных историй, лишь этот взгляд. Именно тогда Ник понял: Эллис никогда не считал всё с ними произошедшее игрой. Никогда. Если бы так было, он бы либо оставался позитивным, либо истерил. Плакал бы, смеялся, по крайней мере, крушил всё вокруг. Однако он просто смотрел в никуда. Осознание того, что по большей части глупое легкомысленное отношение Эллиса было показным, ради их блага, добило Ника. У этого парня было мужество, о котором Ник мог только мечтать. Даже после взрыва толпа зомби была ещё велика, и побороть её не было шансов. Ник чувствовал, как земля уходит у него из-под ног на каждом шагу. Одному из заражённых удалось подобраться к нему, и он упал на колени. Он не видел Тренера и Рошель. Он даже Эллиса больше не видел. Он попытался крикнуть ему, но тот был уже со всех сторон окружён зомби и едва мог двигаться. — Держись, Ник! — Услышал он крик Эллиса, расталкивая зомби прикладом дробовика. В своём состоянии он больше ничего не мог сделать, он даже не мог стоять, сколько бы раз он ни пытался подняться. — Ро! — Услышал Ник ещё один голос. Он мог поклясться, что это был Тренер. Вдруг он увидел, как упал Эллис. — Эл! — изо всех сил закричал Ник, отбиваясь от заражённых, тянущих к нему свои когтистые руки, и, пошатнувшись, спешно пополз к Эллису. «Пожалуйста, держись, малыш. Я не могу тебя потерять! Не здесь!» И в этот момент его схватил Громила. Ник вскрикнул, когда зомби сгрёб его в охапку и швырнул оземь. До слуха Ника донёсся болезненный хруст — видимо, треснуло одно из рёбер. Он слишком устал, чтобы чувствовать хоть какую-то боль. «Боже… это правда конец?» Воздух разрезал звук выстрела. «Эллис…» В этом безумии за первым выстрелом последовала череда новых. «Мне очень жаль…» Где-то вдалеке Ник слышал голоса. Они казались ему знакомыми. Вдруг его придавило чем-то тяжёлым. Это был Громила. Кто-то убил его. — Фрэнсис, сюда! — позвал женский голос. Громилу резко сбросили в сторону. Этот голос был чертовски знаком. Ник никак не мог понять… — Так-так-так, что тут у нас? — перед глазами Ника возникло знакомое бородатое лицо. Ник перевёл взгляд на того, кто стоял рядом с ним. — Я думала, ты крепче, Ник, — съязвила спутница бородатого мужчины. В этот момент Ника осенило. «Она прекрасна… она прекрасна». «Знаете что? Я подумал… Я обязательно женюсь на этой девушке». «Боже, о-о боже, я выбил тачкой Джимми Гиббса стекло и встретил самую красивую девушку на свете. Ник, пристрели меня, братан. Этот день уже не может быть лучше». «Эй, Рошель, без обиняков… Как думаешь, у меня есть шанс закадрить эту Зой?» О, блядь, нет.