***
Они все начали с начала, как и обещал ей Драко. Гермиона относилась к нему, как к незнакомцу, это было очень странное ощущение. Я будто в темноте в собственной спальне. Она часто повторяла это Драко, он усмехался, а в уголках глаз застревала горечь. Ему, конечно, было в сотни раз тяжелее, ведь он все помнил. Ей казалось жутко несправедливым, что нужно заново проходить огромный путь. И, кажется, та она была гораздо смелее и увереннее в себе, в нем, в них. Гермиона разрывалась на части от противоречивости охватывающих ее чувств. Но она хотела попробовать, она правда считала, что у них есть шанс. — Гер-ми-она, — настойчиво повторяла она уже пятый раз за вечер, лежа у Драко на коленях. — Грейнд-же-е-ер, — в очередной раз с улыбкой отвечал Драко. — Но это неправильно, ты должен звать меня по имени, — возмутилась девушка. — Не-а, не должен, — пожал плечами Драко. — Нет, должен. Иначе я перестану называть тебя по имени, Малфой, — выдала Гермиона. Драко нахмурился. — Мне не нравится, — помолчав, ответил он. — Будто мы снова по разные стороны. — Вот именно. И мне не нравится, что ты зовешь меня по фамилии, — парировала Гермиона. — Хорошо, тогда я буду называть тебя Миа, — отозвался Драко. — Звучит почти как «моя». Так подойдет, м? — Он улыбкой зарылся рукой в ее кудри. — Моя Миа. Гермиона хихикнула, вспомнив братца Хагрида, который называл ее Герми, потому что ему было сложно выговорить ее полное имя. Она тут же озвучила эту мысль Драко. — Эй, ты сравниваешь меня с недалеким братцем Хагрида? — возмутился Драко. — Я могу запомнить. Гермиона, Гермиона, Гермиона! Ясно? — Вот так-то лучше, — Гермиона повернулась на бок и, уткнувшись носом ему в живот, сладко зевнула. — Я останусь сегодня у тебя, ты не против? Драко застыл. С той самой ночи она еще ни разу не пожелала остаться у него. — Д-да, конечно, — поспешно сказал он. — Что я слышу, великий Драко Малфой заикается? — насмешливо спросила Гермиона, но, почувствовав, что Драко все еще напряжен, посерьезнела. — Драко, я просила дать мне время, и ты мне его дал. Я решила, что не стоит оглядываться на потерянные воспоминания. Я хочу построить что-то без них. Считай это первым смелым шагом одной гриффиндорки. — Я… я... — Драко не мог вымолвить ни слова. В горле пересохло. Он ощущал себя как робкий первокурсник. Мерлинова борода, они с Грейнджер уже кучу раз были в одной постели, но сейчас, пока она лежала у него на коленях и говорила все эти вещи, его охватили страх и робость. А вдруг ничего не получится? — Драко, перестань думать и просто поцелуй меня, — Гермиона стремительно приблизилась к его лицу. Её мягкие губы, щекочущие лицо кудри и цветочный запах выветрили из Драко все сомнения. Его накрыла волна нестерпимой нежности к этой удивительной девушке. Такой хрупкой, но сильной, такой робкой, но смелой. Поцелуй закончился далеко за полночь в спальне Драко. Гермиона лежала у него на груди и сладко сопела. А Драко думал о том, как он невероятно счастлив в этот момент. Наверное, сейчас у меня получился бы наконец патронус. Теорию не терпелось проверить. Драко осторожно высвободился из объятий и нашарил палочку на тумбочке. Он вдохнул запах Грейнджер поглубже и, уставившись на кончик ее подрагивающего во сне носа, прошептал: «Экспекто патронум». Из палочки вырвался поток серебряного света, он начал обретать форму какого-то животного, похожего на коротконогого медведя. Приглядевшись, Драко понял, что это росомаха. «Слава Салазару, не хорек», — ухмыльнулся про себя Драко, внутри все ликовало. Гермиона заворочалась под боком, сонно пробормотала: «Драко, выключи свет» и уткнулась ему в бок, чтобы укрыться от мешавшей ей серебряной фигуры. Драко развеял патронуса и притянул девушку в свои объятия.***
Следующие недели они заново узнавали друг друга. Теперь это были не школьные недруги, не слизеринец и гриффиндорка, не Пожиратель и часть Золотого трио, а просто парень и девушка. Они часами бродили вокруг замка, укрывшись согревающими чарами. Гермиона показала Драко свой «ручной» огонек в банке, а Драко отвел ее к дереву, на котором были нацарапаны инициалы его родителей. — Маме было 14, когда она без памяти влюбилась в отца. Он учился на курс старше нее, был старостой, всегда окружен поклонницами. Конечно, на младшеклассниц он не обращал внимания. Мама нацарапала эти буквы и пообещала себе, что добьется его, — рассказывал Драко, облокотившись на сырой от растаявшего снега ствол лиственницы. — Твоя мама — упорная женщина, — улыбнулась Гермиона. — Вижу, у нее все получилось. — Знаешь, в самое тяжелое время, на шестом курсе, я приходил сюда, чтобы найти в себе силы жить, — Драко сглотнул ком в горле. — Я смотрел на эти инициалы и думал о том, что выберусь из всего этого дерьма. Гермиона тихо подошла к нему, обвила его руками и уткнулась в грудь. Они долго стояли в сени дерева, просто передавая друг другу тепло. По субботам у них появилась своя традиция — делать набеги на «Сладкое королевство». Драко баловал Гермиону нещадно, помня о ее страсти к сладкому. Сахарные перья, перечные чертики, медовые ириски, шоколадные лягушки и, конечно, ее любимые пушистые шарики-маршмеллоу. Сам он больше любил темный шоколад и мятные конфеты, но ему доставляло особенное удовольствие видеть, как глаза Гермионы приобретают мягкий янтарный оттенок, когда она открывает очередной пакет того, что Драко купил в качестве сюрприза. Да-да, их субботние походы в «Сладкое королевство» были действительно похожи на набеги. Гермиона становилась у входа, засекала ровно 5 минут и смотрела, как Драко носится по магазину, прихватывая всякий сладкий товар. Она никогда точно не знала, что же будет в новом пакете. Но еще ни разу Драко ее не разочаровал, сладости были действительно очень вкусными. У нее даже появился новый «любимчик», который потеснил маршмеллоу с пьедестала: карамельная бомба с какао и кокосововым динамитом. Затем они шли в гостиную Башни старост, чтобы распаковать все это богатство и поужинать им, запивая чаем с бергамотом и лимоном. Лимон в этот ансамбль добавила Гермиона. Драко вкус понравился, и теперь они пили чай только так. — Родители никогда не разрешали мне есть много сладкого, — объясняла Гермиона, запихивая в рот лакричную палочку. — А почему они запрещали тебе? Берегли твою фигуру? — поднял бровь Драко. — Нет, — засмеялась Гермиона. — Они просто дантисты. — Кто-кто? — Драко выглядел озадаченным. — Ну, они лечат людям зубы, — попыталась объяснить Гермиона. — Это в каком смысле? — Драко все еще не понимал. — Как они это делают без специальных заклинаний? — Ну, у них есть специальные инструменты: бор-машина, напильники, шпатели. Они как бы сверлят зубы, удаляют все лишнее и затем закладывают лекарство и специальный состав, чтобы закрыть дырку. — Кошмар какой, нет, не стоит мне такого знать, — ужаснулся Драко. Гермиона заливисто рассмеялась, и Драко поймал себя на мысли, что сейчас она выглядит почти также, как когда видит шарики-маршмеллоу. И он улыбнулся ей в ответ.***
Шло время, Гермиона обнаружила, что тот Драко Малфой, которого она узнавала, её очаровал. Когда он улыбался, у него появлялись очень милые ямочки на щеках. А ещё с ним было интересно, правда! В реальности проводить время с Драко в библиотеке ей понравилось даже больше, чем с Тео когда-то. Драко прекрасно разбирался в Древних рунах и её любимой Нумерологии. Хотя, как выяснилось, страстью Слизеринского принца были… зелья! — Странно, я не помню, чтобы у тебя было «Превосходно» на зельях. Но сейчас я вижу, что ты просто гений, Драко! Ты невероятно талантлив. Странно, что Слизнорт не захотел тебя к себе в коллекцию, — с восхищением проговорила Гермиона, когда Драко показал ей дневник со своими наработками. — О, это все из-за отца, — нахмурился Драко. — Он считает, что зелья — это блажь, не достойная будущего главы рода. Я старался не выделяться. В противном случае, отец бы подумал, что я мало времени уделяю тем вещам, которые он считает реально важными. — Сочувствую, — покачала головой Гермиона. — Я не понимаю этого. Это не справедливо. Мне казалось, что твой папа тебя любит, а любящие родители никогда бы не стали вставлять палки в колеса собственному ребенку. — Мой отец воспринимает меня как инвестицию, не больше, — плечи Драко поникли. — Когда я был младше, то хотел заслужить его одобрение. Но с годами понял, что никогда не буду достаточно идеальным, чтобы он увидел во мне человека, сына. Гермиона порывисто обняла Драко. Он, погруженный в свои мысли, еле ответил на объятие. Нужно отвлечь его. — Так, а теперь расскажи-ка мне, что за зелье ты себе там варил? — требовательно спросила Гермиона. Сработало. Щеки Драко порозовели. Поколебавшись, он все же рассказал ей про «Бескрылого дракона». Гермиона не удержалась и стукнула его дневником с записями по макушке. — Ты идиотина, Драко Малфой. Ты же мог пострадать. Еще неизвестно, какая побочка у получившегося состава. Как ты мог?! — Вообще-то теперь я побочку знаю, — отозвался Драко. — Это потеря эмоционального диапазона и, — он покраснел сильнее, — перепады мужской силы. — Ты никогда не будешь больше принимать это зелье, понял? — Гермиона смотрела строго, и Драко поспешно кивнул. Они много гуляли по Хогвартсу, уединялись в нишах, прятались от любопытных школьников за гобеленами. Однажды в каморке из-под метел их обнаружила Макгонагалл, но не успела разразиться нравоучительной тирадой: парочка просто нырнула ей под руки и сбежала. Минутами позже Драко и Гермиона стояли в коридоре другого этажа, задыхаясь от смеха, и тогда Драко рассказал девушке о Парацельсе, который ловил саму Макгонагалл по ночам с неким Скоттом. — Не может быть! — держалась за живот Гермиона. — Я тебе говорю, она была как маков цвет, когда он это вспомнил, — ухмыльнулся Драко. Они не ходили в тот самый заброшенный класс — Гермиона не хотела, ей казалось, что все оттуда принадлежит другой Гермионе. Возможно, эта Гермиона знала другого Малфоя? В эти недели девушка часто об этом размышляла. С ней Драко Малфой был мягким, нежным, заботливым, интересным собеседником. Однажды она все-таки решилась спросить его о невесте. — Драко? — они засыпали после трудного учебного дня. — М-м-м? — А что это за история с невестой? Драко встрепенулся, его мышцы напряглись, он приподнялся на кровати. Гермиона смотрела спокойно, она спрашивала без ноток ревности в голосе, там скорее сквозило любопытство. Драко обреченно вздохнул. Конечно, это же Грейнджер. Глупо было думать, что она никогда не спросит. — Отец меня продал, — с трудом выговорил он. А затем его будто прорвало — он рассказал все, от начала до конца. И о том, что случилось, когда его заставили принять метку, и как отец не послушал Снейпа, как распланировал его жизнь, как навязал ему работу и неизвестную ему девушку. Гермиона слушала внимательно, не перебивала. В глазах ее блестели слезы. Ей было больно за этого человека, который за короткий промежуток времени стал ей таким родным. Когда Драко замолк, Гермиона нежно его поцеловала. Обхватив его лицо руками, она покрывала лоб, нос, щеки, скулы поцелуями и шептала: — Мы все исправим, Драко. Ты не один, больше нет. Я уверена, ты будешь самым лучшим зельеваром в этой стране. Гермиона сравнивала того Малфоя, что знала раньше, и того, с кем встречалась сейчас, и не переставала удивляться. Он куда-то растерял всю свою язвительность, но оставался остроумным. Он был бережным и смешливым. Она знала, что он не трус, просто у Драко были проблемы с доверием к окружающему миру. И она его в этом не винила. Он тянулся к ней, ему нужна была ее поддержка, забота, ее эмоциональность. Март был в разгаре, когда Гермиона обнаружила, что она влюблена в Драко Малфоя. В этот день она смотрела на квиддичное поле и ждала, пока закончится тренировка слизеринцев. Драко знал, что она не любит квиддич, и не настаивал, чтобы она приходила, но каждый раз Гермиона упорно являлась на трибуны в обнимку с книгой. Смотреть на Малфоя на метле доставляло ей необъяснимое удовольствие. — О чем задумалась? — Драко приблизился и спрыгнул с метлы. Гермиона и не заметила, как тренировка кончилась. — Да так, ни о чем, — отмахнулась Гермиона. — Ну, что, пойдем? — Да, я уже в Башне в душ схожу. Они медленно шагали по влажной дорожке до Хогвартса, когда Драко вспомнил вдруг когда-то мучивший его вопрос. — Слушай, я знаю, что летать — твоя фобия. Но я слышал о ваших многочисленных приключениях — как же ты смогла летать на драконе и на фестрале, м? — Вообще-то, еще и на гиппогрифе. У меня фобия только полетов на метле, — отметила Гермиона. — Мало кто знает, но после уроков на первом курсе и неудачи на них, я стащила метлу и отправилась тренироваться. В общем, метла взбесилась еще хуже, чем тогда у Невилла. И я упала. Если бы не проходившая мимо Стебль, я бы разбилась. А так только зацепила несколько деревьев. Друзей у меня тогда не было, я провалялась в Больничном крыле неделю и никто этого даже не заметил. Но тот полет на метле мне снился еще долго. — Ничего себе, милая, ну, ты умеешь найти себе приключение, — покачал головой Драко. — Сумасшедшая! Он отбросил метлу, подхватил ее на руки и закружил. — Значит, только на метлах, говоришь? Мне срочно нужно достать дракона — хочу прижиматься к тебе в полете и слышать твои восторженные крики, — самым фривольным образом проговорил он. — Мы могли бы пробраться к гиппогрифу, — в тон ему ответила Гермиона, выворачиваясь из объятий и спрыгивая на землю. — Не-не, к этой зверюге я и на сотню метров походить не готов, — притворно ужаснулся Драко. — Он же меня чуть без руки не оставил! — Ой, я тебе не Панси, чтобы поверить в эту ерунду, — насмешливо ответила Гермиона. — Я знаю, что Клювокрыл тебя только слегка задел. — Рана была серьезная! У меня остались шрамы! — возмутился Драко. — Драко Малфой, ты бессовестный лгунишка. У тебя нет никаких шрамов на этой руке. Ты забыл, что мы спим с тобой, — засмеялась Гермиона. — Ты просто невнимательная, тебе срочно нужно все перепроверить, — промурлыкал Драко, зарываясь рукой в ее волосы, и целуя ее в шею. — Эй вы, хорош тут устраивать эротическое шоу на глазах у всей школы, — послышался недовольный голос Забини, который со всей командой возвращался с тренировки. Слизеринцы в большинстве случаев делали вид, что никаких Драко и Гермионы они не видят. Это было лучшее решение, поскольку история Гермионы и Тео еще не улеглась, а красок добавила стычка Нотта и Малфоя, информация о которой каким-то магическим образом разлетелась по всему Хогвартсу. Благо, Тео не играл в квиддич. Астория все еще дулась на него, а сам он отказывался разговаривать с Драко. Панси обычно проводила время с Ноттом, потому что считала его правым, Блейз снова разрывался между друзьями, а Дафна демонстративно утешала сестру. Интересно, что Астория за все это время и слова плохого не сказала в сторону Гермионы. — Конечно, она же тебя жутко боится, — отметила Джинни, когда Гермиона поделилась этой мыслью с подругой. Да, девчонки помирились. Гарри и Рон взяли на себя нелегкую ношу по умасливанию Джиневры. Они все вместе сходили к Помфри и Макгонагалл, которые подтвердили историю с потерей памяти, тогда Джинни признала, что злиться на Гермиону бессмысленно. По крайней мере, до тех пор, пока она все не вспомнит. И сменила гнев на милость. Сейчас девчонки сидели в общей спальне и разговаривали по душам. — Почему ты думаешь, что она меня боится? — нахмурилась Гермиона. — Потому что ты красивая, уверенная в себе и страшна в гневе. Вспомни, как ты Нотта заклинанием к ней привязала, — пожала плечами Джинни. — Она видит в тебе соперницу, но не готова тягаться с тобой напрямую. — Думаешь, стоит ее опасаться? — озадаченно спросила Гермиона. — Да пикси ее разберет. По идее, если у тебя никаких видов на ее парня не будет — нет. Но, блин, если Нотт не перестанет себя вести так, будто ты была любовью всей его жизни — она может и взбрыкнуть, — рассудительно ответила Джинни. Гермиона вздохнула. От отношений одни проблемы. С другой стороны, ей было так хорошо с Драко… Такое спокойствие она ощущала, наверное, только до поступления в Хогвартс. Когда ее еще не затянуло в водоворот приключений, опасностей и проблем магического мира. — Что у вас там с хорьком? — поинтересовалась Джинни. — Джин, ну хоть ты его так не называй, — взмолилась Гермиона. — А что, ты и сама раньше… — возмутилась Джинни. — Ну, это было до наших отношений, — парировала Гермиона. Джинни в ответ закатила глаза. — В общем, я тут подумала, что хочу переехать к нему в Башню. — Что-о-о? Вы же еще и пары месяцев не встречаетесь! — Ну, он мне предлагал сразу, — скромно выдала немного информации Гермиона, отчего Джинни икнула. — Но я тогда сказала, что еще не готова. А теперь мне кажется, что готова. Джин, кажется, я влюбилась… Джинни молчала так долго, что не посмевшая сказать ей новость в глаза Гермиона, повернулась на кровати, чтобы увидеть реакцию подруги. Джин побледнела, губы сжались в тонкую полоску, руки сложены на груди. У Гермионы свернулось нутро от такой реакции. — Джин, скажи что-нибудь… — А что я могу сказать, — вздохнула наконец Джинни. — Сердцу не прикажешь, конечно, но… — Ты его не знаешь! — горячо воскликнула Гермиона. — Он умный, заботливый, милый… — Малфой — милый? — криво усмехнулась Джинни. — Дорогая, я боюсь, что он разобьет твое сердечко на тысячи осколков. Но ты жутко упрямая. Пообещай мне только одно — не признавайся ему первая. Гермиона грустно кивнула. Переубедить Джин и ее предрассудки было крайне сложно. С другой стороны, она понимала подругу. Она и сама до недавнего времени была такого же мнения о Драко Малфое. Возможно, ей действительно стоит немного выждать, чтобы он открыто заявил о своих чувствах к ней. А вдруг он этого не сделает? Что тогда? Ответа на этот вопрос у Гермионы Грейнджер не было.