Абонемент на Малфоя

Гостиная Гриффиндора встретила ее тишиной — утро выходных грифы предпочитали проводить в теплых постелях и эта суббота не стала исключением. Хорошо, что я никого не встретила. Объясняться сразу и с мальчишками, и с Джин было бы труднее. Больше всего Гермиона опасалась реакции подруги, потому что, в отличие от Гарри и Рона, Джинни обычно была в курсе того, что творится в ее личной жизни. Именно она защищала и поддерживала даже самые безумные её затеи. Реакция Джин на такой большой секрет была предсказуемой. Скрип-скрип-скрип…. В девичью спальню Гермиона поднималась как на эшафот. Ступеньки громко возмущались в утренней тишине, Гермиона тихонько повернула ручку и вошла. Как и ожидалось, все спали. Приговор откладывается. Гермиона еле сдержала вздох облегчения, прошмыгнула мимо кровати Парвати и уже подумывала, что утренний сон — неплохая идея, когда за спиной раздался тихий голос: — Посмотрите-ка, кто почтил нас своим присутствием… Гермиона резко развернулась — Джинни полусидела на кровати, в руках у нее был тот самый журнал ограниченной серии. Судя по кипе пергаментов, Уизли встала пораньше, чтобы выписать квиддичные схемы и советы. Сейчас подруга молча сверлила ее глазами. Гермиона застыла и пискнула: «Привет, Джин». — О, ты все еще помнишь, как меня зовут? — едко отозвалась Джинни. — Джин, не надо, дай мне все объяснить, — начала было Гермиона, но Уизли отбросила журнал в сторону и резко прервала ее. — О, нет, я не нуждаюсь в твоих объяснениях. Я не идиотка. Это был Малфой. Все время был Малфой! Твою мать, Гермиона, ты все это время миловалась с гребаным Драко Малфоем и не сказала мне об этом ни слова, — Джинни захлебывалась негодованием, которое, очевидно, копилось в ней со вчерашнего вечера. — Зачем ты врала, что у тебя что-то с Забини? К чему все эти недомолвки, секреты и выверты типа «Мне не хватает личного пространства». — Хватит! — выпалила Гермиона. — Я не помню, кто это был! — Что? — нахмурилась Джинни. — Что за чушь ты несешь, не могла бы придумать что-то убедительнее? Или для тупой подружки и такое сойдет? — Я не вру, Джин, я сначала действительно думала, что это был Блейз. Я не знаю, почему я тогда тебе соврала, потому что у меня отнялась… — начала было Гермиона, но Джинни жестом заставила ее замолчать. — Я не желаю слушать всю эту ерунду. Можешь дальше трахаться по углам с Малфоем. Но учти, когда он втянет тебя в неприятности, не беги ко мне жаловаться. Вспомни, что было с Ноттом. Так вот, моя дорогая, это был сын Пожирателя, а теперь ты связалась с настоящим Пожирателем, и будут последствия, — с этими словами она демонстративно задернула балдахин и наложила непроницаемый купол. Реакция подруги была очевидной, но Гермиона все равно расстроилась. Больше всего ее пугало то, что возразить Джинни она не могла. Сейчас она опиралась на что-то нелогичное и эмоциональное, Гермиона до этого никогда не умела жить только инстинктом и шестым чувством. А сейчас в ее отношениях с Малфоем было ноль рациональности, что сводило с ума. И самое ужасное, что рациональная часть Гермионы говорила о том, что Джинни права. Будут последствия. Они уже наступили — лучшая подруга отказывалась с ней разговаривать, и, что самое кошмарное, верить в ее искренность. Конечно, Гермиона догадывалась, что не рассказала Джинни о Малфое, потому что он — Малфой. Но не могла быть уверенной на сто процентов, потому что просто-напросто не помнила. Спать расхотелось, Гермиона натянула чистые свитер и брюки, взяла учебник по Древним рунам и пергамент — утро субботы — самое лучшее время, чтобы написать сочинение. Но спустя полчаса, сидя на диване в гостиной, она поняла, что выполнить домашнее задание ей не по силам. Гермиона поймала себя на том, что уже четвертый раз читает один и тот же абзац, а в ее тексте уже закралось несколько ошибочных переводов. — Гермиона? Гермиона подняла глаза — рядом стоял растрепанный сонный Гарри в зеленом свитере со снитчем работы Молли Уизли и коричневых теплых штанах, в руках были гриффиндорский шарф, шапка, куртка и верная «Молния». — Я решил потренироваться немного, сегодня погода лучше, чем в другие дни. Девушка кивнула, но Гарри не спешил уходить. Он отложил метлу и присел рядом с ней. Еще не пришедшая в себя после неприятных реплик Джинни Грейнджер молча дрожала, ожидая тирады от Гарри. Но Поттер молчал, всматриваясь в напряженную позу лучшей подруги. — Как ты, Гермиона? — неожиданно спросил Гарри. Этот вопрос ошарашил ее, и девушка банально разрыдалась, как когда-то в библиотеке перед Дафной. Заикаясь и краснея, она рассказала Гарри, как потеряла память, и что она до сих пор не вернулась, о зелье, о том, как теперь ей страшно и как она не понимает, что с ней творится. — А что Малфой? — тихо задал вопрос Поттер, осторожно привлекая Гермиону к себе и поглаживая ее по спине. — Малфой говорит, что мне лучше не видеть его воспоминания, иначе я ничего не вспомню совсем, — убито ответила девушка. — Возможно, он прав. Но ты уверена, что именно с ним у тебя были отношения? — осторожно высказал мысль Гарри, Гермиона повернулась к нему и энергично закивала головой. — Ты не подумай Гарри, я не сумасшедшая, я провела расследование, нашла свидетелей, и потом, я ощущаю это, — призналась она. — Что это именно он. Я проверяла свои теории и поцеловала Забини — Гарри удивленно поднял бровь. — Да-да, не смейся. Но я сразу поняла, что это не Блейз. А когда все это случилось в Большом зале — я сразу поняла, что это Малфой. — А может это какое-то колдовство, и он со своими друзьями-слизеринцами просто использует тебя? — нахмурился Поттер. Гермиона покачала головой. — Гарри, я не могу это объяснить, но просто ты не видел его, я знаю, о чем говорю. Это действительно он. Но это не отменяет того, что мне жутко страшно и… Гарри, прости меня. Я предала тебя, — шмыгнула девушка носом. Гарри потрепал ее по голове и рассмеялся. — Не говори чушь, Гермиона. Конечно, я расстроен, что ты мне ничего не рассказала — все-таки, ты была в опасности, запрещенное зелье и потеря памяти — не шутки. Но после истории с Ноттом я понял, что не готов терять свою единственную семью. Ты — моя семья, Гермиона. И это ничто не изменит, — серьезно ответил он. Гермиона заворожено кивнула. — Я переживаю за тебя, Герм. Давай ты больше не будешь держать в себе свои проблемы, ладно? Мне обидно, что слизеринцы оказались тебе ближе, чем я. — Обещаю, Гарри, спасибо, — Гермиона обняла друга покрепче и снова громко шмыгнула носом. — Ты не представляешь, как я боялась этого разговора. Мы поссорились с Джинни. — Ничего удивительного, Уизли отличаются вспыльчивым характером, очень ревнивы и обидчивы. Я представляю, какой скандал устроит Рон…. — Какой скандал я должен устроить? — послышался недовольный голос с лестницы. Друзья увидели Уизли, который в одной пижаме спускался к ним, обнимая какой-то пакет. Рон плюхнулся на кресло рядом с ребятами, достал из пакетика тыквенные котелки и протянул один Гермионе. — На, съешь. Гермиона ошарашено смотрела на Рона, но сладость все-таки взяла. — Рон… — начала было она. Уизли отмахнулся. — Я все слышал, — угрюмо сказал он, отправляя в рот печенье. — С самого начала. Я услышал, как ты плачешь, и вышел посмотреть, и… в общем, накладывайте, что ли заклинания от подслушивания, а то, может, уже весь Гриффиндор знает о проблемах Гермионы. — И? — настороженно спросила Гермиона. — И, конечно, мне хочется, как и Джинни, начать ругаться, — насупился Рон. — Одна часть меня кричит, что ты предательница, которая спит с нашим врагом. — Гарри сверкнул глазами из-под очков, но Уизли на него не смотрел. — Но другая часть меня помнит наш с тобой разговор в начале года и считает, что уж кто-кто, а ты знаешь, что делаешь. Гермиона, я люблю тебя как сестру, и тоже не хочу тебя терять, — смущенно закончил Рон. — И съешь ты чертово печенье. До завтрака еще куча времени. Он протянул ей весь пакет. Гермиона взяла его в руки, прижала к груди и снова разрыдалась. — Ну, что ты, с ума сошла, — Гарри ласково потрепал ее по плечу. — Чего ты ревешь? Но Гермиона не могла ответить немного напуганным друзьям, что это слезы облегчения. — Но это не означает, что мы будем любезничать с Малфоем, — вставил нервно Рон. — И вообще, пусть попробует обидеть тебя, и я надеру его блондинистый зад! — Да, — горячо согласился Гарри. — Не вздумай скрывать от нас что-то подобное, как было с Ноттом! Гермиона вытерла слезы, кивнула и стиснула Рона в объятиях. — Спасибо, Рон, — прошептала она. — Спасибо. — Хватит-хватит, — пробурчал смущенный Уизли. — Пойдем лучше прогуляемся в Хогсмид, а? — Э-э-э, — покраснела Гермиона. — Я уже пообещала Драко… — В смысле, хорьку? — отозвался улыбающийся Гарри. — Гарри, — рассмеялась Гермиона и ткнула его в бок. — А что, это ты с ним встречаешься, а для меня он все еще хорек, — Гарри и Рон прыснули, Гермиона решительно поднялась с дивана и легонько стукнула обоих по затылкам. Под смех друзей она вышла из гостиной. На душе было тепло, несмотря на утреннюю ссору с Джинни. Ее мальчишки на ее стороне! А Джин ее простит, обязательно! Ей просто нужно время.

***

Портрет открылся и Драко тихо шагнул в мрачную гостиную Подземелий. Он не успел даже толком оглядеться, как ему в лицо прилетел кулак. — Твою мать. Точным ударом соперник сломал ему нос. Адская боль пронзила тело, из носа закапала кровь. Второй удар выбил из рук волшебную палочку. Затем удар под дых, подсечка, и вот Драко уже лежит на каменном полу. Соперник прыгнул на него и принялся наносить по залитому кровью лицу хаотичные удары. — Ублюдок, какой же ты ублюдок, — хрипел Нотт, превращая лицо Драко в кровавое месиво. Малфой не сопротивлялся. Пальцы сомкнулись на шее, и только тогда Драко попытался отстраниться и стал издавать булькающие звуки, задыхаясь от нехватки кислорода и заполнившей рот крови. — Тео, нет! — Прокричал девичий голос. — Хватит, что ты делаешь, прекрати! Тео, ты убьешь его! В следующий миг Нотта оттащили от лежащего на полу Малфоя подоспевшие Астория и Дафна. Теодор дал себя увести и усадить в кресло, но глаза его горели ненавистью. — Ты ублюдок, Малфой, — еще раз проговорил Нотт и плюнул себе под ноги. — Я унижался перед ней, ждал ее, влюбился в нее… Она была моя! — Она никогда не была твоей, — сказал Драко, растирая шею и накладывая Эпискей и Тергео — благо палочка оказалась на полу рядом с ним. — Она мстила мне, я обидел ее… — Что ты несешь? — процедил сквозь зубы Нотт. — Ты ненавидел ее! Ты изводил ее! Называл грязнокровкой! Она тебя боялась! — Это не совсем так. И она боялась не меня, а себя, — возразил Малфой. — Как давно? — спросил Нотт. — С той вечеринки, когда нас заперли в шкафу. Знать подробности тебе ни к чему. И про то, что было «до» — тоже. Нотт вскочил на ноги и явно собирался продолжить бить Драко, но теперь уже ногами. Малфой посмотрел на него без страха. — Давай, — бросил он небрежно. — Бей. Это ничего не изменит. — Но она… — начал было Тео. — Зелье выбрало меня, — выдал последний козырь Драко. Тео побледнел и отступил. Теперь он наконец вспомнил, что у их разговора были два свидетеля. Он взглянул на Асторию — нежную, красивую, влюбленную и бесконечно расстроенную. Тео стало стыдно. В глазах его Тори стояли слезы. Я обидел ее. — Тори, — бросился он к девушке, но та со всхлипом убежала и громко хлопнула дверью. Дафна выхватила из кармана палочку и направила ее прямо в грудь Нотту. — Я тебя предупреждала, Нотт. Посмотри, до чего ты довел мою сестру. Играться с ней вздумал? Мгновение спустя Тео, как ужаленный, носился по гостиной Слизерина, уворачиваясь от жалящих проклятий. Одно все-таки угодило ему прямо в зад. С болезненными вздохами Нотт направился в Больничное крыло. Напоследок он обернулся к Малфою. — Не подходи ко мне, не вздумай, понял? Я не хочу тебя знать. Дверь за слизеринцем закрылась, Дафна опустила палочку и присела рядом с пострадавшим Драко. — Мне очень жаль, Драко, — тихо сказала она. — Я и не думала, что Тео так привязался к Гермионе. Конечно, он красиво ухаживал, но… вспомни, что он сказал ей тогда в то утро… — Он просто был очень зол, мне кажется, что он просто хотел обидеть Грейнджер, уколоть ее побольнее, — ответил Драко. — Похоже, у него действительно была нехилая симпатия к ней. Ладно, главное, чтобы Панси не оказалась тайно влюбленной в меня или Грейнджер, — ухмыльнулся он, Дафна рассмеялась, но у обоих на душе скребли кошки. На следующий вечер в поместье Малфоев прилетела сова. Люциус Малфой, нахмурившись, читал послание, написанное на пергаменте аккуратным тонким почерком. «Здравствуйте, мистер Малфой. Для вас может стать неприятным сюрпризом, если я не сообщу вам это заранее. Боюсь, ваш сын не соблюдает кодекс рода и изменяет нареченной невесте. Более того, он связался с грязнокровкой, что само по себе недостойно чистокровного аристократического семейства, к коему Драко относится. Я желаю ему только добра, а вашей семье — благополучия и процветания, потому сообщаю вам эту новость заранее, чтобы вы могли предпринять меры. Надеюсь, что источник полученной информации не станет известен вашему сыну. P.S. Имя грязнокровки — Гермиона Грейнджер, будьте осторожны».