Абонемент на Малфоя

В гостиной Слизерина было здорово. Серьезно! Она даже не ожидала от этих снобов чего-то подобного. Джинни была права — змеи знают толк в веселье. Рон отказался идти в «этот гадюшник», поэтому они с Гарри и Джинни пришли втроем. У портрета их встретил Нотт, а в гостиной их приход сопровождал только одобрительный свист. Похоже, все так напились, что даже не поняли — на огонек заглянули гриффиндорцы. Теодор обхаживал Гермиону. Собственно, сама она была не против. Трое друзей оказались в круге алкогольного «Я никогда не». — Панси, давай! — Я никогда не изменяла парню, — с достоинством произнесла Паркинсон. Гермиона расхохоталась — лицо Гарри вытянулось, когда Джинни выпила из общей бутылки. Рыжая уверенно выдержала возмущенный взгляд жениха и со смехом ответила: — Солнышко, прости, это было до тебя. Гарри заметно расслабился. Дальше загадывал он: — Я никогда не был в кабинете директора ночью. Послышались крики «У-у-у. Поттер, ну ты зану-у-уда». Но Гарри своего добился, потому что Джинни сделала глоток, игриво смотря ему в глаза. Дафна Гринграсс внезапно вскочила: — Это становится скучно. Давайте в «Правда или действие». Все одобрительно зашумели. Дафна хитро прищурилась. — Но в магические, — добавила она. Все притихли. Гермиона недоуменно подняла бровь. Нотт любезно пояснил: — Это как у маглов, только магия заставит тебя придерживаться выбранного. То есть ты не сможешь солгать или не сделать загаданное. Иначе игра не продолжится. Гермиона благодарно наклонила голову. Все вслух согласились. Играли гриффиндорская троица и много-много слизеринцев — здесь были и обе сестры Гринграсс, и Булстроуд, и Гойл, и Забини, и Нотт с Малфоем и, конечно, Паркинсон. Дафна взяла на себя роль ведущей: — Та-а-ак, чтобы было честно, давайте рассадим по углам доблестных львов. Гарри нехотя пересел от Джинни к Астории Гринграсс, а Гермиона оказалась между Ноттом и Забини. Сначала и вопросы и задания были весьма невинные. Собеседники спрашивали что-то вроде «Когда ты впервые попробовал огневиски» или «Сколько раз ты нарушал правила школы». Затем вопросы стали более откровенными. Гарри рассказал, как лишился девственности с Чжоу Чанг, Панси, что у нее был секс втроём, а Гойл, что любит БДСМ. — Та-а-ак. А теперь загадывает Забини! — раздался голос уже давно нетрезвой Дафны. Впрочем, была действительно очередь Блейза. Мулат хитро улыбнулся и указал на Гермиону: — Давай, Грейнджер, выбирай — правда или действие. Гермиона встрепенулась: — Действие! Редко кто выбирал действие. До этого все предпочитали говорить правду, пусть и не всегда приятную. Компания оживилась. Забини любил удивлять. Мулат просканировал девушку взглядом и произнес: — Ты и Малфой в волшебном шкафу на пятнадцать минут. Гермиона покосилась на недовольного Малфоя — тот сверлил Забини очень недобрым взглядом, а на неё вообще не посмотрел — и выдохнула: — Может, лучше правду? Забини покачал головой: — Ты знаешь правила, детка. Если не захочешь, магия заставит. «Вот же ж срань», — подумала Гермиона, тяжело вздохнула и поднялась. Она надеялась хорошо провести время с красавчиком Тео, который весь вечер оказывал ей знаки внимания, но никак не хотела тратить ни минуты на такого чистокровного сноба, как Малфой. Он, конечно, тоже был хорош собой, много девушек по нему откровенно сохли, но конкретно Гермиону он ни капельки не привлекал. «Черт бы тебя побрал, Забини, ты обламываешь мне вечер», — Грейнджер обернулась и резко произнесла в сторону Малфоя, который так и не сдвинулся с места:   — Эй, Малфой, ты идёшь? Без тебя магия не сработает, и мы не сможем играть дальше. Малфой скривился, ничего не сказал, но отправился вслед за Грейнджер. Их сопровождал пьяный свист однокурсников. Волшебный шкаф не выпускал, пока не выйдет установленное время. Он также не пропускал звуки извне, и слышать о происходящем внутри никто не мог. Им пользовались, чтобы помочь детям избавиться от страха монстра в шкафу. Малфой галантно пропустил покачивающуюся девушку вперёд. Она исчезла в темноте шкафа, он зашёл следом. Створки захлопнулись, и звуки за пределами маленького темного пространства растворились. Гермиона начала судорожно думать, о чем говорить с Малфоем целых пятнадцать минут. Ровно до тех пор, пока не услышала: — Привет, милая, скучала?