“Человеком легко управлять, когда знаешь, что ему нужно”
Земля буквально утекала из под пальцев. Как и соль из глаз. Виктория, пошатываясь встала перед широченной пастью чудовища. Обдало до ужаса вонючим дыханием. Эти зловония, “аромат” тухлятины, запах изложения. Гадкими слюнями покрыто всё нёбо. Острые, словно кинжалы ржавого цвета клыки опоясывали всю глотку. Сглотнув, закрыла глаза, готовясь к своей смерти. Многие говорят, что перед смертью мелькают все события прожитых лет. За этим следует вопрос. Кто эти «они»? Откуда они знают, что происходит с душой перед смертью? Если в итоге конец. И Вики, как никто другой знает это чувство, когда вот-вот и тело будет закопано, разлагаться в компании трупных червей. Современен эта участь, мысль, стала частью жизни. И вскоре вовсе чем-то отложенным в дальний ящик. Так неважным. Забавно, этот ящик Пандоры сыграл в рулетку. Ну что угодно, но не быть съеденным огромным червём. Безглазым, склизким, уродливым. Раз, два… Свист! Отвратительный, писклявый. От него перепонки буквально лопались. Колени задрожали. Голова, точно сосуд, в который влили несколько литров воды и со всего маху раздробили молотком. Вот как сейчас змея себя чувствовала. В глазах всё плыло, мазалось и искрилось. В попытке избавить себя от этого безумного свиста, изнеможённо закрыла кровоточащие уши руками. Сама неосознанно завопила в безнадёжьи, хотя бы как-то перекрыть этот хаос. Свалилась на колени, корчась от пронзающей боли. Огромной пустынной твари было не лучше. Зарычал, что есть мочи, сотрясая всё вокруг. Не выдержав убийственного звука, в страхе бросился наутёк. Нырнул в грунт, унося бедствие с собой. И только волна скрылась в горной цепи, всё стихло. Ансберг почти сама закопалась в рыжем песке. Почувствовав, что всё кончилось, недоверчиво, даже трусливо, словно маленькое дитя выглянула. О, не дай бог врагу увидеть эти глаза. Испуганные, дикие, тёмные, темнее ночи. Но увидев стоящую спереди фигуру, всё сменилось на негодование. - «Старушка? Взаправду, аль я мертва?» - Поднимись, змея, - с величаниями провозгласила. Будто по приказу девушка встала на ноги. Однако в висках всё гудело. - Мне думалось, что змеи не реагируют на столько высокочастотные звуки, - ответила, крадясь в сторону незнакомки. Перед ней перестала скрюченная, горбатая старуха с обвисшей пористой кожей. На ней пятнистым полем усеяны старческие пигменты. Очи большие, зелёные такие, спелые. Лисьи. Волос реденький, совсем седой. Губы тонкие, обкусанные, с жирноватым блеском. Маленького роста фигурка опиралась на массивную трость с бесподобными кристаллами. В другой руке странная дудка с иероглифами цвета слоновьей кости. Хухря обёрнута в ветхое льняное платье и тяжеленную шубу. Позади стояла повозка, запряжённая неизвестным существом. Коня, но…с рогами. Взгляд не из приятных. Цепкий, придирчивый. Пробирающий до костей. От него змейка поёжилась, да скривилась. Но взор не отвела. Виктория Ансберг и сама сейчас не в лучшем в своём виде. Одежды в красном песке, косы растрепаны, белоснежная кожа замурзана, грязные разводы. Губы сухие, тусклые, а над ними оранжевого цвета запёкшаяся кровь. - Что вы здесь делаете, матушка? - собственный голос доносился будто из под воды. Щурилась, ибо свет непривычно был ярок. - Хм…видать, жизнь тебе спасаю, - не без тени смущения, кряхтя произнесла. Её голос был низок, хриплый, с едкими сварливыми нотками. Кляча. Змея посмотрела за спину, стыдливо оттопыривая челюсть, опустила взгляд. Как в глаза смотреть товарищам? Точно опомнилась, упала на колени, наклоняясь голову в поклоне и целуя морщинистую костлявую руку. - Благодарю вас, госпожа, за спасение моей жизни. Я в вечном долгу перед вами, - старушка смягчилась, взглянула благосклонно. Виктория действительно была обязана, но её смущала эта некая возвышенность в незнакомке. Чем она оправдана? - Зачем ты здесь, Вики? - шок. Словно от пощёчины отпрянула, без стеснения вылупилась, не веря своим ушам. - Кто вы? - твёрдо произнесла, отметая растерянность. Предупреждающе, даже угрожающе на немного выдвинула катану из ножны. Взор сразу изменился, зрачки сузились в тонкую полоску, - Ну-ну, не бойся меня деточка. - Не вижу причин для спокойствия. У вас в руке нечто, способное вогнать меня в бессознательное состояние, к тому же, опустим момент, что вы поняли мою принадлежность, поди ведаете. Но моё имя в этих краях знакомо лишь паре существ. Здесь я известна как “Молчаливый”. - Я знаю много и вижу много, - стало жутко. - «Что.Чёрт.Возьми.Происходит. Бросаться на неё глупо. Хотела бы моей смерти, не спасла. Да и в руке у неё какая-то дудка дьявола». - и ничего лучше не придумала, как медленно развернуться и пойти прочь. - Уходя от проблемы, вернёшься к ним вскоре. Только хуже будет, - перед девушкой показались три знакомые фигуры, что спотыкаясь, бежали к ней со всех ног. Но тут бабка странно вскинула руку и всё остановилось. Даже время. Вики не пришлось это по душе. Развернулась. - Кто вы? - морщась, - И что вам нужно? - Я та, кто может помочь тебе с этим, - клюшкой указала на кровоподтёки. - Нет. Не сможете. Мне никто не смог помочь. - Эти суждения в твоём случае логичны, но обидны для меня, детка, - пошевелила губами, чмокая. Сократила расстояние между ними. Подкинула трость и ей же залезла под широкий рукав. Виктория отдёрнула руку, словно от ожога, - Вот и причина. - Какая ещё причина? - она не на шутку распалилась. Вряд ли любому будет по нраву, когда водят за нос и говорят загадками. Это как минимум раздражает, а как максимум унижает. - Не злись, детка. Не надо на меня тратить это чувство. Твои руки не исполосованы царапины, - змея приподняла бровь, - Видишь ли, многие думают, что иметь некую силу, неподвластную никому другому, это дар божий, несусветное благословение, однако это великая глупость, - сощурила зелёные глазки. Ветхие длинные рукава как будто ненароком поднялись чуть выше, оголяя запястья и выше. Они все были туго перемотаны бинтами, - Это настоящее проклятье, - вдруг Ансберг кольнуло за бок что-то. Точно этот диалог стоит всего того, что ей удалось пройти. Те слова, что станут ключом, отворить мёртвый ржавый замок, - Неправильно полагать, что Всевышние, даруя что-то не попросят чего-то взамен. Обладать чем-то, что имеет призрачную часть от их могущества—быть обречённым рабом небес. Сама посуди, даже на примере человека. Ему подарено великое—шанс жить. Разве можно назвать вещи, которые моментами наполняли его житьё благословением? М? - Нет, - Виктория не узнала собственный голос. Он словно фитиль свечи, зала. Погашенный, но хранивший в себе тот фантомный огонёк. - Вот. А мы мало того что живём, так ещё и награждены нереальным. И просто так пользоваться этим не получится. И от того кровь из носа течёт и голова ходуном у тебя. Не от того, что ты плохо обучена этому. Хотя, раз не знаешь этого, то можно считать не обучена, - беловолосая скривилась, - Не хмурься, детка. Я в своё время тоже это любила, теперь погляди как кожа на лице просела. - Что вы имеете ввиду под этим? Вы верно клоните, что чем-то все жертвуют. - Именно! - хрипло воскликнула, начиная сразу кашлять, - Именно, детка. Пока льются реки крови, боги милостивы к нам. Взгляни на мои руки. И это то, что ты должна делать со своими. - В каком смысле?…- змея пошатнулась. Нет, она прекрасно всё поняла. Её кинуло в ужас от мысли, во что надо превратить и без того некрасивые руки. Ибо вечные тренировки, а от того мозоли, царапины, всякие шершавости. Разве это красиво? Поэтому перчатки неотъемлемый атрибут одежды. И она корила себя за то, что пернатому удалось коснуться её не прикрытых рук. Так ещё и это, - И…, - сглотнула, - Как часто я должна резать себе вены? - Ну что ты. Не вены, просто руки. - Честно, не легче. И всё таки, кто вы? - уставилась своими красными, рыская ответы в соседних зелёных. - Слышала за местную ведьму? - загадочно блеснули глазки. Кивнула в ответ. Старуха не ответила, лишь улыбнулась. - Стоп!…Нет!!! - не успела договорить. Ведьма хлопнула ладонями и в миг Вики, Вил, Олег и Шурик переместились в место, около Беффо. Парни лежали на земле, зажимая головы от боли. Так бывает после этого фокуса. Виктория же осела на колени, ударяя кулаками по земле, - Нет! Нет! Сука! Ну почему! Почему когда на пороге важного все поворачиваются ко мне задницей! - остервенело лупила по земле. С такой ненавистью и гневом. Ещё чувствовала себя отвратительно. Голова тяжелая, в носу пекло от лопнувших капилляров, грудь душило. И опомнилась она лишь тогда, когда юноши свободно зашевелились и кричали её имя. Все вместе прильнули к ней, сжимая так сильно, словно тиски. Я не буду описывать всё это, ибо просто эпитетов и важнейших слов не хватит, дабы хотя бы приблизиться к тому, что они чувствовали обнимая Вики. Как скулили и грозились, что не допустят ей больше таких авантюр. Только скупой не поймёт этот спектр. И я могу сообщить без тени стыда, что я скупа. Я скупа на эти чувственные речи. Но сердце радостно кололо, словно я наблюдаю за своими собственными творениями. Я чувствовала их тепло друг другу. Скажу одно, сидя на холодном грунте, собрались в одну крепкую кучку, держась руками за каждого. И таяли от всепоглощающего счастья, что их близкая змейка жива. Это было главное.***
После телячьих нежностей четверо выдвинулись дальше. К счастью, остались считанные десятки метров. Все молчали. Каждый думал о своём. Вики опомнилась, выдавила из себя улыбку. Но лицо бледное, матовое; глаза тёмные, уставшие. - Могу поздравить вас, мы в Беффо, - взойдя на уступ, их взору предстало огромное поселение. Деревянные домики, цветущие неизвестным видом мха. Такого тёмно-синего, с голубыми цветочками. Треугольные остроконечные крыши, с завёрнутым концом, крыши на которых раскинулись подобие виноградника. И эта цивилизация слилась в объятиях природы. Чудное зрелище. Посредине расположилась широкая каменная дорога. Каждая улица украшена витиеватыми и неординарными фонарями из синего металла. Обилие приглушённых тонов, изумрудного и ультрамарина. Лилового цвета кристаллики, которыми были облуплены местами фундаменты. Из изогнутых дымоходов клубился густой дым, от которого пейзаж наполнялся теплом. Сама деревня стояла посреди горной цепи. Раскидистые террасы, на которых в летнюю пору выращиваются экзотические культуры. Они налегали друг на друга по уровням. С них же спускались воды цвета яркого топаза. Небольшие водопады буквально светились. Из-за зимней поры, Беффо погружён в беспросветные сумерки. Это глубокое, почти чёрное небо завораживало. Порой жители и вовсе забывают, что помимо оттенков синего и зелёного существуют такие как: жёлтый, оранжевый, персиковый. Особенностью было ещё то, что здесь прорастали уникальные грибы. Некоторые были выше деревьев. Их белоснежные стволы и острые, пятнистые лазурные шляпки. - Я как будто в сказку попал…- еле шевеля губами, промолвил Вильям. - Да, - отрадно протянула. Разбежавшись, заскользили по слою грязи, тянувшейся к самому низу склона, к подножью селения. Шурик весело хохотал, спускаясь вниз. Олег же пошатывался ибо у него было самое тяжёлое оружие—мушкет, что перевешивал один бок. Под конец они чуть не упали лицом в грязь. В прямом смысле. Отряхнувшись, поспешили ко входу. Уже при въезде в Беффо, парни приметили контрастные вывески местных баров, что портили всякий лаконичный вид. Вокруг стояли склады с бочками, ветхие телеги. - Стоп, местные жители здесь…гоблины? - возмутился брат. - Ну да, а что тут такого? - бровь сама собой поднялась. - А эти грибы точно ничего не источают? Никаких там паров или запахов? - Уймись, а не то я устрою тебе грязевые ванны. При чём совершенно бесплатно. - И я тебя люблю, - усмехнулся Ансберг. Почти посредине площади, покачиваясь взад перёд стояла мешковатая, помятая фигура. - Грагс! Аль похудел? - Змея! А ты всё такая же тонкая, как палка! - неизвестный разразился радостным хохотом. Подбежав, стиснул Викторию в своих лапищах. Ты без Оскара прибыла? - Нет, - как-то поникла, вспоминая кошмары. - Ну-ну, чего ты так? - От него было только одно письмо. И на этом всё. А север горячая точка, опять. Будь она неладна. - Я уверен, с ним всё хорошо. Это был огромный гоблин с характерной зеленоватой кожей. С жирком в боках и животе, что походил больше на бочку или мешок картофеля. Не лицо, а харя, с плотными щеками, чуть обвисшими от лишнего веса. Здоровый нос-слива, не руки, а целые ручища! Пальцы, самые сочные сосиски. Тёмно-коричневые волосы, напоминающие больше охапку сена затолканную под соломенную шляпу. Одет простовато, даже бедно. Но тут они все не отличались особыми изысками. Льняные коричневые штаны в рубчик, державшиеся на какой-то пуговице. Бордовый шерстяной свитер и замшевая тёмно-синяя жилетка. Лапти на ногах. Пара побрякушек из кристаллов. Приятно было то, что у здоровяка глаза добрые добрые. - Ба! Где мои манеры? Меня обескуражила прекрасная дама! - снял шляпу с головы, отставил ногу и глубоко поклонился, - Разрешите представиться, Грагс Валески к вашим услугам, судари. - Вики тихо посмеивалась в ладонь. - У меня для тебя презент, дружище, - интригующе протянула, копаясь в боковой сумке, пока гоблин трепетал от нетерпения, - Вот-с! От самого элитного мыловара. Шурик, Волков и Вил почувствовали себя неловко и лишними. Впервые наблюдали чтобы такой громила с выражением кота, которого накормили вкуснейшим паштетом, нюхал душистый аккуратный кусочек мыла. Представив своих спутников и пожав руки, парни расслабились, даже начали находить шарм в здоровяке, что буквально тащил беловолосую за собой. Она казалось щепочкой по сравнению с ним. А он все лепечет и лепечет. - Ба! А что с тобой, сударыня? Глазки погасшие. Поди, случилось что. Ну, говори, кто тебя из них обидел, - последнее проговорил полушёпотом, выбивая ответный смех, - Я ж в рулетики их закатаю. - Какие? - чуть ли не плача от смеха. - Свиные! Хотя я знаю, что трэба, коньяк! Ты ж не откажешься? - От хорошего коньяка я откажусь только тогда, когда башку от половицы не отнимаю. - Это по-нашему! Спустя пару метров компания вошла в какое-то заведение, напоминающее бар. Назывался «Пристанище душ». Двери качались туда сюда. Помещение приятное, обшитое почти везде деревом. Слева стояла угловая стойка, а у неё стулья-табуреты. По сторону окна были многоместные столики. С потолка, оранжевым светом спускались лампочки. Потрёпанные занавески имитировали официоз заведения. У другой стены стояло помятое временем пианино, с клавишами через раз. Кто-то видно уж больно эмоционален и отбивал сумасшедшую композицию. - Вики, ты уверена, что это точно то место, куда нам надо? - шепнул брат, чуть дёргая за локоть. - Сомневаться во мне—равносильно оскорблению. И да, я уверена. В этом салуне на верхних этажах неплохие апартаменты. Расслабься, - потрепала плечо, - Ты вон какой зажатый. - И это мне говорит Виктория Ансберг… - Сделаю вид, что не услышала. Сгрузив с плеч оружие и заселившись по номерам, спустились вниз к бару. Там их уже ждал усатый, но на этот раз что-то похожее на человека. Его усы были настолько пышные и густые, что глаза буквально утопали в них. Их еле видно. Напоминал моржа. И храпел так же сильно. Очевидно и этот персонаж был знаком с змейкой, ибо обменялись тёплыми рукопожатиями. И вот, уставшие и замученные после дороги, развалились на табуретах, раскладывая локти на липкую от пойла стойку. - Ром, - на выдохе вымучено произнесла. - Ром—молоко для солдат! - Олег уже успел найти общий язык с хозяином заведением, ибо ттолько спроси за его мушкет, как он вспорхнёт бабочкой и начнёт лить за то, насколько модифицировано оружие, - Милостивый, плесни коньяка. Хочется горло согреть. - А я смотрю, ты уже освоился, - сонно посмеивалась Вики, повернувшись в сторону шатена. Вильям же и Шурик предпочли прогуляться, их больше заинтересовало окружение. Вдруг что. - Чего нет. Я же не мадам Вэк. - И славу богу! Выпьем за это! - они весело чокнулись, залпом опрокидывая стопку. После крепко зажмурились. Волков дыхнул в кулак, потянулся к стоящей рядом бутылке с янтарной жидкостью, рассматривая столь добротный напиток. Тут из-за барной стойки показался Брёг. - Вы чего творите. Нет господа, так дело не пойдёт. Сначала извольте откушать потрясных раков. Целую осень стояли в маринаде, почувствуйте, какой дивный запах! - пахло действительно шикарно, аж слюни начали капать на локти. Солдаты с голоду начали поглощать морепродукт, мыча от удовольствия. Олег, как истинный кулинар, высоко оценил блюдо. Морж же, невзирая на свою грозную фигуру, был невероятно скромным человеком, поэтому краснея отмахивался от похвалы. Пока друзья уплетали фиолетовых раков, Грагс пытался у девушки причину прибытия. Она обрисовала ситуацию. - Вот оно как. Да, в этом году зима особенно жестока, - досадно сказал, - Прости, даже пытаться не буду с ними вести беседу. Мы сами еле еле питаемся. - Чего так? - отодвинула тарелку. - Видишь ли, хотя, мож поди видели. Поборники. Облава была не так давно. Наши террасы разгромили, ироды! - Волк нахмурился, подозревая неладное. Чуть ближе подвинулся к Ансберг. - Не может ли это значить что…? - Что это была прихоть белых фигур? Вполне вероятно. Хорошее замечание. - Это очень возможно, особенно с учётом того, что ты рассказала, - в раздумьях почёсывал лысый подбородок, покрывшийся лёгкой, но неаккуратной щетиной. - А что у вас? А, будь я неладен. Я слышал за возможную вторую революцию или того хуже—войну, - Брёг вытирал стаканы для пива, смешно задувая усы. - Говорить, что революция лучше войны—не побывать не там, не тут, - с недовольством перебил военный, - Это всё одно—война. И быть её участником не разу не гордо. - Прошу простить за сквернословие, но, - опрокинув ещё одну рюмку, - Что то дерьмо, что это, - плести высокие речи у Виктории не было духа, да настроя. Всё внезапно надоело. - Хах, ну или так. Ваше здоровье! - Ваше здоровье, прекрасные слова, а? - Самые лучшие, змейка, - стаканы весело дзинькнули. - Так, пить это конечно хорошо, но всё таки. Не уж то населению голода не миновать? - отвлеклась она, упирая пытливый взор в сторону гоблина. Тот почесал неряшливую шевелюру. - Есть конечно одни у нас, кхм, джентльмен, но… - Но? - А ты про этого олупня, Грагс? - хозяин заведения. - Да. Но этот хрен с горы не подкупен. Если вкратце, то у него есть местная лавка с редкими и единственными артефактами. Тот ещё нудила, но мужик толковый. Знает своё дело. Так вот, у него есть одна полезная вам вещица, - все наклонились к нему в предвкушении, - Кристалл жизни. Салатовый такой. Вообщем, если с ним что-то сделать и поместить куда-то, то всё в радиусе этого камушка начнёт расти, цвести и так далее, - в конце расхлябано махнул, ибо запасы информации иссякли. - Это очень любопытно. Так-с, значит завтра ты ж свободен? - Для тебя, сударыня, даже моя жёнушка смилуется и отпустит. - Отлично, тогда до полудня собираемся здесь же. Спустя полчаса припёрлись вымотанные Шурик и Вильям. Они шатались туда сюда и прежде чем проследовать по комнатам, захватили бутылку Бурбона. Шура подплыл к стойке. Вики принюхалась. - Коньяк, ром, абсент, - усмехнулась, - Абсент! Ну ты и свинья морда! Абсент и без нас. - Каюсь, миледи, но там, - икнул,- такой приятный молодой чел..ой, молодой гоблин попался. Он нас, - надул щёки, выдыхая и сразу же опаляя крепким перегаром, - Радушно встретил в качестве путников и предоставил такие…великолепные напитки. - Да ты в хлам, Шурик! Какого чёрта? - ей было смешно и злостно одновременно. - Ну а вы чё пьёте? А мы чё, нелюди? - Вы—дуралеи. Мы, вон, чтобы уснуть потом нормально, да согреться, решили по бутылке разбить и то на четверых, - обернулась в сторону брата, что уже сопел под лестницей, - А вы, насвинячились! - «Господи, сколько раз я уже чертыхаюсь. Ужас» - О, глядите кто нарисовался, - ухмыльнулся Олежа. Потом окинул взглядом второго, сочувствующие улыбнулся Вики, поклал руку на её, сжимая, - Не беспокойся, змейка. Я их провожу. - уголки женских губ приподнялись, а глазки сверкнули благодарностью. - «Забавно, рядом с Олегом я не чувствую себя чиновником. Я чувствую себя женщиной. Более того, девушкой» - и это ничуть не угнетало. Она никогда не пыталась сделать из себя юношу. Да, взгляды и характер категоричны по отношению к светским львицам и манере одежды явная рознь. В принципе укладу жизни рознь. И возможно в свободное время Виктория разодевалась бы в платья с открытой спиной. Однако тело исполосовано уродливыми шрамами, что порой пугали кого-то. Это внесло свою лепту. Теперь из открытых частей тела осталась половина шеи и лицо. - Пойдём, мой пьяный друг, - подхватив колдуна под руку, выпроводил из зала, а Грагс вызвался помочь, подхватывая второго на руки, точно ребёнка. Волк опешил, но промолчал. Девушка улыбнулась чему-то своему, поворачиваясь обратно, только щас замечая что помимо них есть ещё один посетитель. Не скрывая цепкости, покосилась на гостя. Сгорбленная фигура в облачении понурила голову в плечах, уперев подавленный взгляд в кружку с медовухой. Его осунувшееся лицо выдавало некое горе и утрату. Потянулся к ушку широкой кружки, заставляя змею поменяться из усталой эмоции, в какую-то озабоченную. Его руки были перемотаны бинтами, точно у мумии. - Красавица, чего нос повесила? - усач перегородил обзор, обрывая наваждение. - Брёг, а господин за тем столиком случайно не врождённый? - тот нахмурился. - Ах этот. Да, стоп, как ты? - Руки. - Я его знаю, часто приходит заливать горе. Уже как год, иль более…запамятовал, - отрешённо ответил, но со свойственным ему сочувствием и жалостью. - И какое горе удостоилось такой судьбы? - криво усмехнулась. Ей были непонятны подобные проявления боли. - Жена трагически умерла. Бедняга. Хотя, если быть откровенным, полученные деньги после её смерти он прожигает на выпивку. Порой приходит лить философию. Жаль его. - Не его. Скорее жалкое зрелище. - Да. Знаешь, когда я сюда перебрался без гроша и подкопив деньжат, а после открыв это заведение, могу с уверенностью сказать, что название его оправдывает. Независимо от принадлежности, гоблин, человек, да хоть сам чёрт, но каждый изливал мне свою душу. Но этот, особенный случай. Зачастую, те кого мучило сильнейшее горе либо вешались, либо отпускали и жили. А кто-то просто завязывал с алкоголем. - Порой приятно быть несчастливым. И жалость становится самой сладкой пищей, - не скрывая скепсиса, как-то пренебрежительно повела бровью, - У людей слишком мало времени чтобы быть несчастными. Но и в этом же прелесть вашей жизни. Все те эмоции, моменты, за счёт своей скоротечности ценятся выше. - А у тебя разве не так? - У меня? Не знаю как ответить. Я не хочу строить из себя гордую жрицу, отрицающую свою вторую половину. Которая способна плакать, и порой вспоминает бывшего кавалера. Но, после войны особенно я поняла, что желаю я этого лишь на миг. Не более. И на холодных простынях спиться тоже хорошо, - соврала. Спится плохо, очень плохо. Кошмары греют тело до лихорадки чуть ли не каждую ночь, - Да и признаться, мне и себя достаточно. И братьев. Ну и Олега. Да чёрт с ним! Вообщем, моих близких людей. А жизнь у меня слишком долгая. Я разбалована этим. И отрицать не надо, поверь, ещё буквально 5 часов назад я почти распрощалась с ней, а сейчас для меня это просто минувшее. Не больше, не меньше. Алкоголь развязал язык. - Хм, в твоих словах есть доля правды. Но про твоё мнение о себе, что ж, никто не вправе судить. И я. И по-правде, многие душевные проблемы не более чем головная боль. - Тогда и вовсе лучше родиться без головы. - Ну, так ты такая и есть. - В каком это плане? - Вряд ли кто-то дорожащий своей жизнью, в духовном плане, станет солдатом, - ну вот, на больное. - Грустно, Брёг, что ты это так называешь. - Ну а как, если не эдак? - искренне удивился, поднимая густые брови, в следствии показались чёрные глаза. - Я стала солдатом в детском желании, на своём опыте, сделать так, чтобы то, что прошла я, никто больше не прошёл. Когда, когда у меня на глазах моему папаше отрубили голову за предательство, а мать за мной не воротилась, я совсем охладела. А мать, ах мать. Не желала, чтобы я стала тем, кем стала. И назло всем я из года в год доказываю, что будь я обременённая позором своего родства и проклятьем, вопреки иду и поднимаюсь. Падаю и поднимаюсь. Звучит горделиво, но, всё же, - говоря о своём пути, немного смутилась. Запиналась, отводя взгляд, задумывалась и молчала, подбирая нужные слова. На глазах у неприятной для беловолосой особы, Вики бы с радостью заострила внимание о своём карьерном пути. Но для приятелей никогда. - Альтруизм тобой правит? - Возможно. Наверное это так называется, - грустно посмеялась, - Но наблюдав не первые воины я поняла, что моя жертва ничто. Все как убивали друг друга, так и убивают. Мне не чуть не стыдно и не жалко своих жертв. Все они под мелодию моей флейты поднимется в ночную высь, - лицо приняло бывалую прохладу и равнодушие. - Звучит как тост. За тебя, Вики! - улыбнувшись, охотно чокнулась с моржом, - Но всё таки, почему тебя так обеспокоили его руки? Это же все врождённые делают, чтобы нормально колдовать. - Не все, - открыла руки. - Вот оно как. А ты что, боишься? - Брёг и не думал о странном тоне, однако Ансберг услышала это как вызов. - Нет, скорее мне дико от этой мысли, - «Своё же тело резать. Будто других шрамов мало. Да, когда я в зрелости уже попала в плен, дабы сбежать, лично выбила себе запястье, чтобы вытащить руку. Но потом же вправила обратно! А тут уж вряд ли» - уложила голову на своё предплечье. Мужчина мягко улыбнулся. - Ступай, Вики в опочивальню. Устала поди. Действительно. Змея уже моргала соловьём. Сонно. Обсыпав хозяина благодарностями за трапезу, смутив тем самым, удалилась. Зайдя в комнату она думала над этой мыслью. Резать руки и пришла к выводу. - «Всё равно это не смертельно. Не такие шрамы я видела на себе» - вспомнила про раненый левый бок, с которым попала в плен, а там подцепила что-то из-за чего пошло загноение. Жизнь над ней сильно насмехалась. Виктория могла исцелять других, но не имела способности спасти себя. Растопила камин, ложа на прутья нож, появившийся из рукавов как по волшебству. Вскрыла бутылку крепкого виски, наливая в мисочку. Приготовила бинты и мазь для скорейшего заживления. Сняла вверх кимоно, чтобы было свободнее. Продезинфицировала лезвие огнём, после облила его алкоголем. Уже было закрыла бутылку, однако им же обмазала руки. Опять почти закрыла, взяла отхлебнула. - «На всякий. Меня в тот раз ромом поили. А это лучше!» Собравшись, взяла нож и надавила. Резкое движение, еле слышимый скулёж. Кровь тонкими струйками потекла по фарфоровой коже. Ещё надрез и ещё. Вторая рука. Опять всё по новой. Жгло, сильно жгло. Шипела от боли, но не вскрикивала. Нельзя. Надо терпеть. Голова кружилась, от каких-то новых, ранее неизвестных ощущений. С болью приходило и облегчение. Будто энергия и её излишки рассасывались. По окончанию всего этого мракобесия обмазала мазью, израсходовав почти весь флакон. В несколько слоёв замотала и убедившись что не спадают, как ни в чём не бывало начала убирать за собой. Тут из широкого пояса выпала одна из игл с ядом, что натолкнула на гадкие воспоминания.13 лет назад
Запах гниения, зловония царили здесь. Обскубленный кафель, на котором цвела чёрная плесень. И только плач, да плач. Девушка, с явным равнодушием и холодом ко всему сидела у одной из ледяных стен, прикованная руками и ногами тяжёлыми кандалами. К тупой боли в суставах уже давно привыкла и к синему цвету кожи. Некогда длинные белоснежные волосы обстрижены почти до уха, а алые зеницы не то потухли, не то пылали кровью и ненавистью ко всему. Рядом с голой ногой стояла металлическая миска с какой-то похлёбкой, приготовленная из каких-то опилок и обрезков овощей. Сочно откусила яблоко. Красное такое, спелое. Но сразу выплюнула, чуть ли не давясь. Оно было настолько кислое и терпкое, что сводило челюсть. - «Очередной день без еды. Всё стабильно» От плохо сна, голода и побоев состояние было ни к чёрту. И только она погружалась в бессознательное состояние, как сразу же дёргалась, ибо помимо неё в помещении на цепи, точно звери, находились и другие пленные. Их обычно использовали для продажи и рабочей силы. Особенно принадлежащим к расам, находящиеся под истреблением. Никто не открывал рот, все боялись. Так как в следующую секунду может вломиться громила и отлупашить. 42 день—пленник с оторванными ногами. На следующий день скончался. 43 день—вскрыли парнишке живот в наказание. Кишки скормили другим заложникам. 44 день—двое захлебнулись собственной пеной. 45 день—сейчас. Послышался опять протяжный рёв. - «Ооопять» - закатила глаза. Это была девушка, чуть постарше Вики. Её характерной особенностью была малиновая кожа и странные отростки, что тянулись изо лба. Уже больше месяца она здесь ревёт и по слухам попала по своей ошибке. Виктория подслушала, что девка была проституткой, глупой и наивной. И вот вроде бы выходила замуж за своего клиента, но тот был по горло в грязи, а она полезла в это болото. Вот и от греха подальше отослали. Только розовая начала лить слёзы, к ней сразу пододвигался другой заключённый, близко настолько, насколько позволяли цепи. Да так тихо, чтобы не дай бог кто-то услышал звон кандалов. Шептал и утешал жалостью. А ей по-видимому это нравилось, начинала вторить его словам, спрашивая правда ли это, то что он молчит. А Ансберг буквально выворачивало от этого. Сейчас же он ещё не успел очухаться и быстро подлезть к своей пассии. А она ещё больше в рёв. - Да закрой свой рот уже! - чуть ли плюясь прошипела. Та аж опешила. И давай пуще, - Сукааа, - была бы подушка, то закрыла ею уши. Нет, это не по части беловолосой. Скорее задушила бы ей кое-кого. Словно на её зов вошли в камеру. Но не ангел. А дьявол. Опять этот жирный уродец, с огромной жёлтой спитой мордой и гнилыми ногтями. Быстро подошёл к змее, хватая за локоть и порывисто поднимая. - Молчи, тварь, а если сорвёшь очередную сделку, - своими ручищами провёл по боку девушки, бестактно и омерзительно прошёлся по женскому бедру. Виктория гордо отвела голову в сторону, вскинув подбородок, кривя только губы. Скулы чертит. Как же ей было противно. Извращенец. А плакать нельзя. Не то откупит ещё. Дёрнул за цепи, - Поняла? - грязно, как же грязно! Снял с худых ног оковы, толкая вперёд. Вышли из камеры. Босые стопы коснулись бетона, покрытый всяческим родом отвращением. И холодом. Когда тот командовал куда идти, сворачивала. Они вновь оказались в этом зале, что так контрастно выглядит опрятно и за последнее время только там можно было почувствовать тепло. Ноги ступили на половицы, большим пальцем, что был почти стёрт, коснулись пушистого ковра. Недалеко от камина стоял статный молодой человек, даже мужчина с волосами цвета тёмный шоколад. Очи голубые, небесные. Это небо Виктория сразу возненавидела. В нём читалась уверенность, но очевидно вид Белоснежки его не на шутку смутил. Поправив мундир, голос его дрогнул: - Снимите..снимите кандалы. - Как пожелаете, господин Гром, - громом прозвучало имя. Стражник послушался, грубо подтолкнул в сторону мужчины и удалился. - Здравствуй, Виктория, - она молчала, сидя на пуфе, кусая и без того страшные губы. Тот поджал уста, присаживаясь напротив, - Теперь понятно откуда прозвище. Я слыхал, если позволишь, что около месяца назад в Теневых землях войска белых фигур потерпели неудачу и некий “Молчаливый” был особо жесток к противникам, - ответом ему стало молчание, - Тянуть не буду. Скажу одно, у тебя есть шанс отсюда выбраться, но при условии что ты встанешь на нашу сторону. Сам не могу понять пока зачем ты правительству, но всё же…- ему не дали закончить. Раздался жуткий смех. Её плечи истерично подпрыгивали, а грудь вздымалась и с каждым разом всё выше, разразясь диким хохотом. У Грома по спине прошёл липкий холод. - Идиоты. Какие же вы идиоты. Кажется, освободившись я могу с уверенностью доложить начальству, что враг на грани отчаяния…- избитые губы растянулись в зверином оскалы. - Я не в игры пришёл тут с тобой играть. Я даю тебе шанс на нормальную жизнь. Как когда-то дали твоему отцу. - Вы—не смейте что-то о нём говорить. Вы даже не застали то время, когда это случилось. А отец мой тоже идиот. Повёлся, а вы его раз! - словно актёр, меняла маски. Вот сейчас её глаза раскрыты широко как никогда. Безумные, - Когда Чумной взял вас за горло, вы поджав хвосты его сдали. Итог вы знаете, наверняка коробочку с головой прислали, не так ли? - склонила голову в бок. Мужчина опять пробежался по ней взглядом, не веря что это хрупкое на вид создание настолько жестоко. Буквально в голове рисовал картину её рук по локоть в крови. - Тогда нам не о чем больше разговаривать. Правительство приказало мне, что в случае вашего отказа вас стоит ликвидировать. Хотя по-правде я сам понимал, что ты будешь не согласна. Сэр! - Да-да! - забежал жиртрест в предвкушении наживы. - Отказ, - и покинул зал. В это время жирный ногой пнул в раненный бок военную, вынуждая сложиться в три погибели. Закряхтеть и упасть на пол, кусая собственное плечо. - Я что говорил тебе, сука?! - схватил, швыряя на диван. Его мерзкие клешни опустились на женское тело, перевернул, отвесил хлёсткую пощёчину. Из кровоточащих губ хлынула кровь. Он начал что-то копаться, задирал и сдирал с беловолосой одежды. Корчилась от одной лишь мысли что он её трогал, везде. Но тут Вики наконец в складках грязного бинта на левом боку отыскала иглу с ядом. Замахнулась и прямо в глазное яблоко урода. Заорал от пронзившей боли, хватаясь за лицо. А яд жжёт хорошо. Ногой врезала в челюсть, что громила отлетел и с глухим звуком упал на пол, корчась. Тут в дверь начали ломиться, но змея одной силой передвинула шкафы, создавая непроходимые баррикады. Время поджимало. Ухмыльнулась. Подплыла к столу на котором расположились ножницы и пара свёртков ткани. - Чего ты так дрожишь? - невинным голосом произнесла, приближаясь и приближаясь, - Ты же так хотел увидеть меня сверху, - уселась на вонючую тушу, ногами сжимая, чтобы не шевелился, - Ну так получай! Замахнулась и вонзила острое лезвие в другое глазное яблоко. Душераздирающий крик, струя крови брызнувшая в лицо. Опять удар в висок и так до беспамятства. Она самозабвенно вонзала ножницы в его голову, пока тело не перестало двигаться и дёргаться. Но всё равно продолжала. На лице Виктории страшная гримаса. Сумасшедшая, необузданная ненависть и удары. Удары, удары, удары! А брызги крови всё летят и летят в её сторону. Но сейчас они слаще сахара. Ансберг остановилась только тогда, когда его рожа походило на кровавую кашу. Вот виднелись выбитые челюсти из этой кучи мяса. Вот беленький белок от остатка глаза. Встала, брезгливо отряхнулась, забрала иглу, пряча за пазуху. И бросилась в бегство, пока стража наконец ворвалось в пространство, чуть ли не падая в обморок от изуродованного тела. В разорванном рту нашли записку, пропитанную бордовым, а в ней:«Передавайте привет Грому и его псам»