Баловень судьбы или проклятие Узумаки

— Вставай, — командует Каваки, пытаясь поднять Боруто на ноги, — пойдём, я помогу тебе помыться. — Пожалуйста, ударь меня, — шепчет Узумаки, глядя на мужчину полными печали и затаённой боли глазами. Он мотает и дёргает головой, смотря снизу вверх. Сглатывает, закусив губу. И взгляд его меняется, наполняясь уверенностью в своей просьбе. — Боруто, ты вообще осознаешь, что с тобой происходит? Ты считаешь это нормальным? В какой момент ты стал получать удовольствие от такой жестокости? Ты же… — Каваки… — его голос тих, а сам он сломлен. — Пожалуйста. Мужчина поднимает брови, совершенно не понимая, чего мальчишка хочет. — Каваки, — тихой зов, почти мольба, — пожалуйста. — Боруто! Я не понимаю тебя! Что ты хочешь? — Возьми меня. Грубо. — Еле слышно произносит, а глаза его вспыхивают мольбой. — Иначе я не справлюсь. — Что? Нет! И речи быть не может! — Каваки смотрит на его тело в расстёгнутой ветровке, на ошейник на его шее, на фиолетовые, алые, а кое-где и бледно-жёлтые следы от пальцев и зубов. Да на парне живого места нет! Мужчина отшатывается и мотает головой. — Боруто, кем я буду, если после всего, что с тобой произошло за последние двое суток, я прикоснусь к тебе? Но Узумаки его не слышит. Он в прострации. Ему страшно, и он хочет потерять это чувство, растворившись в физической боли, сладком чувстве доминации над собой: когда не нужно ничего решать, когда можно быть слабым и позволить решать другому; когда боль, как тогда, когда Саске бил его по щекам, приносила с собой неповторимые ощущения спокойствия и умиротворения, оставляя лишь лёгкость, даримую любимыми руками. Не видя от Каваки никаких действий, Боруто бросает на него разочарованный взгляд и, видимо, что-то для себя решая, вскакивает на колени, но тут же морщится, — бедные, многострадальные коленные чашечки, дай же ты им зажить! — но болезненная гримаса быстро слетает с лица, меняясь на страшный оскал, и парень тянет руки к чужому ремню. Каваки в панике: ему кажется, что мальчишка сошёл с ума! Возможно, его накачали чем-то? Ни один здоровый человек после двух изнасилований… с губ срывается резкий выдох. Ну конечно! Ни один человек после двух изнасилований не останется нормальным. Каваки ловит его руки, отнимая от своего ремня, и решительно отводит их в сторону, тепло улыбаясь Боруто, который смотрит на него исподлобья и молчит. Мужчина снимает с его плеч ветровку, откидывая в сторону, тянется к его джинсам и щёлкает ширинкой. Он хочет увидеть его глаза — убедиться, что с ним всё в порядке. Зря. Глаза Боруто горят, наполненные чем-то безумным, неизвестным, предвкушающим. Мужчина, не выдерживая, опускает глаза обратно на одежду, стягивает с него джинсы, трусы, и мальчишка замирает в ожидании, а Каваки с ужасом разглядывает его израненное тело. Очень заботливо обводит дорожки следов от пальцев на его бёдрах и натыкается на что-то блёклое. Сперма? Нет, что-то твёрдое. Боруто взбудораженно выдыхает и ловит взгляд серых глаз. — Это воск, — хрипло произносит он. Потерев ладонью лицо, Каваки находит в себе силы перестать разглядывать тело мальчишки. — Ладно, не хочешь меня слушаться, я справлюсь с тобой сам, — Отсутуки старается говорить непринуждённо, чтобы заставить Боруто поверить в свою безопасность рядом с собой, но это у него почти не выходит. Каваки отводит глаза обратно: живот Боруто вздымается, пресс напряжён, член вялый, но уже слегка налившийся. И, прикусив губу до крови, мужчина приводит себя в чувство. Наклоняется и поднимает расслабленное дрожащее тело на руки. Боруто же смотрит на него непонимающе, но взгляд его меняется, когда мальчишка понимает, что мужчина опускает его в ванну. — Я тебе противен? — насупившись, интересуется сидящий в ванной подросток. У мужчины зубы сводит, он тяжело вздыхает и нервно дёргает кран сильнее и тут же шипит — из лейки побежал кипяток. Он настраивает воду и, прикрыв глаза, поворачивается к мальчишке, силясь, чтобы его улыбка не казалась вымученной, отвечает: — Нет, Принцесска, с чего ты взял эту глупость? — С того, как ты смотришь сейчас на меня, с того, что раньше ты всегда был только рад, когда я предлагал тебе себя, ты никогда не спрашивал, всегда брал меня так, как мне и было нужно, одаривая безопасностью, исходящей от близости с тобой! А сейчас что? Ты смотришь на меня будто… Будто это не я. Или будто я убил кого-то. Словно ты не хочешь находиться рядом со мной, — Боруто уткается носом в саднящие колени, но не чувствует ни как они ноют, ни того, что он дрожит, ни холода в ненагретой ванной. С каждым произнесённым словом глаза у Каваки расширяются, в голове начинает стучать кровь от возмущения, а всё ещё не самая подходящая вода уже не так занимает его внимание. Она прохладная, но, возможно, Боруто как раз стоит остудить голову? Не думая, что он делает, Каваки льёт воду на него сверху, заставляя его отфыркиваться и пытаться руками отодвинуть от себя душ, чуть не наглотавшись воды. — Тебе плевать на меня! — возмущается Боруто, зажмурив глаза, чтобы хоть в них не попадала вода. — Ты совсем свой грязный язык не контролируешь? — рычит Каваки и швыряет душ на дно ванны, хватая Боруто за горло и дёргая на себя. Узумаки резко распахивает мокрые ресницы, сглатывает, пытаясь через залитые водой глаза увидеть не размытый силуэт, а эмоции на лице телохранителя. — Я… — обрывает себя Каваки, тут же выпуская его горло, и прижимается к мокрому телу, притягивая Боруто к себе, — прости меня, Принцесска, я не имел права. Я, — он сжимает зубы, — я должен оберегать тебя, а ты посмотри на себя! Ты весь изранен, весь в кровоподтёках, на тебе живого места нет, а твои разбитые коленки? Ссадины, следы от зубов? Вспоротая кожа… И я знаю, что часть следов от меня. Принцесска моя, я очень дорожу тобой. Я волнуюсь за тебя. Пожалуйста, не заставляй меня причинять тебе новую боль. Я этого не вывезу. Давай мы тебя докупаем, а потом пойдём и возьмём вкусной еды, я приготовил курочку с рисом и взял тебе твой любимый зефир. Возьмём всё это, я сделаю тебе чаю или может ты хочешь кофе? И мы будем валяться вместе на диване, смотря телек, а я тебя никуда не отпущу, прижму к себе и ты будешь в безопасности рядом со мной. Чтобы доказать тебе, что рядом со мной ты можешь забыть обо всём, мне совсем не обязательно тебя в очередной раз насиловать, любимый. Каваки отстраняется, пытаясь найти голубые глаза, увидеть реакцию, на которую он надеется, но её не обнаруживает. Боруто не здесь, он пальцем гладит своё горло, где несколько минут назад сжались пальцы Каваки и отсутствующим взглядом смотрит в стену. — Принцесска? — ноль реакции. Каваки выпускает его из объятий и касается родовых полосочек на щеке. И тоже ничего. Он, положив ладони на лицо Боруто, поворачивает его голову к себе и нежно касается его губ. — Пошёл нахуй, — взвизгивает Боруто, пихая Каваки в живот. Его словно накрыло, не видя перед собой ничего, кроме опутывающей его злости, гнева и пелены перед глазами, — я же попросил тебя! Ты хочешь, чтобы я умолял тебя, чтобы ты соизволил меня унизить? Взять? Почему я должен просить об этом? Неужели так сложно сделать то, что мне нужно? Я что, многого от тебя требую? — Боруто вскакивает на ноги. Тело почти не слушается, колени дрожат, а изнывающие мышцы умоляют об отдыхе. Каваки, поражённый до глубины души, тупо моргал, пытаясь понять, что, блядь, происходит с Боруто? Насколько его состояние вообще адекватно? Не сломалось ли в парне что-то тонкое, что-то что некогда было его стержнем? — Любимый? — Заткнись! Замолчи! Не смей так меня называть! Я… Я… — Боруто задыхается от нехватки воздуха, его всхлипывания и рыдания перекрывают разум. Так сильно хочется оказаться под твёрдой рукой... рукой, которая знает как успокоить, которая выбьет из него всё это дерьмо, которая поможет справиться, тем, что даст ему время отвлечь свой разум, заставив вылететь из его головы все мысли, все образы, все переживания. Безумно захотелось к Саске. Вот сию же секунду, вот прямо сейчас. Немедленно. Каваки вновь тянется к Боруто, желая успокоить, — у парня истерика. Он вообще не соображает, что несёт. Хватает его за лицо обеими руками и прижимается лбом ко лбу. Каваки смотрит в безумные голубые глаза, пытается найти там хоть какую-то частичку осознанности. Но не находит, к сожалению. — Малыш, — зовëт Каваки. Боруто вздрагивает, дёргается и наконец-то фокусирует взгляд на Отсутсуки. — Пожалуйста, дай мне возможность помочь тебе так, как это вижу я. Не закрывайся от меня, я прошу тебя. — Ничего иного мне от тебя не нужно, — шипит Узумаки, выдирая своё лицо из чужих ладоней резким движением тела. — Ты даже услышать меня не хочешь, когда так сильно нужен мне. Так что пусти меня. — Нет, Боруто. Я тебя никуда не отпущу. По крайней мере сейчас, давай мы хотя бы отмоем тебя, а там будет видно, — Каваки дружелюбно протягивает руку, касаясь непослушных светлых волос, но разозлённый мальчишка отпихивается от неё. Поднимает лейку со дна и, задёрнув шторку, принимается за мытьё, которое причиняет травмированному телу дополнительные вспышки боли. Каваки отходит к стиралке и обречённо хватается за её край. Больно. Очень больно осознавать, что он не является тем, кто способен успокоить Боруто в этот момент. Не тот, кто подарит ему «правильную» помощь, успокоение и свободу от всего того пресса событий последних дней, которые его-то взрослого человека в ступор вводят, а как это всё дерьмо вывозит подросток? Каваки готов драть на своей голове волосы, хочется в лепёшку расшибиться, лишь бы хоть как-то помочь дорогому человеку, но что он может сделать, если Узумаки воспринимает его не так? Мужчина верит, что дорог парню, но совершенно не так, как ему бы хотелось. В случае стресса у него первый и последний кого бы он хотел видеть — Боруто, но для парня это явно не так. Возможно… возможно, всё, что он может сейчас сделать — лишь оставить его одного? Нет, это определённо худшая идея, которая не принесёт никакой пользы, да и Боруто в настолько неадекватном состоянии… что представлять не хочется, что он может натворить. Каваки просто не сможет сам остаться в стороне, даже если… Боруто сам попросит об этом напрямую. Потерявшись в своих мыслях, Каваки и не замечает, как вода перестаëт литься, а Узумаки, вылезший из ванны, стоит перед ним и невидящим взглядом смотрит перед собой. Схватив ближайшее полотенце, мужчина осторожно растирает фарфоровую кожу, кажущегося ненастоящим подростка. Со стороны, при взгляде на Боруто, кажется, что это не человек. Его бледная кожа, различной степени заживлённости синяки и кровоподтёки, делают его менее реальным. Абсолютно не верится, что столь большое разнообразие оттенков и количество ранений на нежной коже возможны на живом человеке. Его дыхание тихо, а грудная клетка вздымается едва-едва, но тело хотя бы перестало сотрясать дрожью. — Пусти меня, — мужчина вздрагивает, голос Боруто холоден и бесстрастен. От неожиданности просьбы, он, успевший вытереть всё его тело и обтереть волосы, отпускает полотенце, позволяя ему упасть на пол, и резко дёргается вперёд, прижимая напряжённого парня к себе. — Я сказал отпусти, — повторяет медленно, без нажима, но нетерпящим возражений голосом. — Нет, — шепчет Каваки, лишь сильнее прижимая к себе чужую голову. — Тебе совсем плевать на мои просьбы, — с горечью выдыхает Узумаки. — Не-ет! — возмущённо произносит Каваки и шипит, ощущая, как Боруто вцепляется зубами в его руку, которая прижимала его голову, но он не отпускает, вынуждая Узумаки недовольно прорычать, сжимая зубы крепче, причиняя осознанную боль. Отсутсуки терпит, он хочет дать возможность парню спустить свою злость, ведь возможно тот побушует и, выплеснув яркие перекрывающие его эмоции, освободится от этого дерьма? Но Боруто лишь злится сильнее, резко дёргая головой, лишь в последний момент выпуская чужую плоть, всё-таки вырывать кожу зубами — не самое желанное для него сейчас. Не будь это Каваки, возможно он дрался бы за свою свободу, но это же тот, кому он доверяет, тот, кто нуждается в нём и Узумаки предпринимает ещё одну попытку попросить: — Отпусти. Со всхлипом Каваки наконец-то расцепляет руки, выпуская Боруто, который пользуется этим сразу же и выходит из ванной. Когда Каваки, задержавшийся в мыслях, приходит в себя, слышит как хлопает входная дверь. — Блядь. Ну и куда ты собрался? — обречено вздыхает, — Хотя… это же очевидно. — Каваки устало трёт глаза. *** Искать Боруто он стал не сразу. Посчитав, что раз подросток ушёл, то он не хочет сразу быть найденным. Главное, чтобы дел не натворил, а там Каваки его везде отыщет, заберёт и утешит, позволил бы только! Поэтому, обнаружив Боруто у знакомого подъезда в руках с какой-то бутылкой, Каваки лишь обречённо вздохнул. Подойдя ближе, и молча садясь на лавочку рядом с мальчишкой, мужчина перебирает слова, которые можно было бы сказать сейчас. — Я… прости, — Боруто первым нарушает тишину, чем поражает Каваки, — я… не могу справиться сам. Это… слишком, даже для меня, Каваки. Мне казалось, что со мной всё в порядке, но… я чувствую, что нихуя. Я еду головой в самое днище. И боюсь мне не выбраться оттуда самому. Хуёво до того, что хочется выть. И тогда… Меня просто накрыло воспоминаниями, как раньше ты с этим прекрасно справлялся. Как легко ты удерживал меня на плаву, заставляя вновь жить, пробуждая во мне способность бороться и самому хоть как-то справляться с этой ëбанной жизнью. Поэтому… я и … — он присасывается к остатками бутылки, морщится от резкого пощипывающего горьковатого привкуса, но не успевает ещё нормально выдохнуть, как Каваки выдирает из его рук бутылку и в два больших глотка допивает остатки, выкидывая пустую тару в мусорку рядом с лавкой. — Я не должен был так вести себя с тобой. — Боруто ёжится, а Отсутсуки касается его волос — они всё ещё влажные, на улице середина октября, просто прекрасно, ещё не хватало, чтобы этот идиот заболел, — Я не должен был бежать… сюда, — он взмахивает рукой в сторону подъезда. — Я понимаю, Боруто, иди ко мне, — Каваки тянется к нему, желая согреть, Узумаки двигается ближе, чувствуя тёплые руки, но стоит чуть повернуть голову и парень резко дёргается в сторону и вскакивает на ноги. — Что… — начинает Каваки, но прослеживает взгляд Боруто и сжимает зубы. Этот чёртов Учиха, который стоит около своего подъезда, в компании высокого рыжего парня, а держа под руку и прильнув к его боку стоит знакомая фиолетоволосая девица. И мужчина рад бы не знать кто она и не понимать, что дальше последует, но удержать Боруто физически не успевает и перехватывает его кулак непосредственно перед лицом испуганно взвизгнувшей девушки. — Простите, — сквозь зубы произносит Каваки, перехватывая Боруто за руки и пытаясь отвести его себе за снину, но парень упирается и мужчина прекращает свои попытки, лишь удерживая его запястья в своих руках. — Боруто? — сука, лучше бы ты молчал — злится Каваки на подавшего голос удивлённого Учиху. — Сука… какая же ты лживая сука, — шипит Боруто, пытаясь вырвать собственные руки из захвата. Его голос невнятный, а в теле уже не хватает сил, чтобы отпихнуть Каваки от себя. Учиха под ненавидящим взглядом Узумаки отцепляет от себя длинные женские пальчики и, взяв девушку за запястье, заводит её себе за спину. — Ты ещё защищать эту… — ноздри Боруто раздуваются, а он замолкает, пытаясь подобрать слово, но, так и не выбрав его, плюëт и просто продолжает, — от меня будешь? От меня? Её? Подросток не верит, что Саске — его Саске встал не на его сторону. Он даже перестаëт трепыхаться в руках Каваки, с ужасом глядя в чëрные, растерянные глаза. — Боруто, ты… ты в порядке? — спрашивает Учиха. — Ты долбоëб? — Каваки опережает Боруто с ответом, — или прикидываешься? Боруто замирает в его руках, тупо моргая светлыми ресницами, не в силах даже осознать, что Саске выбрал не его, что тот, к кому он прибежал, тот, кого он так любил, тот, кто был для него целым миром предаёт его вновь. И опять ради какой-то тëлки… Так Саске и Конан? Он… Боруто даже мысль закончить сил не хватает, его тело цепенеет, и он с ненавистью сцепляет зубы, отворачиваясь к Каваки, который без лишних просьб, слов или взглядов понимает его и, отпустив запястья, прижимает мальчишку к себе, кладя ладонь на его затылок, утыкая Боруто носом в свою грудь. Каваки буравит взглядом Учиху, но тот лишь растерянно и натужно улыбается выглянувшей из-за его плеча Конан. — Вам лучше уйти, — чеканит Отсутсуки, разочарованно понимая, что ждать этого от Учихи — гиблое дело и быстрее рак на горе свиснет, чем он сообразит, что Боруто больно видеть это. — Да, наверное. Ладно, спасибо за ужин, Саске. Рад был столь неожиданной встрече, а теперь мы пойдём, увидимся. — Ловя сестру за руку, произносит Яхико и тащит еë за собой. Боруто прижимается щекой к груди мужчины, но поднимает взгляд на собирающуюся уходить парочку. — До встречи, Саске-сан, — нежно улыбается Конан, взмахивая длинными ресницами. И ойкает, когда брат дëргает её на себя, уводя прочь от непонятного агрессивного подростка. Вступать в конфронтацию нет желания, поэтому уйти — лучший вариант. Боруто сжимает зубы до скрежета, он почти уверен, что между ними что-то точно есть. Но в этот раз, он не спустит это так! Он поставит эту бабу на место. Ещё не придумал как, но знает, что вновь просто отпустить учиховское развлечение не в силах. Иначе это станет финалом его и так пошатнувшейся психики. — Пока-пока, — бормочет себе под нос Саске, поймав обезумевший взгляд, которым Боруто провожает Конан, пока та, подмигнув ему, не скрывается за дверью одного из соседних домов. — Повторяюсь, ты мудак или притворяешься? — спрашивает Каваки у Саске, который задумчиво смотрит на родную, светловолосую голову в чужих объятьях. Учиха игнорирует выпад мужчины и тянется рукой к парню, кладёт ладонь на его плечо и ощущает как тот вздрагивает и дëргается, уходя от касания, но и из рук Каваки выкручивается, встаёт рядом, по-прежнему глядя в дверь, за которой скрылась Конан, а брат же её пошёл в иную сторону, выходит, что та домой направилась одна. Боруто обхватывает себя руками, ощущая как сердце вновь затапливает уже почти позабытая боль от предательства Учихи. Как и в первый раз, слов он не находит, чтобы высказать насколько ему больно, как сильно он испытывает унижение и топящее чувство отвращения к самому себе. — Боруто, ты в порядке? — вновь пытается получить ответ Саске, но Боруто его не слышит, дверь, которая вновь открылась приковывает его взгляд: знакомая фиолетовая макушка бесстрашно выходит из подъезда и идёт в ином направлении от них. — Принцесска, — зовёт Каваки и получает в ответ осмысленный взгляд голубых глаз. — Пойдём домой? — предлагает с надеждой. — Нет, я… я хочу побыть один, Каваки, — Боруто поднимает взгляд на чëрные глаза и болезненно ухмыляется, чувствуя, как этот омут всецело поглощает его, а он… хочет в нём тонуть, хочет быть в нём и никогда не вылезать, растворяться в нëм. И с этим пониманием приходит и осознание, что он сделает для этого всё. Саске будет принадлежать ему, чего бы это не стояло. Боруто опередит всех, каждой бабе укажет на её место, а у Саске просто не будет возможности и способности изменить ему или предать. Узумаки не говорит ничего, просто уходит. Стоит лишь найти эту суку, а как указать ей на её место — решит на месте. — Что с ним происходит? — провожая своего мальчика взглядом, в ужасе шепчет Саске. — А ты как думаешь? — хмыкает Каваки, сжимая зубы, ведь Боруто, как ему кажется, неровной походкой движется к подъезду, где скрылась та злосчастная девушка, но он, успокаиваясь, выдыхает, — Боруто прошёл мимо подъезда и двинулся вдоль дома. Хорошо, раз ему нужно побыть одному, пусть, мобильник с ним, а значит Каваки позже найдёт его в любом месте, даже если устройство сдохнет. Пока же есть дело не меньшей важности. — Учиха, я понимаю, что ты не можешь исчезнуть из его жизни, но будь добр, прекрати давать ему надежду. Он и так с ума сходит из-за тебя, так ты ещё больше заставляешь его страдать. Если ты не выставишь границы или, — Каваки отвёл глаза в сторону, — не останешься с ним, бросив всё и всех, хоть этот вариант, мне лично и менее нравится, но… я думаю, он был бы более предпочтительным для моего… — он осëкся и исправился, — для Боруто. Выбери уже что-то, иначе это сделаю я. И поверь, методы Итачи-сана рядом с моими покажутся тебе цветочками. — Подойдя вплотную и прищурив глаза, Каваки кажется преисполненным решимости, ненависти и гнева. Саске отходит на шаг, создавая между ними пространство. Находиться так близко к злому и решительно настроенному почти тридцатилетнему мужчине вызывает в нём беспокойство. Относительно небольшая разница, как шесть лет, кажется ещё более существенной, когда Каваки, даже смотря с высоты схожего роста, выглядит внушительно и жутко. — Он дорог мне, — произносит Саске, закусив губу, а рука сама метнулась к солнечному сплетению, где привычно царапает кожу тупыми гранями кулон. — Ты бы знал, насколько мне поебать, что ты думаешь, а уж тем более чувствуешь. Я тебя предупредил, что если не перестанешь разрушать моего мальчишку, я сотру тебя в порошок, — переходя на явные угрозы, снова сокращая расстояние отозвался Каваки. Но Саске принял эту атаку вскинутой головой и жутким оскалом. — Боруто не вещь, чтобы мы с тобой делили его как тушу неубитого медведя. Лишь ему решать, с кем он хочет быть. — Да что ты. — издевается Каваки. Учиха уверенно кивает. — И тебе, для справки, я не отступлю от Боруто. Лишь он в силах заставить меня передумать. Не думай, что я бесполезен и абсолютно безобиден, раз я простой учитель, пока что. Ибо я — Учиха… — Знаю я, кто ты и что ты. Поэтому и говорю: ты мне не преграда. Я считался с тобой, лишь потому, что не хотел делать Боруто больно, но теперь вижу, что ты лишь ломаешь его, извращая и уничтожая его «я». Тебе бы дочерью заниматься и своей жизнью, а не рушить влюблённого в себя парня. — Ты думаешь, что… — Какой же ты недалëкий… или что ты думаешь, он здесь делал? Прибежал, с мокрыми волосами, теряя тапки, потому что просто захотел побухать на лавке у твоего подъезда, пока ты преспокойненько позволяешь бабе тискать себя? — злясь, Каваки прячет глаза в ладонь. — Оставляю тебя с твоим открытием, придурок. Каваки срочно нужно куда-то уйти, иначе он не сдержит свою ярость и прямо здесь и сейчас набьёт рожу этому тупому Учихе. А Саске смог лишь проводить его взглядом, осознавая такую тёплую мысль: Боруто всё ещё испытывает к нему тёплые чувства.