black eyes, bad guys

– Сегодняшний день важен для Тосвы! – громко произносит Дракен в полной тишине, столь непривычной для места, где находится немногим больше семи сотен бойцов, – Чёрные Драконы сами пришли к нам, и никому из вас не стоит удивляться, почему с ними нет главы. Ведь теперь их лидер – наш Майки! Одобрительные возгласы не заставляют себя ждать: они оглушают, когда Сано Манджиро встаёт со ступенек, вытягиваясь во весь рост. Его сосредоточенный взгляд останавливается на Такеоми и он кивком подзывает его к себе, не обращая внимания на пышущего презрением Харучиё. Старший Акаши размашистой походкой проходит мимо стройных рядов и останавливается у порога к храму. В глазах явное одобрение, на губах появляется спокойная улыбка. – Рад, что Шиничиро принял верное решение, – произносит Майки, медленно оглядывая зама брата с ног до головы. Ещё он абсолютно рад, что у Санзу были с собой таблетки. Непонятно пока, что это за хуйня, но она действует: ему больше не хочется ломать ебала, потому что Шиничиро вместе с его близким другом испарились утром и не объявились до сих пор. Сейчас нужно думать о другом. Если они с Такеоми объединят усилия, то этот ад кончится. И Санзу будет молчать в тряпочку, Майки проследит за этим. – Я того же мнения. Уверен, ты знаешь: в нашем сражении нет никакого смысла. Я надеюсь, Тосва это понимает? – Такеоми бросает мимолётный взгляд на Санзу, но тот лишь щурится и отводит глаза, – Я рассказал драконам о Ханме и Тетте. Ты знаешь, что мы давно следили за тобой и вашим ростом… Шиничиро всегда верил в тебя. Вместе с его уверенностью в том, что однажды ты сможешь взять нас под свой контроль, никто не мог поспорить. Сейчас я счастлив, что могу выполнить его распоряжение. Больше мы не допустим никаких промахов и ты понимаешь, о чём я, – последнее предложение он говорит гораздо тише. Манджиро коротко кивает: – С этого момента вы – часть Тосвы! – громко произносит он, – Теперь я точно знаю, мы достигли того положения, к которому стремились вместе. Он смотрит в глаза Дракену и тот, не скрывая широкой улыбки, одобрительно кивает. Изана машет мороженым, сидя на лавочке неподалёку и поднимает большой палец вверх. – Я бываю разочарован во многом, что происходит в моей жизни… – он оборачивается к ораве ребят, которые, очевидно, чувствуют надвигающуюся грустную атмосферу и заметно затихают, – Но вы даёте мне уверенность в том, что я могу всё. При любых обстоятельствах – мы никогда не проигрывали. Хаккай всхлипывает и утыкается лбом в плечо Мицуи. Тот похлопывает по его спине, про себя искренне надеясь, что ему не поручат шить форму для Чёрных Драконов. – Больше нет нужды применять насилие, чтобы уровнять наш конфликт. Это влияние, которого мечтает добиться любой лидер. Ваша преданность и отсутствие страха, когда нам приходилось сталкиваться лицом к лицом с ублюдками, придавали мне силы, о которой многие могут только мечтать. Я благодарен каждому из вас. Я знаю, что вы в восторге, ведь теперь нас стало гораздо больше… Но в той мирной точке, где пересеклись Чёрные Драконы и Тосва, наши пути расходятся. Расстройство, непонимание, шок: всё это видно и слышно. Сколько бы Майки ни убеждал себя в том, что готов к этому моменту, осознание свершившегося факта сгущает воздух. На его лице загорается улыбка – светлая и чистая, отчего у основателей больно сводит в груди. – Настало время думать о будущем, в котором мы сможем полностью овладеть тем, что обрели, пока были вместе, – он склоняет голову набок и пытается успеть заглянуть в каждую пару глаз, – Силу защищать то, что нам дорого. Способность дружить и всегда мириться: неважно, через кулаки или болтовню до рассвета… Мы подарили друг другу лучшие годы. Обновлённая Тосва – это взаимопомощь. Поскольку Чёрные Драконы старше и мудрее, они готовы помочь каждому из вас. Нам следует открыть глаза шире, чтобы пускать в свою жизнь новых людей, новые мечты, новые цели… Задача Тосвы – это постоянное движение вперёд. Это не распад, друзья. Это мой вам прощальный пинок под зад, в светлое будущее! – Манджиро довольно улыбается, чувствуя, как бешено колотится его сердце. Его ребята плачут и сливаются в объятиях с такой силой, что хруст костей звучит как аплодисменты. Это шаг вперёд, который Майки сделал благодаря Такемичи и Шиничиро. Ему больно оттого, что их нет рядом прямо сейчас. Лучшим «сюрпризом» было бы их внезапное появление здесь. Но в глубине души он понимает, что его месть не ждёт отлагательств. Таблетка творит чудеса, поэтому его настроение всё ещё держит высокую планку. Он серьёзно произносит, когда Кен ободряюще кладёт руку ему на плечо: – Мы смогли, Кенчин. Верно? – Кто бы сомневался? Вскоре на лидере виснут все командиры: и даже брезгливый к физическим контактам Изана к коллективу присоединяется: – Ну что? Теперь мы коллеги? – Ага. Жрём лошадей, возим телеги. Кажется, наши отношения выходят на новый уровень! Приёмыш, – последнее слово он пробормотал гораздо тише. – Чего ты вякнул? – Я что, это вслух сказал? – он невинно хлопает глазами.И прежде чем Изана успевает оскалиться, становится абсолютно серьёзным, – Скажи мне, от Шиничиро и Такемичи никаких новостей? – Пока ничего. Манджиро это всё напрягает. Гнетущие мысли ебут его целый день, так что, если бы не таблетки Санзу и, надо отдать должное – Изана, которому удалось дозвониться до Шиничиро один-единственный раз, то его последним приказом стал бы розыск двух дурачков по всему Токио. Что они задумали? И как Такемичи додумался забыть свой телефон?! Только ответственность перед сегодняшним днём не позволяла ему слететь с катушек. Нет никаких достойных причин выходить из себя, особенно после вчерашнего. Он убеждал себя в том, что Шиничиро ему по-прежнему близок и видит будущее с ним. И Такемичи обещал, что никуда не денется. – По крайней мере, от меня им точно не скрыться, – бормочет задумчиво Манджиро, и ребята в нескольких шагах от него, прежде обсуждающие финальную гонку на байках, смотрят на него с немым недоумением. – Простите… Я что-то замечтался. Ну? Всколыхнём улицы? – Так точно! – орёт Баджи. – Соси сочно. – Заткнись, Казутора! – Майки, – тихо говорит Санзу, подкравшись со спины, – Только не говори мне, что ты правда хочешь втянуть Такеоми и Вакасу… – У нас нет другого выбора. Мы теперь заодно. Смирись, Харучиё.

***

– Ты можешь просто оставить меня и уйти к Майки, – предложение Шиничиро – полное говно. Такемичи сразу ответил ему отказом и сейчас продолжал убеждаться в своей правоте. В отличие от этого великовозрастного ребёнка, Ханагаки понимал, как братья дороги друг другу. Дед Мансаку просил не допускать отсутствия Шиничиро в жизни Майки. Но что они имеют на сегодняшний день? Братья часто ссорятся из-за него. Ханагаки утопает в собственных чувствах, как в болоте, становится заложником эмоций, которых не ощущал раньше. «Странное поведение» Шиничиро именно поэтому пугает и путает. Ебаный в рот, что это? Дух братского соперничества взыграл в жопах? Они уже не маленькие дети, а ведут себя так, словно Ханагаки – игрушка, которую непременно надо разобрать по частям. Такемичи тихо стонет с досады и утыкается лицом в свои колени, потому что не хочет разбудить сопящего на диване Шиничиро. Сколько времени он так просидел, сторожа его сон? Надо дать понять Манджиро, что всё кончено. Только проще сказать, чем сделать. Как долго это дерьмо сможет продолжаться? Он возненавидит его при любом раскладе. Если Такемичи решит оставить его, то это случится быстрее. Если оставить всё, как есть, он всё равно узнает правду. И лично прикончит его, потому что время, которое Майки мог счастливо проводить с братом, было потрачено на ссоры. Он разочаруется и поймёт, что впустую доверился. Единственное, что Такемичи может, чтобы сделать Сано счастливым – это позаботиться о его брате. Сделать всё возможное, чтобы он остался жив и был с ним как можно дольше. – Ханагаки, – слышит он шёпот врача и приподнимает голову с колен. Тагава кивает, безмолвно прося выйти на кухню. На стерильном белом столе дымятся две чашки кофе. – Ой, не стоило, я не хочу доставлять вам ещё больше хлопот! – Пока ты только помогал. Садись, пожалуйста, – просит он, поправляя очки, и умещается напротив, – Я стал невольным свидетелем вашего разговора. Догадываюсь, что у тебя на уме. Поэтому у меня есть совет для тебя. Такемичи кивает, обхватывая холодными пальцами чашку так, будто это спасательная соломинка. – Не отказывайся от любви ради больного человека. Если Шиничиро тебе важен – то тем более не делай этого. Такемичи судорожно сглатывает. Понимая, что пойман на крючок, он под проницательным взглядом выкладывает всё произошедшее с ним за последние недели. Ему хочется плакать. Долго. – Что ж, – хмыкает врач, – Тебе больно и ты устал. Поэтому ставишь самого себя перед выбором, чтобы выжить в этой непростой канители. Как я понимаю, тебе от слова «совсем» больше не до учёбы? Ты хоть документы из школы забрал? Этот простой вопрос вгоняет его в ступор. Вот, что это значит – взрослый! Такое чувство, что всех ебёт только это! Документы, школа, поступление. Какого хрена? Это всё неважно! – Нет, мне и впрямь не до этого, – ему протягивают салфетку и он кивает в знак благодарности. – Простите, мне не нужно было вываливать все это. – Ещё как нужно. Впрочем, даже если бы ты отмолчался, моё мнение не поменялось. Всё и так ясно. – Ясно? – Пойми. Больные раком люди – это заложники страха смерти. Каким бы Шиничиро заботливым ни был прежде, как бы сильно ни любил своих близких, – он умирает. Его болезнь берёт своё по всем фронтам. Она делает его эгоистичнее, провоцируя испытать хоть что-то, кроме боли, чтобы почувствовать себя живым. Ханагаки опускает совершенно растерянный взгляд. – За свою жизнь я встречал немало людей, которых соединила именно безысходность смерти. Приближающийся конец может воздействовать на человека куда сильнее любви. А в любви мы все немного эгоисты. Ведь сами эмоции, которые мы испытываем – это услада для нас. Шиничиро переживает внутренний кризис и, сам того не осознавая, управляет твоими чувствами относительно вас обоих. Этот оболтус может думать, что влюбился… на самом же деле – это ваш общий секрет. Боль, которую вы делите вместе… Ему легче переносить её. Шиничиро подсознательно повесил свою проблему на брата, возможно, чтобы оправдать самого себя в собственных глазах. – Что вы хотите этим сказать? – хмурится Такемичи. – Твои сомнения насчёт диагноза Манджиро верны. Я так понимаю, он неофициален? – Да. – Маниакальная фаза биполярного расстройства не подразумевает под собой единственный объект или определенного человека… Это просто неудержимый пыл во всём, что вызывает настоящие чувства. Психическое отклонение не может заставить влюбиться. Оно то возвышает настоящие эмоции, то тотально рушит их, топит в грязи. А вот рак, – доктор склоняется над столом, опираясь на локти, – Это смерть, которая гоняет тебя по лабиринту и заставляет цепляться за то, что позволяет чувствовать себя живым. Некоторые зависят от экстрима, наркотиков, религии. Другие начинают вести безудержную и яркую половую жизнь. А такие, как твой друг… ищут родственную душу, ищут тех, о ком можно заботиться. Такемичи практически ничего не видит перед собой от слёз. – Он же не виноват в этом… – Конечно, не виноват. Это болезнь. Те таблетки, что Шиничиро принимает… Знаешь, какая в них доля наркотического воздействия? Ни один маниакальный период не сравнится по своей мощи с составом, который будит клетки его мозга. Ему стоит немалых усилий поддерживать образ взрослого, рассудительного и здорового человека, у которого нет никаких проблем. Он балансирует на грани. – Его можно спасти? – задыхается Такемичи, – Скажите мне! – После операции на мозг люди живут лет пять – максимум. Поэтому я тебя прошу не становится жертвой такой привязанности. До добра это не доведёт.