***
— Скажите, вы правда сможете его спасти? — хрипло выдыхает Такемичи, уткнувшись носом в сгиб локтя, — Точно-точно? — Повреждены только мягкие ткани. Он настоящий везунчик. А вы вовремя додумались остановить кровь, — монотонно сообщает врач, — Я извлеку пулю, прооперирую… Вы можете, наконец, покинуть кабинет? — Мне подождать? — Как хотите. — А вы? — Ханагаки судорожно сглатывает. Врач смотрит на него, как на умалишённого. — Я никак не хочу. Я хочу, чтобы вы покинули кабинет. — Я могу взять ваш телефон? — О, ками, он догадался! На двери найдешь. Выйди уже! Я попрошу свою ассистентку успокоительного дать… — Для Майки? Брови ветеринара чуть ли не в потолок упёрлись. — Для вас, Ханагаки. Идите уже! Не отнимайте время. — Д-да… конечно. Спасибо! Такемичи силой выставляют за дверь. Он ощупывает себя, сверля глазами табличку, но лишь впустую оставляет следы крови. В какой-то момент он вспоминает, что всё ещё не забрал мобильник… К чёрту! Всё равно он никуда не собирается уходить. Ноги подкашиваются, когда парень с усилием делает шаг, чтобы прижаться плечом к стене, и его чуть было не сшибают дверью в лоб. Уже второй раз за день. Молодая помощница с поклоном извиняется и подаёт стакан, наполненный бледно-зелёной жидкостью. — Здесь травяной раствор. Прошу, позаботьтесь о себе. Вы можете присесть. Парень выпивает залпом и кое-как бухается на тахту в коридоре. Только сейчас он чувствует, насколько было напряжено всё тело. Такемичи трёт слезящиеся глаза рукой, когда чувствует лёгкое прикосновение к своему плечу. — Чифую? Ты не уехал? — С чего бы мне оставлять тебя? — он тускло улыбается, умещаясь на корточки рядом, — Спасибо тебе. И прости Баджи-сана, ладно? — Да пошёл он, — шипение сквозь зубы удержать трудно, но он находит в себе внутренние силы перебороть раздражение, — Но знаешь… похер, всё в порядке. За врача ему благодарен… Только его прямолинейность меня бесит. Повисает недолгое молчание. — Такемичи, как Майки? Глаза снова застилает пеленой. Ханагаки бросается на шею к парню и крепко его обнимает. — Мне сказали, что он будет жить, — с явным облегчением выдыхает он, — Я хочу поскорее сказать об этом Манджиро! Дашь мне телефон? Мацуно с вымученной улыбкой кивает. Найти нужный контакт не составляет труда. Он до сих пор не понимает, как ему ещё в первую ночь хватило смелости взять мобильник Сано и ввести свой номер, но проснувшаяся тогда решительность кажется благословением – она даёт плоды и сейчас, пока Такемичи не видит на дисплее имя «Хината». — Что за чёрт? — еле слышно шепчет он. Мацуно в непонимании выгибает бровь: — Кто это? — Проблема.***
Редкие снежинки бесшумно опускаются на крышу старого храма. В воздухе – холодном, колючем, затвердевшем – напряжение, которое не распилить. Шиничиро приезжает на собрание Тосвы в компании с Вакасой раньше Майки. В глаза бросается внешняя раздробленность банды, но он никак не комментирует, полностью осознавая свою ошибку. Мицуя, приметивший легендарную парочку, тихо констатирует: всё это зашло слишком далеко. Санзу нехорошо, очень нехорошо ухмыляется. Казутора это замечает, сжимает руки в кулаки и уверенно спускается к гостям навстречу, желая предотвратить их появление на территории храма. Ханемия не подходит близко, но худой парень с презрением ко всему существующему во взгляде перекрывает собой брата Майки. — Фейс-контроль? — ему будто лень говорить, но нет сомнений в его нечеловеческой гибкости и силе, — Одно твоё слово, Шин. — Расслабься, Вака, — Сано лениво закуривает, — Всё в порядке. Это Казутора. — Мне от этого ни тепло ни холодно. Шиничиро улыбается, склоняя голову набок, и дважды щёлкает зажигалкой, прежде чем убрать её в карман. — Знаю-знаю. Но всё равно не нервничай, — его лицо становится серьёзным, а глаза напоминают чёрные дыры, поглощающие солнечный свет, — Глава уже прибыл? — Нет. Именно поэтому я не могу позволить вам пройти дальше. Вакаса хмурит изящные брови: — И ты нас остановишь? — Ну-ну, — Сано, чувствуя напряжение друга, умещает локоть на его плечо, — Он всё правильно делает. Там нам без Манджиро делать нечего. — Произошло что-то серьёзное? — Казутора щурит глаза, — В этом замешаны Драконы? — Прежде чем выдвигать подобные обвинения, лучше следите за чертовщиной внутри Тосвы, — высокомерно рычит Вакаса, и впрямь напоминая леопарда, — Какое им дело до личной жизни главы? — Вакаса, — Шиничиро едва сдерживается, чтобы не закатить глаза, — Мы сюда не ссориться пришли! — Правда? Голос Майки почти звенит от звучащего в нём льда. Старший брат выпрямляет плечи, ощущая суровый взгляд в затылок. Он медленно оборачивается, бросает сигарету в снег и придавливает её носком обуви. Лицо Манджиро перепачкано в крови, кое-где порвана куртка; Дракен хмурится грозно, но всё равно выглядит растеряно. — Нам нужно поговорить, — спокойно произносит Шиничиро. — Мы уже поговорили с представителями Драконов, — лидер улыбается и показывает перепачканные в крови ладошки. — Однако те, чьё слово имеет вес, прямо перед тобой, — Вакаса выходит вперёд, бросая свирепый взгляд на Казутору, что мирно остаётся за их спинами, — Не хочешь для начала разобраться спокойно в том, что происходит? Без лишнего напряжения. — Если бы мой брат не чувствовал вины в произошедшем, он бы пришёл сюда один, — Майки хмурится, — Кенчин. Дракен в прыжке норовит сбить Вакасу, но тот молниеносно реагирует на уже знакомый фокус. Шиничиро глупо хлопает глазами, когда кулак Рюгуджи упирается его другу в челюсть, а стопа Вакасы божественным образом оказывается на татуировке заместителя брата. Секунда – и острое колено давит уже лежачему шкафу Эмы в шею. — Видимо, ты ещё не до конца отошёл от недавней беседы, — Вакаса запрокинул голову, устремляя взгляд в небо, — Шиничиро, ты в порядке? — Нет. Я в ахуе. Не так он представлял себе эту встречу.