***
Баджи согласился на подвиг и одолжил машину у матери только после слов «придёт Чифую». Пока парни спускались на внутреннюю парковку, Майки не унимался: — Почему ты заплатил за всё сам? — Потому что могу. Мои родители хорошо платят за своё отсутствие в моей жизни, — он улыбается как можно шире, но Майки всё равно не верит, что это ни капли его не задело. Как бы он не прятался за искусственными ветвями, как бы не показывал фальшивую уверенность в том, что всё идёт, как надо, Манджиро с готовностью считывает то, что может выдать его грусть. — Я не должен был напоминать тебе об этом, да? Сегодня у нас день без плохих мыслей и серьёзных разговоров. — Забей. Это свершившийся факт, который мы вечно избегать не можем. К тому же, тема неприятная и для тебя. Поэтому давай просто сменим её! В этом отпадает надобность, когда они видят Кейске. — О, друзья с совместным ребёнком! Рад вас видеть! Где Чифую? — Он ещё не пришёл, — со вздохом говорит Манджиро, поглаживая рыжую лапку, — Не стой столбом. Помоги и разгрузи Такемитчи. Парень с подозрением щурится, но делает, что велено. — Неужели ты мне напиздел? — Да придёт он, не кипишуй. Телефон Такемитчи всё ещё в заложниках у твоего зама. Брюнет хмыкает, закрывая багажник. Ловким движением собирает волосы в «хвост», во все глаза разглядывая старого друга. — Ты и впрямь, как папаша, Майки! — Ему просто нравится, когда его несут простые смертные, — упрямо заявляет Сано. — Нет, чувак, здесь всё куда серьёзнее! Он глаза закрыл. Доверяет. И носом в сторону Ханагаки не ведёт. Акиты сами выбирают себе хозяина. Так что, похоже, это ты. Манджиро растеряно моргает. — Поэтому, хоть ты и носил его под сердцем… ну, то есть, под худи, любимчик у него твой друг, Такемичи! — Баджи хлопает парня по плечу. Ханагаки выглядит до противного довольным, — рассеяно думает Майки. — Я рад, если это так. Мне нравится видеть их вместе!***
Мацуно брёл по холодной закрытой парковке в поисках друзей. Лидер скинул ему сообщение о месте встречи, но не отвечал на звонки. Чифую почти отчаялся и хотел связаться с Баджи: ему было крайне неловко после вчерашнего, но бродить идиотом до скончания веков не хотелось. Однако ситуация решилась сама собой – он услышал ругань и звуки ударов. Чифую знал о непростой ситуации в Тосве. Все шушукались, недоумевая, почему глава несколько дней не является на собрания своей банды? И что это за хрень: из-за какого-то левого недогопаря распускать целый отряд? Главные умники пускали много неприятных слухов. Мацуно догадывался, что главе нужно было показать Ханагаки всей Тосве, а не только основателям, но с советами лезть не смел. Пытался высказать всё Баджи, но получил твёрдое «нет». Его не отпускало предчувствие чего-то очень плохого. Санзу. В последнее время он брал на себя слишком много. Высокомерный и делящийся своими замыслами только с Майки, он отлично умел нагонять ужас на рядовых бойцов, коих в Тосве было немало. И Чифую бесило, что к нему не прислушивался Кейске. Ведь это может стать проблемой. Нет, это обязательно станет проблемой. Такемичи понял, что снова влип. Баджи хотел подогнать машину к выезду ближе, но его подпёрли под неудобным углом. Судя по пяти минутам простоя, сдвигаться индюк на пафосной тачке даже не думал. Ханагаки деликатно обратился к водителю, но его упрямо игнорировали. Несильно простучал в окно — агрессивный парень тут же высунулся, нарочно сшибая его дверцей. Занёс руку для удара, когда Ханагаки приподнялся: — С хера ли прикасаешься к тонированным стёклам? Кто разрешил тебе подобную вольность, ублюдочный? Ответы на свои вопросы настоящее мудачье не получил. Майки прижал тёзку к себе ближе, на мгновение завис в воздухе и долбанул особо-нервного ногой в челюсть. Пока он наблюдал со стороны, ему не давала покоя мысль, что он где-то видел этого остроумного хрена. — Манджиро! Н-не надо! Реакция Ханагаки явно запоздала. — Баджи, можешь ехать. Прямо по сукиному сыну. И его дерьмовозку не жалей, — холодно говорит Майки, поглаживая щенка по загривку. Ошарашенный парень сплёвывает кровь и приподнимается, стараясь не задевать ушибленный локоть. — А ты и правда псих… так сильно переживаешь за этого… — речь его едва различима. Майки хмурит брови. — Я не расслышал. Тебе, видимо, хуй вместо зубов говорить мешает, — он присаживается на корточки, заглядывая в перепачканное кровью лицо, — Может, ты хочешь извиниться, кретин? — он поднимает взгляд на Ханагаки, — Такемитчи не заслужил такого хамства на свою просьбу. Тебе важны твои ебучие стёкла, а мне — он. Извинись. Иначе мой приказ будет исполнен. Мерзкий тип протяжно, задушено смеётся и сплёвывает зуб. Лицо Сано белеет. — Манджиро, пусть он просто уедет! — голос дрожит на пару с коленями, но Ханагаки пытается подойти поближе. Только вот незадача: его хватают сзади, — Какого… Чифую?! — Я советую тебе не вмешиваться, это необычная стычка, — Мацуно достаточно одного взгляда в сторону Баджи, чтобы тот, со вздохом, всё понял и вылез из машины. Такемичи считает себя максимально и прозрачно тупым в данной ситуации. — Майки, ты серьёзно этого требуешь? Урод кровью захлебнётся скорее, чем извинится… Глава даже бровью не ведёт. Просто сверлит взглядом окровавленную рожицу, усиленно напрягает память. На висках выступает пот — в голове только плывущие обрывки. — Манджиро, пожалуйста, хватит, — еле слышно просит Ханагаки. Его восхищает щенок, который бесстрашно сидит на ручках, вытянув свои уши. — Тетта был прав. Я не буду извиняться перед твоим заднепривод… Не до конца высказанная мысль обрывается резко: в этот раз выскакивает сразу пара зубов. Ханагаки в недоумении моргает: как Майки так быстро удалось подняться и огреть его — да ещё и опять с ноги? Что он с ним вообще может сделать, если не прекратить это сейчас? Рёв байка и спешные шаги заставляют оторваться от созерцания основного пиздеца. Такемичи не понимает, почему, но чувствует облегчение, стоит ему увидеть Дракена. — Майки, хватит! Он тянет время! Он хватает командира за плечи и разворачивает к себе. Но невидящий, полный чёрного гнева взгляд по-прежнему направлен на распластанное тело, которое пытается собраться снова. — Нужно уезжать отсюда! Прямо сейчас. В этой части парковки нет камер, выезд на улицу перекрыт. Нет охраны. Разве ты не видишь, что он тебя просто провоцирует? — Что ты несёшь, Кенчин? Я тут ничем таким странным не занимаюсь, просто учу отморозка хорошим манерам, — он тянет почти каждое слово с лёгкой игривостью. Рюгуджи пару раз моргает. Только не это. — Да приди ты в себя! — он встряхивает друга, и тот зло вскидывает подбородок, — Тосва ждёт тебя на экстренном собрании. Отдавай щенка Такемичи. Уходим. И поживее! Дракен чётко проговаривает каждое слово с каменным лицом, но колени Ханагаки начинают подрагивать от тревоги. — Ты же слышал, что этот хрен сказал! Тетта Кисаки. Где здесь желание уроки этикета выслушивать? На лице Майки в секунду считывается снизошедшее озарение. Затем он хмурит брови и вяло кивает, будто отмахиваясь от мыслей, что ему тут пытались ум-разум внедрять. Прежде чем полностью отстранится от реальности, он прикасается губами ко лбу щенка, и тот почему-то внезапно начинает поскуливать и лизаться. — Манджиро, что происходит? — голос Такемичи звучит, на удивление, ровно. Сано подходит и передаёт ему в руки Майки, обречённо опустив голову. Почему-то собственные ботинки кажутся очень интересными. — Я разберусь. Время терять нельзя, — он переводит взгляд на Кейске, — Баджи, отвези Такемитчи и Чифую домой. Ещё лучше к Шиничиро. И двигай к нам. — Ты мне объяснишь, в чём дело? Кисаки? Опять этот ублюдок! Что он задумал?! — Не забивай себе голову чужими проблемами. Здесь небезопасно. Чифую, уведи. Такемичи вырывается со всем остервенением из достаточно крепкой хватки. Щенок в его руках тоже начинает брыкаться. Ханагаки даже представить себе не мог, что Сано может поступить так. Увести? Его? Он что, дворовый скот? Привычка управлять уже нереально раздражает. Это он ещё не дал согласие быть участником группировки. Что же дальше будет? Нет, об этом бессмысленно думать. Если их разговоры сейчас заканчиваются так, то согласие быть в подчинении — роковая, блять, ошибка. — Манджиро, я имею право об этом знать! Если у тебя проблемы из-за Кисаки – это значит, что дело касается непосредственно меня и моего не самого радужного прошлого! О, да. Совсем не радужного. Вот вообще. — Заткнись, пожалуйста, — Сано прикрывает глаза, но раздражение сочится из всех возможных щелей, — Уезжайте! — Я тебе не подчиняюсь! Майки, связь есть? Почему ты так ведёшь себя, а?! Нам нужно вместе во всём разобраться! Поэтому заканчивай с этим дерьмом нахуй! Майки бросает выразительный взгляд на Баджи: Ханагаки буквально запихивают в машину, по соседству к ёлке, пока Чифую берёт щенка, чтоб того случайно не прищемило. Такемичи искренне ненавидит всех, кроме щенка и Дракена. Пока он вместе с Манджиро не садится на байк. Сано только сейчас понимает, насколько сильным был шум в голове от ярости: он допустил Кенчина к себе так неожиданно. А ведь это мог быть кто угодно. Дело дрянь. Теперь слух, кажется, обострился: как же трудно игнорировать гневные вопли Такемичи и лай Майки. Он приказывает своему заму газовать, но через минуту его глаза в ужасе расширяются. Щенок в руках Чифую скулит громче, цапает за пальцы, спрыгивает и бежит прямо под колёса. — Кенчин! В сторону! — приказывает Манджиро, вцепившись в плечи зама. Байк, прежде чем завалиться набок, задевает стену из рекламных стендов с протяжным скрипом. От трения металла летят искры. Но и это не конец. Свистящий от акустики выстрел прорезает пространство. Запах едкого дыма проникает в лёгкие тонкими стрелами. Кен вздыхает, как в последний раз, с каким-то жутким спокойствием осознавая, что это было близко. Ханагаки в салоне машины, почти давится сердцем, что глухо бьётся уже в глотке. Наблюдает, как Чифую за окном опускается на колени. Слышится тихий, едва уловимый скулёж. Ледяной ужас Манджиро чувствует телом. Он боится обернуться.