black eyes, bad guys

Шиничиро просыпается, закутанный в одеяло, и медленно, до красноты трёт слипающиеся глаза. Неспешно пытается приподняться, но тупая боль в затылке сразу даёт о себе знать. Некоторое время он прерывисто дышит, борясь с несильным головокружением. На душе у него легко и привычные огненные обручи, охватившие мозг, не вызывают скрип зубов. За окном растекается лиловый закат, делимый желтыми и розовыми полосами – такой редкий и красивый для декабря, что сердце замирает. – Проснулся? Шиничиро угукает, потому что ему становится неловко. Он, взрослый человек, от имени которого ссытся половина Токио, прячется в одеяло с головой. Ханагаки смеётся, на секунду подвиснув от зрелища, но комментировать не решается. – Зачем? – бурчит из укрытия Сано. – Что? Шиничиро дёргает плечом, красноречиво намекая на одеяло. – А, ну… чтоб ты не замёрз, – бормочет Такемичи; Шиничиро выныривает и молчит, пристально вглядываясь в его глаза. У Ханагаки возникает ощущение, что прямые факты этот парень слышит редко. – А как же ты? – Мне нормально… мои ноги всё равно в тепле, – Такемичи не выдерживает зрительного контакта и отворачивается. Шиничиро от души смеётся. До сегодняшнего дня Ханагаки не думал, что ему может быть настолько больно от чьих-то слёз и так легко от смеха. Видимо, когда-то задавленная в нём нечеловеческая эмпатия снова начала вырываться на свободу. Дело – дрянь. Теперь он снова будет казаться тряпкой: все его потуги стать хладнокровным напрасны и просраны, он вернулся к точке невозврата. Только сожалеть об этом долго не удаётся. – Спасибо, – слышит он хриплый со сна голос совсем близко. Теперь его кутают, как ребёнка. – Это я должен тебя благодарить! Шиничиро, прекрати это! Чёрт подери, смущает же! – Нет-нет, дурашка, – он упрямо сжимает губы, – Через «должен» добра не выйдет. Благодари, но только если хочешь, – Такемичи не может сдержать улыбки, – Я хочу, поэтому и сказал! – Шиничиро, я понял. – Ну что, – фыркает он смущённо, – я больше не кажусь тебе крутым? Ханагаки внимательно осматривает нависшего над ним парня, и замечает напряженную вену на шее, та быстро пульсирует, сдавая с потрохами «полное спокойствие». – Не кажешься, – Шиничиро дуется, а после смотрит исподлобья, по-детски пытаясь выглядеть грозным. – Ты и есть крутой! – Ха, – смешок перерастает в облегченный вздох, он утыкается лбом в плечо Такемичи, – Засчитано. – Скажешь, как мне теперь… связаться с тобой? – Я уже внёс свой номер в твой мобильник. Врач сказал, что тебя продержат тут три дня, не больше. Я обязательно навещу тебя снова. – Ты не должен этого делать, будет проще, если… – Кто говорит о грёбаном долге? Я просто… хочу, — Шиничиро замолкает, а Такемичи с улыбкой бормочет: – Тебе нужно выспаться. Если хочешь мне угодить, то дай себе отдых, ладно? – Ханагаки давит пальцем на переносицу парня, разглаживая небольшую складку меж бровей. – Всё в порядке. Честно. – Теперь верю, – к щекам Сано прилила кровь. Оставаться здесь больше нельзя, – это единственная мысль, которая прошибает его в ту же секунду. Шиничиро сбегает, а Ханагаки до сих пор не до конца убежден в реальности происходящего.

***

«Где тебя черти носят? Дед сказал, что ты не ночевал дома. Что за хуйня?» Из всех полученных сообщений от Манджиро, первое из ста кажется самым приличным. Шиничиро хмыкает. Стоит ли ему всё рассказывать? Или будет достаточно попросить его присматривать за самыми отбитыми мудаками из Тосвы? Как бы там ни было, ездить на Ханагаки старший Сано больше не позволит. «Смотрел порно с обезьянами в кинотеатре и уснул. Потом весь день был в магазине» «Не пизди, я искал тебя там» От мгновенного ответа Шиничиро широко улыбается. Что ж, если Манджиро так заинтересован, то в разговоре по душам точно не откажет. Что он выберет: собрание или брата? «У меня есть к тебе дело, Манджиро» «Где и когда?» Решая помучить, Сано с удовлетворенной улыбкой седлает байк – всё-таки, сомнений нет в подлинном уважении Непобедимого Майки. Гордость за собственное воспитание расцветает в груди первыми подснежниками; если человеческая аура может светиться, то Шиничиро – солнце, Луна в ночном небе, грёбанный маяк, неоновая вывеска… – ЧЕГО? Обида в его голосе неподдельная. Эма неловко пожимает плечами: – Ты не ответил, он побесился, а потом уехал с Дракеном. Сестра подходит близко-близко и нежно обнимает, а Шиничиро довольно улыбается. Всё-таки, не всегда моё воспитание терпит промах! – Ты… пахнешь больницей? А нет, ошибся. Любопытство этой девушки может поспорить только с печально известной Варварой. – Нет, это канава. Мне нужен душ, – Шиничиро звонко чмокает сестрёнку в лоб и щелкает пальцем по носу, двигаясь по направлению к ванной комнате. – Где ты был? – Я же сказал! Эма цокает, но больше допытывать брата не пытается. Его брошенная на пол куртка мозолит глаза – Эме, хоть и не хочется, приходится быть достопочтенной фрейлиной для неряшливого принца. Из кармана выпадает упаковка таблеток неизвестного происхождения. По крайней мере, дед такое не принимает. Проблема в том, что Мансаку вообще не сторонник лечения химическими средствами. Значит, Шиничиро заболел? Так он что… правда ходил в больницу? Купил таблетки? Тот, на котором всё заживает, как на собаке? Либо это очень серьезно, либо Шиничиро взялся за голову и начал заботиться о своем здоровье. В последнее мало верится, но первый вариант не хочется рассматривать вообще. Пока Эма ищет свой мобильник по всем креслам и тумбочкам в гостиной, чтобы узнать информацию в интернете, дед уже несколько минут стоит в дверях и наблюдает за своей шимпанзе. – Эма! Девушка прячет упаковку за спину. Поздно. – Где ты это взяла? Дай сюда! Облегченный вздох не заставляет себя долго ждать. – Значит, узнаёшь? Выпало из кармана Шиничиро, – Эма хихикает и осторожно вкладывает находку в его руки, – Тайком, но всё же доверяешь продвинутой медицине? – Эма, – Мансаку садится на край дивана, а затем смотрит внучке в глаза, – Иди, разогрей обед. Шиничиро, наверное, голоден. Строгость тона не позволяет пререкаться и спорить, поэтому изо всех сил стараясь не ворчать, она всё-таки оставляет деда в одиночестве. – Почему? Никто не слышит вопрос старика. Да и какая разница? Ему никто не сможет ответить.