***
Их судьбы пересеклись чуть меньше года назад. Одним ветреным ноябрьским днем маленький и жутко голодный тигренок набрел на хокора, который жители местной деревни построили в честь духа и покровителя здешних лесов – мудрого и невероятно хитрого девятихвостого лиса кицунэ. На полочке для подношений лежала остывшая, но все еще вполне свежая мясная булочка, и голодный малыш, позабыв даже о приветственной молитве стражу незнакомых земель, не удержался от соблазна... Дазай наблюдал с толстой ветки высокого клена. На его губах играла легкая улыбка. Ему не было жалко этой холодной булочки – более щедрых подношений с лихвой хватало на других алтарях. Ради благополучных путешевствий по лесистым горным долинам суеверные деревенские жители не жалели еды, украшений и одежды, и небольшие деревянные или каменные святилища, возведенные ими для Дазая, всегда полнились свежими благовониями и разнообразными подношениями. «Тебе повезло, что ты набрел именно на эту булочку, – хмыкнул про себя Осаму, глядя на уплетающего за обе щеки малыша. – В соседних святилищах ты бы нашел только шелк и бесполезные побрякушки». Наевшись, тигренок удовлетворенно облизнулся и на всякий случай с надеждой огляделся по сторонам – нет ли где поблизости еще чего-нибудь съестного?.. Дазай не сдержал веселый смешок и наконец опустился с дерева на землю, явив себя перепугавшемуся малышу. – В следующий раз не стоит воровать, лучше вежливо попросить, – с лукавой улыбкой произнес он, укоризненно качая головой.***
С тех пор они не расставались. Маленький Ацуши привязался к Дазаю поразительно быстро, и совсем скоро жизнь одинокого лиса наполнилась забавным детским фырканьем и мельтешением неугомонного полосатого хвостика. Накаджима был еще слишком невинен и сиял, словно летнее солнышко, и древняя душа, так долго пребывавшая в зимнем покое, поддалась теплу его лучиков, вздрогнула, встрепенулась и взрастила внутри себя семя самых нежных чувств. Осаму расцвел, как расцветает после стужи первый подснежник, и потянул свои прозрачные, новорожденные лепестки к безупречному сиянию. «Вырастай поскорее», – блестя загадочными, нежными искорками в глазах и ласково поглаживая спящего Ацуши по голове, подумал Дазай. Он мечтал: когда Накаджима подрастет, перед ликом всемогущих небес они попросят благословения, и связывающие их тесные узы навсегда переплетутся воедино...