Innie, meeny, miny, moe

Несмотря на мимолётное прозвище от старшего "спящая красавица", Чонин проснулся первым и ещё долго лежал между двумя голыми телами, боясь прервать этот интимный и очень близкий момент между ними тремя. Нежась в тёплых объятиях он незаметно тёрся щекой о грудь Ли и специально чуть прогибался, чтобы отчётливее ощущать тепло Хвана, лежащего сзади. В голове проносились моменты прошедшей ночи, будоражащие нервные клеточки, но также борящиеся с желанием снова сделать вид, что он ничего не понял и не помнит. В этот раз хотелось признаться, что он всё прекрасно осознаёт, хотелось оставить всё так, как есть сейчас, тепло, близко, безопасно. Также в этот раз Чонину хотелось быть впервые честным и с самим собой, признаться, что ему нужны оба мужчины, что он не видит в этом ничего плохого, вот только его противное холодное одинокое первое "я" кричало и било во все колокола, что всё это неправильно, и что он вообще им не нужен. Пока Ян, полностью погрузившись в глубокие размышления, продолжал льнуть к хёнам, один из них проснулся. Или нет. Младший прикрыл глаза, делая вид, что ещё спит, потому что ещё не знает, что будет говорить после. Хёнджин, чуть приподнявшись, сонно прошёлся взглядом по постели и чуть сполз вниз, обнимая макнэ за бёдра, и прижался головой к обнажённой пояснице. Это было настолько мило и сокровенно, что Ян еле сдержался, чтобы не запищать от переизбытка эмоций. Несмотря на возраст, рост и род занятий, Хван умудрялся сохранять ту хрупкость и детскую обворожительность. Когда снизу послышалось мерное сопение, Ян не выдержал и аккуратно, чтобы не разбудить, провёл рукой по волосам брюнета. Тот почувствовал прикосновение, но сквозь сон, поэтому лишь слегка потёрся носом вдоль позвоночника, и снова начал сопеть. У младшего будто открылось второе дыхание, и он перевёл свое внимание на рыжеволосого. Сейчас Ян мог впервые рассмотреть хёна с такого близкого расстояния, не стесняясь. Его поразило ещё больше, насколько красивым был старший. Его черты лица были настолько правильными, аккуратными и пропорциональными, что дыхание спёрло. Губы, особенно манили они. Младший не заметил, как его собственные пальцы потянулись к лицу старшего и уже почти что коснулись бархатной кожи губ. Но этого будет мало. Он хочет снова ощутить поцелуй Минхо на своих губах. Поэтому он подтягивается чуть выше и уже обдает горячим дыханием чужие уста. Что с ним происходит? Он бы никогда в жизни и не подумал бы, что когда-нибудь сделает так. И он медленно сокращает расстояние, накрывая верхнюю губу двумя своими, чуть вбирая в себя. И тут же отстраняется, испуганно уставившись во всё ещё закрытые глаза напротив. Не проснулся. Это становится чем-то наподобие игры, небольшой шалости, от которой сердце так приятно отстукивает быстрый ритм, а кровь чуть ли не кипит, теча по венам. Чонин снова целует, уже напористее, не боясь разбудить спящего. Рука непроизвольно ложится рядом на лицо, придерживая в нужнем направлении. По комнате проносятся эхом звонкие поцелуи. Он то целует, то отстраняется. То лишь прижимается губами, то мажет по ним своим влажным языком. В глазах начинает темнеть от нарастающего возбуждения. И тогда он решается на отчаяные меры – кладет руку на свой полувставший член, и, открыто хныча в уста старшему, начинает медленно терется о ладонь. – Тебе помочь? – нет, ему не стыдно, что Хёнджин застал его за этим, ему слишком хорошо, чтобы переживать о каких-то стеснениях и думать, что что-то там неправильно. Всё правильно. Он кивает. Брюнет хмыкает, как бы говоря своим смешком, что это был в принципе риторический вопрос, и что он помог бы, даже если бы получил отказ. Чужая ладонь поглаживающими движениями ползет по бедру к ладони, накрывающей возбуждение, и ложится поверх, немного сжимая. Младший только от этого издаёт короткий стон, смешанный с отрывистым дыханием. Пухлые губы устраиваются на плече и плавно переходят к шее, а затем к чувствительному месту за ушком. – Сделаешь нашему хёну приятно? Думаю, он рад будет проснуться под ласки своего маленького лисёнка, м? – ещё одна очаровательная черта Хвана – шептать такие слова совершенно невинным голоском, как бы он тут не при чем. Искуситель. Осталось придумать прозвище хёну, и тогда они смогут похвастаться своим маленьким клубом анонимных извращенцев. Ян, плавясь от близости Хёнджина, будто опьяненный расслабляется ещё больше. Он убирает ладонь из под чужой руки и меняет положение так, чтобы можно было осуществить задуманное. – Умничка, – сладко тянет гласные, щекоча загривок дыханием. Но что-то вдруг щёлкнуло в голове. Нет, не так, как в приступы. Просто откуда-то появилось резкое желание ослушаться, выбить из колеи. И как тут не устоять. Младший поворачивается к Хвану и ловит уверенный взгляд и довольную ухмылку, которую теперь грех не сорвать с чужого лица. Одним движением он роняет брюнета на постель спиной, нависая сверху. И действительно, эмоции сменяются на расширившиеся в удивлении глаза и приоткрытые губы, которые тут же затыкаются своими. Чонин из-за спешки и неосторожности случайно кусает нижнюю губу старшего, окрашивая вкус поцелуя в солоновато-железный. Ян чуть отодвигается и видит пятнышко крови, выступившее на губе, и слизывает его кончиком языка, на что Хёнджин нервно выдыхает. Ладони ползут вниз, очерчивая изгибы тела старшего, восхищаясь каждой подтянутой мышцой, каждым мускулом, несмотря на довольно худощавое с виду телосложение, что было очень удачно в моменты перевоплощения в школьника. – Лисёнок решил показать свои зубки? – задыхаясь шептал длинноволосый. – И не только показать, – осмелился ответить младший, сразу припадая клычками к особенно нежным участкам кожи, слегка оттягивая её, на что Хван шипит, получая удовольствие от острых ощущений. Он кусает старшего за бока, за бёдра, где-то чуть сильнее, чтобы оставить следы, где-то послабже, как никак он не настолько осмелел, чтобы позволить себе открыто пометить хёна. Сейчас может у него и бурлит кровь и желания, но потом, когда всё успокоится, будет много вопросов, на которые он точно не захочет отвечать. Самый старший продолжает спать сладким крепким сном, не обращая внимания на пошатывающийся матрас. Чудо. В конечном счёте поцелуи приводят к самому низу, к самому заветному и желанному, самому чувствительному месту. Чонин не церемонясь обхватывает ладонью член старшего и проводит рукой к основанию и обратно, ведя к самому верху, и повторяет так еще несколько раз, приводя и так возбужденный орган в полностью стоячее положение. Чонин всегда восхощался мужскими телами от "а" до "я", но тело Хёнджина ему даже во снах и не снилось, настолько идеальным и возбуждающим оно было. Чего стоит один только член. Хочется ощутить его в себе и не важно как и где именно. Младший сплевывает на него приличное количество слюны, и движения руки становятся плавнее и нежнее доставляют удовольствие хёну. Хван слегка посмеивается от того, насколько умелый у него малыш. Вот только почему то не задумывается о том, приступ это или что-то другое. В том то и отличие от Ли, второй всё же не настолько отчаяный. Но стоит младшему припасть губами к долгожданной сладости, как раздаётся стук в дверь. Ян не обращает внимания, полностью опьянев от ощущений, зато брюнет моментально трезвеет. Он хватает макнэ за руку и тянет к изголовью кровати, судорожно пытаясь прикрыть всех троих одеялом. После чего нервно поправляет волосы, хотя это уже не поможет, после бурной ночи и бурного начала дня, и едва заметно дрогнувшим голосом разрешает войти. В комнату заходит никто иной как сам Ким. Всё таки он тут живёт. – Ооо, я погляжу, у кого-то утро действительно доброе, – подозрительно щурясь улыбается мужчина. Хёнджин же смотрит испуганно, словно какой-то зверек. Хотя здесь все взрослые люди, но почему-то так неловко. Чонин не сдерживается и тихо посмеивается над поменявшимся хёном. Минхо от чужих голосов наконец-то очнулся, иначе и не назовёшь. Ему в отличие от Хвана стыдно не было ни капельки, возможно из-за расслабленного состояния спросония. Он лишь слегка привстал, облакачиваясь о изголовье кровати и потёр глаза. – Начать с хорошей новости или плохой? – мужчина, одетый с иголочки в дорогой серый костюм, присаживается на край кровати, кладя одну ногу на другую. – С плохой, – почему то именно Ян ответил, да ещё и так спокойно и уверенно, даже немного насмешливо. Это восхитило Кима. Теперь он ни капельки не сомнивается в своём решении, сделать Яна частью своей опасной семейки. – Ты мне уже нравишься. Что ж. Сегодня вечером состоится ужин в ресторане при отеле "Palace", на котором будет присутствовать Чон со своей свитой, – после сказанных слов, Минхо и Хёнджин одновременно заняли сидячее положение. Младший тоже больше не улыбался. Это имя ассоциируется у него теперь с опасностью, но не в свою сторону, хотя он тут первоначальная цель, а в сторону старшего, который пожертвовал всем ради него, ради какого-то глупого школьника, так еще и с шизофренией. – Главной темой вечера будешь, конечно же, ты, лисёнок, но не бойся, я гарантирую тебе безопасность. Однако у Вас, Ли, свои счёты с Чоном и здесь мои полномочия не действуют. У Яна сердце сжалось. Нет. Почему так то? Должно быть наоборот. Это он цель, он должен говорить с этим Чоном один на один, а не хён. Его просто напросто убьют. У Чонина ком к горлу подступил. Он поспешил выпутаться из постели, прикрываясь одной из простыней, и побежал в ванную комнату. Его вывернуло чуть ли не наизнанку. А вот и старый добрый Чонин. Слабый, беспомощный, приносящий больше вреда, чем пользы. Ли вылез из одеяла следом за младшим и, натянув подобранные с пола штаны, побежал в том же направлении. Ким и Хван остались сидеть в тишине. – Йенни... – взволнованно произнёс старший, войдя в ванную, и заставая макнэ на полу возле туалета. Он приземлился на колени рядом и обнял младшего. Тот плакал, громко всхлипывая и задыхаясь от истерики. – Хён, прости, – жалобный всхлип прозвучал куда-то в шею старшего, – прости меня. Я во всём виноват! – Чонин, хватит, – Минхо отодвинулся и взял заплаканное лицо в руки, – послушай меня, всё будет хорошо. – Нет! Не ври! Тебя убьют... Я не выдержу этого. Я убью себя, если с тобой что-то случится... – Не смей так говорить! – старший встряхнул младшего за плечи. – Хён, я люблю тебя. Не оставляй меня, прошу, – брюнет опустил голову, на кафельный пол падали крупные капли от слёз. У Минхо дыхание перехватило. Как так вообще вышло, что младший привязался к нему настолько сильно. Насколько сильно он бы не хотел успокоить макнэ, он прекрасно понимал, что тот говорит правду, и его ждёт только одна участь. Чон предательств не прощает. – Я тоже тебя люблю, – и поцеловал младшего в лоб, прикрывая глаза. – Нам нужно идти, малыш. – Не хочу, не хочу отпускать тебя. – Я буду рядом. Идём. Ким ждёт нас. Старший помог младшему умыться, и они вернулись в комнату. В это время мужчины обсуждали что-то стороннее, касающееся чисто их работы. – Сегодня ты станешь одним из нас. И одним из нас ты предстанешь сегодня на ужине перед Чоном. Мои люди помогут вам подготовиться. Тебя, Чонин, я жду у себя в 6 вечера, ровно за час до ужина. Скажешь, тебя проводят. И не опаздывай. А вам парни, удачи. Мужчина покинул комнату, оставляя парней в полной тишине морально готовиться к решающей встрече.