Infra-green

Поэт пошел в душ, на ходу снимая и бросая одежду. Рита осталась лежать на диване и не пошла за ним, слава богу. Как только он включил воду, силы покинули его и он медленно сполз по стене на пол. Усталость и опустошение, очередное напоминание о том, что он "погас" уже давно, и мог только лишь забывать об этом на время. И чувство давящего одиночества, как будто Поэт был совершенно один во всем мире. Наличие настолько чужого человека в его комнате только усиливало одиночество, как будто лишний раз напоминая о том, что никаких близких людей нет и быть не может. Он хотел бы отношения. Нормальную девушку, которая будет встречаться только с ним. Но по своей предистории Поэт знал, что для него это невозможно, и поэтому это желание переливалось, перетекало, трансформировалось в какие-то жуткие вариации, и вот он уже представлял, как гипнотизирует студентку и трахает ее в архиве библиотеки, затем шантажирует, если она не даст ему снова, и как находит девственницу и имеет ее в ближайшей подворотне, попутно заставляя в себя влюбиться. Поэт провел рукой по лицу, чтобы избавиться от наваждения. Он понимал, что не хотел бы насиловать девушек, причинять им боль. Но он не понимал, что хотел девушку, которая бы принадлежала ему одному, и что это желание власти проявлялось в таких пугающих формах. И да, больше всего Поэт хотел девственницу, чтобы она не могла ни с кем его сравнивать и искренне им восхищалась. Но ему было не дано осознать это всё, потому что он не имел ни смелости, ни любопытства смотреть во тьму своей души и заглядывать в ее потайные уголки. Так что Поэт думал, что он просто хочет порядочную скромную девушку, с которой у них была бы настоящая любовь и крепкие отношения. Но дальше его посетил образ ярче: голая Рита у него на полу, со стальным кольцом на шее, цепь от которого крепилась на крюк на потолке. Всегда в его комнате, только для него, и никто даже не попытается к ней прикоснуться. Конечно, он бы не стал с ней спать, поэтому она была бы на коврике, как собака. И он бы ее даже выгуливал, если она будет хорошо себя вести. Поэт усмехнулся этой мысли. И это уже было неплохим планом. Если бы не желание Поэта жить в одиночестве. *** Открыв дверь, Сергей практически врезался в озабоченный взгляд Олега. Это ощущалось как физическая преграда: мешает, напрягает, но этого никак не избежать, даже не обойти. - Нам надо поговорить. Стало еще некомфортнее, но Разумовский не мог ему отказать. Не то, чтобы Сергей удивился, узнав о том, что Олегу не нужен и не интересен проект "Чумной доктор". И ему даже полегчало от информации о том, что Волков его не любит и считает, что они чужие люди, - это значило, что нет никаких причин винить себя. Но Сергей больше не мог позволить себе умалчивать о связи с Поэтом, и говорить об этом было больно, стыдно, крайне некомфортно. Говорить о таких вещах тем сложнее, чем дольше их скрываешь. Олег смотрел на него с сочувствием. - Ты взрослый человек и тебе самому решать, с кем встречаться. Но то, что ты продолжаешь ходить к человеку, который каждый раз тебя унижает... Оно действительно того стоит? - Я считаю, что нет, но мне хочется этого снова и снова, ничего не могу с собой поделать. Я как будто подсел на наркотик. Олег знал, что нельзя заставить человека бросить наркотики. И у него было много тяжелых мыслей о том, что такой талантливый, умный, амбициозный человек, как Сергей, не заслуживает и минуты тех унижений и страданий, каким его подвергал Поэт. Человека нельзя заставить бросить наркотики. Но что, если бы наркотики исчезли? Наверно, наркоман все-таки смог бы жить без них? *** Поэт ждал ее и написал, что будет открыто. Рита открыла старую дверь со скрипом и застыла на пороге. На диване лежал Поэт с глубокими тёмными ранами на шее и руках, а простынь под ним была бордовой от крови. Он был еще бледнее обычного и казался совершенно белым на фоне простыни и собственных черных волос. На полу лежал тонкий декоративный ножик, весь в крови, который Поэт, очевидно, выронил. Забыв закрыть дверь, Рита бросилась к нему и прижала пальцы к запястью, пытаясь нащупать пульс. Этого не получилось и она попыталась его найти на целой части шеи. Но, очевидно, сердце Поэта не билось. В отчаянии Рита поднесла руку к его носу и убедилась в том, что он не дышал. Вся ее предыдущая боль была ничем по сравнению с тем, что она почувствовала теперь. Рита как будто лишилась части тела, у нее словно водночасье пропало будущее, перед глазами была черная пустота. Потеряв остатки самообладания, она сидела на коленях у дивана и рыдала.