Infra-green

Сергей, самодовольно усмехаясь, прогуливался по залу, освещенному белым и ядовито-зеленым, пританцовывая под Infraction "Almost Evil" - администраторы делали странное звуковое и световое оформление, но ему это приходилось по вкусу. Свет, мигая, отражался от его платья, перчаток и сапог серебристого цвета, и тем самым привлекал к Сергею еще больше внимания - он блистал в буквальном смысле слова, и ловил на себе взгляды: внимательные, сальные, пьяные, или же стыдливо-вкрадчивые. Вдруг кто-то положил прохладную руку на плечо - аккуратно, можно сказать, галантно. Очень необычный жест со стороны клиента. Обычно они или грубо хватали, или коротко, тычками, трогали, чтобы привлечь внимание. А администраторы не прикасались никогда. Сергей обернулся и увидел мужчину интеллигентного вида в светлом костюме и с темными вющимися волосами, уложеными назад. У него был ясный осмысленный взгляд, на лице не было никаких признаков опьянения. Это удивило еще больше - человек выглядел слишком... Приличным, как для клиента. Такого можно было бы представить в театре, библиотеке или хотя бы в кино, но уж точно не в борделе. - Добрый вечер, - сказал мужчина. - Вы выглядите восхитительно. Как вас зовут? - Добрый вечер, я Рита и я транссексуалка. Приятно слышать это от такого элегантного человека, - ответил Сергей в растерянности, но не забывая вставить комплимент - это было частью стратегии по привлечению клиентов. - Мы могли бы с вами уединиться, если вы не против? - Да, конечно. Пройдемте к барной стойке, чтобы нам дали ключ от комнаты. - Да, Рита. Они пошли, обходя танцующих проституток и клиентов, и человек зачитывал стихи - не очень громко, но так, что Сергей слышал и разбирал отдельные слова: Низкий дом мой давно ссутулился, Старый пёс мой давно издох, На московских изогнутых улицах Помереть, знать, судил мне Бог* "Рита" уже не удивлялся, а настораживался поведению клиента - исключительной вежливости и декламации стихов про смерть. По его опыту, вежливостью злоупотребляли люди с психическими проблемами, или те, которые скрывали нечто действительно плохое. А тех, кто зачитывал стихи, Сергей и вовсе не встречал раньше. Зеленый свет как будто стал еще ярче и словно проникал в глаза, что вызывало раздражение. В любом случае, они подошли к барной стойке, клиент расплатился и получил ключ, и они поднялись на второй этаж, а затем заняли одну из комнат. Там уже было нормальное освещение - приглушенное, теплых оттенков, а огромная кровать из темного дерева была накрыта роскошным шелковым фиолетовым бельем, в тон шторам. Рядом с кроватью стояла такая же тумбочка с презервативами, салфетками и смазками. Обстановка смотрелась дорого, хотя и не отличалась излишествами. Мужчина повернул ключ в двери, повернулся к Сергею, и тут он увидел, что у того глаза - ярко-зеленые и светящиеся бирюзовым. Что он такое? Сергей попятился, чувствуя наростающую панику. А непонятное существо снова бормотало стихи: Мастерица виноватых взоров, Маленьких держательница плеч! Усмирен мужской опасный норов, Не звучит утопленница-речь.** Зеленые глаза засветились ярче, от них отделились зеленые прозрачные вихри. Будто фосфорецирующие в полутемной комнате, ярко-зеленые - это показалось бы Сергею очень красивым, не будь он в таком опасном положении. Вихри преодолели расстояние до Риты, погрузились в его сознание, и паника мгновенно пропала, а на ее месте появилась пустота, впрочем, комфортная пустота, и в ней - доверие - слепое доверие, как у младенца к матери, или как при любви с первого взгляда. Сергей напрягался, чтобы воспротивиться этому влиянию, не поддаваться ему, но это никак ему не помогло - то же спокойствие и доверие, и он только логически осознавал, что перед ним - неизвестное существо с непонятными намерениями. Это были всего лишь мысли, которые никак не затрагивали его чувства. - Рита, пожалуйста, расслабьтесь. Я хочу, чтобы вы не волновались, чтобы вам было комфортно, - произнес незнакомец таким же ровным голосом. - Кто вы? - с усилием воли выдавил Сергей. На самом деле, ему не хотелось задавать никаких вопросов, а хотелось просто отдаться воле этого человека и смотреть, что будет дальше. - Я Поэт. И человек шагнул к нему, взял в руки его лицо - прохладные сухие ладони легли на скулы и щеки, и это действительно расслабляло. Поэт как-то спокойно и ненавязчиво разглядывал его лицо, а Сергей не мог отвести взгляд от его ярких светящихся глаз. - Если бы вы были без макияжа, прикасаться к вам было бы приятнее. - К сожалению, у нас такие правила. - У вас есть мужчина? Или женщина? - Есть мужчина. А что? - И он не против того, чтобы вы работали в таком месте? - продолжал Поэт мягким дружелюбным голосом, поглаживая лицо Сергея. - Нет, он просто не воспринимает это как личное, - ответил тот, понимая, что говорит лишнее, и что это частный вопрос, но чувствуя всё такое же доверие. У него пропал специфический барьер, который не дает рассказывать незнакомцам о своей жизни. Поэт стал неспешно покрывать поцелуями - мягкими, осторожными - его лоб, нос, щеки и остановился в конце концов на губах. Сергей ответил на поцелуй, хотя эти сухие тонкие губы были далеко не самыми приятными, но он чувствовал потребность это сделать. Нечто глубоко внутри него физически влекло его к Поэту. Ну и хорошо - он не только заработает, но и удовольствие получит. Руки Поэта переместились на спину Сергея и нашли застежку платья, и разстегнули ее удивительно уверенными движениями, как будто он мог ее видеть. Нацеловавшись, они оторвались друг от друга и Сергей снова заглянул в его глаза, светящиеся и излучающие зеленые волны и вихри, затмевающие тусклое освещение комнаты. - Когда вы работаете, вы не чувствуете, что предаете вашего мужчину? - едва слышно сказал Поэт, не говоря, а выдыхая некоторые звуки. Тут Сергей действительно удивился и даже не попытался это скрыть. - Нет. С чего бы? Это же просто работа. И он никак не страдает от этого. Поэт спустил лямки платья, целуя его шею и ключицы, а затем стал медленно стягивать платье. Его черные кудрявые волосы отблескивали зеленым и прикасались к подбородку - такие мягкие - и Сергей не удержался от того, чтобы провести пальцами между прядей. - Из-за того, что вы всякий раз идете на близость с другими людьми. И потом, почему вы считаете, что ваш мужчина не страдает? Если первая фраза показалась Сергею совершеннейшей глупостью, то вторая заронила крошечный, но болезненный осколок сомнения в его разуме, такой, который кажется иррациональным, на который стараешься не обращать внимания, но который исподволь терзает и отравляет тебя. Действительно, может, и правда Олег страдает. Они проводили немного времени вместе из-за обилия работы и усталости, так что Сергей мог просто чего-то не замечать, особенно учитывая то, что он был несколько не в себе из-за постоянной ночной работы. - Вы знаете, секс не подразумевает душевную близость, по крайней мере для меня. С моим мужчиной мы говорили об этом, так что я знаю, что он нормально к этому относится. И он сам практикует подобное. - Возможно, он делает это только для того, чтобы притупить чувство боли от того, что это делаете вы, - эти слова Сергей не только слышал, но и читал на фоне прозрачных зеленых волн, выходящих из глаз человека, который взглянул на него снизу вверх, снова приковывая все внимание. - Почему вы говорите со мной об этом, если вы захотели воспользоваться моими услугами? - не выдержал Сергей. - Потому что вы не похожи на профессиональную проститутку. Вы выглядите так, как будто оказались здесь по стечению обстоятельств, и, несмотря на этот костюм и макияж, вы похожи на человека, который предпочел бы классические, нормальные отношения. - Классические? С мужчиной? - Да. Настолько классические, насколько это возможно в данном случае. К тому же, вы пытаетесь стать девушкой - о чем это говорит, кроме как о тяготении к тому, чтобы быть частью классической пары? Пока они говорили, Поэт почти снял с него платье, и Сергею только осталось выступить из смятого круга ткани, и пока он это делал, он увидел, что весь его костюм отблескивает зеленым - как в зале. Поэт поднялся - и теперь даже белки его глаз были зелеными - светлыми, люминисцентными, и это так влекло Сергея. Он не мог точно сказать, что именно ему хотелось сделать, и уцепился за самое очевидное. - Я могу поцеловать вас? - Конечно, Рита. Сергей коснулся губами его губ, преодолев небольшое расстояние между ними, и почувствовал, как нечто зеленое заполняет его сознание, как будто это были мысли, или определенный вид настроения. А Поэт взял его за руки своими холодными руками с длинными пальцами, уверенно и твердо, а не так мягко и осторожно, как всё, что он делал до этого. Сергей чувствовал ткань его костюма голой кожей, и не мог понять, хочет ли он почувствовать тело Поэта. А тот прервал поцелуй и повел Сергея к кровати. - Вы можете не переживать, я буду целовать вас более чем достаточно. Тонкий изящный зеленый вихрь взметнулся от губ Поэта в сознание Риты, взвинтился сверху вниз и пронзил его насквозь, после чего что-то надломилось, и его разум наполнился сильным доверием и безопасностью, исходящими от этого удивительного человека с сияющими глазами. Если он такой интеллигентный, то ему определенно можно доверять - эта мысль возникла на мгновение и снова утонула в зеленом и приятном, пока Сергей поддавался рукам Поэта и принимал то положение, которое тот хотел. И в конечном итоге его это разочаровано, потому что он лежал на коленях Поэта спиной к нему, то есть, не видел его лица, его невероятных глаз. Тот спустил ему трусы и стал нежно поглаживать по голове, пропуская пряди волос между пальцами, а второй рукой, судя по звуку, полез в тарелку с презервативами, которая стояла на тумбочке у кровати. Сергей знал, что будет дальше. Это было не совсем то, чего он хотел. Но быть рядом с этим человеком - это главное. Почувствовать его длинные пальцы в себе - это было интересно, но не более. Пока Сергей обдумывал это, два тонких холодных пальца, облаченные в крепкий скользкий презерватив, надавили на его вход, и он, имея опыт таких ситуаций, максимально расслабился, впуская и чуть-чуть двигаясь на встречу. Прохладные пальцы погружались в него все глубже, и они были настолько длинные, что сходили за тонкий средний член. Поэт двигал ими, как очевидно неопытный человек: то делал манящие движения, то вперед-назад, то как-то крутил пальцами. Сергею было то приятно, то дискомфортно, то немного больно. В любом случае, он получал некоторое удовольствие по физиологическим причинам и потому, что ему было приятно чувствовать в себе этого человека. Но внезапно Разумовский ощутил нечто зеленое, даже исходящее из его пальцев... - Еще, - сорвалось с его губ. И в этот раз Сергей определенно чувствовал, что он не собирался этого говорить. - Как хотите, Рита. - Пожалуйста, еще, - снова, такая же отчужденно-неестественная фраза. Почему он говорил это? Как это происходило? - Сколько угодно, - прошептал Поэт с шелестяшей усмешкой и слегка ускорился, а тело Сергея изогнулось - тоже невольно, что привело к удивлению, скользнувшего по краю его сознания. Через какое-то время Поэт приподнял Сергея и заставил его сесть верхом на себе, не вытаскивая из него пальцев при этом. Снова эти люминисцентные глаза и изящное точеное лицо, как же оно завораживало. Безо всяких вопросов и знаков он поцеловал Поэта, затем отпрянул, чтобы любоваться им, смотреть в глаза, после чего опять поцеловал, и так снова и снова. Ощущения от пальцев отошли на второй план, практически растворились в сладкой неге от поцелуев и эстетического удовольствия от Поэта, его аристократического лица и ярких, сияющих глаз. Сергею казалось, что время остановилось, что все, что есть в бесконечном, растянувшемся настоящем - это их поцелуи и взгляды. - Могу ли я в следующий раз заранее договориться с вашим начальством, чтобы к моему приходу вы были без макияжа? - спросил Поэт, аккуратно вынимая из него пальцы и протягивая руку к салфеткам на тумбочке. - Я не знаю. Спросите об этом администратора. Вы первый, кто об этом спрашивает. - Или, возможно, мы могли бы встретится в другом месте? - В-врядли, я работаю только тут, - сказал Сергей неразборчивым, дрожащим голосом - ему было очень тяжело отказать, все его сознание сопротивлялось этому. Он чувствовал, что встретился бы с этим человеком даже бесплатно, но правила безопасности нельзя было нарушать... - Наверно, чтобы не создавать лишнюю возможность того, что ваш партнер увидит вас с кем-то, - сказал Поэт нарочито безэмоционально. - В любом случае, я уважаю ваше право на это. Поэт гладил его тело и волосы, получая новые и новые поцелуи. И, хотя Сергей наслаждался своим клиентом, он чувствовал, как на краю сознания его грызло и травило нечто, и как оно росло пропорционально нежности к человеку с зелеными глазами - словно мозоль, которая начинается как едва заметная боль, но чем дальше, тем сложней терпеть. В конце концов Сергей увидел образ Олега, окрашеный глубоким чувством вины, и мысли: "я же хочу быть только с ним, отдаваться ему одному, что же я делаю" - и всё это на мягком зеленом фоне. Ему становилось всё больнее, и это несмотря на тягу, доверие и даже нежность к клиенту, и он хотел поскорее закончить их сеанс. На этом Сергей сполз на пол, стал на колени перед Поэтом и стал разстегивать его брюки. Тот усмехнулся, и Разумовский не мог понять, что кроется за этой усмешкой - ехидство, дружелюбие или просто смех. Тем не менее, он сдвинул ткань одежды и достал член, который стоял наполовину, взял его в рот и стал сосать - так, как натренировался - так, что скоро клиент кончил. Повинуясь непонятному внутреннему импульсу, Сергей проглотил всё, хотя это противоречило рекомендациям по безопасности. И почувствовал, как его мягко гладят по волосам. *** Сергей прикасался к Поэту до последнего, пока это не было против правил. Целовал его, гладил по волосам, держал за руку и отпустил только когда они спустились в общий зал. После того, как Поэт ушел, Сергей обнаружил у себя в руке визитку, которую торопливо сунул в сапог, а потом поспешил в помещение для персонала, чтобы спрятать ее в своих вещах, стараясь не показывать ни саму визитку, ни то, что он готов прыгать от радости. Встречи с клиентами вне борделя были запрещены, но Разумовский так хотел встретится с Поэтом снова, что у него затуманивался рассудок и он забывал и о правилах на работе, и о правилах безопасности вообще. А когда Сергей ушел домой после рабочего дня, то первое, что он сделал - это нашел Поэта во вместе и написал ему с анонимного аккаунта со скрытым номером. И не написал Олегу, хотя делал это всегда, если не заваливался спать. Сергей не знал, что и как писать, да и как с ним разговаривать и просто находиться рядом после того, что произошло. Его работа как таковая не имела значения для них. Олег работал руками, иногда ногами и головой, Сергей работал другими частями тела, впрочем, головой часто тоже. Волков иногда трахал кого-то еще, не испытывая к ним каких-либо чувств. И во всем этом не было ничего личного, как ни банально. Они любили только друг друга - и это было главным. Но у Сергея с Поэтом было нечто очень личное, и нечто недопустимое в рамках их с Олегом отношений. Так что Разумовский не знал, что теперь делать, что будет с их отношениями, и что ему делать с этим всем, а так же он действительно чувствовал себя виноватым, как будто предавал Олега. То, что он написал Поэту - это был импульсивный поступок, как когда съедаешь лишнюю булку или играешь до 4 утра - нечто вредное, то, чего лучше не делать, но от чего невозможно сдержаться. И Сергей чувствовал, что потерял контроль над собой. Впервые с тех пор, когда он был во власти Птицы. И он не знал, что с этим делать.