Deadly contract

      На следующий день Айзек пришёл в школу без опозданий, чем порадовал Дмитрия Петровича. Тот был приятно удивлён таким переменам в ученике, хотя и не понял их причины. Как только в класс зашла Сабрина Витальевна, в голове физика всё встало на свои места. Он был поражен, увидев наглую, довольную улыбку на лице Фостера, но уже ничего сделать не мог. Учитель поспешил покинуть кабинет, как только прозвенел звонок. Наверное, сейчас у него тоже урок. Сабрина с привычным для неё недовольным лицом подошла к доске и начала писать тему урока. Айзек прервал её, заставив встать в ступор. — Сабрина Витальевна, вы ничего не забыли? — сказал он, надменно улыбаясь.       Длинный кусочек мела сломался пополам от давления, оказанного на него женской рукой. Учительница резко повернулась и посмотрела в глаза Фостеру. Женщина была готова пускать молнии в сторону своего ученика, что и делала глазами. Ещё больше она бесилась при виде его довольной физиономии. — Айзек, дорогой, провалов в памяти у меня пока нет, давай поговорим наедине после урока, — слащаво пролепетала она, пытаясь сдерживать порывы злости. «Как она запела-то, Вы только послушайте! Хах, возьму-ка, подыграю!» — думал парень, заставляя учительницу стоять в недоумении. — Ну что вы, Сабрина Витальевна, я понимаю, что не могу задерживать урок, но…— Айзек пытался взбесить её, — по условиям вы должны сделать это прилюдно.       Фостер добился поставленной цели. Сабрина готова была разозлиться в долю секунды, но сдерживалась и только нервно потирала руки. Ученики же вовсе не понимали, что происходит. — Неужели Вы, дорогая Сабрина Витальевна, не выполните их? — Зак ликовал. Довольно хмыкнув, он пожирал глазами свою учительницу, наслаждаясь бурей прекрасных эмоций на её лице. — Хорошо, твоя взяла, Фостер, — сказала она, доставая новый кусочек мела из полки стола. «Чё? Я сплю?» — Зак не верил словам, только что прозвучавшим из уст учительницы. Он ожидал что угодно, но… смирение? «В мире столько интересных эмоций, чувств и возможностей, а она решила выбрать смирение? Ску-у-учно!» — парень был откровенно разочарован в Сабрине.       Сабрина, повернувшись лицом к доске, продолжила писать. — Я…была не права, — тихо признаёт она. — Теперь перейдём к уроку. — Что происходит? — шепчутся ученики между собой. — А за что Вы извиняетесь? Моим «дорогим» одноклассникам нужно подробнее объяснить, — продолжил ломать комедию Фостер. — Наглый, бессовестный мальчишка! Да как ты смеешь! Фостер, это переходит все границы! — ярость кипела в венах, не давая женщине дышать. — Разве? — наклонив голову в правую сторону и состроив невинное личико, спрашивает Зак, — Я так не думаю.       Женщина не стала терпеть подобного. Она быстро направилась в сторону Айзека. Частый и довольно громкий стук женских каблуков насторожил Дмитрия Петровича, стоящего в этот момент за дверью. — Ах, ты! — не выдерживает Сабрина Витальевна и замахивается на ученика. — Сабрина Витальевна, что вы творите! — кричит учитель физики, хватая её за поднятую руку.       Сабрина замерла. Айзека же её замах даже не напугал, более того… Парень улыбался, а в глазах его появился непонятный блеск. Такую улыбку на лице Фостера она видела впервые. Что она выражала? Презрение или может гнев? А может удовлетворение? Сабрина задумалась над этим.       Из размышлений её выбили следующие слова Дмитрия Петровича: «Не думаю, что директор спустит вам с рук подобное. Я непременно сообщу ему об этом.» — Нет! Я… — Сабрина Витальевна была не готова лишиться работы, — Это всё Фостер! Он меня довёл! — «Фостер» говорите… Что бы Зак не сказал вам, вы должны были сохранить спокойствие, а вот, поднимать руку на него попросту не имеете права, — Дмитрий Петрович старался быть справедливым, хоть и не знал ситуации полностью, — Я разочарован. — Дмитрий Петрович, Дмитрий Петрович, постойте! — кричала женщина вслед уходящему учителю, — Выслушайте меня! — Слушать вас будет директор, Сабрина Витальевна, — сухо ответил ей Дмитрий Петрович. — Да и, Айзека я с урока заберу, — обернувшись, сообщил физик, — Айзек, следуй за мной.       Сабрина не стала что-либо отвечать и лишь сверлила взглядом спину уходящего ученика.        У Дмитрия Петровича было «окно» в расписании, а поведение Сабрины насторожило его ещё вчера, когда он просил её выполнить условие Фостера.       Мужчина завёл Айзека в свой кабинет и начал беседовать с ним. Он решил сначала с ним поговорить, ведь является классным руководителем, а затем уже делать выводы. Беседа много времени не заняла, да и ничего подозрительного он не заметил. Он сообщил Заку, что, скорее всего, того пригласят в кабинет директора, поэтому стоит говорить исключительно правду. Фостер согласился.       По итогу Айзека действительно вызвали в кабинет директора вместе с Сабриной. Случилось это на уроке биологии, что был сразу после математики.       Сейчас Айзек сидел на диване в просторном, светлом кабинете директора. Сабрина Витальевна же предпочла разместиться на другом диване, напротив ученика. Директор по очереди выслушал версию учительницы, а потом ученика. Он потёр переносицу, затем взглянул в глаза Сабрины. Мужчина выглядел уставшим. Возможно, из-за того, что ему уже по горло надоела данная ситуация. — Айзек, ты можешь быть свободен, — вдруг бросает он, — ступай на свой урок. — Ладно, — легко соглашается Фостер и покидает кабинет. — Сабрина Витальевна, как Вы докатились до этой ситуации, я откровенно не понимаю, — начал мужчина, как только дверь захлопнулась за Фостером, — Думаю, Вы сами понимаете, что сейчас нужно сделать, я прав? — Мне стоит уволиться? Но… — Сабрина смотрела на директора в ожидании вердикта. Один её вид вызывал жалость. — Конечно, я думаю, что Вас стоит уволить, ведь Ваше поведение неприемлемо, — начал директор — но так и быть… Я дам Вам ещё один шанс. — Спасибо! Спасибо Вам! — настроение Сабрины заметно поднялось, — Я Вас не подведу! — Но всё же, считаю, что Вам стоит извиниться перед Фостером, ведь вчера Вы на это согласились, а сегодня не можете этого сделать, — мужчина вздохнул. — Но я ведь извинилась! — Сабрина встретила удручённый взгляд директора, — Хорошо, я извинюсь ещё раз.       После разговора эти двое направились к кабинету, где проходил урок у класса Айзека. Как только директор с учительницей зашли в кабинет, они встали около учительского стола и привлекли внимание многих учеников к себе. Фостер же их появление проигнорировал, ибо, положив тетрадь по биологии на ранее запрокинутую голову, и, прикрыв тем самым глаза, последние пару минут он пытался вздремнуть, но ему это не особо удавалось. Уж больно много разных, надоедливых факторов, мешающих процессу: то шумные одноклассники, то чириканье птиц, то Пенелопа Алексеевна со своей обожаемой биологией. Вот и сейчас она делает замечание Заку, на сей раз из-за неподобающего поведения при директоре. — Айзек, будь добр, прояви уважение! — спокойно, не повышая голоса, говорит она.       Решив, что поспать ему сегодня не удастся, Фостер принимает вид ученика. Каково было его удивление, когда он увидел Сабрина Витальевну, да ещё и с директором. Впрочем, они ему уже порядком надоели. Видеть их так часто точно не к добру. Директор жестом позвал к себе Фостера, а затем попросил его встать напротив Сабрины. Тот исполнил просьбу мужчины. — Айзек, — спокойно начинает Сабрина, — мой дорогой ученик.       Тут женщина хотела взять его забинтованные руки в свои, но парень резко произносит: «Руки!» и отходит на шаг от учительницы. Двое ребят из класса начинают шептаться из-за этого: — Вон, Фостер уже боится математичку, хи-хи. — Думает, наверное, что она опять замахнётся на него, хах. — Жуть…— произносит третий, подключившийся к беседе одноклассников.       Сабрина поежилась, затем опустила глаза, а когда подняла, продолжила свои извинения. Следующее её действие ошарашило всех, но директор был в какой-то степени даже доволен. Гордая Сабрина Витальевна, «Вечно недовольная училка», учительница математики, ранее поднявшая руку на Зака, сейчас склонила голову перед ним. Сказать, что Айзек был удивлён — ничего не сказать. Он не верил своим глазам, но и до конца не понимал честна ли с ним Сабрина. — Я прошу у тебя прощения, за слова, сказанные в твой адрес и адрес твоих родителей. Я не должна была говорить подобное, — всё ещё прибывая в неудобном положении, говорит учительница — Ты простишь меня?       Видя, как активно публика ждёт положительного ответа, Айзек не мог дать другого. — Хорошо, я Вас прощаю, — говорит он и протягивает ей руку. Сабрина удивилась, но протянула свою. Таким образом было заключено некое перемирие между учеником и учительницей, но надолго ли оно?       Вот и незаметно приблизилось время обеда. Это время ученики могли провести на своё усмотрение: поесть или готовиться к урокам, пойти подышать свежим воздухом или наведаться в библиотеку.       Памела всегда готовила Заку бэнто, хоть он и просил множество раз не делать этого. Уж слишком некомфортно ему было. Хотя, надо признать, еда у Памелы замечательная. Взяв свой бэнто, Зак решил поесть на школьный крыше, как делал обычно. Там не так много людей, как в классе или ещё где, поэтому место было у Фостера фоворитом, но вдруг он замечает, что там уже кто-то сидит.       Заметив знакомый силуэт, Зак поинтересовался: «О, каменнолицая, ты что ль?» — Айзек, здравствуй, — отрываясь от прочтения книги, говорит блондинка. Он подсел рядом. — А ты почему не ешь? — спрашивает Фостер, видя в обеденное время в руках девушки книгу. — Я не голодна, — кратко отвечает она, возвращаясь к чтению.       Урчание её живота говорит об обратном, но девушка упрямо игнорирует это. — Ты сейчас соврала мне, да? — с долей грусти в голосе спрашивает Зак. Молчание. — Соврала, значит, — делает выводы Зак.— Знаешь, больше всего на свете, я ненавижу ложь. — Я забыла свой бэнто дома, — всё же отвечает она, но от книги глаз не отрывает. — На вот, бутер, — говорит парень, вздохнув и протянув ей бутерброд. — Нет, спасибо. — Возьми, он вкусный, с грибами. А ещё… Если сдохнешь от голода, свои деньги я не получу. Так что бери и хавай. — Я ела этим утром, поэтому не умру и… — хотела ещё что-то сказать девушка, но посмотрев в глаза Фостеру, взяла сэндвич. — Ну, как? — Вкусно, спасибо. — Не стоит. — Айзек, а ты всем малознакомым людям предлагаешь бутерброды? — Нет, только тем, что обещают мне три миллиона йен за своё убийство, — язвит Зак.       Девушка умолкает, а Зак, ловя момент, тянется рукой к книге, желая узнать, что же она читала. — Айзек, нельзя брать чужие вещи без спроса, — говорит девушка, поскорее убирая книгу в сумку. — Мне было интересно, что в ней такого… — Она о христианстве. Тебе такое не интересно. — Откуда тебе знать, что мне интересно, а что нет? — возмутился парень.       Девушка замолкла на мгновение. Потом достала книгу из сумки и подала её Фостеру. Это была книга в белой обложке с красным крестом на ней. Зак сразу же узнал её. — «Молчание», значит. У моего отца есть такая, а ещё мы с ним недавно смотрели фильм по этой книге. Интересный, кстати. «Что? Да не может этого быть!» — не могла поверить в услышанное девушка, хотя совершенно не подавала виду.       Они долго разговаривали на тему Сюсаку Эндо, автора книги. Как умело он преподносит христианство и задаёт вопросы, на которые вряд ли можно точно ответить. Задаваясь этими вопросами, каждый найдёт себе свой собственный ответ. Также они говорили о том, насколько интересна книга не только верующим, но и атеистам. — Я хочу ещё кое-что спросить у тебя, Зак, — вдруг говорит блондинка. — Валяй. — Ты уже начал выполнять условия нашего контракта?.. — Чё?.. Какие условия? Через три месяца один взмах моей косы, ты в могиле, я с полными карманами денег. Разве не так? — Эм… Третья страница, второй абзац, условия контракта… Неужели ты подписал, не прочитав её? — Ты ведь сказала, что от меня требуется, а потом дала эти бумажки, ну, я и подписал… — Айзек, я думаю ты будешь очень удивлён, когда прочитаешь. Да, и, если ты не выполнишь всё за три месяца, наш контракт аннулируется, а я найду себе другого убийцу. — Чё? — спрашивает Зак, чуть не подавившись собственным обедом, — Другого?! — Завтра я передам тебе копию контракта после уроков, а сейчас извини, мне пора. — О’кей.       Девушка убрала книгу в сумку и уже собиралась уйти, но Айзек схватился за лямку её сумки. — А как тебя зовут-то, каменнолицая? — неловко спрашивает Зак. — Рэйчел, — отвечает та. — А сейчас ты мне не врёшь?.. — Нет, не вру. Меня зовут Рэйчел, — говорит девушка и Фостер отпускает. — И да, Айзек, — вдруг оборачивается она, — я терпеть не могу грибы.       Девушка ушла, а Зак подумал, что надо попросить маму больше не делать ему сэндвичи с грибной начинкой.