Земное чудо

Начало сентября. Влад вот-вот должен прийти с учёбы. Разношёрстная компания сидит на кухне той самой квартиры, где прошлая Нат осталась в виде кактуса Карпа, свечек и гирлянд. На столе лежал небольшой альбом с фотографиями. На большинстве был конопатый лопоухий мальчишка в ярких одеяниях. – А эта фотка с нашего первого концерта. Слава поддался вперёд. Бледнолицый и до ужаса худой Влад размахивал своей чёрной гривой и скалил зубы в удовольствии, прижав к себе гитару. Вик усмехнулся. – Почти не изменился, – сказал Слава, пригубив чашку с кофе. – Тогда он был ещё мельче, чем сейчас. В нашей компании он был провозглашён "лютым". В кровь стирал пальцы на репетициях, ломал ногти и рвал струны, но надо отдать должное… благодаря ему мы прославились в нашем Мухосранске. Рыжий свесил бронзовую шевелюру над альбомом и глядел как-то грустно. – Влад играл мне. Я, конечно, нихрена не смыслю в этом, но… впечатляюще, – ухмылялся Слава, переворачивая страницу. За это время бывший демон метался из одной крайности в другую по десять раз на дню: в какие-то моменты возникала необъяснимая теплота в душе к хиленькому глазастому мальчишке, в другие, злясь его упрямости или излишей, пока не понятной для него, капризности и непосредственности, совершено не понимал, кой чёрт его дёрнул связаться с этим подростком – Влад вдруг становился слишком закрытым и молчаливым, а в следующую секунду мог внезапно прилипнуть и стать слишком тактильным. Слава чувствовал, что должно понять его непостоянство, но и тот должен в свою очередь быть деликатным к человеку, который практически едва пришёл в этот мир. Вик оторвал свой взгляд с фотографии, где в младенчестве сидит на горшке, и перенаправил на светловолосую, сидящую на стуле, грев ладошку о тёплую чашку с чаем. Васильковые глаза смотрели куда-то сквозь альбом и столешницы, в самую бездну, подперев голову рукой. Если бы она его помнила, он бы провёл рукой по пушистым волосам, чмокнул в макушку и ласково улыбнулся. Но что ему делать в такой ситуации? Нат потерялась. Почему-то ей всё это даётся гораздо тяжелее, чем брату, хотя и тот часто зависает в своём разуме. Она была похожа на испуганного зверька, боявшегося лишний раз пошевельнуться. Совсем не та Нат, какая была раньше, робкая, молчаливая. На столе завибрировал телефон. – Да? – Слава преподнёс его к уху. – Что значит "вали домой, я есть хочу"?.. Даже если и так, ты бытовой инвалид. Пора бы уже к двадцати одному научиться готовить… Иду-иду, жопа немощная… – пробурчал он. Вик засмеялся. – Знаешь, раньше он никогда не просил тебя готовить… Сдаётся мне, дело вовсе не в бытовой инвалидности. Слава встал из-за стола, поравнявшись с рыжим, поджал губы и опустил взгляд. – Я знаю… Ладно, я пошёл? Нат? Девушка кивнула и отставила чашку: – Да, увидимся дома. После его ухода они просто сидели друг напротив друга и слушали тишину, иногда нарушаемую проезжающими машинами или криками, возвращающихся со школы, детей. Он старался не смотреть на неё, потому что знал, что она сейчас его разглядывает, просто ещё раз пересматривал альбом. Но всё таки не удержался. Нат, вопреки его ожиданиям, не отвела взгляд. Вик видел, что в её голове роятся куча вопросов, но она молчала, лишь иногда размыкала губы, чтобы отпить из чашки. – Ладно… Я пойду покурю, хорошо? Кроткий кивок. Он, стараясь сделать этот жест максимально нейтральным, коснулся её плеча, перед тем как открыть дверцу балкона. Нат, конечно, прослеживает его движение. Вика чуть огорчает её настороженность, но он всё время улыбается ей. Небо ещё по-прежнему голубое и солнечное, но модники уже успели завернуться в летучие тренчи, а бабушки – заменить лёгкие косынки на платки. Деревья даже почти такие же зелёные. Почти. Рыжий услышал, как она бесшумно заходит. Даже не услышал, почувствовал. Он научился её ощущать. Встала по левую руку. – Можно? Вик посмотрел на неё. Девушка протянула руку к его рту. – М? – Хочу покурить. – Зачем? Ты ведь не курила никогда. – Кто знает… Всё-таки у меня была долгая жизнь. Просто хочу понять, зачем ты это делаешь. – Тебе лучше не пробовать. Поверь, ты ничего не потеряешь. Всё же дал ей новую сигарету и зажёг её. Она взяла её между средним и указательным, как Вик, и затянулась, почти сразу закашлявшись. – Вот видишь. Ничего такого, – ласково посмеялся он. – Я всё равно докурю, – хрипло ответила она. – Кажется, у тебя пубертат. Дай сюда. – Нет, – отрезала она. Вик только покачал головой, прицокивая, как бабка. – Скажи, что ты имел ввиду? Рыжий уже докурил свою сигарету и присел на стул, поэтому смотрел на Нат снизу вверх, как когда-то… – Ты про что? – Что "дело вовсе не в бытовой инвалидности". – А… Ну, Влад ведь только ищет повода побыть со Славой. Когда-то твой брат почти насильно заставлял его поесть, Влад вообще не сильно жалует домашнюю еду, но ему нужно, чтобы Слава был рядом, хочет, чтобы всё было как раньше. – Ты тоже хочешь? Ветер растрепал светлые волосы. Нат стояла чуть наклонившись к Вику. Девичьи коленки едва касались его ног. Как когда-то. Вику до головной доли хотелось повторить ту сцену, поцеловать тонкое запястье, ощутить её руку в своих волосах. – Да. Как положено Нат докурила до фильтра и потушила сигарету в пепельнице. – Что будешь делать? Ну… Работа там. И прочие взрослые штучки. – Вообще хотела пойти. Но не знаю, есть ли у меня шанс, у меня ведь даже нет документа об общем образовании. Да и куда… – Раньше ты говорила, что работаешь в цветочном. Нат подняла брови. – Кажется мне нравились цветы, – Нат осторожно коснулась пальцем колючки Карпа. – Да. Ты мне однажды столько принесла… Естественно они сдохли в первые две недели. Остался только стойкий Карп. Вик стал вспоминать, как она застала его в одних трусах на этом самом месте, голосящим под гитару. Он тихо посмеялся. – Можно тебя кое о чём попросить? – Да? – Можно обнять тебя? – Д-да. С широкой улыбкой и закрытыми от удовольствия глазами он развёл руками и ногами в стороны, приглашая в свои широкие объятия. Нат неловко встала рядышком. Вик осторожно положил свою щёку на её живот и сомкнул руки на пояснице. – Ты любила трепать меня за волосы, – подсказал он, заметив, что девушка не находит, куда деть руки. Робкие пальцы легли под бронзовыми кудрями на затылке. Вик услышал судорожный выдох и ощутил кроткий поцелуй на своей макушке.