Дамиано не представлял, что сказать Итану, он не смог просто уйти, как будто ничего не случилось, ему нужно было наконец узнать всю правду, а ещё вымолить прощение за сегодняшние слова, потому что он перегнул палку. Если смотреть на историю полностью, то он определённо причинил парню сильную боль.
Дамиано прекрасно всё понимал теперь, почему Итан такой, почему сторонится всех, почему скуп на эмоции.
Торкио пережил смерть всей семьи, Давид был уверен, что он сам подобного не вынесет ни за что.
Итан смотрел на него испуганно, будто его поймали не на кладбище, оплакивающим своих родственников, а за каким-то тяжёлым преступлением. И Давид не знал, как всё исправить.
Торкио осознавал, что это точно уж не могло быть совпадением, и ему хотелось спросить: какого хрена Дамиано его преследует, почему сегодня? Но этот момент должен был рано или поздно наступить, они когда-нибудь обязательно столкнулись бы на этом месте, и Торкио пришлось бы рассказывать всё.
Да, сейчас ещё было слишком рано, преждевременно, но Итан собрал все свои силы и мужество в кулак и твёрдо посмотрел на Давида.
— Расскажи, — попросил Дамиано. Он желал знать, а Торкио наконец нужно было поделиться, но не здесь.
Парень кивнул на тропинку, ведущую к выходу, и они с Давидом поспешили к его машине. Но там тоже Итан не начал изливать душу, он отправился домой вместе с Дамиано, его он собирался пригласить внутрь.
— Зачем ты следил за мной? — всё же спросил Торкио, когда Давид с интересом разглядывал его дом.
После смерти родственников, через год, когда парень стал совершеннолетним, ему досталось всё состояние семьи, которое было не маленьким. Это позволяло Итану жить нормально, но только всё это не могло сгладить потери.
Торкио согласен был быть без машины, дома и денег, но вместе с семьёй. Человеческие жизни являлись намного ценнее всего этого имущества и бумажек, людей нельзя было купить.
— Прости, Итан, я хотел узнать тебя лучше, но ты меня отталкивал, умоляю, пожалуйста, расскажи, что с тобой, — Дамиано уставился на Торкио, который прошёл на кухню и жестом позвал его за собой.
Он хотел что-нибудь выпить, ища, не завалялся ли у него где-то алкоголь. Спиртное ему бы точно сейчас не помешало.
Итан сел напротив него, тяжело вздыхая.
— Я не хочу никому рассказывать, не хотел. Вспоминать было слишком больно, а привязываться к людям я не желал, из-за страха всё потерять, — Торкио не смотрел парню в глаза, его веки были прикрыты и дрожали от напряжения, — Это случилось за месяц до того, как я пришёл к вам в группу. Мы попали с семьёй в автомобильную аварию, выжил я один, не знаю почему. Лучше бы я погиб вместе со всеми, потому что жить без них — ужасно.
— Не говори так, — перебил его Давид, — Ты должен жить за них, ты должен бороться.
Итан не спорил с ним, просто помолчал и продолжил.
— У меня в шрамах всё тело, это из-за осколков, попавших в меня. Я нашёл своё спасение в музыке, но людей я просто не хотел видеть, боялся привязаться к ним и снова пережить такое, но, когда я увидел там тебя, кашляющего кровью, я не смог сдержаться, я слишком волновался и должен был помочь. Ты важен для меня, Дамиано, очень сильно, — Торкио переживал, но за эти годы он превосходно научился скрывать эмоции, поэтому сейчас его тон опять звучал бесчувственно. Парень понимал, что иначе сейчас расплачется.
— Я не представляю, как ты всё это пережил, Итан, но я обещаю, что буду рядом. Теперь я буду с тобой, — пообещал Дамиано.
— Зачем тебе такой поломанный как я? — удивился Торкио, вокалист отрицательно замотал головой.
— Ты не поломанный, Итан, ты нормальный, просто у тебя тяжёлое прошлое. И я хочу помочь тебе пережить это. Я никогда не прощу себя за сегодняшние слова, я правда не знал и даже не догадывался, но я ужасно сожалею… — договорить Дамиано не дали. Итан потянулся вперёд, утыкаясь губами в его щёку.
— Прости себя, — попросил Торкио, — И меня тоже, за то что назвал тебя самовлюблённым напыщенным уродом.
Давид усмехнулся, это обзывательство казалось смешным по сравнению с тем, что наговорил сегодня он.
— Итан, — Дамиано попытался найти в себе силы на признание, но он боялся реакции, что, если он сейчас скажет про чувства, Торкио оттолкнёт его и прогонит. — Можно я останусь? — вместо этого спросил он, и Итан кивнул.
Ему нужен был этот человек рядом, вместе с ним парню было как-то легче.
— Спасибо, что заботишься обо мне, — барабанщик грустно улыбнулся, и Дамиано опять не мог отвести взгляд от его прекрасного лица.
— Ты тоже делаешь это. Итан, сегодня, когда я увидел тебя, увидел твои шрамы, я удивился, но они ничуть не портят тебя, ты такой, какой есть, и мне нравится каждая часть тебя, я бы хотел изучить её, потрогать, поцеловать. Понимаю, мы ещё не на той ступени отношений, я просто говорю, чтобы ты знал. — Дамиано закашлялся, в горле пересохло от слишком длинного разговора, и Итан поспешил протянуть ему стакан тёплой воды.
Торкио смотрел на него и не понимал, неужели наконец он может быть счастлив.
Дамиано глядел на него своими тёплыми глазами, раньше Итан не замечал, сколько в них пряталось нежности и ещё одного очень важного чувства, название которого пока никто из них не произносил вслух.
— Дами, только, пожалуйста, не напрягай голос, если с тобой что-то случиться, я не выдержу. — озвучил свои мысли парень.
Давид кивнул. В этот раз он и правда обещал слушаться, ради Итана, ради себя, потому что боялся, что может остаться без голоса. Это было бы ужасно.
Торкио склонил голову, замирая в таком положении, обдумывая всё произошедшее за день, а Дамиано просто смотрел на него и боролся с желанием прижать к себе и оградить от всего остального мира, чтобы никто больше не посмел причинить бедному Итану боль.
— Пойдём спать? — предложил Давид. Торкио вздрогнул и вновь взглянул на него, его глаза были красными, и Дамиано пообещал себе, что исправит это, что не позволит больше этому человеку страдать и плакать.
Барабанщик кивнул и повёл Давида в свою спальню, разрешая ему лечь рядом и забрать все свои тревоги крепкими объятьями.
Это было непривычно, но Итану очень нравилось.
***
— Мы ошиблись, это не кровоизлияние связок, нам очень жаль, у вас рак лёгких, — сказал врач, заставляя Итана, находящегося рядом с ним, просто медленно умирать.
Жизнь не могла быть так несправедлива. Дамиано не имел права его оставлять, не сейчас.
Итан проснулся в холодном поту, понимая, что с ним играет всего лишь его собственное воображение.
Дамиано лежал рядом и мерно посапывал в подушку. Торкио хотелось проверить, правда ли с ним всё хорошо, будь у него возможность, он вломился в больницу и сам осмотрел бы Давида, чтобы точно уж не сомневаться.
Итан привстал на локтях, внимательно наблюдая за спящим Дамиано. Тот был умиротворённым, красивым, идеальным, Торкио хотел стать таким, чтобы они подходили друг другу, сейчас он чувствовал себя сломанным, а Давид даже без голоса оставался целым.
Итан в последнее время начал улыбаться, и для себя это парень уже считал прогрессом, теперь он хотел смеяться, как все нормальные люди, понимать, что именно значит слово «любить» и испытать близость с этим парнем.
Торкио наклонился, целуя чужое лицо, ещё пару дней назад он бы прогнал такую мысль, но сейчас это казалось правильным.
Ресницы Дамиано задрожали, и он распахнул глаза, просыпаясь. Итан сразу же отстранился, волнуясь, что его засекли и могли сказать, что что-то не так, но Давид сам потянулся вперёд, накрывая его губы.
Пальцы вокалиста всё-таки добрались до чужого тела, осторожно вновь подбираясь к шрамам.
Итан только тяжело втянул воздух, но сопротивляться не стал, если Дамиано так этого хотел, он готов был уступить немного.
Никто не знает, куда бы они зашли, лёжа на кровати, медленно стягивая вещи друг с друга, но их прервал звонок Виктории.
— Дамиано, — послышался серьёзный тон девушки, она нервничала, — Как твой голос? Нам просто предложили выступить на одном очень важном мероприятии, и это очень хорошо помогло бы нашей группе.
— Когда это? — уточнил Дамиано. Торкио уже внимательно смотрел на него и мотал головой.
— Не заставляй меня ломать вторую руку, — тихо сказал парень. Давид понимал, что этим может всё закончиться, ему так хотелось сделать что-то для группы. Это предложение было настоящим искушением.
— Через неделю, — объявила девушка. Дамиано начал прикидывать, как ему к тому времени поправиться.
Он верил в свои силы, знал, что сможет спеть, но грустный взгляд Итана, человека, который так сильно за него переживал, заставлял его передумать.
Он не мог больше подводить барабанщика, причинять ему боль, они слишком многое уже преодолели вместе и обязаны были продолжать идти в этом направлении. В трубке повисло молчание, Дамиано думал, а потом ответил Вик.
— Прости, я не могу, нельзя петь ещё две недели, — с грустью сказал Давид. Виктория вздохнула, а Итан с улыбкой посмотрел на Дамиано.
Торкио увидел, что этот парень в безопасности, и ему сразу же стало спокойно и хорошо.
Они ещё решили полежать какое-то время, потом поднимаясь и собираясь на очередную репетицию, которую никто отменять не хотел.
Виктория поняла по одним взглядам ребят, что что-то изменилось, а Томас просто заметил, что пришли они вместе.
Сегодня Итан был самым разговорчивым и весёлым среди них, и Раджи, и Вик радовались таким изменениям.
Дамиано молчал, только пялился постоянно на Торкио влюблённым взглядом, и Виктория была за них очень счастлива. Может, они с Томасом не знали всей истории целиком, но они замечали, как меняется Итан, как Давид вытягивает его из пучины боли и страданий.
После этой репетиции у Дамиано родилась песня «Torna a casa». Он не мог петь, но мог творить, писать, сочинять.
Образ Итана уже давно превратился в его песнях в образ красавицы Марлены. Давид называл её музой, и он не врал, Итан и правда его вдохновлял.
Через две недели словно по взмаху волшебной палочки кашель Дамиано пропал, и он смог спеть своё новое творение Итану, доводя его до слёз.
Через месяц у Торкио наконец получилось рассмеяться. Давид где-то нашёл бездомного котёнка и решил оставить у себя, и барабанщика очень забавляла его милая физиономия, когда тот лез к его лицу и смотрел своими большими золотыми глазами. Котёнок, не Дамиано. Дамиано долго не смотрел, а практически сразу же находил губы Итана.
Торкио постепенно начал наслаждаться своей жизнью. Вик была для него как сестра, Томас — как брат, а Дамиано тем человеком, который любил его.
Давид часто оставался ночевать у барабанщика, и Итан был этому рад. Его жизнь приобретала новые краски. Ему больше не приходилось оставаться одному.
Вик ходила вместе с ним в церковь и на кладбище, иногда к ним присоединялись Томас и Дамиано.
Прошлое определённо нельзя было ничем стереть, никак выкинуть из памяти, но впереди их ждало ещё большое светлое будущее.
***
Дамиано стоял на сцене после очередного их яркого концерта и смотрел на зрителей, он улыбнулся им, а потом приблизился к ударной установке, хватая за руку своего барабанщика.
Они вышли на поклон все вчетвером, искренне улыбаясь и радуясь, а дальше, по дороге к гримёркам, Дамиано успел прошептать Итану на ухо три заветных слова:
— Я люблю тебя, — в этот момент Торкио и смеялся, и плакал, и, чуть успокоившись, ответил.
— Я тоже люблю тебя.
Итана все фанаты считали немного странным, но он с каждым днём всё больше и больше отличался от того человека, которым пришёл в группу в самом начале.
А Дамиано, который думал, что жизнь заберёт у него всё, не мог поверить в то, насколько сильно ему повезло.
У него был чудесный голос. У него была прекрасная группа. И, самое главное, у него был любимый Итан.
