Грабли

Никто не помнит, кто именно предложил Юле остаться. Никто сейчас не вспомнит, но Юля согласилась как-то до смешного быстро: после всего пережитого просто не представляла себе жизни без них двоих. Её ноут, эта байда для съёмок ("Сам ты байда, Гром"), пестрые наряды, невиданное количество обуви, два чемодана косметики, смешные кружки, мягкие игрушки ("Выкинуть? Щас тебя выкинем"), куча херни, название которой неизвестно ни Игорю, ни Пете. Со всем этим добром она вламывается в квартиру Игоря, обнаруживая, что там категорически не хватает шкафов, полок, ящичков. Критически осматривает окно, от которого дует, вообще-то ноябрь на дворе. Хмурится на туалет без двери. Скрещивает руки на груди и просто дуется, когда Игорь бросает на неё грустные взгляды побитой собаки, а Петя откровенно ржет над ними обоими и идёт ставить чайник. Хотя бы чай они с Игорем купили. Даже нескольких разновидностей. И дверь починят. Когда-нибудь. Даже темноты бояться лучше вместе Скоро ей вообще не хватит места Вечером Игорь закатывает ковёр в гостиной, пока Петя наливает им вина по красивым пузатым бокалам, которые Юля привезла с собой. Чернильная тьма давит на стёкла, но в их пространстве тепло, уютно, и гирлянды, развешенные Юлей просто так, мелькают дружелюбным медовым светом. Петя прижимает фужер к красным губам Пчёлкиной: – Давай, Юлёк, за папу, за маму, за майоров. Она смеется, делая глоток, но у Пети рука дергается, и несколько капель стекает по её подбородку. Хазин торопливо тянет Юлю к себе, прижимается ртом к подбородку, скользит ниже, к шее, потом к ключицам в разрезе открытого черного топа. Собственный фужер опасно накренился в его пальцах, и Игорь подходит, обнимая сзади, поддерживая за локоть. – Прольёшь, – шепчет в самое ухо, обжигая горячим дыханием, от которого у Пети дрожь пробегает по затылку, стекая вниз по позвоночнику. Кем бы мы стали, будь мы посмелей? Петя продолжает целовать Юлю, пока Игорь прижимается к нему сзади. Он ничего не делает, стоит просто, одной рукой придерживая Петю, а другую положив ему на живот, касаясь и его, и Юли одновременно. Но Пете хватает быть зажатым между двух тел, чтобы его повело, чтобы голова начала кружиться. Музыка льётся из колонок, вино выплескивается из бокалов, а они втроём танцуют, смеясь, целуя друг друга, цепляясь друг за друга, прижимаясь разгоряченными телами. В какой-то момент Петя зачарованно смотрит, как Игорь впивается в губы Юли, ласково накрыв её красную встрепанную макушку своей огромной ладонью, а другая лежит на талии, чуть ли не всю её закрывая. Зрелище красивое, а Петя всё красивое любит. Он с удовольствием курит, выпуская клубы дыма и любуясь, как завитки поднимаются к потолку, пока они стягивают друг с друга одежду. У Игоря расстегнутая рубашка висит на локтях, и он нависает над Юлей а она закидывает изящные стройные ноги ему на поясницу. – Петь, – зовёт Юля. – Ох, Игорь, да погоди ты. Игорь “годить” не умеет, у него предсказуемо рвёт крышу, когда Петя смотрит, и когда Юля под ним такая красивая. Но Петя понимает, что он им нужен, поэтому давит окурок в пепельнице и, неторопливо стягивая на ходу водолазку, идёт к ним. Утром сонный взлохмаченный Игорь в одних боксерах на скорую руку стряпает завтрак: жарит гренки, варит кофе в старой закопченной турке, скромно высыпает в миску остатки конфет из коробки, которую вчера вместе с вином притащила Юля. На запах гренок и кофе восстаёт Петя: с красным пятном от подушки на щеке, с царапинами от Юлиных ногтей на спине: багровыми, длинными полосами. У Игоря во рту пересыхает, когда он вспоминает, как чертовски круто они выглядели со стороны, и как Петя нежно целовал её в висок, пока она раздирала его спину. – Спасибо, – благодарно бормочет Петя, принимая из рук Игоря кружку с кофе. – Юлька спит ещё. Он хватает с тарелки гренку, чуть ли не полностью запихивая её в рот и давится, когда Игорь, подхватив под бедра, сажает его на стол. Тарелки звякают, и клеёнка опасно натягивается, пока Петя тихо охает под поцелуями Игоря. Губы скользят по шее, к ключицам, ниже. – На столе запрещаю, – слышится сонный голос Юли. Она смеётся, протискивается мимо них, в одном белье. Хватает кофе и смотрит на них, хитро прищурившись. – Прям перед моим салатом? Игорь бурчит что-то себе под нос, отстраняясь от Пети, но Юля, торопливо поставив кружку на стол, мягко подталкивает Игоря обратно. Он смотрит на неё вопросительно, как ребенок. – На колени, – тихо командует она. Игорь слушается как-то слишком быстро. – Ты чего задумала? – спрашивает Петя, доедая гренку и соскальзывая со стола. Игорь стоит перед ним на коленях, сосредоточенно глядя на Юлю. – Угадай, – расплывается в улыбке Юля. – Юль, ты чё, – говорит Игорь, головой мотает, смотрит на Петю. А Петя, гад, уже улыбается. Вашу ж мать. – Мы не будем. – Конечно будете.