Вдох. Удушающая неестественная тишина. Ощущение вкуса отчаяния на кончике языка только усиливало давление внутреннего груза вины.
— Прости, — горечь, слетевшая с губ и сорвавшаяся крупной слезой, сметала остатки недавнего ликования.
Вдох. Густо заклубившиеся частички искрящихся пылинок вспыхнули и ослепили. Гермиона сощурилась, прикрывая ладонями глаза. Запах хвои наполнил лёгкие, позволяя нахлынувшему чувству дежавю напомнить о прошлой, стёртой из памяти, жизни.
Я знаю его! Не уходи, «король Лир»!
Морок отступил, оставляя остатки смолистого рождественского аромата.
Серебряная пыль заклубилась, создавая воронку.
Нечто вытянуло Гарри из другого, внезапно поглотившего его измерения. Тысячи искр моментально соткались в привычную человеческую форму патронуса, тут же возвращая телесную оболочку под действием зелья. Гарри рухнул на пол. Напряжённые пальцы впились в твёрдый пол. Затуманенный чёрной дымкой взор, и сводящий с ума шум в ушах, и чей-то грубый голос не позволяли достучаться до собственного разума, разобрать место, в котором он находился.
— Гарри! — взволновано воскликнула Гермиона, вставая рядом с ним на колени, нерешительно касаясь руками его плеч. — Гарри! Слава Мерлину, ты вернулся! — облегчение так и не приходило, в голове роились мысли, что она где-то просчиталась, создавая зелье.
Родной голос, как луч маяка в тёмных водах, позволял заблудившемуся разуму вернуться в чертоги сознания, а девичьи руки помогали дрожащему телу тянуться к их теплу, снимая напряжение.
— Гермиона! — помутнение сошло мгновенно, будто он, наконец, вынырнул из тёмной глубокой реки, вдыхая желанный воздух. Резким движением, отжавшись от пола, он поднялся на ноги, неосознанно готовый защищать хозяйку. — Гермиона! — всё та же комната, и она — по-детски смотрит на него снизу вверх, не скрывая своих переживаний.
Не раздумывая, Гарри протянул ей руку, как всегда подбадривая улыбкой.
— Всё хорошо, Гермиона, у нас всё получилось, — он наклонился ближе к ней, шире раскрывая ладонь. Девушка лишь на секунду сдержалась, а после вложила свою ладонь в его.
Так необычно было чувствовать его человеческое тепло, шероховатость мужской руки и уверенность, с которой он удерживал её. Она вздрогнула, почувствовав, как от кончиков пальцев в самое сердце вбивается мелкая дробь коротких приятных импульсов. Как медленно начинают гореть щёки. Не в силах совладать со смущением, Гермиона опустила взгляд на их соединённые руки.
— В чём дело, моя прекрасная госпожа? — пальцем другой руки он очертил дорожку от косточки на её кисти до костяшек пальцев, опоясывая их нежным движением. Гермиона вновь почувствовала будоражащие импульсы. Гарри приблизился, прикрывая глаза, вдыхая полной грудью воздух. — Знаешь, твой запах, — наслаждаясь полюбившимся ароматом, он ласково улыбнулся, — японская вишня…
Гермиона часто заморгала, не веря услышанному. На ней не было духов, да и она ими практически не пользовалась, в основном выбирала дезодоранты без запаха. Но ещё с детства её странным образом часто преследовал этот дивный запах — запах цветков японской вишни. И она не понимала, как Гарри мог ощущать его.
— Так глубоко внутри, — Гарри приложил ладонь к сердцу, — чувствовал его на любом расстоянии, а оказывается, будучи человеком, нужно стоять совсем рядом, — он подошёл ещё ближе, обдавая её висок своим дыханием, зашептал, — чтобы учуять его едва уловимый шлейф. — Патронус с наслаждением вдохнул «вишню» и отступил, давая Гермионе свободу от его близости. — Но эти ощущения… Так хорошо от этого чувства к тебе! — он сжал рубашку в районе сердца и улыбнулся, рвано выдыхая. — Жаль, что я не могу сейчас взлететь! — его сияющие зелёные глаза и неловкое признание натолкнули её на безумную догадку.
«Я же люблю Рона». Девушка продолжала держать Гарри за руку, ощущая как сердце быстрее заходится в бешеном ритме, всё больше опаляя щёки. Тепло и то чувство, что дарил Гарри, не с чем было сравнить. Мысли о Роне улетучивались быстрее, чем гасли в небе фейерверки во время карнавала, и это пугало. Пугала та неправильность чувств к магическому защитнику, что сейчас наполняла её сердце.
— Безумие, — мотнула головой Гермиона, смущённо отводя взгляд в сторону.
— Что-то не так?! — забеспокоился Гарри, видя растерянность хозяйки.
— Я люблю Рона, — прошептала она куда-то в сторону, высвобождая руку.
— Я знаю, Гермиона, — криво улыбнулся патронус, — ты говорила. Ты ничего такого не сделала, чего тебе стоило бы стыдиться, — он говорил правду, ощущая такое яркое от её признания чувство, что хотелось превратиться в пепел.
— Гарри, ты говорил, что уже был человеком и что… — Гермиона переступила с ноги на ногу, осматривая помещение, будто ища какую-то подсказку.
— Человеком? — переспросил парень. Он приподнял очки и потёр переносицу, — в принципе, я не удивлён, патронус-человек это небыль. К тому же я слишком много знаю о Хогвартсе. Но… как? — Гарри поправил очки, расправил плечи и, сунув руки в карманы, подошёл к камину. — Оказывается, у меня есть тайны, о которых я не помню, — задумчиво произнёс он. — Почувствовав жар, исходящий от постоянно горящих поленьев, патронус наклонился ближе, блаженно подставляя своё лицо к источнику тепла.
— Гарри, осторожней, — наблюдая за ним, предупредила Гермиона. Она вновь нахмурилась, беспокойство вызывали сказанные парнем слова. Недавнее чувство глубокой симпатии к Гарри, к её облегчению, отступило, давая возможность смущению передохнуть, — ты не помнишь того, что сказал после превращения?
— Нет, — он повернулся к ней, внимательно всматриваясь в её беспокойное лицо, — я выпил зелье, очнулся на полу… — девушка непонимающе качала головой, растворяясь в своих мыслях. — Расскажи, Гермиона, всё как есть, — потребовал парень. — Я был человеком и… — он сглотнул, будто только сейчас до него дошёл смысл сказанного.
— Гарри, — она подошла к нему, участливо погладила по предплечью. Ей не удавалось скрыть от самой себя, что ей нравится прикасаться к его человеческому телу. — После превращения ты будто вспомнил прошлую жизнь. Ты сказал, что уже был человеком и что чувствуешь… — Гермиона вдохнула, на миг задумавшись, что в тот момент чувствовал Гарри, зная, что кто-то отнял его жизнь, — чувствуешь своего убийцу. Здесь, в Хогвартсе. — От последних слов она ощутила подкравшийся исподтишка холодный страх.
— Кто меня мог убить? И за что?
— Я не знаю, — она развела руками, — никто из присутствующих в вечер моей демонстрации необычного патронуса не узнал тебя, — Гермиона в задумчивости постучала пальчиком по подбородку. — Хотя! — её вдруг осенило. — Больше всех был ошеломлён Снейп! А он не из тех, кого так легко можно удивить чем-то необычным.
— Жаль, что я ничего не помню, — отрешённо проговорил Гарри, словно говоря сам с собой, — тогда было бы легче понять, когда я родился и с кем из Хогвартса был связан.
— Да, — согласилась Гермиона, преодолевая страх. Ей было невыносимо знать, что среди учителей и, возможно, студентов находится убийца подростка.
— Хотя, — усмехнулся патронус, — может, мне просто это почудилось? — увидев напряжённую хозяйку, он постарался подбодрить её. — И я никогда не был человеком.
— А может и был! — возразила она, жестом пресекая его шутки. — Ты телесный патронус. Человек. — Грейнджер обвела его рукой, — и когда мы начали общаться, ты назвал мне своё имя. Это немаловажно. — Её глаза заблестели, будто ей задали сложнейшую головоломку, разгадать которую способен только её пытливый ум.
— Гермиона, чем дальше в лес… — предупредил Гарри, — тем он темнее и опаснее. Тебе осталось полгода доучиться, не стоит ввязываться в неприятности.
— Я просто поинтересуюсь кое-чем, — улыбнулась она, хитро сощурившись.— Но пока тебе придётся побыть здесь, в Выручай-комнате. Скоро рассвет, и мне нужно отдохнуть.
— Конечно, Гермиона. Думаю, нам будет, что вспомнить. Особенно мне, — он посмотрел на свои руки и улыбнулся, наслаждаясь новыми ощущениями.
Он приблизился. Гермиона была уверена, что Гарри хочет поцеловать её, и готовилась к тому, чтобы ощутить его губы на кончике носа. Познать новые ощущения при поцелуе. Но этого не произошло, патронус помнил слова хозяйки о любви к Рону и не смел смущать её или того хуже оттолкнуть от себя своей дерзостью. Мягко сжав кончики её пальцев, он кивнул ей, выказывая свою благодарность и вытаскивая себя из глупого положения — выразить свои чувства.
***
Истекали последние минуты дополнительного урока. Впервые Гермиона не могла дождаться, когда же, наконец, допишет доклад и умчится к Гарри и Джинни. К счастью, мрачный профессор удалился к себе в подсобку и, как поняла гриффиндорка, не собирался посетить её до самого окончания урока.
— Ох, дорогая, — всхлип Джинни разрезал гробовую тишину кабинета, — скорее идём! Соври что-нибудь Снейпу, чтобы уйти! — запыхавшись, она подбежала к тревожно вскочившей Грейнджер, — кажется, пришло время умолять о заступничестве, причём как можно скорее! — виновато закусила указательный палец Джинни. — Прости! Я не знаю, как так вышло!
Перо зажатое в руке Гермионы задрожало, все сбивчивые удушающие мысли устремились к Гарри.
— И кого же и о каком заступничестве вы должны умолять, мисс Грейнджер? — глубокий, полный достоинства голос заставил Гермиону медленно втянуть воздух, поскорее выискивая «устроивший бы профессора ответ», в то время как Джинни взъерошилась и уставилась на Снейпа огромными, как у совы, глазами. — И не думайте мне врать, — предупреждающе-спокойно потребовал профессор, — в противном случае вам потребуется Феликс Фелицис.
***
Джинни не отрывала взгляда от Гарри. Лучшая подруга на время дополнительных занятий по защите от тёмных искусств позволила рыжеволосой девушке побыть рядом с Гарри, «чтобы ему не было скучно», как констатировала сама младшая Уизли. За беспрерывной болтовнёй до невозможности внимательной Джинни патронус только успевал кивать или качать головой, подтверждать или опровергать сплетни и слухи. Он с интересом слушал харизматичную болтушку, его удивляло и несомненно льстило, что, в отличие от хозяйки, юная ведьмочка постоянно прикасалась к нему, будто боялась, что тот исчезнет.
— Ух! — радостно взвизгнула Джинни, сжимая предплечье Гарри, — был бы ты моим патронусом, я бы точно влюбилась в тебя! — он только по-доброму рассмеялся, восхищаясь открытостью и смелостью девушки. — Рон хоть и мой брат, но я не понимаю, как можно влюбиться в это рыжее глупое чудовище?!
Гарри казалось, что своими словами о влюблённости Гермионы Джинни потушила в нём горевший доселе огонёк. Та лёгкость испарилась, оставив на лице только впечатанную безэмоциональную улыбку.
— Может, пройдёмся?
— Давай! Здесь столько стеллажей с книгами! — протянула Джинни. — Как в нашей библиотеке! Только работает она круглосуточно.
Блуждание между стеллажами уже не было таким утомительным и скучным, но чем дальше они уходили вглубь комнаты, тем больше Гарри посещало странное ощущение, что за ними кто-то наблюдает.
— Мисс Уизли, — старческий, скрипучий, охающий голос будто пригвоздил к полу.
— Мерлинова борода! Это невозможно! — воскликнула девушка, услышав декана факультета, и резко обернулась, толкая куда-то в сторону Гарри.
— Я попрошу выбирать выражения, мисс Уизли! И не стоит прятать от меня вашего… этого, — она захлопала ресницами, приоткрыв от неожиданности рот. — Мерлин и все святые! — она всплеснула руками. — Чужак в школе! — колдунья предупреждающе направила на него свою палочку.
Гарри закачал головой и выставил ладони вперёд, показывая, что безоружен. Подумав, чем эта встреча с профессором может обернуться для Гермионы, его сердце будто издало последний удар.
— Мэм, я всё объясню, — затараторила Уизли. — Это патронус Гермионы! Правда, она очень одарённая?! — Джинни сделала шаг к профессору, видя её шок. — Она станет великой волшебницей! Не каждому такое под силу! Вот это эксперимент!
— Джинни, достаточно… — сквозь зубы процедил Гарри, пытаясь ненавязчиво остановить словесную тираду девушку. — Много лишней информации.
— Прости, я…
Профессор подняла руку, не позволяя им перешёптываться.
— Прошу ко мне в кабинет, — видя покорность и волнение Гарри, женщина опустила палочку, посчитав, что безоружный молодой человек не причинит ей вреда. — Мы дождёмся директора! — строго сказала МакГонагалл, смотря на Гарри. — А вы, — она глянула из-под очков на рыжеволосую девушку, — позовите ко мне свою подругу.
— Профессор… пожалуйста, — взмолилась Джинни, — позвольте Гермионе вам всё объяснить! Пожалуйста!
— Я всё сказала! В ваших интересах поторопиться.
Как только Джинни ушла, профессор свойственным опытным учителям взглядом всматривалась в лицо Гарри. Она сделала жест, словно приподнимая подбородок парня, чтобы лучше его рассмотреть, и патронус благоразумно послушался, решив не усугублять их с хозяйкой положение.
— Ты мне кого-то напоминаешь, — она наклонила голову в одну сторону, затем в другую, сильнее сощуривая глаза, совершенно позабыв об очках, — я знаю тебя? Знаю…
Гарри приподнял подбородок, освобождаясь от невидимого касания женщины. Патронус помнил, как Гермиона сказала, что он почувствовал в школе своего убийцу. Неужели и эта пожилая колдунья связана как-то с ним? Тогда почему она не узнала его в тот раз, когда хозяйка призвала его?
