***
Когда прогремели первые взрывы, Дан среагировал мгновенно. — Жди здесь! — крикнул он Паскалю. — Найду Коула и уходим! — А почему не… — В одиночку быстрее! Дан пробежал несколько метров и на бегу переместился в другой конец траншеи. Было немного сложно ориентироваться, ещё и для перемещения в такой тесноте требовалась ювелирная точность, так что Дан избрал самую простую тактику: «прыгать» в самую дальнюю обозримую точку, почти как кометы. Он сложил руки рупором и стал звать Коула, но за грохотом взрывов и чужими криками его голос совсем пропадал. Дан переместился ещё несколько раз. На третью попытку он сбил с ног какого-то молодого офицера, поспешно извинился и исчез прежде, чем тот закончил поток ругательств. Змееносца нигде не было. Глаза начинали слезиться от дыма и летящего пепла, и Дан чувствовал, что у него вот-вот закончится эфир для манипуляций. «Может, надо вернуться в начало и идти в другую сторону?» — подумал он. Раздался крик: «Ложись!» — и Дан в последнюю секунду совершил ещё один прыжок. Точность стала подводить его: он оказался на полметра выше нужного уровня и тяжело рухнул на землю. От попытки подняться резко закололо в боку, и, зажав больное место рукой, Дан с изумлением обнаружил, что мундир был порван, а на руку стекало что-то горячее. Кто-то подхватил его и оттащил в сторону. — Допрыгался. Если существовал мировой запас раздражения, весь он в этот момент был собран в голосе говорившего. Дану даже не понадобилось поворачиваться, чтобы узнать своего спасителя. — Паска-аль, а я уже успел со- соскучиться по тебе, — Дан с трудом улыбнулся. — Жить буду, да? Скорпион расстегнул его форму и осмотрел рану. Он нахмурился. — Не пойму, чем тебя ранило, но, кажется, внутри ничего не застряло. Сейчас обработаю, не дёргайся. — Какое облегчение… Но, если что, я тебе ничего не завещаю. — И почему таким, как ты, всегда везёт? — Паскаль порылся в сумке и достал склянку с кометной пылью. — Только не беги сразу обратно. Зря потратишь пыль и эфир, нам ещё выбираться. — У меня эфира не хватит. Но отсиживаться меня не заставишь, я не боюсь рискнуть жиз- аааай, аккуратнее! Я не боюсь… жизнью рискнуть… — А я, выходит, трус? Ты не герой, Вуйцик. Просто если что-то пойдёт не так, ты сможешь сказать себе: «Я сделал всё, что мог». И тебе чертовски страшно остаться без этой отговорки. Пока Паскаль высыпал кометную пыль, Дан тихо шипел от боли. Средство подействовало — его раны тут же стали затягиваться. — Но ты всегда поступаешь хорошо, да? — Скорпион смерил его ледяным взглядом. — А лучше бы ты поступал правильно. «Эээй! Кто-нибудь! Эээй, помогите!» Дан встрепенулся, сквозь весь шум услышав вдали чей-то крик. Паскаль повернулся к нему и схватил за рукав, как только он начал подниматься. — Куда собрался? — А вдруг Коул там? — Дан и сам не до конца верил в свои слова, но, если шанс был, он обязан был попытаться. — Ты меня вообще не слушал? Без эфира ты погибнешь зря. Не спасёшь ни Змееносца, ни людей от сплита, ни даже этого несчастного. Дан выставил ладони вперёд, готовый возразить, и так и замер. Несколько раз он начинал жестикулировать или приоткрывал рот, чтобы сказать что-то, но тут же останавливался. Скорпион смотрел на него почти скучающе. Наконец в голову пришёл хоть какой-то ответ: — Значит, без меня со сплитом не справишься? Хотелось хоть чем-то уколоть Паскаля, защититься ответным выпадом. Дан знал, что Скорпион неправ, но никак не мог найти слабое место в его словах — наверное, потому что голова кружилась после ранения, и грохот мешал сосредоточиться. — Справлюсь. Только всего не предсказать, а я, в отличие от некоторых, трезво оцениваю свои возможности. Хочешь подвергнуть всех опасности — вперёд. Уверен, Змееносец тебя поблагодарит. Дан замер. Он понимал, о чём говорил Паскаль, и половина его была согласна, но другая половина рвалась прочь, довериться интуиции, продолжать поиски, пока есть силы. Взгляд Дана вонзился в глаза Паскалю, как будто он мог разглядеть там хоть что-то, что позволило бы возразить. Его встретила лишь тяжёлая, ледяная непоколебимость. Дан молча опустился на землю. Земля содрогнулась от ещё одного взрыва, и оба протектора согнулись и прикрыли головы — благо, в этот раз их не задело, и укрепления устояли. «И всё-таки тот голос я где-то уже слышал», — продолжал думать Дан, пока обстрел не прекратился.***
Коул очнулся рано утром, ещё до рассвета, разбуженный чьим-то криком. Голова раскалывалась. Любая мысль, содержащая больше трёх слов, рассыпа́лась, как карточный домик. Змееносец попробовал подняться, но перед глазами всё поплыло, и накатила такая тошнота, что от попытки пришлось отказаться. Он закрыл глаза и стал по кирпичикам осмысливать положение, по факту за раз. Он ранен. Коул сделал глубокий вдох и резко выдохнул, поморщившись от боли в груди. Место похоже на госпиталь. Он по очереди попробовал пошевелить конечностями, убедился, что чувствует все части тела. Дана и Паскаля здесь нет. Его вытащил Стефан? Осторожно оттянул бинты на груди и ощупал ключицы. Пришёл к выводу, что боль скорее указывает на сломанные рёбра, чем на метку кандидата. Дан бы успел спастись. Следовательно, и Паскаль вряд ли погиб. Вдох-выдох. Отбросить лишнее, как во время медитации. Мысли начинали собираться в более сложные, но по-прежнему слишком шаткие конструкции, и от каждого «этажа» голова гудела сильнее. Сплит может появиться в любой момент. Но Дан не знает, где Коул, и захочет найти его. Паскаль там один? В голове крутилась ещё какая-то мысль — что-то донельзя важное, но она постоянно ускользала. В погоне за ней Коул снова провалился в сон.***
Обстрел шёл рвано: почти час мог пройти без единого выстрела, и внезапно несколько орудий с другой стороны начинало палить отдельно от остальных или итальянцы начинали стрелять в ответ. Несколько раз объявляли ложные предупреждения о газовой или лобовой атаке. Казалось, в происходящем не было никакой логики, никакого порядка, и это действительно действовало на нервы. В результате Паскаль и Дан всю ночь провели без сна, и, когда уже начало светать, они до сих пор были в нише, в которой спрятались изначально. Никаких боевых действий не было уже долго, и протекторы наконец ощутили, что в этот раз покой может быть не обманчивым. Паскаль прислонился к стене из мешков с землёй. Вспомнились ночи на баррикадах. Такие же укрепления, такой же холодный ветер. Смерть так же дышит в затылок. Нет, тогда, в Париже, одно было иначе: те люди, умиравшие, сжимая в руках красные знамёна — все они верили, что меняют мир. Здесь уже никто не верит. Как и среди протекторов. «И хорошо, — подумал Паскаль. — Ложные надежды — это и есть морок». Он поднялся и дважды щёлкнул пальцами перед глазами у засыпающего напарника. Тот вздрогнул и часто заморгал. — Вставай, Вуйцик. У нас ещё много дел. Змееносца не удалось найти ни живым, ни мёртвым. Даже Паскаль начинал беспокоиться, хотя и старался этого не показывать. Положение усложняло ещё и то, что и сплит никак не появлялся: в любой момент можно было ожидать угрозы, но не было ясно, откуда, и существует ли она вообще. Дан первое время выглядел бодро и не терял надежду, но и у него понемногу начинали сдавать нервы. — Тарт, как же глупо! Он как будто испарился! — Волк засмеялся: он отчаянно и не слишком удачно старался выдать свои слова за шутку. — Вот не надо мне было тогда отлёживаться. Заслушался, как ты философствуешь — кто же знал, что ты так умеешь? — а интуиция же подсказывала, что надо проверить, кто кричал! Скорпион повернулся к нему и одарил «взглядом-осуждения-бесполезной-болтовни», одним из лучших экземпляров в его коллекции осуждающих взглядов. — В следующий раз дам тебе по лицу вместо разговоров. Я не ждал благодарности за спасение, но стоило на нём и остановиться. — Ну спасибо! — раздражённо воскликнул Дан. Его выражение лица изменилось, он тяжело вздохнул и опустил руки. — … Серьёзно, спасибо. Честно, я не в восторге от твоей компании, как и ты от моей, наверное. Но мы же разумные люди. Давай заключим перемирие и поскорее со всем разберёмся. — Допустим. Действительно, хотелось скорее покончить с этим делом: найти кандидата и Змееносца и, желательно, больше не выходить на совместные миссии. Дан прищурился, его лицо приобрело задумчивое выражение. Вдруг он весь засиял. — Говори уже, — устало сказал Паскаль. — Вроде, вечером Коул собирался поговорить с тем… Феррери? Ферано? Одним словом, с тем солдатом, ты понимаешь, о ком я. Вот его нам и нужно найти. Рядового Феррари они обнаружили спящим в блиндаже. Как только Паскаль наклонился к нему, чтобы разбудить, тот резко вскочил и оглядел их с Даном затравленным взглядом. Это почему-то вызвало взрыв смеха от других солдат в помещении. — Я, сволочи, к вам так же подкрадусь, посмотрим, кто посмеётся! Паскаль проигнорировал и смех, и комментарий разбуженного, и бесстрастно обратился к нему: — Ты Стефано Феррари? — Смотря кто спрашивает, — буркнул тот. Солдаты снова рассмеялись. Краем глаза Паскаль заметил, как один из них указал на Феррари и пожал другому руку: видимо, заключили пари. День только начался, а Паскаля уже всё выводило из себя. — Кто спрашивает, не любит, когда увиливают, — прорычал он. — Ты Феррари или нет? Солдат закивал. — Пойдёшь с нами наружу, есть разговор. — Я похож на олимпийского бегуна? — Стефано указал на свою правую ногу, и Паскаль только заметил, что она была перебинтована. — Ничего, поговорим здесь! — включился в разговор Дан. — А остальным не подслушивать, тут ничего интересного. Он опустился на одно колено перед Феррари. — С нами сюда прибыл ещё один человек. Чёрные волосы, форма как у нас, на лице перманентно выражение дзена. Ты вчера видел его? Стефано нахмурился. — Это тот Харрис или как его там? Да, говорил со мной перед обстрелом, всё расспрашивал про какую-то болезнь. Только если вы его ищете, это не ко мне. Если он ещё живой, то должен быть в госпитале. — В каком таком госпитале? — теперь Вуйцик выглядел не на шутку обеспокоенным. — К югу отсюда, скорее всего. Я там бывал разок, только хрен мне, а не освобождение. — Значит, ты можешь показать нам дорогу? — обрадовался Дан. — Дан. — Не просто так, конечно, мы в долгу не останемся! — Дан, давай отойдём на пару секунд. Они перешли в другой угол. Паскаль почувствовал, что за ними следят, и резко повернулся к мальчишке. Тот поспешно отвёл взгляд и принялся увлечённо изучать потолок. — Давай-ка, Вуйцик, я поучу тебя арифметике. Сообщение о тьме мы получили неделю назад, и вряд ли адъюты обнаружили её мгновенно. Перестали выходить на связь они спустя пять дней, хоть я и уверен, что это с кандидатом не связано. За неделю большинство кандидатов уже обращается. Это значит, что в эту самую секунду по окопам может разгуливать сплит, а ты собираешься уходить? Дан на протяжении всей его речи кивал и слегка улыбался. «Изображает, будто ожидал каждого слова, — мысленно отметил Паскаль. — Как всегда, думает не о серьёзных вопросах, а о том, как показаться умнее». — Да ты умеешь считать! — Дан предельно неправдоподобно изобразил восторг. — Ладно, ладно, извини, перемирие. Проблема в том, что мы не нашли ни слизи, ни кандидатов — а первый точно уже заразил бы хотя бы нескольких. Или все, у кого есть метки, разом от нас попрятались? Посмотрим правде в глаза: кандидат либо погиб, либо не здесь. И то, что за сутки ничего не изменилось, это только подтверждает. Скорпион нахмурился, но ничего не ответил. — Если хочешь, оставайся, — продолжил Дан. — Коул, конечно, говорил держаться вместе, и я предпочёл бы подчиняться приказам, но, если тебе здесь так нравится, я не слишком расстроюсь. — Коул сам ушёл говорить с этим Феррари. Здесь хоть кто-нибудь следует правилам? Паскаль задумался. В чём-то Вуйцик был прав: если кандидат и был ещё жив, то, скорее всего, они искали не там. К тому же нельзя было предугадать, что в случае опасности мог выкинуть этот Стефано, а Дан — и подавно. — Я пойду с вами. Но только потому что недостаточно доверяю тебе. — Ох, я польщён, что тебе всё-таки приятна моя компания! — Дан сложил руки на сердце. — Так и знал, что покорил тебя. Они вернулись к Феррари. — Так что, готов сбежать с нами навстречу приключениям? — весело спросил Дан. Стефано зашикал на него. — Кинься под пулю, если так туда хочешь, а меня не впутывай! Слово «дезертирство» хоть раз слышал? — Мы можем найти буквально любого офицера и заставить сделать то же самое, — шепнул Паскаль напарнику. — Тихо! У меня уже почти получилось! — Да ты даже… — Послушай, Стефано, с нами тебе ничего не угрожает! Как думаешь, откуда у нас такая симпатичная форма и уверенный вид? Разве мы похожи на простых солдат? Да мы устроим всё так, что твоё исчезновение не привлечёт внимания. Мы даже могли бы вытащить тебя из этого окопа насовсем… Взгляд мальчишки помутнился, он мгновение смотрел в пустоту и вдруг затряс головой. — Хорошо говоришь, я почти поверил. Ну допустим, я захочу помочь вам. Вы одного только не просчитали: там пешком полдня пути, а я свалюсь после первых двух шагов. — Следи за руками, сейчас покажу фокус, — Дан достал колбу с кометной пылью. — С ума сошёл? — Паскаль попытался отобрать пыль, но Дан в последнюю секунду ловко отвёл руку и невинно улыбнулся. — Нам нужен проводник, верно? Вуйцик стал разматывать бинты на лодыжке Стефано. — Эй, ты чего творишь? — запротестовал тот. — Мы же врачи, ты разве не слышал? А это экспериментальное средство от… да от всего, в общем-то. — Не надо на мне эксперименти- Когда Дан принялся врачевать его ногу, Феррари так завопил, что Паскалю пришлось зажать ему рот рукой. Всё внимание солдат снова переключилось на них. — Ничего интересного не происходит, занимайтесь своими делами! — Скорпион поморщился: он не особо любил манипуляции душами, но ситуация не оставляла выхода. Дан поднялся и закупорил склянку: на дне даже осталось ещё немного пыли. — Ну вот и всё! А ты боялся. Стефано ощупал вылеченную ногу, попробовал привстать. — Не знаю, что ты сейчас сделал, но, по-моему, вы грёбаные волшебники. Предположим, договорились. Как вас хоть звать-то? Дан поклонился — точнее, согнулся ещё сильнее. — Дан Вуйцик, к вашим услугам! — А ты, шрамированный? Уголок рта Скорпиона непроизвольно дёрнулся, руки сжались в кулаки. Он почувствовал некоторое удовлетворение от того, как мальчишка едва заметно отступил назад — явно обратил внимание и уже успел пожалеть о сказанном. Этого было достаточно, чтобы сдержаться от дальнейших выяснений отношений. — Фавро, — процедил он. — Паскаль. — Очень… приятно. — Стефан немного успокоился. Он о чём-то задумался и удивлённо поднял брови. — Выходит, британец, русский и француз? — Я не… — попытался было возразить Дан. — Так вы трое прям ходячая Антанта! Дан прыснул, Паскаль закрыл лицо рукой и покачал головой. И с этой компанией ему предстояло провести ещё несколько часов. — Раз я проводник, я должен быть бодрым, а мне охренеть как хочется спать. Да и вы выглядите хреново. Встретимся днём, Антанта.***
Днём в палату зашёл невысокий, седеющий мужчина с пышными усами. На входе он зачем-то снял ботинки и так, в носках, и пошёл дальше. Коулу эта деталь показалась странной и даже забавной, но сразу стало не по себе: происходило что-то необычное и, возможно, важное, а он не мог понять, что именно. Сопровождавшие вошедшего солдаты остановились в дверях и внутрь не проследовали. Сёстры милосердия обращались с этим человеком уважительно, словно он был кем-то высокопоставленным. Как ни странно, на нём не было формы или иных знаков отличия: только простая чёрная рубашка да брюки на подтяжках. — Месье Морен, вы раньше, чем мы ожидали… — сказала одна из них. — Дорогая моя, разве я могу покинуть вас надолго? Морен прошёл вдоль ряда коек, дружелюбно кивая всем, кто был в сознании. Он подошёл к одному из раненых и стал расспрашивать его о здоровье: становится ли лучше, нет ли жара, говорили ли ему, когда выпишут. Коул снова почувствовал, что в картине чего-то недоставало: дыра в форме одной-единственной мысли. Он снова сосредоточился на её поиске. Период полного превращения кандидата — около недели. Когда Дан погнался за тем человеком, Коул подумал… Нет, не Дан. Чуть позже. Стефан? Они попали под обстрел, и… Упрямая сбежавшая мысль была всё ближе, и только-только Коулу почти удалось ухватить её, его вернул в реальность щелчок пальцев прямо перед лицом. — … Этого, видно, тяжело контузило. То ли оглох, то ли память пропала. — Может, по-итальянски не понимает? — Я вас слышу и понимаю, — медленно выговорил протектор и порадовался, что речь не нарушена. Морен наклонился к нему и чуть улыбнулся. — Это хорошо. Вы из третьего пехотного полка? — Да. — Хорошо, очень хорошо, — улыбка была какой-то натянутой, но Коул списал это на попытку подбодрить. — Поправляйтесь. Морен отошёл от его койки и что-то сказал сестре милосердия, на что та кивнула, после чего он покинул палату.***
Через несколько часов протекторы снова встретились со Стефаном, и Дан переместил их на уже знакомый холм. — Свобода! Ну всё, обратно меня и силком не затащите! — он потянулся и даже зажмурился от удовольствия. Итальянец застыл на месте, тяжело дыша и судорожно оглядываясь. Дан собирался было отойти, как вдруг тот схватил его за рукав. — Как ты это сделал? — М-м? А, ты о тайном ходе? Скажем так, у меня есть знакомые среди сапёров… — Да какой нахер тайный ход?! Мы секунду назад были в окопе, а сейчас оказались здесь! — Не представляю, о чём ты говоришь… — Дан неловко улыбнулся, пытаясь скрыть тревогу. Раньше манипуляции душами его не подводили. — Ты совсем за дебила меня держишь? — Стефан вцепился в рукав мёртвой хваткой. — Да я своими глазами видел: вот окоп, и вот мы тут! — А ну спокойно! — Паскаль едва оттащил его от Волка. — Давай-ка без драк. Дан сейчас всё объяснит. Тщетно вырывающийся Стеф не мог видеть холодную насмешку во взгляде Скорпиона. А вот Дан видел. Ему стало ещё больше не по себе, а он знал только один способ скрыть это: улыбнуться ещё веселее и говорить таким тоном, будто ничего не происходит. — Ну конечно, объясню! Бедный, да ты, наверное, головой ударился! Я слышал, от контузии такое бывает: то и дело час-другой как будто выпадет из памяти. Вот и ты, видимо, забыл, как мы выбирались. Стефан прекратил вырываться. — Ладно, ладно, пусти, — сказал он Паскалю. — Руки можно было и не скручивать, знаешь ли. Затем обратился к Дану: — Хер я тебе поверю. Не хочешь рассказывать — пожалуйста, vabbè! Как-нибудь обойдусь. Но если это какая-то шпионская хрень, ты меня не впутывай, на свидание со стенкой я ещё не хочу. Стефан зашагал к спуску с холма, но через несколько метров остановился и повернулся к протекторам. — Чего встали? Вас вести или нет? Те поспешили за ним. Дан на ходу наклонился к Паскалю. — На этого Стефано не действуют манипуляции! — шепнул он. — Ещё когда убеждали его, он едва поддался, а теперь совсем перестал. Скорпион только пожал плечами. — Может, манипулятор недостаточно хорош? — Я в этом, как всегда, безупречен! Тут что-то другое: похоже, с него спадает морок. — Значит, предложим ему карьеру адъюта. — О да, он так и светится желанием воевать! Последнюю фразу Вуйцик сказал громче, чем требовалось. Стефано обернулся на них и что-то пробормотал себе под нос. Когда он снова отвернулся, Паскаль метнул в Дана недовольный взгляд и продолжил: — Желай, не желай — от войны сейчас не уйдёшь. — И пусть это будет ради благородной цели, а не ради свары высших чинов, наблюдающих из своих дворцов за человеческой мясорубкой. Аминь. Паскаль промолчал и только зашагал быстрее.***
После заката в палату снова пришли солдаты. В этот раз они выпроводили медсестру и внесли сложенные носилки. Коул притворился спящим и стал внимательно слушать. Раздались шаги: кто-то прошёл вдоль коек и вернулся обратно. — Чисто, приступаем. Протектор приоткрыл один глаз. Все трое вошедших теперь стояли у постели того раненого, с которым Морен говорил днём. Один из них достал шприц и что-то вколол лежащему, после чего накрыл его лицо простынёй и помог переложить тело на носилки. Зачем инъекция мертвецу? Часами ускользавшая мысль не просто вернулась — она ворвалась в сознание метеоритом и с каждой секундой обретала всё новые грани. Коул снова закрыл глаза и дождался, пока люди уйдут. В этот момент больше всего на свете ему хотелось ошибаться. Как только шаги в коридоре стихли, он поднялся, стараясь не делать резких движений, набросил на плечи рубашку, сложенную на стуле у койки, и прокрался в коридор. — Куда Вы по- Медсестра подошла так незаметно, что Коул даже не успел отреагировать. До чего глупо вышло: он и забыл, что она осталась за дверью. Сестра осеклась на полуслове и застыла на месте, держась за правую его руку. Взгляд у неё остекленел и замер в одной точке. — … Примите мои извинения, мэм. Протектор аккуратно высвободил запястье из её пальцев, поморщившись при виде собственных почерневших вен — вечного напоминания о давнем безрассудстве. Он мысленно отметил, что при встрече с Даном и Паскалем нужно будет держать дистанцию или найти замену пропавшей перчатке. Блокировка эфира не вредила обычным людям, лишь на короткое время выбивала их из реальности, но протекторов случайное касание могло временно лишить способности к манипуляциям: на задании — верная смерть. Что же касалось эквилибрумов… этот урок Змееносец усвоил и предпочёл бы не повторять. Коул отошёл от замершей девушки и осмотрелся в поисках хоть какой-то наводки, куда могли уйти солдаты. И вновь истина пришла в худшем из возможных обличий. Следы чёрной слизи на полу. Шагая, как по тонкому льду, чтобы не скрипеть досками, Коул прошёл по следу до лестницы, ведущей в подвал. Если его предположения были верными, в одиночку и без подготовленных манипуляций у него было мало шансов. В то же время, если его предположения действительно были верными, каждая минута была слишком дорога, чтобы ждать помощи. Опираясь на стену, он стал спускаться в темноту. На лестнице появилась ещё одна тень, щёлкнул курок. — Вам не следует здесь находиться.