Terra incognita.

— Чуя-кун, прекрати бегать, гости вот-вот придут. Голос Ямады нежный и спокойный, но твёрдый, как и её взгляд, и это заставляет мальчика остановиться, чудом удержав равновесие и не упав. Он любопытно смотрит огромными глазами на мать, что уходит в гостиную, где должны принимать гостей, и следует за ней по пятам. — Мам, почему именно этот костюм? Он давит! — недовольно ворчит ребёнок, цепляясь за подол женской фисташковой юкаты. — Потому что наши сегодняшние гости — очень важные люди, Чуя, ты тоже должен выглядеть соответствующе, — терпеливо объясняет Ямада, проверяя, всё ли стоит на местах, а затем взмахом тонкой руки отправляет двоих служанок ко входу. Младший Накахара фыркает, но скрывается за сёдзе прежде, чем мама успевает что-то сказать. Знает — она просто терпеть не может, когда сын это делает. Чуя бродит по коридору туда-сюда от входа в гостиную до лестницы на второй этаж. Он мается, что-то напевает себе под нос, водит руками по приятным на ощупь стенам. За сёдзе вскоре начинают слышаться всё больше и больше голосов, дом наполняется новыми звуками, тихой музыкой, чьим-то смехом и громкими обсуждениями. Чуя вряд ли поймёт хоть что-то из того, что говорят эти взрослые люди, ему и не надо. Выходить из своего маленького тихого укрытия не хочется, поэтому он раздражённо ослабляет узел галстука и садится на пол под лестницей. Галстук! Что за ерунда? Зачем его вообще придумали, он же неудобный! Спустя полчаса Чуя понимает — здесь сидеть не стоит. Мама всё равно его найдёт и снова будет хмуриться из-за того, что тот ведёт себя негостеприимно (слово слишком сложное, чтобы долго над ним думать). А ещё желудок начинает издавать недовольные звуки, и мальчику хочется поужинать, значит, придётся выбираться из укрытия. За стеной слишком много незнакомых людей, что снова будут с любопытством смотреть и удивляться, какие у него яркие волосы и как он похож на родителей. Волосы как волосы! Чуя при этих мыслях заправляет маленькие пряди за уши. И чего им не нравится?.. Мальчик вылезает из-под лестницы и поправляет костюм, всё-таки забыв про неудобную шёлковую повязку на шее. Если он явится в прежнем виде — мама может посмотреть тем-самым-своим-взглядом и пристанет к нему ещё на полчаса, так что лучше сделать всё самому. Зато папа наверняка улыбнётся, увидев, что Чуя сделал со своим галстуком. Накахара быстро летит к сёдзе, разбежавшись в последний раз за этот вечер. Всё равно никто не увидит… Когда мальчишка вдруг сталкивается в дверном проёме с кем-то очень высоким, то отскакивает назад и не падает лишь потому, что его вовремя хватают за руку и почти тут же отпускают. Голубые глаза с удивлением рассматривают длинного человека, что спас его от неминуемого падения. Или же он и есть причина, по которой мальчик чуть не упал? Чуя хмурится и теперь уже выглядит недовольно, пока молодой человек, стоящий напротив, не начинает говорить. — Чуя-кун, — он отдаёт лёгкий поклон, и Накахара делает то же самое, увидев на чужих губах тонкую улыбку. — Добрый вечер. Вы — важный гость, да? Человек, чьи бинты сразу же бросились в глаза и вызвали много вопросов, изгибает тонкую бровь и вдруг усмехается. — Мама говорила, что сегодня придут важные гости. Поэтому мне пришлось надеть этот тесный костюм. Неужели вы не можете носить обычную одежду? Или все важные люди носят только костюмы?.. — быстро тараторит Накахара-младший, глядя большими глазами на гостя и ожидая ответа. — Думаю, это показывает воспитание, Чуя-кун, — задумчиво отвечает его гость. — Мама тоже так говорит, — соглашается мальчик и кивает, довольствуясь его ответом. — Как вас зовут? Все гости в другой комнате, вы потерялись? — искренне интересуется Чуя и мысленно удивляется тому, насколько высок этот человек. Он выглядит гораздо моложе его отца, но ростом такой же. — Меня зовут… Осаму. Я вышел на поиски санузла. Не подскажете, куда мне идти, юный господин? — Конечно, Осаму-сан! Вам по коридору и… — Чуя запинается на секунду, вспоминая, где лево, а где право, — и направо. — Спасибо, Чуя-кун. По-моему, госпожа вас искала. Чуя очень тяжело вздыхает, будто узнает трагичную новость, а затем кивает и делает шаг за сёдзе. — Не падайте больше, юный господин, а то можете ушибиться, — Чуя оборачивается, натыкясь на карий взгляд, и широко улыбается. — Спасибо! В доме приятно пахнет вкусной едой, даже рот слюнями набирается, и Чуя спешит к матери и отцу, ему очень хочется рассказать о новом знакомом. Но он, конечно, забывает о своей идее, как только видит накрытый стол. ____ — Чуя?.. — голос Дазая хриплый спросонья, и он моргает, нахмурившись, и глядит на Накахару изучающе. Чуя стоит притихший, теперь уже опустив нож; он не двигается, глядя на дуло пистолета, направленного на него. Слишком уж часто за последние сутки перед ним возникает оружие, готовое выстрелить ему в голову. Дазай убирает пистолет, садясь на постели и потирая уставшее лицо ладонями. Чуе удаётся выдохнуть, а после окинуть взглядом гостиную. На кофейном столике бокал с недопитым виски и много бумаг, а также та самая зелёная папка. — Тебе… — голос предательски сиплый, и Накахара сглатывает, смачивая пересохшее горло и говоря уже чуть громче. — Тебе пора перестать пить на ночь. Начнёшь бредить и убьёшь меня, пока я сплю. Осаму поднимает на него взгляд, и Чуя впервые видит его настолько… Измученным. Под глазами залегли тёмные круги, скулы как будто впали. Лицо мужчины все ещё блестит от холодного пота. Накахара не уверен, что сам выглядит лучше: заспанный, с растрепанными волосами и в растянутой домашней одежде. Взгляд Дазая скользит ниже, к руке Чуи, что чуть подрагивает. — Это мне стоит этого опасаться. Что ты тут делаешь? Решил зарезать меня, пока я сплю? — ухмыляется Осаму, и Чуе почему-то даже становится легче. Будто с этой дурацкой ухмылкой из комнаты уходит тяжёлая атмосфера, что давила на глотку, перекрывая кислород. — Хорошая идея, но нет, я… — Чуя осекается, ведёт плечом и не знает, стоит ли озвучивать настоящую причину, по которой он резко вскочил с кровати и пришёл сюда посреди ночи. — Я услышал крик и пришёл. Думал, что-то случилось. Но, кажется, ты просто перепил. Отмахивается, делает вид, будто не стал свидетелем того, как Дазай только что стонал и дрожал из-за кошмарного сна. У Чуи ощущение, словно он увидел лишнее, вторгся в личное и слишком интимное, из-за этого щёки медленно начинают гореть румянцем. Благо, в комнате достаточно темно, чтобы Дазай не смог это увидеть. — Крик? — переспрашивает Осаму, а затем словно мысленно отвечает на свой же вопрос. — Понятно. Сколько времени? — Часа три ночи. — Иди спать, — он поднимается, вынимая из брюк край белой рубашки. — У тебя вечером встреча с представителями твоего клана, — сердце пропускает удар, и Чуя в удивлении поднимает брови. И он узнаёт об этом так поздно?! — А затем задание Мори. Подробности днём. — Что? — вырывается у Накахары, и он делает несколько шагов вслед за уходящим на кухню Дазаем, босиком шлепая по полу. — Почему ты говоришь об этом только сейчас?! — он снова злится, и от смущения, что чувствовалось несколько минут назад, не осталось ничего. — Думал, я должен знать о таком заранее. — Доброй ночи, Чуя. Обрывает, давая понять, что разговор окончен. И Накахаре хочется крикнуть что-нибудь оскорбительное, начать спор, отстоять свою позицию, он так закипает, что сжимает в ладони нож сильнее. Но юноша так ничего и не произносит, вдруг вспомнив то неожиданное чувство опасности, исходящее от Осаму вечером. Нет, Чуя не боится его. Лишь решает быть осторожнее. Парень резко выдыхает, а после разворачивается и уходит к себе в комнату, проклиная Дазая всеми мыслимыми и немыслимыми выражениями. ____ Накахара раздраженно вздыхает, стоя перед зеркалом в пол. Он не знает, как следует одеться; не то чтобы это сильно беспокоило, но это всё же его первая встреча с представителями своего клана. Точнее, того, что от него осталось. Чуя решает, что слишком выряжаться не стоит, но и обычная одежда не кажется удачным выбором. А ещё должно быть удобно, ведь после встречи он сразу же отправится на первое задание. Так что дебильные галстуки точно отпадают. Мысли о задании всё-таки тревожат куда больше. Накахара может лишь предположить, чего от него ожидать. Ему нужно будет узнать какую-то информацию? Убить кого-то? Чуя не уверен, что в этом есть смысл, и тихо надеется, что не последнее. В итоге парень надевает тёмные брюки и белую рубашку поверх чёрной водолазки. Достаточно официально и не вычурно. Чуя не видел Дазая после этой ночи и утром все ещё жалел, что не зарезал мужчину. Юноша избегал его весь день, но сейчас придётся выйти и вместе отправиться в офис. К тому же, Осаму обязан объяснить ему, что и как говорить. Это беспокоит до такой дрожи в пальцах, что начинает откровенно бесить. Чуя не знает, что его ждёт, не знает, как себя вести. Он и о своём клане-то не шибко осведомлён. А ещё парень совершенно не имеет понятия, что наговорит ему Дазай и можно ли будет доверять этой информации. Накахара надевает на голову шляпу, что будто придаёт уверенности, ещё раз окидывает взглядом своё отражение и выходит. "— Эта шляпа принадлежала твоему старшему брату. Думаю, тебе хотелось бы оставить её себе», — вот, что сказал Мори в их первую встречу, в его первый день в Японии спустя столько лет. И Накахара просто чувствует: он обязан её хранить. Дазай задерживает на нём взгляд, но ничего не говорит, пока они садятся в машину. Сегодня снова водитель. Чуя чувствует себя неуютно. Это привычно рядом с Осаму, но в этот раз Накахару не покидает ощущение, что что-то изменилось. Дазай казался ему мудаком с дебильными шутками, псом Портовой мафии, что не ест и не спит, только слишком много думает и кажется… Неуязвимым, да. Это слово подходило больше всего. Однако сейчас, после того, каким Чуя видел его ночью, такая характеристика пошла трещинами. Парень сам не понимает, почему ему так интересно узнать, что же произошло, из-за чего Осаму мучают кошмары, от которых он просыпается с криком и в холодном поту. «Одасаку!», — голос все ещё стоит в ушах. И это имя кажется смутно знакомым. Словно Чуя уже слышал его много лет назад. Но это не так важно, мало ли, сколько людей с этим именем? Да и всегда может просто показаться. Хотя в жизни Накахары такое — редкость. Задавать вопросы Чуя начинает только тогда, когда они приближаются к офису, чувствуя, что уже не может терпеть. И спрашивает он не о вчерашнем, как бы ни хотелось. Зачем? Дазай всё равно не ответит. — Что… мне говорить? Я практически ничего не знаю ни о Портовой Мафии, ни о своём же клане, — голос отдаёт хрипотцой после долгого молчания. — На собрании будут люди Портовой Мафии, в том числе и члены Исполнительного комитета. Я, Коё Озаки и Рьюро Хироцу, — говорит Дазай, не смотря на Чую, у которого сердце сжимается от уже знакомого имени. — Остальных тебе знать не обязательно. Из твоего клана будет шесть человек, на сегодня тебе достаточно имени сайко-комон клана, главного советчика — Артур Рембо. И вака-гасира, старшего лейтенанта — Поль Верлен. — Они французы? — с интересом вырывается у Чуи, и Осаму, наконец, переводит на него нечитаемый взгляд, под которым становится не по себе. Но тот тут же преображается в задумчивый. Он усмехается, и причину этого Накахаре не понять. — Да, но большую часть жизни прожили в Йокогаме, служа твоим родителям. Чуя кивает, понимая, что ему вдруг становится невероятно интересно узнать этих людей и поговорить с ними, если, конечно, выпадет такая возможность. — Портовая Мафия и Накахара-клан не сотрудничали ранее. Если быть точнее, организации едва не воевали за власть. Ты должен это знать, Чуя, потому что теперь у нас с твоим кланом военный союз, и сотрудничество необходимо. Твоя первая обязанность на сегодняшнем собрании — подтвердить этот союз, выгодный обоим сторонам, — твёрдо говорит Дазай, и Чуя, несмотря на то, что новая информация его удивила, лишь кивает. Внутри возникают глубокие сомнения, но сейчас он… «Ты не в том положении, Чуя». — Портовая Мафия и Накахара-клан сейчас нужны друг другу, общими усилиями мы сделали большой шаг в войне с Хаяси-кланом. Чуя кивает, вникая в новые факты, и их оказывается ничтожно мало. Ему нужно знать больше. — Хаяси-клан… Что из себя представляет? — спрашивает Накахара, не уверенный в том, что Дазай даст ему ответ. Осаму в принципе редко отвечает на его вопросы. — Они не просто борёкудан. Если твоя семья… — он замолкает буквально секунду, словно взвешивая, стоит ли говорить об этом, и потому Чуя ещё сильнее вникает в произносимое. Всё, что касается его семьи, всегда заставляет сердце биться чаще, а волнение от интереса накрывать с головой, но Чуя не спешит показывать истинные эмоции. — Клан Накахара пускай и является якудза, но всегда придерживался своего и общего закона. Традиционные, хитрые и умные, не признавать это — быть глупцом. Их действия всегда были разумны и логичны, бизнес всегда соблюдал юрисдикцию страны, даже если ими и была совершена какая-то жестокость, она никогда не выходила за рамки кодекса якудза. Чуе вдруг становится невероятно приятно слышать это, но помимо гордости он начинает ощущать самую настоящую опасность. Он всё ещё старается принять то, к чему пришёл к двадцати годам: его семья, его фамилия, отсутствие выбора с их историей. — Хаяси-клан другой. Дикие звери в криминальном мире. Кодекса для них не существует, они жестоки и кровожадны. Портовая Мафия и Йокогама за год пролили столько крови, сколько не проливали за всю историю. Дазай выглядит серьёзным, и Накахара полностью уверен — если Осаму говорит о них с таким лицом, то всё действительно ужасно. Чуя с бешено колотящимся сердцем поднимается на нужный этаж и следует за Осаму. Он не знает, куда деть руки, но старается сохранить в лице полное спокойствие. Дазай останавливается лишь перед кабинетом, в который ведут большие двери, и поворачивается к Чуе. Тени под глазами после этой ночи так и не сошли с лица мужчины. И Накахара резко осознает, что не услышать ни одной дебильной шутки за день — непривычно и тревожно. — Помни о том, что я тебе сказал. Каждое твоё слово будет весить слишком много. Веди себя разумно и держи язык за зубами, — в его голосе нет угрозы, мужчина в целом держится холодно и равнодушно, но Накахара и сам всё понимает, пускай и фыркает прежде, чем подумать: — А что, если не стану? Осаму вопросительно изгибает бровь, и Чуя старается держать голову поднятой. Он сам не знает, что на него нашло. — Последствия тебе не понравятся, — отвечает Дазай, и в эти слова Чуя верит. Его словно очередной раз дёргают за поводок. — И да… Не ведись на провокации, лисёнок. Парень скрипит зубами, но скорее по привычке, потому что всегда отзывался на это прозвище с ядом. Сейчас кричать и выражать недовольство не хочется, но он словно пытается зацепиться за соломинку, которая гарантирует отсутствие сильных изменений за прошедшие сутки. Но правда ли это? Насчёт провокаций Чуя решает не спрашивать, он и сам давно заметил, как косо порой смотрят на него люди Портовой Мафии, и только сегодня узнаёт ответ — Накахара-клан никогда ранее не имел хороших отношений с этой организацией. Дазай открывает большие двери и проходит в просторный кабинет первым, Чуе же требуется пара мгновений, чтобы перевести дух и унять волнение, собраться. Брови слабо хмурятся, взгляд становится серьёзным и уверенным, хотя внутри растёт паника. Чуя держит подбородок приподнятым, идёт прямо, за Дазаем, не смотря на собравшихся, что в миг затихли, стоило им зайти в кабинет. Он чувствует на себе каждый недоверчивый взгляд, и ему неимоверно хочется укрыться или сбежать. Но парень обходит стол, садится на первый с конца стул, ближе к Дазаю и к доске, на которой развёрнуты графики, фотографии зданий и документы. Он не знает, стоит ли отдавать поклон или здороваться с каждым, ведь здесь он ни с кем не знаком, так что Чуя делает так же, как Осаму — устраивается молча. — Приветствую, — коротко и сухо говорит Исполнитель, обводя взглядом стол, за которым по одну сторону сидят семь человек, а по другую — шесть. Накахара помнит, что людей из его клана здесь должно быть шестеро, поэтому выбирает верный край стола. Напротив пара узнаваемых им лиц — Коё Озаки и Акутагава Рюноске. Чуя не предполагал, что увидит его здесь, но от присутствия хоть мало-мальски знакомого человека становится легче. На Озаки Чуя так и не смог посмотреть, пробегая глазами по остальным, но вскользь — так, чтобы за этот взгляд нельзя было зацепиться. Рядом с Чуей сидит низкий седой мужчина в возрасте, смотрящий только на Дазая и выглядящий настороженно. Дальше от него — человек уже повыше, с длинными чёрными волосами, аккуратно собранными заколкой, одетый гораздо теплее, чем требует погода. Это сразу бросается в глаза. Лицо у него флегматичное и будто отсутствующее. Затем человек в костюме, на ком взгляд парня задерживается подольше. Он выглядит сдержанно и уверенно. Его волосы убраны в хвост, почти как у Чуи, только длинной чёлкой спадают на одну сторону. При нём есть и шляпа, фасоном похожая на ту, что сейчас на Накахаре. Мужчина глядит в ответ изучающе и напористо. От такого спирает дыхание. Многие смотрят на наследника, но именно этот взгляд чувствуется как-то иначе. Чуя с усилием заставляет себя отвернуться и посмотреть мельком на всех остальных, а затем, наконец, обращает внимание на говорящего Дазая. Кажется, он слишком увлёкся и наверняка упустил что-то важное, вот чёрт! — … Как уже было сказано, прошлой ночью люди Портовой Мафии и вашего клана были жестоко убиты в порту. Они выполняли задание, и, очевидно, не справлялись, так как количественное преимущество было на стороне Хаяси-клана. Неделю назад был взорван склад с оружием, что тоже ослабило наши силы… — Есть что ослаблять? Наши люди уже полгода работают с вами, а продвижение минимальное. Мы обеспечили вас информацией, дали наводки, а итог? Только потери, — строго говорит мужчина в шляпе, и Чуя медленно переводит на него косой взгляд, но после, нервно сцепляя пальцы в замок и стараясь выглядеть непринуждённо, следит за реакцией Дазая. Никакая. Только так можно её описать. На лице настолько заметная тень равнодушия, что любой, не знающий Дазая хоть немного, списал бы это на полнейшую непричастность к общему делу и похуизм. — Напомню вам, господин Верлен, кто нашёл и уничтожил очередную организацию, работающую с кланом Хаяси. Что было бы, не вступи вы в союз? Существовал бы ваш клан сейчас, особенно без Главы? Чуя чувствует, как нервно дернулась собственная бровь от упоминания отца и что-то неприятное и липкое скользнуло в груди. Личное. А ещё Накахара обращает внимание на фамилию мужчины, и интерес возрастает. Значит, это он — старший лейтенант клана Накахара. В чертах его лица действительно есть что-то французское, но акцента никакого, чистый японский. — Хотите сказать, что мы существуем только благодаря Портовой Мафии?! Где бы вы сами сейчас были в этой войне?! — повышает тон Верлен, и Дазай, что так и не сел в кресло, стоя перед столом со скрещенными на груди руками, выпрямляется. — Поль, сохраняй сдержанность, хватит, — негромко и меланхолично говорит высокий мужчина с длинными волосами. Чуя не знает, кто он, но смеет предположить, что это Артур Рембо. — Дазай-сан, прошу, продолжайте. Верлен недовольно цокает, всё ещё раздражённо глядя на Осаму, но говорить прекращает. — Вы правы, неизвестно, что было бы с Портовой Мафией, если бы не союз. Хироцу-сан, доложите, что смогли узнать Ящерицы, — всё так же бесцветно говорит Исполнитель. Парень переводит взгляд на мужчину с седыми волосами и моноклем. Он выглядит собранно и строго и говорит так же. Хироцу вещает о каких-то «ящерицах», и Чуя не понимает, кто это, но из всего монолога вскоре становится ясно, что его люди вели слежку. Выясняется, где находится штаб южной организации, и сегодняшняя цель Мафии — уничтожить. Накахара с мерзким чувством под рёбрами начинает осознавать, что за задание его ждёт. Далее мужчина говорит что-то о западном и северном районах, о камерах, что засняли новых людей, которых выследить пока не удалось. О том, что получилось перехватить чей-то телефонный разговор и теперь у них есть новый адрес. Судя по удовлетворенному лицу Дазая, это было важно. Чуя не ощущает себя на своём месте, как бы ни старался держать лицо. Ему непривычно, он и половины не понимает из того, о чём вещают представители клана и Мафии. Его словно засунули в самый непонятный спектакль в жанре сюрреализма — все эти разговоры больше напоминают диалоги из фильмов про криминал, что он смотрел много лет назад. Словно его и не должно тут быть. Чуя старается вникать в происходящее, внимательно слушать, выуживая из каждого предложения информацию, но понимает, что теряется. Ему невыносимо хочется бросить вопросительный взгляд на Дазая, единственного человека, которого он тут знает больше нескольких часов. Объясни мне, ответь на вопросы, мне нужно понимать. Но мало того, что Дазай не обратит внимания, ведь за последние полчаса не посмотрел на Накахару ни разу, так ещё и наследник подтвердит то, насколько беспомощен. Не бывать этому. — ...а вы, господин Хироцу, не считаете, что требуете невозможного?! — вырывает Чую из мыслей незнакомый злой рык по его сторону. Он моргает и теперь смотрит на одного из людей своего клана. Слова неизвестного мужчины подхватывает и Верлен. — Портовая Мафия требует на это задание наших людей, а сама теряет куда меньше! Состояние клана Накахара ещё не стабилизировалось после потери Главы и многих солдат. Изначально договор был таков: с вас люди — с нас информация, разве я не прав? — в его голосе слышатся стальные нотки, и то, с какой угрозой говорит Поль, заставляет Чую почувствовать лёгкие мурашки на загривке. — Портовая Мафия не должна нести потери только из-за некомпетентности ваших людей. И особенно из-за вашей неспособности без Главы взять контроль над собственными подчинёнными, — бесстрастно констатирует Хироцу, но весь его вид выражает настороженность. Воздух становится тяжелее, атмосфера в помещении накаляется, и Накахара проводит языком по сухим губам, стараясь ничего не упустить. Особенно тот момент, когда придётся защищаться. — Что вы сказали? — кажется, Поль сейчас вскочит с места, — Именно из-за ваших непредсказуемых выходок люди клана и Мафии гибнут ежедневно! Как обычно, бросаетесь, не подумав! — шипит старший лейтенант, и теперь по всему кабинету разносится встревоженный шёпот. — Напомню, что цель у нас одна — уничтожить Хаяси. После гибели кумичо это должно стоять у вас в приоритете. — А ещё не было доказано, что именно Хаяси уничтожили Глав Накахара-клана! Чуя чувствует, как сильно сердце стукнулось о грудную клетку, и это едва не заставляет его задохнуться. Он не переводит шокированный взгляд на Осаму только потому, что ощущает готовность обеих сторон достать оружие. — Призываю к порядку, господа, — повышает строгий голос Коё, и в миг становится тише. Накахара ловит её взгляд, и тот ощущается морозом на коже. Какая-то мысль крутится на подкорке сознания, и он никак не может её поймать. Чуя отводит взгляд в сторону Дазая и замечает то, чего, наверное, следовало ожидать. Осаму как будто наслаждается ситуацией. На его губах лёгкая ухмылка, и он, наконец, сидит в кресле, выглядя довольным. Всё выходит из-под контроля, а ему смешно?! — У клана Накахара все ещё есть наследник, не правда ли? — звучит монотонный, но заинтересованный голос Главного советника, и Чую едва не передергивает от того, как все взгляды, кроме одного, теперь направляются на него. Резкая смена темы. — Не просто же так вы сегодня здесь, Чуя-сан? Парень набирает воздуха в лёгкие и старается выглядеть уверенно. — Мальчишка всего месяц назад узнал, кто он такой, — хмыкает Верлен. — Да ещё и под крылом Портовой Мафии. Кто знает, чему его там учат. Неприятный удар. От этих слов подгибаются колени. — Поль, пожалуйста, — начинает Артур, но Чуя смеет его перебить, поднимаясь, наконец, с места и вставая туда, где ранее стоял Осаму. Теперь тот смотрит на него за спиной, и Накахара чувствует этот тяжёлый взгляд между лопаток. — Нет, Рембо-сан, — обращается парень, не зная, действительно ли это он. Судя по внимательному взгляду, не ошибается. — Старший лейтенант прав, — называет он по должности. — Я всего месяц, как вернулся в Японию, в детстве, к сожалению, будучи отправленным за границу. Я даже своих родителей толком не знал, — голос Чуи не дрожит, потому что он вдруг резко обретает уверенность в том, что пытается донести. Даже если это не воспримут всерьёз. — Я не должен был стать наследником, но мои родители, кумичо, погибли, как и мой брат. Наш клан ценит и уважает традиции прежде всего, верно? И это значит, что я стану Главой. Парень не знает, почему смотрит именно на Артура, но тот едва заметно кивает — значит, всё правильно. От этой молчаливой поддержки, первой за такое долгое время, становится невероятно приятно. А ещё Чуя будто ощущает исходящую со стороны спины энергию, которая напоминает: ты ходишь по тонкому льду, и если наступишь не туда —провалишься в ледяную воду. Следи за языком. — Мой наставник — Осаму Дазай, именно с ним проходят мои ежедневные тренировки. Во Франции меня не обучали такому бою, мою силу подавляли. Теперь всё иначе. Я сотрудничаю с Портовой Мафией лишь потому, что в данной ситуации это логично, — Чуе самому хочется горько рассмеяться, ведь это ни капли не сотрудничество. Это принуждение. Но он обязан дать своему клану уверенность в нём же. И в Портовой Мафии… — Я хочу отомстить за своих родителей и вернуть Клану то, что он имел до потери Кумичо. Я… призываю вас к тому союзу, который заложили мои родители. Накахара старается говорить ровно и смотреть на всех, особенно на своих людей. И его взгляд всё чаще падает на Верлена. Тот словно становится спокойнее, задумчивее, но, поднимая голову, кивает Накахаре. — Спасибо за ваши слова, Чуя-сан, присаживайтесь, — голос сзади едва не заставляет вздрогнуть, но юноша не смотрит на Исполнителя, садясь. — Что же, господин Рембо, теперь, надеюсь, все убеждены в том, что наследник действительно есть и отныне участвует в войне так же, как и мы все. Накахара понимает, что дышать больше нечем. ____ Спустя ещё двадцать минут, за которые Чуя не проронил ни слова, но внимательно выслушал всё, что обсуждали собравшиеся, все, наконец, начинают подниматься из-за стола и отдавать вынужденные поклоны. Накахара смотрит на покидающих кабинет, и ему хочется первым ринуться отсюда как можно дальше, но в глаза бросается то, как Коё подходит к Дазаю и едва слышно начинает о чем-то говорить, привлекая его внимание. Сам же Чуя вдруг чувствует лёгкое прикосновение к своему локтю, и это заставляет настороженно обернуться и взглянуть в спокойное лицо напротив. — С возвращением, Чуя-сан, — негромко говорит Поль, и его губы растягиваются в лёгкой улыбке. Накахара замечает, что мужчина мимолётно скользит взглядом за его спину, на Осаму, но возвращает его к лицу юноши. — Благодарю. — Если вам вдруг понадобится помощь, вы всегда можете обратиться к своему клану, юный господин, — говорит все ещё едва не шёпотом мужчина. От него веет настороженностью, но и полной уверенностью в своих словах. Из-за минимального расстояния между ними парень может почувствовать запах пороха и сладковатого одеколона. — Помните, кто вы и кем были ваши родители, Чуя. Наши люди всегда рядом. В словах сквозит обещание и поддержка, твёрдая и дающая надежду. Чуя чувствует, как бесконечное напряжение, наконец, немного спадает. Юноша даже находит силы ответить сдержанной, но искренней улыбкой. — Спасибо вам, Верлен-сан, — отвечает так же тихо Накахара, но его сердце вдруг начинает биться чаще от нехорошего ощущения. Он словно совершает за спиной Дазая нечто недопустимое. — Я уверен, что могу рассчитывать на поддержку людей своих родителей. — Ваших людей. Чуя непроизвольно вдыхает глубже, слыша это, а затем кивает, сжав губы в тонкую линию. Эти слова были важными, но внутри что-то неприятно кололо в сомнениях. Поль остаётся довольным разговором, это видно по его уже не такому раздражённому выражению лица, которое Накахара наблюдал всё собрание. Ему казалось, что Верлен настроен против него, но после того, как мужчина вдруг наклоняется ниже, Чуя становится увереннее в собственных людях — тот говорит ему на ухо цифры, заставляя растеряться, но тут же их запомнить. Короткий номер телефона. Он кажется спасательным кругом в ледяном океане. Накахара ещё раз прокручивает его в голове, не позволяя себе забыть ни одну из цифр, и теперь знает, что ему будет куда обратиться за помощью, в случае чего. Чуя сейчас не может доверять даже своему клану, как бы ни хотелось, потому что он практически не знает этих людей, но теперь хотя бы заложен фундамент. Когда Поль отстраняется, ещё раз взглянув ему за спину, а после коротко прощается и уходит, Чуя смотрит ему вслед, обдумывая услышанное. Вскоре в кабинете становится практически пусто и очень тихо. — Что тебе сказал старший лейтенант? Всё выглядело довольно интимно. Расслабленный голос прямо над ухом заставляет вздрогнуть и обернуться. Дазай оказывается на опасно близком расстоянии от Чуи и выглядит насмехающимся. Парень тут же хмурится, отходя и ведя плечом. — Поздравлял с возвращением в Японию, — сухо отвечает Чуя, больше ничего не говоря, и мрачно смотрит на Осаму, не зная, чего ожидать. Но ничего, включая идиотское выражение лица, в поведении Дазая не вызывает подозрений. В чем причина такой смены настроения — Чуя не знает. Да и не шибко хочет, если честно. Юноша опирается бедрами о стол и скрещивает руки на груди, желая лишь услышать следующие указания. — А ты неплохо справился, Чуу-я, — тянет довольную улыбку Дазай, пряча руки в карманы чёрного плаща. — Даже речь сказал вполне приличную, — в его голосе озорные нотки, и Накахара понимает, что тот решил поиздеваться. Потому что Чуя всё-таки сделал всё так, как тот сказал до собрания. — Мне не нужна твоя оценка, Дазай. — Да брось, подставка для шляп, я уверен, — он вдруг бросается к нему, заставляя вздрогнуть, и сносит его шляпу на стол, чтобы аккуратно потрепать пальцами за рыжие волосы. Как псину за ухо. — Ты только и ждёшь моей похвалы! Чуя рычит, отталкивая мужчину и смотря враждебно. — Не смей трогать меня, придурок! — Чуу-яя, ты такой напряжённый, хочешь, я помну тебе плечики? — смеётся Осаму и уже тянется к нему руками, пока Накахара уворачивается от прикосновения, в очередной раз толкая его подальше от себя. — Dieu, какой же ты все-таки мудак, — шипит юноша, хватая шляпу со стола и отходя от мужчины на безопасное расстояние. Мрачный Дазай и Дазай-придурок сменили друг друга слишком быстро, и Чуя бесится, но ему всё же становится легче дышать, когда возвращается привычная обстановка. Он убирает волосы в хвост и снова надевает шляпу, бросая на довольного своим поведением Дазая ненавидящий взгляд. Тот же обходит стол и идёт к выходу. — Пойдём, юный господин, — с издевкой произносит мужчина, на секунду оборачиваясь и улыбаясь. — У нас ещё много дел. ____ Приезжают они в отдалённую от центра города местность на личной машине Дазая. Это скорее похоже на не самый обеспеченный спальный район. Невысокие кирпичные здания не больше пяти-восьми этажей, магазинчики, рынок и небольшое скопление как будто сонного народа. Люди с серыми лицами идут каждый в своём направлении, дома старые и обшарпанные, а на улице поздний вечер. Хотя на улице достаточно тепло, Чуя кутается в пальто, как только выходит из машины. Знобит его скорее от волнения и ожидания неизвестного, чем от гуляющего весеннего ветра. Он ждёт, пока Дазай тоже покинет машину и скажет ему, что делать. У того в действиях спешки нет совершенно: лениво вылезает с водительского сиденья, оглядывается скучающим взглядом, закрывает дверь и блокирует автомобиль с характерным звуком. — Пойдём, прогуляемся. Чуя вскидывает брови, но ничего не говорит, следует за Исполнителем молча, напряжённо осматриваясь. Все же ожидает нападения, хотя улица кажется совершенно спокойной. Они идут вдоль тротуара медленно, иногда задевая плечами незнакомцев, но пока ничто не говорит о задании Накахары, и это начинает раздражать. Они как будто действительно просто гуляют. — У тебя нет вопросов насчёт собрания? — интересуется Дазай, идущий рядом, и рыжеволосый тяжело вздыхает, бросая на Осаму острый взгляд. — Обычно когда ты так спрашиваешь, то не отвечаешь нормально ни на один вопрос, — констатирует Чуя, пряча руки в карманы. — Смотря что спросишь, — расслабленно пожимает плечами Дазай, и это его беспечное поведение лишь заставляет напрячься ещё больше. — Насколько плохи отношения между кланом и Портовой Мафией? — делает попытку Чуя. На улице вдруг слышится тихая музыка и резкий сигнал машины, на что невозможно не обратить внимание, когда всё нутро ожидает опасности. Но больше ничего из ряда вон выходящего не происходит. — Заметил, как они готовы друг другу глотки перегрызть? Забавно, да? — усмехается Осаму, но получает в ответ лишь угрюмое выражение лица. Ничего забавного. — Отношения между нами и твоим кланом с самого появления Портовой Мафии напряжённые. Борьба за территорию и за полномочия. Всё прекратилось, лишь когда появился союз, но представители обеих организаций хорошо помнят свою историю, — поясняет Дазай и замолкает. Чуя понимает, что подробностей не узнает, поэтому кивает и переходит к следующему вопросу. — Верлен и Рембо давно занимают эти должности? — Со времён бывших Глав клана. — Главы… Они долго ими были? — Масаши Накахара стал кумичо в твоём возрасте, — Дазай даёт ответы легко, но Чуя эти слова принимает с трудом. В двадцать лет отец уже был Главой клана, ему доверяли и в нем были уверены. А он, Чуя, только недавно узнал о якудза. Под рёбрами начинает ползти крайне мерзкое чувство — всё это несправедливо. Накахара знает, что вины его отца в этом нет, однако легче не становится. — Верлен довольно импульсивен, думаю, ты это заметил, — продолжает Дазай, и парень чувствует на себе внимательный взгляд. — Вы этим похожи. Чуя едва не спотыкается, переводит взгляд на Осаму и удивляется его словам. Не столько их содержанию, ибо сам это заметил, сколько тому, что Исполнитель словно рассуждает при нём вслух. — Он выглядит опасным. — И это так, — соглашается Дазай, кивая. — Верлен — не тот, кого стоит недооценивать. Этот человек силён не только своей способностью, но и характером. Накахара жадно впитывает эту информацию, а затем все же хмурится. — С чего вдруг ты решил рассказать мне об этом? — спрашивает Чуя, потому что это действительно вызывает подозрения. — Ты будущий Глава клана, — пожимает плечами мужчина, будто это нечто элементарное. — И должен знать подчинённых. Парень слабо представляет у себя в подчинении таких людей, как Поль Верлен. В том кабинете он казался ураганом, способным смести всё на своём пути. Тяжело думать о том, что когда-нибудь Чуя сможет управлять подобным. Однако наследник именно он. — Все в клане и в Мафии имеют… способности? — Нет. Только эсперы — так называют людей со сверхспособностью. В основном, у всех они разные. В Портовой Мафии таких людей немного, но достаточно. В Накахара-клане их ещё меньше. Люди рождаются ими или же становятся на каком-то этапе жизни, — поясняет Дазай, и Чуе отчасти становится легче, ведь теперь он знает, что это относительно нормально… Быть таким. Но с другой стороны, это означает ещё большую опасность. — То есть одинаковые способности не встречаются? — Я видел такое лишь однажды, — задумчиво отвечает Дазай, странно прикрыв на миг глаза. Он не продолжает, и Чуя понимает, что об этом расспрашивать смысла нет. Если Дазай хочет что-то сказать — он говорит сразу. — А ты? — спрашивает негромко парень. Не то чтобы ему действительно интересно, но способность Дазая не раз вытаскивала его из тьмы, как бы ни хотелось это отрицать. — Какова твоя способность? Она… — Блокировала твою, да. В этом и смысл Неполноценного человека. Прикасаясь к эсперу, я могу аннулировать на время его сверхспособность. — Неполноценный человек? — переспрашивает Чуя, хмурясь. Они продолжают идти вдоль улицы не спеша, и Накахара почти забывает о возможной опасности, переводя внимание на разговор, но всё ещё старается не упускать из виду происходящее вокруг. Дазай ни капли не кажется напряженным или ожидающим атаки, но что-то подсказывает, что Осаму всегда именно так ведёт себя на заданиях. Чуя просто предполагает. — Так называется моя способность. Ты тоже можешь дать название своей, — отвечает Осаму. — «Агрессивный комок шерсти», как тебе? — ухмыляется он, и Чуя не сдерживается, ткнув его локтем в бок. — Только твоих советов не хватало, — шипит юноша, избегая ответного удара. — Думаю, у меня с фантазией куда лучше, чем у тебя! А может, «Недовольный и крошечный»? «Мал да удал»? — Ещё одна шутка про мой рост, Дазай, и я тебя убью, — рычит Накахара, недовольно глядя на Осаму, но уже не чувствует того раздражения, что возникало раньше. — Вредный ворчливый Чуя! Его больше интересует, почему он назвал свою способность именно так. Парень не стал спрашивать, вряд ли мужчина даст правдивый ответ, потому что это кажется… личным. Как и бокал виски, необжитая комната и ночные кошмары. То, что трогать нельзя, что его не касается. Но неужели вся способность Дазая состоит только в блокировке и защите? Способность Чуи может разрушать, юноша понял это ещё в одиннадцать лет. Сила огромна, неконтролируема и опасна. Подстать, скорее, Исполнителю Портовой Мафии, нежели Чуе, что хотел бы никогда её не использовать. Но Дазай не имеет способности разрушать, а значит, выполняет задания и убивает своими руками. От этого не по себе. Местность меняется от людной к менее обжитой. Здания всё реже, всё больше деревьев и кустов, обстановка всё тише. Как только Чуя замечает это, резко осознаёт: они не просто «гуляют», Дазай ведёт его в конкретное место. — Что имел в виду Верлен, говоря, что убийство кумичо — не дело рук Хаяси? Они вдруг останавливаются, и Чуя удивлённо моргает. Он смотрит на Осаму, что равнодушно оглядывает небольшое красное здание метрах в тридцати от них. Поблизости почти ничего нет, только редкие здания, выглядящие заброшенными. И ни единой души. — Мы пришли, — говорит Дазай, игнорируя вопрос, а затем серьёзно смотрит на Накахару. Это заставляет напрячься и вытащить руки из карманов. — Куда? — Твоё задание — уничтожить это здание и всех, кто в нем находится, — твёрдо говорит Осаму, и сердце юноши начинает нервно биться о грудную клетку. Чуя осматривается, несколько раз моргая, а затем делает шаг к Осаму. — Почему я должен убивать этих людей? — шипит Чуя, глядя на Исполнителя испепеляюще. — Потому что такова миссия. Люди в этом здании — одна из организаций, которая работает на Хаяси-клан. Если тебе так хочется побыть героем, подумай о том, сколько крови из-за них пролили невинные люди и сколько ещё прольют. Мы должны избавиться от них. — Это так не работает, Дазай… — тихо, но твёрдо говорит Чуя. Всё-таки начинает колебаться, как бы до этого ни готовился. — Такова реальность. Или мы их, или они нас, — пожимает плечами Дазай и вновь выглядит весьма расслабленным. Чуя же чувствует каждый свой натянутый нерв. — Можешь начинать. Что-то мне подсказывает, что они уже ждут. — Что? А ты? — Я буду недалеко, во-о-н в той машине, — улыбается Осаму, и у Чуи, кажется, сейчас отвалится челюсть. Мальчишку бросает в холодный пот. — Я буду один против них всех?! Какого черта?! — его начинает трясти от злости и страха, Накахара просто не верит. — Это твоё задание, Чуя. Не моё. Я лишь наблюдаю, — он выставляет перед ним ладони и делает шаг назад, пока Чуя не решил на него накинуться, а после достаёт пистолет и вкладывает его в подрагивающие руки; юноша тут же ощущает холодную сталь оружия. Сколько будет людей? Ему придётся идти туда с одним лишь пистолетом?.. Затем мужчина достаёт из карманов какие-то проводки и… Что это? Прослушка? — И Мори тоже. Я постоянно буду с ним на связи. — Что если... если сила выйдет из-под контроля? В динамике уже слышатся чужие голоса, и Накахара только хмурится, сжимая челюсть и не зная, что ему делать. Дазай показывает пальцами на прослушиватель и как-то иначе улыбается. Я буду недалеко. Чуя может лишь предположить, почему Осаму словно молча ответил на его вопрос. По позвоночнику бежит ток, когда он отдаляется, более ничего не сказав. Поворачиваясь к зданию, Накахара видит выходящих. — Ты самый настоящий мудак, Дазай.