Рождественская угроза: код красный

      Остаток вечера прошёл как в тумане. Эмили вернулась в пустой дом своих родителей и откупорила там бутылку вина, игнорируя звонки Коннора на мобильный. Ближе к ночи ей написала Грейс, интересуясь, как всё прошло. Через час подруга уже была у неё дома и на все лады ругала проклятого Гэвина, который перешёл все разумные границы.       — Коннор слишком хорош, понимаешь, Грейс? Он прекрасен во всём. Он идеальный. Вот поэтому к нему и прилагается этот мерзкий гадёныш в качестве недостатка, — пробормотала Эмили, уткнувшись лицом в подлокотник дивана. Грейс успокаивающе гладила её по волосам.       — Так вы что, расстались?       — Да. Наверное. Не знаю, — Эмили поморщилась и, взяв со столика бокал с вином, допила последние капли. — Я просто ушла. Не хочу больше видеть Гэвина, а раз он так его обожает, пусть катятся к чёрту оба.       Грейс взглянула на мобильный, экран которого снова загорелся от беззвучного входящего вызова.       — Кажется, он переживает. Ответишь?       — Нет. Не хочу ничего решать прямо сейчас. И слушать его не хочу, так что не смей снимать трубку.       — Ладно, — вздохнула Грейс. — Как насчёт того, чтобы поделить дни недели? Ну, там, вторник он зависает у Гэвина, в среду он с тобой и так далее.       — Ага, вот только на работе они и так всё время вместе. Почему свободное время нужно с кем-то делить? У Коннора его и так мало! Это несправедливо…       — Но лучше, чем совсем его потерять?       Эмили не хотелось об этом думать. «Потерять Коннора» звучало как «потерять всё». Да, она тяготела к отчаянным мерам и сожжённым мостам, умела уходить красиво и всё в таком духе, но Коннор так крепко врос в её сердце, что можно было только вырвать его целиком и мгновенно умереть. Никак иначе.       — Интересно, в доме ещё осталось вино? Пойду поищу. Кажется, у папы была заначка в кабинете.       Шаткой походкой Эмили направилась в соседнюю комнату.       — Ты не сможешь без него, Эми! — крикнула из другой комнаты Грейс. — Может, всё-таки подумать насчёт яда для этого Гэвина?       — Может, и стоит, — тихо ответила Харвелл, рассматривая ещё одну бутылку красного вина.

***

      Утром кто-то стучал в дверь и звал её по имени, но Эмили не смогла разлепить глаза. Да и не слишком хотела. Ближе к обеду она всё-таки проснулась с жутким похмельем, но приятно пустой головой. После освежающего прохладного душа она более-менее пришла в себя и поняла, что придётся что-то решать. Как минимум, стоило поговорить с Коннором. В конце концов, он не виноват, что его друг козёл. Наверное.       Глубоко в душе Эмили чувствовала и свою вину. Можно было помягче, погибче… И прожить как-нибудь этот чёртов месяц. Или сказать Коннору раньше, что она так больше не может. Кто знал, что предел прочности наступит именно вчера.       Мобильный с кучей неотвеченных вызовов снова засветился входящим. Поколебавшись несколько секунд, Эмили всё же приняла звонок.       — Слушаю.       — Не бросай трубку! Пожалуйста. Нам нужно поговорить.       — Ладно. Хорошо вчера отпраздновали с Гэвином?       — Я выставил его за дверь, когда ты ушла, — вздохнул Коннор. — Ричи ушёл с ним, а я остался с отцом. Утром меня снова вызвали в Департамент… Соседи под градусом поссорились из-за громкой музыки и устроили массовую драку, а потом кто-то поджёг ёлку, ну и… сгорел весь дом.       — Умеют люди веселиться.       — Да, у некоторых с Рождеством получилось ещё хуже, чем у нас… Сегодня утром я к тебе приходил. Хотел убедиться, что всё в порядке. Нашёл ключ под ковриком, смог войти, но не стал тебя будить.       — Может, стоит заявить на тебя за незаконное проникновение в моё жилище?       — Заяви, — легко согласился Коннор. — Я же его и приму, потому что тут почти никого нет. Гэвин, кстати, сегодня не пришёл. Сказал, что будет отсыпаться. Да я и сам справлюсь, пусть отдохнёт.       — Рада, что у Гэвина есть такой друг. Это всё, что ты хотел сказать? Я кладу трубку.       — Нет! Стой. Эми… Мне очень жаль, что так вышло вчера. Гэвин перегнул палку, повёл себя грубо и бестактно, все с этим согласны. У него слишком специфическое чувство юмора. Но я должен был остановить тебя. Я не хотел, чтобы ты ушла. Может, просто забудем о том, что произошло? Устроим новый праздник. Без Гэвина. Сегодня ведь ещё Рождество. Мы можем всё исправить. Можем?       Эмили зажмурилась и потёрла бровь. Голос Коннора действовал лучше любого успокоительного. Захотелось перестать язвить и перейти на тот уровень искренности, которого он заслуживал. Поэтому она согласно кивнула, хоть этого никто не видел, и ответила:       — Конечно можем.       — Мы даже не распаковали все подарки, — тихо сказал Коннор. — Ты не видела мой.       — Лучший подарок — это ты сам. Мне тебя не хватает в последнее время, — призналась Эмили.       — Я… — Коннор вздохнул. — Я исправлю это. Обещаю. Прости меня.       — И ты тоже прости.       — За что?       — Я сорвалась… — Эмили подтянула к себе подушку и нервно смяла уголок. — Наверное, вся эта предпраздничная суета выбила меня из колеи. Мне так хотелось вас порадовать, чтобы всё вышло идеально… А в итоге сама всё испортила.       — Эмили…       — Мне стыдно за свои слова. Гэвин — твой друг, и ты не должен никого выбирать.       — Я всё понимаю. Моей вины в сложившейся ситуации не меньше. Стоило раньше понять, как тебе сложно даётся общение с ним. Мне с Гэвином тоже непросто, но я привык. Думал, что и ты тоже, но ошибся… Когда мы впервые познакомились с Гэвином, то едва не убили друг друга. В прямом смысле.       — Серьёзно?       — Да. Слово за слово — и наставили друг на друга оружие прямо на допросе. Отец был вынужден вмешаться, а после промыл мозги нам обоим. Притирались долго и сложно, особенно когда нас поставили напарниками. У Ричи с ним вышло как-то проще, — Коннор немного помолчал. — Знаешь, после того как он собой закрыл меня от пули, я пересмотрел своё отношение к нему. У Гэвина скверный характер, иногда просто невыносимый, но в целом он неплохой человек. Как и я, он стремится сделать Детройт лучше, безопаснее. И к работе относится серьёзно. Быть может, даже слишком, потому что ради неё пожертвовал всем, в том числе личной жизнью. Основной претензией его бывшей как раз и были бесконечные переработки.       — О, — понимающе протянула Эмили. — Если бы я не знала, о ком идёт речь, мне бы стало жаль его.       — Не волнуйся, ему не нужна наша жалость, — по голосу было слышно, как Коннор улыбается. — Он привык, что его на дух не переносят. Его это устраивает.       — Что ж… Скрывать нет смысла, Гэвин мне не нравится. Но если он так тебе дорог, я больше и слова плохого о нём не скажу. Буду терпеть его столько, сколько нужно. Главное, чтобы ты был рядом. Я не могу без тебя, Коннор. Я люблю тебя.       — Я тоже люблю тебя. Очень. И тебе больше не придётся никого терпеть. Дело не только в Гэвине. Можно сказать, вообще не в нём.       — А в ком?       — Эми… — Коннор напряжённо помолчал, будто решаясь, но в итоге только тяжело вздохнул. — Не хочу говорить об этом по телефону, но мне нужно рассказать тебе кое-что. Давай встретимся?       — Приезжай, — мгновенно согласилась Эмили.       — Как только закончу с делами, сразу к тебе, — в его голосе явно звучало облегчение. — Целую.       — И я тебя.       Звонок прервался. Эмили умиротворённо улыбнулась, сжимая в руках мобильный, и отбросила подушку в сторону. Они обязательно что-нибудь придумают. Со всем справятся. Вместе. Никакой Гэвин и вообще ничто на свете не сможет их разлучить.       Стук в дверь заставил Эмили вздрогнуть. Коннор приехал раньше? Ну, он умеет делать сюрпризы, но настолько быстро?.. Вряд ли.       Когда она открыла дверь, то просто не поверила глазам. Перед ней стоял Гэвин Рид собственной персоной.       — Нет. Только не ты.       Эмили на одних инстинктах захлопнула дверь прямо у него перед носом.       — Харвелл… Открой. Грёбаную. Дверь. Поверь, ты хочешь знать, что я скажу.       Не было смысла спрашивать, как он нашёл её домашний адрес. Ох уж эти копы… Собравшись с духом, она снова потянула за ручку и с вызовом посмотрела на Гэвина.       — Давай, удиви меня. Что тебе нужно?       — Наверное, нужно начать с извинений.       — Опять? Мне и прошлого раза хватило.       — Перестань, — шикнул на неё Рид. — Будешь выделываться, я передумаю, не сбивай настрой! Я серьёзно собираюсь извиняться. Знаешь, я, вообще-то, не делал этого со времён старшей школы! Но тогда меня заставили, угрожали отчислением.       — И что ты такого натворил?       — Отрезал девчонке косички. Ножницами. У неё было такое лицо, что это того стоило, — расплылся в улыбке Гэвин.       — Ну ты и придурок, — беззлобно фыркнула Харвелл.       — Она мне нравилась. Я понятия не имел, как обратить на себя внимание. Ой, это же школа, там все ведут себя как идиоты.       — Ты ничуть не изменился с тех пор.       — Подъёб засчитан. Может, пригласишь меня войти?       Эмили склонила голову набок и отошла в сторону, жестом приглашая его. Разговор с Коннором немного остудил злость на Гэвина, да и проснувшееся любопытство по поводу причины его визита утолить хотелось.       — Я это… не ел ещё ничего, у тебя что-нибудь есть? — спросил он, оглядываясь по сторонам.       — Поражаюсь твоей наглости. С какой стати я должна тебя кормить?       — Я принёс хорошие новости.       — Ты и хорошие новости? Разве это сочетается?       — Вот и узнаешь, — широко ухмыльнулся Гэвин.       — Хм. И чем, интересно, ты занимался всё утро, раз не нашёл времени поесть? — Эмили отправилась на кухню, чтобы оценить содержимое холодильника. К празднику по понятным причинам никто не готовился, но сэндвич из оставшихся продуктов соорудить точно получится.       — Мы с Ричи играли, — Гэвин зевнул во весь рот, усаживаясь на высокий стул около кухонной столешницы. — Роллы заказали и съели ещё вчера, а у меня дома хоть шаром покати. Я же рассчитывал ужинать у вас, зачем деньги зря тратить и закупаться жратвой. Знаешь, а ведь твой Коннор выгнал меня следом за тобой. Едва не за шкирку вышвырнул, как нагадившего мимо лотка котёнка. Так что у нас с тобой ничья. Походу, мы его одинаково бесим.       Гэвин рассмеялся. Харвелл протянула ему наскоро слепленный сэндвич с ветчиной и сыром. Рид с жадностью заглотил его, не оставив ни крошки.       — Ну и? — поторопила Эмили. — Может, тебе ещё алкоголя плеснуть для храбрости? Чего ты хочешь?       — Мы поспорили, — выпалил Гэвин. — С Ричардом. Я торчал вместе с вами всё это время специально.       — То есть… — нахмурилась Эмили. — Ты хочешь сказать…       — Сейчас объясню. Короче, Ричард проверяет каждую девушку брата на прочность, типа оценить силу вашей любви, насколько вы сможете противостоять трудностям, да ещё и в стрессовых ситуациях характер раскрывается полностью, бла-бла-бла. По мне, полная чушь, но Ричи, как брату, виднее, как своего близнеца и его пассию тестировать. Раньше он что-то сочинял сам, а я в такое влип впервые, чисто поржать. Ну и деньги под праздник лишними не будут, дельце-то плёвое. Как сказал Ричи, я одним своим видом могу выбесить весь Департамент, поэтому условием было просто находиться с вами рядом 24/7. Даже нашего босса, капитана Фаулера, довести до нервного тика и бешеных воплей дело пяти минут, так что против моего таланта у тебя не было шансов.       Эмили открывала и закрывала рот, не зная, что сказать на это шокирующее заявление. И это хорошие новости? Интересно, какие тогда он считает плохими. Взгляд блуждал по комнате и вдруг наткнулся на пакет с мукой. Недолго думая, она взяла его, потянулась и вытряхнула прямо на макушку Гэвину.       — Эй! — возмутился он. — Коннор не простит тебе издевательства над лучшим другом!       — Неужели? Я только что по телефону обещала Коннору терпеть тебя, но раз выяснилось, что ты не от рождения дебил, а вполне сознательно ведёшь себя как моральный урод, думаю, он не будет против. Ты вчера испачкал мне платье, между прочим!       — Ты говорила с Коннором? — выцепил самое важное для себя Рид, стряхивая муку на пол. Кажется, он ни капли не обиделся, а наоборот, от души наслаждался своей шалостью, стойко принимая любые последствия. Неужели жизнь детектива настолько скучная? Пожалуй, Хэнк Андерсон прав: кто-то ещё попросту не вышел из подросткового возраста. И вряд ли уже когда-то выйдет.       — Да, — кивнула Эмили. — И мы помирились.       — Ну во-от, — разочарованно протянул он, — ещё скажи, что я зря припёрся и он уже всё рассказал.       — Он что, в курсе? — вскинула брови Эмили.       — Нет! — отрицательно помотал головой Рид. — Конечно нет. Вернее, не был. Ричи рассказал ему обо всём пару часов назад, как я сейчас рассказываю тебе.       — То есть Ричард и ногу не ломал на самом деле? У меня просто голова идёт кругом…       — Не, ногу он реально сломал. Тут совпадение сработало нам на руку: частичная правда всегда добавляет убедительности в любую легенду. А вот насчёт сотрясения Ричи приврал и каким-то образом уговорил врача сказать то же самое родственникам. Небось тем же способом, как и меня уболтал — деньгами.       — Пф-ф. Вот почему вы спелись — оба засранцы! Так в чём была суть спора?       — Ричард сказал, что после недели со мной бок о бок ты точно уйдёшь. Я ставил на то, что и трёх дней не продержишься. Но ты выдержала две недели, а значит, мы оба проебались с прогнозом. Раз так — приз по праву твой. Пять сотен баксов. Неплохая моральная компенсация, а? — Гэвин ухмыльнулся, доставая из внутреннего кармана деньги.       — Засунь их себе в задницу, — поморщилась Харвелл. — По одной купюре засунь, понял?       — Не возьмёшь?       — Не возьму.       — Значит, с Ричи тридцатка. Я верил в тебя, детка, — Рид весело подмигнул ей, убирая доллары обратно.       — Чёртов клоун, — покачала головой Эмили, скрещивая руки на груди. — Тебе вообще плевать на чьи-то чувства?       — Почти, — ехидно ответил Гэвин. — Как видишь, я здесь и рассказываю тебе всю правду.       — Ни за что не поверю, что у тебя проснулась совесть.       — И ты права. Ричи заставил меня прийти.       — Сколько? Сколько за то, что ты расскажешь?       — Сотня.       — Ненавижу тебя.       — А как Коннор теперь ненавидит, — Гэвин довольно оскалился. — Зато братца своего ещё больше. Ричи думал, ему будет проще, чем мне с тобой. Ха! Теперь он с фингалом ходит. Я ещё легко отделался.       — Заслужил, — отрезала Харвелл. — Оба заслужили. Уходи, пока я не взяла сковородку и не отделала тебя как следует.       — И ты не дашь мне даже привести себя в порядок? — жалобно протянул Рид.       — Отряхнёшься на улице. Вот, держи влажные салфетки. А теперь вали из моего дома.       — Какая ты жестокая.       — Кто бы говорил! Подлый ты говнюк… Между прочим, мне ещё муку с пола убирать теперь.       Эмили пихнула Гэвина в плечо, и тот покорно поплёлся в коридор, но остановился в дверях.       — Не кипятись, Харвелл. Во всём этом есть и плюсы. Например, теперь точно известно, что Коннор без тебя жить не может — видела бы ты его грустные глазки! Даже Ричи проняло, поэтому он решил всё рассказать, чтобы вы помирились. Они так орали друг на друга, я таким злым Коннора ещё ни разу не видел… Теперь получается, что всё семейство дало добро на ваши отношения, старине Хэнку ты тоже понравилась. Так что жди колечко в бокале шампанского. Банальщина, но если уж Коннор что-то вбил себе в голову, то так и сделает. Типа романтика. Предупреждаю заранее, чтобы ты не проглотила кольцо и не задохнулась, а то случаи бывали. Глазеть на твой труп, пусть даже и красивый, нет никакого желания.       — Подожди-подожди, то есть… Коннор собирается сделать мне предложение? Ты не шутишь?       — Нашутился уже за две недели. Бывай, — Гэвин махнул ей на прощание рукой и, отряхивая с себя муку, направился к машине, припаркованной неподалёку. На полпути он остановился, развернулся на месте и широко ухмыльнулся.       — Кстати, Харвелл, спасибо за телевизор! Кажется, за всю мою жизнь это самый приятный способ, каким от меня пытались избавиться. Давно я не катался по Детройту не потому, что где-то кого-то замочили, а просто так: проникался атмосферой праздника. Последняя точка квеста возле главной ёлки города прям зачётная идея.       — Я рада, что тебе понравилось, — устало улыбнулась Эмили. — Правда. Если бы ты не пришёл вот с этим признанием, я бы даже извинилась за резкость.       — Забей, — отмахнулся Гэвин. — Но если вдруг захочешь разыграть Ричи в ответ, я в деле. Ему будет полезно, для разнообразия. Чтоб не считал себя самым хитрожопым сучонком в Детройте.       — Я подумаю, — усмехнулась Харвелл.