Хоуп

Виктор не знал, с чего это началось. Он и подумать не мог, что наступит день, когда чьё-то присутствие не будет тяготить и напрягать, когда от ожидания встречи бабочки в животе будут устраивать танцы. Вся жизнь проходила с мыслью: что-то столь человеческое ему чуждо, оно далеко и непостижимо, недоступно. Одиночество всегда было вечным спутником и необременяющим товарищем, поэтому Виктор к нему привык, научился жить с ним и воспринимать как должное. Юноше было хорошо одному. Академия славилась терпимостью ко многим студентам, однако, как оказалось, только на словах. Вечные оскорбления и угрозы приелись, поэтому со временем парень оставил попытки доказать окружающим, что он не только калека из Нижнего города и помойная крыса, но и ничем не уступает жителям Пилтовера. Всё изменилось с появлением Джейса Талиса. Молодой учёный, инноватор с прекрасными ораторскими способностями и без труда приковывающий к себе всё внимание публики в одночасье оказался под всеобщим взором. Та речь на суде затронула какую-то струнку в душе Виктора, поразив и вдохновив его. Искренность и даже детская наивность Джейса притягивали не хуже магнита, придавая парню какой-то необъяснимый шарм. С ним было спокойно и комфортно, его общество никогда не вызывало желания закопаться в куче бумаг, убежать или спрятаться, как было всегда. С ним хотелось говорить: о науке, о жизни, философствовать и просто шутить, - неважно. Важно лишь то, что Талис ворвался в жизнь Виктора неожиданно и внезапно, круша и снося почти все его внутренние барьеры и открывая незнакомые до этого чувства и мысли. Виктор не был тактильным человеком и всю жизнь старался избегать любых прикосновений, в отличие от Джейса, который при каждом приступе радости спешил обнять, погладить по голове или просто положить тяжёлую горячую руку на тощее острое плечо. Что было странно, так это нежелание зауновца уходить от подобного телесного контакта. Каждое прикосновение Талиса отражалось в виде крупных обжигающих мурашек вдоль позвоночника. Эти прикосновения Виктор невольно сравнивал с энергией кристалла: кусается, но после приятно тянет, опасна, но от того не менее интересна и прекрасна. Джейс и сам ассоциировался с электрическим током. Он проникал повсюду, распаляя всё окружение. Талис был хорош собой, однако иногда возникало впечатление, что он сам об этом не знает. После его назначения в качестве восьмого советника, в жизни Виктора началась очередная бесконечная чёрная полоса: болезнь всё быстрее съедала учёного, а Джейс стал появляться в лаборатории всё реже и реже. Зауновца заживо поглощали мысли, что его променяли, бросили, поиграли и выкинули. Он прекрасно понимал столь детские и эгоистичные умозаключения, но обида никуда не девалась. Безумно хотелось отмотать время на пару лет назад, когда они работали над хэкстеком с желанием исполнить данную ими же клятву: улучшать жизнь и помогать абсолютно всем людям, начиная с аристократов и богачей и заканчивая простыми работягами из Нижнего города. Сейчас Джейса поглотили политика и светские приемы, поэтому естественно, что у него не оставалось времени на Виктора и исследования. Они всё больше отдалялись, а зауновец не знал, как это предотвратить и стоит ли вообще стараться что-то изменить. Может окружающие всё же были правы: ему не место здесь, никому нет дела до калеки с помойки, на свалке он родился и там же помрёт, никем не оплакиваемый. Но если бы Виктору предложили предотвратить то, что случилось две недели назад, он бы задумался. *** Время было далеко заполночь, а Виктор всё также корпел над ядром, что никак не поддавалось. С каждым днём учёному становилось всё хуже, надежда на выздоровление угасала всё быстрее, поэтому в этом магическом артефакте он видел, возможно, единственное спасение. Входная дверь внезапно открылась, заставляя отвлечься от работы. Виктор удивлённо вскинул брови, узнав в ночном визитере Джейса, с которым они последний раз виделись несколько дней назад. Советник стоял на пороге, не решаясь войти и потупив взгляд. Зауновец поднялся со своего места, опираясь на костыль, и медленно подошёл к мужчине, стараясь не кривиться от ноющей боли. Остановившись на расстоянии вытянутой руки, Виктор смог услышать запах терпкого алкоголя и заглянуть в чёрные из-за расширившихся зрачков глаза Талиса, который в следущую секунду сократил дистанцию и мягко сжал худое тело в жарких сильных объятьях. Костыль с громким звяком встретился с полом. Виктор задохнулся от того калейдоскопа запахов и чувств, что овладели им. Джейс пах спиртом, он совершенно точно был пьян, и своим неизменным дорогим парфюмом, среди которого угадывался его собственный пряный запах. Талис был почти на голову выше щуплого Виктора, который сейчас стоял, уткнувшись в чужую шею, стараясь привести мысли в порядок. Сердце билось раненой птицей в груди, в ушах стоял шум от прилившей к лицу крови, а воздуха вдруг стало не хватать, поэтому учёный потерялся в ощущениях. Необычное поведение пугало, но вместе с тем такое желанное объятье не хотелось прерывать, хотелось остаться в таком положении навечно, застыть во времени и забыть все последние дни. Джейс сжимал крепко, уже заранее лишая возможности вырваться, но мягко, словно боялся причинить ненужную боль. Он шумно дышал в красное от смущения ухо и что-то шептал, как в бреду. - Прости… - различил Виктор среди тяжёлого дыхания Талиса. Учёный оторвался от горячей шеи и посмотрел на советника, янтарные глаза удивлённо распахнулись: по щекам Джейса текли слезы. Странный ком поднялся в горле и зауновец с трудом подавил желание его сглотнуть. Он высвободил одну руку, что была зажата между ним и Талисом, и прикоснулся к лихорадочно горящей смуглой щеке, чуть шершавой из-за аккуратной щетины. Мужчина, словно побитый пёс, потянулся за долгожданной лаской. Он продолжил удерживать Виктора, чтобы тому не пришлось опираться на больную ногу левой рукой, правой - он перехватил тонкую холодную ладонь, слегка отстраняя и почти невесомо целуя в центр. Виктор задержал дыхание, не веря своим глазам. Место, которого коснулся Джейс своими пухлыми обветренными губами, послало электрический разряд по всему телу, от чего учёный невольно вздрогнул. Ещё один поцелуй сладко ужалил ладонь, и снова появилось это чувство. - Прости… - повторил Талис, не отрывая взгляда своих зелёных глаз от абсолютно потерявшегося Виктора. - За что? - смог на выдохе спросить учёный, ничуть не удивляясь собственному едва различимому шепоту. Джейс замотал головой, освобождая чужую ладонь из своей, большой и жаркой, и уткнулся Виктору в шею, опять забормотав: - За всё… за то, что оставил, за то, что долго не появлялся, за то, что позволял себе делать вид, будто не замечаю, как тебе плохо, за то, что не был рядом, когда тебе было нужно, за то, что не берег тебя, как ты того заслуживаешь… прости, Виктор, - всхлип, - Прости… Следуя непонятному порыву, учёный зарылся свободной рукой в тёмные густые волосы, перебирая их между пальцами. Мужчина кожей почувствовал, как улыбнулся Джейс и поддался ласкающей затылок руке. Виктор гладил его по волосам, сам не понимая, зачем. Чтобы утешить? Подбодрить? Талис внезапно чуть отстранился, внимательно глядя на Виктора, прерывисто вдохнул и прошелестел: - И за это прости, - он поддался вперёд, нежно целуя тонкие обескровленные губы Виктора, который от неожиданности задержал дыхание, округляя глаза. Джейс не торопился, лишь изредка проезжая языком по чужой нижней губе. Зауновец вцепился в широкие плечи, в надежде не свалиться на пол, потому что ноги предательски подкашивались и дрожали, как у новорождённого оленёнка. Виктор не понял, в какой момент оказался усажен на собственный стол, где светилось магическое ядро. Воздух кончился, и учёный с ужасом подумал, что всерьёз может задохнуться, он вывернулся из сладкого плена пухлых губ со вкусом вина, восстанавливая сбившиеся дыхание. Джейс прислонился ко лбу Виктора своим, шумно дыша через нос и внимательно глядя на не знающего куда себя деть зауновца. - Нет? - мягко спросил советник, посылая виноватый взгляд блестящих в полумраке глаз. Виктор не сразу понял, о чем его спрашивает Талис, но когда почувствовал ненавязчивое мягкое поглаживание бедра, сразу всё осознал и залился краской. Он до сегодняшнего дня даже не целовался ни разу! Калеку из Нижнего города никто не рассматривал с этой точки зрения. События развивались чересчур стремительно, но противный голосок в голове пропищал, что другой такой возможности может и не быть. Эта мысль прострелила сознание и прочно осела в нём. Джейс пьян и, судя по всему, нешуточно пьян, есть большая вероятность, что наутро он ничего не вспомнит или вспомнит, и тогда они всё обсудят, придут к компромиссу, разрешат ситуацию. В любом случае у Виктора останутся воспоминания об этой близости, которые он будет беречь до конца своей, вероятно, недолгой жизни. Приятный голубой свет и тихое жужжание ядра успокаивали и придавали особую интимную атмосферу единения. Виктор поджал губы, закрыл глаза, глубоко вздохнул и принял решение нырять в омут с головой. Он сам нашёл губы Джейса своими. Талис улыбнулся в поцелуй и осторожно прикусил чужую губу. Учёный охнул от удивления, чем нагло воспользовался советник, проскальзывая языком внутрь и исследуя новую территорию. Виктор ногтями впился в мускулистые плечи, позорно застонав в поцелуй, и не обратил внимания, как затрещала под его напором дорогая рубашка Талиса. Джейс выпустил из сладкого плена теперь уже слегка припухшие губы Виктора, который судорожно дышал, пытаясь унять головокружение и обуздать охвативший его фейерверк чувств, сыто облизнулся и наклонился к его уху, оставляя нежный поцелуй-укус за ним. Зауновец испуганно пискнул, дернувшись. Талис обхватил тонкую шею свободной рукой, не позволяя Виктору уклоняться от его губ, которыми он собирал раскиданные по шее родинки, другой рукой он медленно расстегивал чужую жилетку, изредка пробегаясь ловкими пальцами по торчащим рёбрам. Джейс был невероятно нежен и терпелив, он гладил, ласкал, шептал какие-то успокаивающие глупости и сладости. Виктор впервые в своей жизни почувствовал себя по-настоящему живым, нужным и любимым. С ним обращались как с драгоценностью, чем-то невообразимо хрупким и прекрасным. Он и сам в тот момент в это поверил. Талис не торопился и не торопил зауновца. Джейс оказался очень внимательным и чувственным, не поскупился ни на подготовку, ни на поцелуи, ни на ласки. Казалось, что о собственном удовольствии он не думал, стремясь окружить заботой и нежностью Виктора. Подарить ему самые сладкие воспоминания. После произошедшего Джейс привёл в порядок себя и Виктора и отнёс последнего в его личную комнату, пожелав спокойной ночи. Тогда зауновец проспал весь день и вылез из тёплой постели только под вечер следующего дня, чувствуя себя на редкость неплохо. Он проснулся выспавшимся и отдохнувшим, даже нога болела меньше. Спустившись в лабораторию, учёный обнаружил там Джейса, что-то пишущего на доске. Воспоминания накатили чудовищной волной, вынуждая опустить вмиг покрасневшее лицо и быстро пройти к своему столу. Однако, к сожалению, незамеченным он не остался и был вынужден поздороваться с Талисом. - Рад, что ты наконец отдохнул как следует, - добродушно бросил он, снова возвращаясь к формулам и вычислениям на доске. Из скупого разговора Виктор понял, что Джейс ничего не помнил об их совместном ночном времяпровождении. Почему-то что-то противно заскребло под ложечкой и отдалось тянущей болью в груди. Конечно, зауновец не исключал подобного исхода, но всё же надеялся, что Джейс не забудет о случившимся и впредь не будет отдаляться. Однако у судьбы (в которую Виктор никогда не верил) явно были другие планы. *** Сидя в лаборатории, что уже давно стала родней собственной комнаты в Академии, Виктор пытался сосредоточиться на рунах, коими был исписан практически весь дневник. Но мозг отказывался концентрироваться и генерировать возможные, ещё не опробованные варианты стабилизации ядра. - Виктор, - позвала Скай, переключая его внимание, - Я не видела, чтобы вы сегодня ели, поэтому принесла вам это, - она поставила на стол поднос с чашкой чая и куском какого-то пирога. Скай была невероятно мила и внимательна, но она не была Джейсом, который в очередной раз пропадал на приёме. От сладкого запаха теста и заварного крема подкатила тошнота. Это правда, что Виктор второй день ничего не ел, но не потому что не хотел, а просто потому что его выворачивало наизнанку от одного вида любой еды. Он закрыл рот ладонью и задержал дыхание. - Благодарю, мисс Янг. Я обязательно попробую, - с усилием выдавил зауновец и надеялся, что не прозвучал слишком резко. - Не задерживайтесь допоздна, пожалуйста, - тихо попросила Скай и пошла к выходу, - До свидания, Виктор, - когда за ней закрылась дверь мужчина влетел в ванную, где его тотчас вывернуло. Что странно, так это отсутствие кровавого кашля и режущей боли во всём теле при каждом движении, на которые он мог пожаловаться ещё две-три недели назад. Однако вместо них появились тошнота и слабость. Сейчас Виктор уже и не знал, что лучше. Взглянув на наручные часы он с радостью обнаружил: "20:17", - а значит врач, у которого он наблюдается, ещё работает. *** Дорога не заняла много времени, девушка в вестибюле его узнала и сообщила, что он успел как раз вовремя, так как доктор Блэк только через десять минут покидает свой пост. Поднявшись на нужный шестой этаж и дойдя до знакомого кабинета, он несмело постучался. По ту сторону сначала послышался звон чего-то, что звонко встретилось с каменной плиткой, а за ним последовал поток откровенной брани. - Кого там нелёгкая принесла в такой час?! Уроды! Моя смена почти кончилась, - дверь открыла грязно ругающаяся женщина, однако стоило ей узнать знакомое лицо, как гнев вмиг её отпустил. - Здравствуй, Вик. Чем обязана? - она отступила, пропуская мужчину в кабинет. В нос сразу ударил едкий запах медицинского спирта и стерильности. Виктор никогда не любил больницы, да и врачей тоже. Тем не менее имя Эстеллы Блэк было на слуху у многих: она славилась преимущественно тем, что свято верила в врачебную тайну, никогда и ни при каких обстоятельствах не позволяя себе распространяться о своих пациентах. Всё, что происходило в её кабинете, здесь же и оставалось, поэтому Виктор в своё время и обратился к ней. Эстелла же с радостью занялась подобным пациентом, ведь всевозможные скучные болячки зажравшихся буржуев у нее уже в печенках сидели. Виктор оказался словно глоток свежего воздуха: как врачу и как учёному ей было интересно работать с этим парнем, а сейчас уже мужчиной. Его случай был довольно необычен в Пилтовере, где отравление химикатами просто невозможно допустить, поэтому она не смогла отказать себе в удовольствии исследовать и лечить этого человека. Зауновец со временем почему-то начал пробуждать в женщине искреннее желание помочь. Мужчина сел на кушетку и вытянул ноги. Эстелла накинула на себя халат, собрала чёрные, как смоль волосы, в высокий конский хвост, разложила всё необходимое на столе и села рядом с пациентом. - Раз ты ко мне пришёл, значит случилось что-то серьёзное, - невесело усмехнулась она. - Тебя же силком сюда не затащишь, а тут сам пожаловал. На что жалуемся? - она достала небольшой блокнотик, где изредка что-то чиркала во время рассказа Виктора. Здесь он мог быть честным, зная, что никто не осудит и не высмеет, а даже поможет, поэтому не умолчал ни о чем, что касалось здоровья. Рассказал о прекращении кашля и припадков, о боли, что уже почти не беспокоила, о ноге, о которой он иногда умудрялся забыть, но также поведал и о новых проблемах. Блэк его внимательно слушала. А после рассказа выдала: - То есть, ты, со спокойным лицом мне говоришь, что второй день ничего не жрёшь?! Треснула бы тебя, если б была уверена, что ты не рассыпешься от этого, - вот чем точно не могла похвастаться Эстелла, так это тактом. - Ладно, черт с тобой. Давай осмотрю. Завершив все процедуры, она скрылась за ширмой. Пациент же остался сидеть, погружённый в свои мысли. И многие из них снова и снова возвращались к Джейсу. Если Виктор и впрямь умирает, может стоит рассказать Талису? Будет ли он грустить, или сожалеть о чём-то? - Блядство… - раздался шокированный голос Эстеллы, разрывающий повисшую в кабинете тягучую тишину. Виктор сразу подобрался и не на шутку напрягся. Ещё никогда при нём она не опускалась до подобных "эпитетов". Она вышла из-за ширмы, неверяще таращась на бумаги в её руках. Она посмотрела на экран прибора, тихо пикающего за спиной Виктора, и снова повторила: - Блядство, - взлохматив волосы на затылке, она выдохнула сквозь зубы. - Хорошо, что ты сидишь: не вставай. - Что-то серьёзное? - с опаской спросил Вик, пытаясь понять эмоции на светлом лице. - Как тебе сказать, - протянула она, явно подбирая слова. А Виктор просто надеялся, что по прогнозам он не отправится на тот свет в ближайшую пару дней. - Говоришь уже два дня выворачивает наизнанку от любой еды? - Виктор кивнул. - Стало сложнее долго концентрироваться на одном деле? - снова подтверждающий кивок. - Появилась усталость? - ещё один. Она спрашивала не отрывая взгляда от бумаг и боковым зрением улавливала движение лохматой головы. - У меня возникает вопрос: ты случаем две-три недели назад не спал с магом? Виктор подавился воздухом и закашлялся, отчаянно краснея. - Нет, все-таки две недели, - задумчиво протянула Эстелла. - С-с чего ты взяла? - Вик заикнулся, но не придал этому значения. Голос неконтролируемо дрогнул. Мужчина сгорал от стыда и злился на Эстеллу за её спокойствие и умение лезть в чужую личную жизнь, словно это было естесственно. - Я права, я знаю, - её глаза хищно блеснули. - Он точно не маг! - возразил зауновец. А потом закрыл рот, когда понял, что поддался на откровенную провокацию. - Серьёзно? - искренне удивилась она. - Ты уверен? - На сто процентов. - Хм, - она вдруг посерьезнела, и спросила, - ты всё ещё работаешь с той волшебной приблудой? - Виктор непонимающе уставился на врача. - Ну, этот ваш хэкстек или как там. - Я и не прекращал экспериментов. Так что со мной? - он постарался настроить на деловой лад женщину, но его попытку нагло проигнорировали. - Хочу тебя поинтриговать, - хитро улыбнулась она. - Скажу, что сейчас в твоём организме образовался гость, - мужчина обреченно застонал и спрятал лицо в ладонях. - Мне только паразитов не хватало, - проговорил он, а Эстелла раскатисто рассмеялась. Виктор окинул её взглядом: "Точно умом тронулась". - Если таково твоё мнение о детях, не знаю, смеяться мне или плакать! - сквозь её смех понял он. Долгие секунды он переваривал полученную информацию, а потом подскочил с кушетки, забыв о больной ноге. - Что?!