***
Через всего три часа трактир полностью заполнен. Попов только и успевает носиться меж деревянными столами, разнося заказы. Он даже чувствует, как вспотел в свитере, несмотря на то что в помещении достаточно прохладно. Арсений отлучается в туалет и молится, чтобы ничего не произошло за время его отсутствия. К сожалению, такой опыт у него уже был, и получил Арс от хозяина пиздюлей знатных, да ещё и убавку в зарплате — потом Попов остаток месяца питался тем, что оставляли пьяные огры. Арсений даже не моет руки, боясь потерять драгоценные минуты. К счастью, он успел: кажется, ещё бы чуть-чуть, и ведьмы начали бы шабаш. Он проходит по дальним углам, собирая грязную посуду и протирая столы, и на периферии зрения замечает тёмную фигуру. Арсений обещает себе, что подойдёт поближе и спросит заказ, когда уберёт все оставшиеся деревянные тарелки и стаканы, но потом его кто-то зовёт, и он благополучно забывает. Попов устало присаживается за стол ближе к шести вечера. Посетителей стало чуть меньше, но он знает — стоит только прикрыть глаза, и толпа стремительно хлынет в трактир. Арсений работает здесь уже три года, поэтому все особенности этого магического местечка, как и всего мира, в котором он живёт, он успел узнать и запомнить. За окнами давно темно — на дворе середина ноября, и уходит Арс, как и приходит, когда небо окрашено в тёмно-синий оттенок. Однажды он видел северное сияние. Было, конечно, невероятно красиво, но Арсений чуть не опоздал на смену. Когда Попов начинает собираться, он вспоминает о загадочном посетителе, — но посетителя нет, и Арсений затыкает в себе чувство вины. Ничего страшного не случилось, если кого-то не обслужили. Такое бывает. А если думать о странности, так становится вообще смешно. Арс буквально живет и работает там, где огры, феи и эльфы — это нормально. Арсений сам обладает магическими способностями, поэтому странные посетители его вообще не должны будоражить. Каждый гость, посещающий трактир, будет странным. Оксана приходит за десять минут до пересменки, и Арсений выдыхает, натягивает дублёнку поскорее и коротко сообщает о рабочем дне. — Через три дня ты в ночь, да? — спрашивает Суркова, отогревая удлиненные ушки. Арсений кивает. — Эта учёба… сама все понимаешь. Мне экзамен по менталистике сдавать. — Готов? — Самое главное, чтобы не выгнали. — Я помню, почему, — голос Оксаны становится тише и печальнее, и Попов подавляет желание сглотнуть кисловато-солёный привкус ничтожности в горле. — Ты сможешь, Арс. Я верю в тебя. Поддержка Оксаны Арсению, если честно, не нужна. Но ощущение веры приятно греет душу, несмотря на то, что эльфы — народ врунов. — Спасибо, до встречи, — Арсений кутается в дублёнку и выходит из помещения. В лицо дует ледяной ветер, и Попов думает о том, что надо было выпить коньяка. Так бы шёл навеселе, да ещё и с ощущением теплоты. Общежитие их магического училища встречает Попова тремя перегорающими и оттого постоянно мигающими фонарями и заледенелой тропинкой, которую никто так и не посыпал, — конечно же, зачем, если здесь живут маги. А тот факт, что воздушников или водников, которые не скользят, совсем нет конкретно в этой общаге, никого не смущает. Нахождение в общежитии магов, чьи способности конфликтуют (например, огонь-вода), очень опасно и может привести к чему-то страшному и непоправимому, поэтому ещё старый дяденька-ректор издал указ о том, что такие вещи противозаконны. Конечно, это случилось после того, как какой-то водник и огневик не поделили общажную кухню и спалили ту нахрен, а после всего ещё и само трёхэтажное общежитие. Мысли Арсения об общагах медленно кочуют к мыслям об учебе, а после — к новому ректору. Антон Андреевич Шастун. Молодой (конечно, в их мире это понятие слишком растяжимое, и Арсений понимает, что тому, наверно, за сотку лет) и, надо признать, крайне симпатичный мужчина, который слишком красиво говорит и прекрасно обращается с учениками. Правда Попову не повезло: из-за вынужденной посменной работы его успеваемость падает все ниже и ниже, поэтому говорить о какой-то похвале от Антона Андреевича и не стоит. Но Арсений все ещё надеется на то, что скоро бросит к чертям и бесам собачьим эту работу и наконец возьмётся за ум. Правда, с каждым месяцем эти надежды тают все стремительнее… Арсений заходит в коридор и шмыгает носом. Если он заболеет, то будет плохо. Попов желал бы иметь сильный иммунитет или возможность не сгорать на солнце, но все, что он имеет от природы — создавать маленькие огоньки-шары и небольшие воспламенения силой мысли (сочетание менталистики и огня давало возможность уметь и такое, но магические законы запрещают вмешательство такого рода). Иногда он чувствовал себя бесполезным: только тарелки разносить умеет да вытирать столы. Ни мощных способностей, ни умения избавляться от неприятностей. Арсений думает о том, что за двадцать один год жизни научился только красиво пиздеть. Коменданта нигде нет, и Попов быстро прошмыгивает в комнату. Хорошо, что он не нарвался на неприятности хотя бы в этот раз. Он залетает в комнату, тихо закрывая за собой дверь, и промаргивается в темноте. В практически мертвой тишине слышно только тиканье часов и едва уловимое сопение его соседа. Иногда Арсению кажется, что тот умрёт, а он и не заметит, потому что Димка Позов может быть очень тихим, если захочет. Он прогоняет эти мысли и плюхается на кровать прямо в одежде. Матрас под телом скрипит, и Попов морщится. Не хватало ещё и Поза разбудить. Им повезло: училище стремительно отсеивает учеников (самое главное, чтобы не самого Арса), поэтому четвёртый курс, на котором учится Арсений, значительно поредел. Это значит лишь одно: мест в общежитии стало значительно больше, поэтому теперь все парни живут по двое (а блатные и вовсе имеют личные комнаты), а девушки вообще одни, потому что их всегда было значительно меньше. Дима учится на курс помладше, и отношения у них сложились нейтрально-холодные. Позов не доставал Арсения, но просил при этом не шуметь и не водить женщин. Арсений женщин не водит, потому что они его вообще не интересовали никогда. А не шумит он лишь по одной причине: работа в трактире. Арсений смотрит на стрелку часов и понимает, что желание делать домашние задания стремительно тает. Он стягивает брюки и свитер и надевает пижаму, отмечая, что значительно похудел. Надо начинать нормально питаться. Мягкие перьевые подушки заставляют глаза закрываться, а сознание – мутнеть. Перед тем, как Арс засыпает, в голове проскакивает мысль о том, что надо поставить будильник на более раннее время, чтобы сделать хотя бы часть домашнего задания, но сонный организм гасит быстро её и организует ему здоровый пятичасовой сон.***
Арсений дрожит от холода под жёлтым мигающим фонарём. Ощущение страха хватает его за горло и неприятно давит, заставляя вдыхать воздух быстрее. С неба падает снег, и Арс выставляет замёрзшие ладони вперёд. Снежинки не тают на горячей коже под воздействием огня. Попов наконец-то понимает, что ему холодно. Огня нет. Он не чувствует ни частички магии, из пальцев не выходит даже искорки. Страх по-настоящему душит в тот момент. Арсений чувствует, что задыхается, хочет закричать, но из горла не выходит даже хрипов. Руки дрожат, когда Попов ощущает присутствие чужого. Он суматошно оглядывается по сторонам, раскрывает от ужаса глаза, не моргает даже, пытаясь разглядеть незнакомца. Издалека раздаётся звук тлеющего полена под воздействием чужого огня, истошный крик, и Арсений начинает бежать. Он бежит медленно, как будто сил не хватает; паника давит всё сильнее, и Попову кажется, что сейчас он свалится. Он заворачивает за угол высокого кирпичного дома и попадает в тупик. Назад дороги нет. Арсения догнали. Попов оборачивается и по-настоящему вопит от страха. Перед ним тёмный силуэт. От него исходит холод, страх, тёмная аура обволакивает Арсовы ступни, лижет ноги, заставляя поморщиться от отвращения. Силуэт надвигается, хватает худые руки Арсения и тянет их на себя. Попов понимает, что его сейчас убьют: заберут всю магию, перережут его горло и будут смотреть на текущую тёмно-бордовую кровь до тех пор, пока она не вытечет полностью, окрасив собой белый и мягкий ковёр снега. Он чувствует, как силы покидают его тело, как перед глазами мутнеет, а изо рта вылетают последние хрипы. Арсений зажмуривается, не желая видеть холод собственной смерти. Снегопад не прекращается. Арсений открывает глаза, не веря, что сон закончился. В комнате холодно: из почему-то открытого окна дует уже зимний ветер, завывая в ушных раковинах. Он промаргивается, сгоняя остатки кошмара. Часы тикают, и Попов наконец может разглядеть очертания цифр. Три часа ночи. В три часа и пять минут Арсений наконец-то замечает силуэт около кровати соседа, и горло сдавливает болезненный спазм. Этого не может быть. Попов активно моргает, трёт голубые глаза, но только чётче разглядывает тень и одеяния незнакомца. Силуэт тянет темные руки к Димкиным ладоням и что-то шепчет едва слышно. Теперь Арсений понимает, откуда появился этот ужасающий кошмар, предчувствие смерти и удушающая паника вперемешку со страхом. Арсений кричит. В этот раз по-настоящему: ставни дрожат, эхом разносится пронзительный вопль, и ему верится, что незнакомец не додумался поставить беззвучный вакуум. Судя по дёрнувшемуся силуэту, тот этого не предугадал. От страха Арс замолкает, но пересиливает себя и продолжает орать вплоть до того момента, как очертания чёрных рук не прикоснулись к его лбу, заставляя сознание помутнеть.***
Арсений пытается приподнять тяжёлую голову и стонет. Открыть глаза кажется страшнейшей пыткой: те будто закрыты монетами, и от этих мыслей Попову в очередной раз за прошедшие дни становится страшно. Он дышит через раз, боясь потерять драгоценную возможность дышать, и руками пытается нащупать хоть что-нибудь. Первое, что по-настоящему чувствует Арсений после пробуждения, — ужасающая головная боль и мягкая ткань собственных пижамных штанов, которую он так отчаянно сжимает, пытаясь справиться с нарастающей паникой. Он беспокойно дёргается на поверхности, когда до ушей наконец-таки доходят первые звуки. Их много, их совсем не поровну: копошение совсем рядом, чья-то воздушная стихия, тихие щелчки фотоаппарата чуть подальше от его тела, беспокойный голос примерно оттуда же и громкие крики на фоне, примерно за дверью или около неё. Следующее, что возвращается после слуха — это запахи. Арсению в нос ударяет острый запах, и он чихает, резко открывая тяжёлые веки. Его глаза покраснели и болят, а в ноздрях всё ещё щекотно. Над ним нависает Шастун. В обычной жизни Арсений сейчас бы комично раскрыл рот и вытаращил бы глаза, сказал бы какую-то чушь и неловко бы засмеялся, но сейчас его жизнь вряд ли подходит под описание «нормальная», поэтому он как-то разочарованно мычит, едва сдерживая слёзы. Почему голова так раскалывается? — Арсений, — наугад зовёт Антон Андреевич мягким и успокаивающим тоном, а Попов только сейчас понимает, что дрожит. — Ты что-нибудь помнишь? Память — это последнее, что возвращается к Арсению после пробуждения. Он рвано всхлипывает от нахлынувших резко воспоминаний.