Еhtiros

      Уже у каюты Павла энтузиазм Джима кончился. Вопросы снова начали кружить в голове. Но, не давая себе возможности передумать, он нажал на интерком. Через минуту, которая показалась Кирку вечностью, дверь отъехала, являя взгляду мужчины худого паренька. Павел стоял в дверях с растерянным видом, на плечи была накинута лёгкая рубашка, застегнутая всего на пару пуговиц, что позволяло рассмотреть бинты под ней. Пшеничного цвета кудряшки лежали в беспорядке. Всё это давало предположить, что кэп выдернул навигатора из постели. С минуту они стояли молча глядя друг другу в глаза, пока Чехов не отошел в сторону, пробормотав себе под нос что-то на русском, что отдаленно напоминало фразу "входите, капитан". Джим вошел и снова замер, слушая как позади него с тихим шипением закрылась дверь, отрезая пути к отступлению. Каюта энсина была многим меньше его собственной, в ней также не было присущего Джиму беспорядка. Поймав себя на мысли, что он пытается отвлечься, потянуть время, капитан решил, что пора брать себя в руки.       - Как ты себя чувствуешь? - Павел всё ещё оставался возле двери - за спиной капитана, что не позволяло видеть тому, как юноша вытирает вспотевшие от волнения руки о лёгкие домашние штаны, как нервно дернулся кадык на тонкой шее, всё ещё покрытой желтыми пятнами синяков. Чехов вздохнул.       - Уже намного лучше, доктор сотворил практически чудо.       Джим хмыкнул и развернулся, наконец-то позволяя себе как следует рассмотреть своего собеседника.       - Это он умеет. - Павел слабо улыбнулся. Капитан обратил внимание, что тот довольно уверенно стоит на ногах, хотя от некоторых движений всё же иногда слегка кривился, будто бы они приносили ему дискомфорт. - Думаю, это будет непростой разговор, как на счёт того, чтобы присесть?       - Конечно, капитан.       Чехов кивнул Кирку в сторону кресла, а сам в три шага пересек оставшееся пространство и опустился на кровать. Капитан же со своего места еще раз осмотрелся. Из мебели в каюте были стол и кресло, кровать с тумбочкой и шкаф. Вдоль одной из стен располагался репликатор, а рядом находилась дверь, ведущая в ванную комнату. Вот и все убранство. Павел замер, сложив руки на коленях и опустив взгляд в пол.       - А как вы? Доктор отказался рассказывать о вашем состоянии.       - Всё в порядке. - Джим постарался искренне улыбнуться. - Это не меня пришлось больше суток держать в искусственной коме. Хотя выслушивать Боунза, когда тот в ярости, тоже то еще приключение. - После этих слов с лица капитана слетели все намеки на веселье. - Я должен извиниться перед тобой. По большей части, все твои травмы - моя вина. И я пойму, если ты решишь написать рапорт.       - Что? Нет! Я бы не за что! К тому же это ведь я набросился на вас… - Начав с возмущением, к концу он растерял весь свой запал. Павел упорно отводил взгляд, боясь встретить осуждение в этих волшебных, по его мнению, глазах. - kak vce clojno…       - Эй, давай на стандарте. - Джим улыбнулся. И хоть улыбка вышла немного натянутой, но на душе полегчало.       Кирк также обратил внимание, что Боунз оказался прав, и Чехов считает виноватым себя. Хотя с чего бы? Это ведь он, Джим, насиловал парня. Даже от мысли об этом его передернуло. Но это не меняло ровным счётом ничего. Он виноват и должен понести наказание, пусть и не официально. Трибунал закроет ему путь на флот железным занавесом, а так он хотя бы сможет носить погоны, пусть и не капитанские.       - Я не считаю тебя виноватым, в конце концов это я изнасиловал тебя. - Капитан через силу заставил себя произнести это. - Я уже написал рапорт о переводе в штаб. Не буду мозолить тебе глаза после всего произошедшего. Нет, подожди. - Заметив, что Павел хочет что-то сказать, Джим покачал головой. - Я тебя только прошу, не разочаровывайся в жизни из-за меня. Я понимаю, что мой поступок непростителен, и не прошу извинений, но я не смогу простить себе, если из-за такого мудака как я, ты разочаруешься в любви.       Когда мужчина замолчал, в каюте повисла тишина. Кирк сидел прямо, будто столб проглотил, его напряженные плечи слегка подрагивали, а невозмутимости лица мог позавидовать даже Спок ("зависть нелогичное чувство, капитан"). Голубые глаза сверлили сложенные на коленях руки. Пораженный Чехов не мог вымолвить ни слова. Ему и в голову не приходило, что капитан может воспринимать всё в таком свете, и уж тем более он никогда не думал, что тот оставит свой пост. И из-за кого? Из-за простого энсина! И о каком рапорте идет речь? Нет-нет-нет, только не это! Такого Паша себе точно не простит. Но найти слов он не мог.       Когда пауза затянулась, Кирк глубоко вздохнул и встал. Разговор не клеился, но что еще можно было сказать в такой ситуации?       - Прости ещё раз. - И не глядя на юношу, он направился к двери. Ни один из них не знал, что творилось в голове другого. Они как слепые котята, не видели ничего дальше своих убеждений, оба виня себя в произошедшем. Но Павел не собирался оставлять всё так, он не позволит капитану покинуть свой пост!       - Нет! - Он вскочил и схватил Джима за руку. - Ни за что! - Они встретились глазами. Серые в голубые. - Я не хочу, чтобы вы уходили. Энтерпрайз без вас никому тут не нужен. И мне тем более. Не хотите видеть меня, я переведусь в инженерный, только не уходите с корабля. Пожалуйста. - Речь навигатора была сбивчивой, он то и дело срывался на русский, затем вновь повторяя фразы уже на стандарте. Руку капитана он так и не отпустил. - Я бы никогда не разочаровался в вас или в любви из-за вас. Я не прошу жалости или чего-то ещё, лишь возможности служить под вашим началом, на вашем корабле и хоть изредка видеть вас. Мне больше и не надо.       - Я не заслуживаю этого, парень. Я эгоистичная сволочь. Мразь, которая шлет к чертям все правила и обязательства, разбивающая сердца и трахающая всё, что движется. Я изнасиловал тебя. Маккою пришлось два дня держать тебя в медотсеке, собирать тебя чуть ли не по частям. Ты жив только каким то чудом, и это доказанный факт. - Голос Джима был наполнен горечью и болью. Его глаза, способные затмить своим светом небосклон, выражали только тоску. Рука в ладони Павла слегка подрагивала. Капитан покачал головой, золотые пряди упали на лицо, делая его вид еще более уставшим. - Я не хочу портить тебе службу и карьеру. Хотел бы сказать "жизнь", но я похоже уже…       В ответ на это Паша замотал головой, ещё больше растрепав кудряшки, он сильнее сжал руку капитана. В серых глазах читался ужас, но не от того, что произошло, нет… он боялся того, что капитан уйдёт.       - Вы - лучшее, что со мной случалось. И пусть это выглядит как пустые громкие слова, но это так! И я не жалею ровным счётом ни о чем произошедшем. - Юноша говорил твердо и уверенно. Сейчас Чехов не был похож на того паренька, каким был при их первой встрече. Он стал старше, увереннее, сильнее, серьёзнее. Говорил с убежденностью, которой так не хватало сейчас капитану. - Мне от вас ничего не нужно, только служить под вашим началом. Поэтому, если кроме произошедшего, причин для отставки у вас нет, то я против! Вы сделаете мне гораздо хуже, таким решением. - Это было эгоистично, неправильно, почти по детски, но других аргументов у Павла не осталось. Если Кирка заботит его состояние, то это единственный способ его удержать.       Сам Джим не знал, как на это реагировать. Похоже, нашёлся человек, который смог пошатнуть его уверенность в собственных действиях. Он все еще считал себя виноватым в произошедшем, но до его разума наконец дошло, что пытался донести до него сначала Боунз, а теперь и Павел. Энсин видел, что убежденность капитана дала трещину. Тихо, одними губами он прошептал "пожалуйста". И капитан сдался.       - Хорошо. Но я хочу, чтобы ты прошел все положенные в такой ситуации тесты. Осмотры у Маккоя обязательны. Я должен убедиться, что с тобой всё хорошо. - На эти слова Паша лишь кивал, внутренне ликуя. - И если ты поймёшь, что тебе некомфортно находится рядом со мной, то ты скажешь об этом Боунзу или Споку, и мы будем решать этот вопрос. Ты понял?       - Да, капитан!       Звонкий голос юноши был отрадой для Кирка, ведь это означало, что тот почти в норме… "Или хочет, чтобы я так думал". Решив, что лучше уже не будет, Джим покинул каюту.       - Ну хоть у кого-то мозги работают на этот чертовом корабле! - Возглас Маккоя заставил его собеседников слегка поморщится. Старший офицерский состав звездолета Энтерпрайз сидел в апартаментах капитана, обсуждая его сегодняшний разговор с Чеховым. Обстановка была достаточно напряженной, чтобы Спок проигнорировал столь нелогичное высказывание. Сам доктор заметно выдохнул, услышав, что кэп передумал уходить с корабля, и за одно это был готов расцеловать энсина.       Сам Кирк до сих не был уверен в том, что поступает правильно. Но серые глаза, так моляще смотрящие на него сегодня, неподдельный ужас, звучащий в голосе юноши, когда он узнал, что капитан собирается в отставку из-за произошедшего… всё это подкупало, заставляло поверить в то, что уйдя он сделает лишь хуже. И он остался. Конечно, заявление всё ещё было сохранено в памяти компьютера, но отправлять его Джеймс уже не собирался. По крайней мере пока.       Через несколько дней был составлен и выслан в Адмиралтейство подробный отчет о высадке на планету. К нему прилагалось огромное письмо от Маккоя, в котором он настоятельно рекомендовал закрыть данную планету для посещений. Доктор давил на свою компетенцию, подтверждал аргументы докладами и исследованиями Спока. И через три дня Энтерпрайз получил ответ, офицерский состав добился своего - планету признали опасной для людей, а Кирку было поручено оставить маячок-спутник, который будет предупреждать все приближающиеся звездолеты об этом. И так, спустя почти месяц, флагман Звездного Флота наконец тронулся с места, отправляясь в далекое путешествие по бескрайним просторам космоса. Чехов вернулся на мостик, никак не выражая своего отношения к произошедшему. Всё вернулось на круги своя….Или нет?