мягко

Когда Твик выходит из машины, Крэйга наполняет облегчение. Наконец-то он может дышать. Когда Твик рядом, он выдохнуть не может, задерживая дыхание в горящих лёгких. Он не знает, что это такое. Но знает, что становится всё хуже. Он больше ни за что не останется после уроков до конца недели. Когда он, наконец, выравнивает дыхание, Клайд решает, что время вернуть его одышку: — А почему мы с ним больше не дружим? Мне нравится Твик. Он классный. Крэйг сглатывает. Он не может подобрать слов, имеющих хоть какой-то смысл, чтобы не показаться странным и одержимым. Правильный ответ — «он мне слишком нравился, и это переросло во что-то не совсем нормальное, а единственным способом подавить эту навязчивую идею было полностью вычеркнуть Твика из жизни». — Не знаю, — бормочет Крэйг, глядя в окно. От его дома до дома Твика две минуты езды, а он всё ещё придумывает ответ. Его сердце начинает биться быстрее. Никто никогда не спрашивал его об этом, и объяснять реальную причину не приходилось. Паникуя, он выдаёт первое, что приходит на ум. — Он странный. Сказав это, он тут же начинает жалеть. Твик, конечно, странный, но не в плохом смысле. Из-за его странности люди к нему и тянутся. Однако его слова звучат подло и отвратительно. Он намеревался сказать совсем другое. Он не хочет говорить плохо про Твика. Твик никогда не делал ему ничего плохого. Но говорить или думать о нём невыносимо. Около Твика все его эмоции смешиваются и превращаются в кашу. Полная противоположность тому, как он ведёт себя обычно. Это ещё одна причина, по которой Крэйг избегает его. — Да, наверное, — неловко отвечает Клайд. — Но этим он мне и нравится. Крэйг слегка морщится и отворачивается к окну. Этим Твик и ему нравится. Боже. Почему у Крэйга такое странное отношение к нему? Следующие шестьдесят секунд дороги проходят в тишине. В воздухе висит лёгкое напряжение. Когда они подъезжают к его дому и припарковывают машину на стоянке, Крэйг готов просто выскочить и побежать внутрь. Но Клайд задаёт ещё один вопрос о Твике. — Он тебе что-то сделал? Наебал как-то? Клайд пристально смотрит на своего друга с беспокойством на лице. Он хороший верный друг. Тот, кто поддержит тебя в любой ситуации и будет ненавидеть того, кого ненавидишь ты. Крэйг качает головой: — Нет. Клайд пристально смотрит на него, слегка прищурив глаза, но в итоге кивает. — Хорошо, но, если что, говори. Ты с ним какой-то странный. Крэйг пристально смотрит на друга, сжав челюсти. — Тебе кажется. — Ну ладно, — Клайд пожимает плечами. Его взгляд падает на руль, по которому он постукивает пальцами. Крэйг открывает дверь и благодарит его за то, что довёз до дома. Он закрывает дверь. Клайд улыбается и машет ему рукой на прощание. Крэйг машет в ответ, не в силах и не желая улыбаться. Машина фырчит и отъезжает. Он вздыхает и, нахмурившись, идёт домой.

***

Еда с воскресенья всегда остаётся до вторника. Есть еду третий день подряд всегда тяжело — особенно если это мясной рулет. Вторник — нелюбимый день недели Крэйга. И из-за учёбы, и из-за ужина. Что ещё хуже, Триша пошла к кому-то в гости, а значит, он остаётся один с родителями. Почему обязательно есть всем вместе за одним столом? Крэйг ненавидит эту традицию. Большую часть времени они просто неловко разговаривают. Мать рассказывает последние сплетни города, отец ворчит в ответ, а Крэйг не слушает никого из них. Ему не нужна лишняя информация о соседях. Но сегодня городские сплетни разглашает отец. Да не абы о ком, а о Кенни. — Знаешь, Крэйг, — начинает он. — Я вчера кое-что узнал… и хотел бы тебе рассказать. Крэйг отрывает взгляд от недоеденного куска мясного рулета и осторожно поднимает глаза на отца. — О чём? Отец сглатывает, почёсывает шею и кладёт вилку рядом с тарелкой. — Парнишка этот, Маккормик, с которым ты дружишь… он… — Крэйг смотрит на краснеющего отца. Затем смотрит на мать. Она бросает на мужа презрительный взгляд. — Томас, я же говорила. Не во время ужина! — Я просто хочу предупредить нашего мальчика, Лора! Предупредить. Крэйг втягивает щёки, чувствуя, как сводит живот и опускаются плечи. Его взгляд падает на мясной рулет. Мясной рулет теперь выглядит не просто неаппетитным, а несъедобным. — Сынок, дело в том, что… Я слышал, что у твоего друга что-то с сыном Рэнди Марша. Его сын встречался с той черноволосой девочкой бог знает сколько, а про Маккормика у меня для тебя… плохие новости. Крэйг не смотрит на него. И не дышит. Он замер на месте и не может двигаться. Что ему нужно ответить на это?! — У меня для тебя простой совет, сынок. Может, тебе нужно присмотреться к своему кругу общения. Маккормик просто немного… голубой… — Томас, хватит, — резко и пронзительно говорит мать. Звон ударяющейся о тарелку вилки заставляет Крэйга поднять глаза. Мать сильно злится и не сводит грозного взгляда с мужа. Отец смотрит на неё в ответ, сжав губы в прямую тонкую линию. Мать закатывает глаза, качает головой и встаёт. — Я что-то наелась. Она берёт свою тарелку и убегает на кухню. Крэйг провожает её взглядом, уставившись в пустой дверной проём. — Крэйг, я просто предупреждаю… Хорошо? Против них я правда ничего не имею. Них. Наконец Крэйг находит в себе мужество встретиться с ним взглядом. — Но… разве преступление — не хотеть, чтобы мой сын общался с такими людьми? С такими. Крэйг не может подобрать слов. Он просто пожимает плечами. Он не собирается прекращать общаться с Кенни. Отец же следить за ним не будет. Крэйг смотрит на мясной рулет. Отвратительно. Всё отвратительно. Он снова берёт вилку и вонзает её в рулет сильнее, чем надо. На его лице всё то же безразличное выражение. Он отвечает «как скажешь», и разговор подходит к концу. Он доедает рулет, хотя далеко не голоден. Его тошнит. Остаток ужина проходит в неловком молчании. Отец спрашивает, планирует ли он пригласить кого-нибудь на танцы. Крэйг говорит, что пригласит Николь. Отец кивает, говоря, что её родители хорошие люди. А Крэйг всё это время думает о том, что он сказал о Кенни. Он ставит свою тарелку в раковину, замечая через дверь, как мать курит на заднем дворе. Он вздыхает и уходит в свою комнату. Это не первый раз, когда отец выражает гомофобию. Хоть он и утверждает, что не гомофоб, он доказывает обратное словами и поступками. Это выяснилось, когда в седьмом классе семья Баттерса отправила его в «летний лагерь». Когда стало известно, что этот лагерь на самом деле был исправительным, весь город чуть не взорвался от сплетен. Большинство было не согласно с решением родителей мальчика, но некоторые — отец Крэйга в том числе — встали на их сторону. Отец искренне верит в то, что родители Баттерса делали для сына лучшее. Церковь учит, что быть геем — грех, а они просто соблюдают законы церкви. Крэйг не знает, что случилось с Баттерсом — изменило ли это его так, как хотели родители. Но он в этом сомневается. Они никогда не общались, а в девятом классе Баттерса отправили в школу-интернат, оставив Крэйга в полном неведении о том, сработала ли терапия. Может, написать и спросить? «Ты правда перестал испытывать прежние чувства после двух месяцев пребывания в том лагере?» Это было бы странно. Во-первых, они не общаются, во-вторых, прошло уже много времени. Крэйг лежит в постели, уставившись в потолок. Как его родители вообще узнали, что он гей? Застали с кем-то? Баттерс сам сказал? Или просто заподозрили? Он не знает, как можно определить ориентацию человека. Но мысль о том, что некоторые определяют её по внешнему виду или поведению, пугает. Это же не может быть так просто. Крэйг хочет просто укутаться в одеяло и никогда не вылезать оттуда. Ему страшно. Всё слишком сложно. Мысль о том, чтобы пригласить Николь на вечер танцев, звучит как что-то невозможное. Да даже просто мысль о том, чтобы танцевать с ней и провести всю ночь рядом. Крэйг знает, что так быть не должно. Он должен в предвкушении радоваться. Она красивая, добрая и умная. Он ей нравится. Но сам он не чувствует ровным счётом ничего. А он ещё даже не пригласил её. Почему он просто не может быть таким, как Клайд — одержимым девочками и сексом, прыгающим от радости после ночи с привлекательной девушкой? С ним что-то не так. Он заставляет себя ходить на свидания, потому что это делают все, а он выделяться из толпы не хочет. Он отчаянно пытается найти ту девушку, которая зажжёт в нём что-то, чего, кажется, просто не хватает. Он вздыхает. Он просто хочет, чтобы вся история с танцами закончилась вместе с остальной частью средней школы.

***

Когда он, как обычно, приходит в комнату их школьного клуба на следующий день, Кенни сразу начинает тараторить: — У меня есть две новости: хорошая и плохая. Крэйг просто смотрит на него. Он точно не в настроении для выходок Маккормика. — Какие? — уныло спрашивает он. — Вот за что я тебя люблю, так это за твой утренний настрой, — ухмыляется Кенни. Крэйг закатывает глаза. В другом конце комнаты что-то оживлённо обсуждают Кайл и Стэн. Николь не видно. Наверное, сегодня без неё, зато с Кайлом, который, скорее всего, будет рекламировать пятничный футбольный матч. — Кенни, у меня плохое настроение. — У тебя оно такое всегда. — Сегодня оно хуже, чем обычно. Крэйг не мог избавиться от плохого настроения с самого ужина. Весь вечер он чувствовал тяжесть в груди. Кенни пристально смотрит на него. Он не умеет и никогда не умел читать по лицу. — Всё нормально? — спрашивает он. — Всё просто охуенно, — он качает головой и переводит взгляд на стол, который скоро займут Кайл и Стэн. — Ясно… — бормочет Кенни. — Ну… мне всё ещё есть что рассказать. — Что такое? — спрашивает Крэйг, не глядя на него. — Начинать с хорошей или плохой? Крэйг пожимает плечами. — Давай с плохой. — Бюллетени уже подсчитали, и мы знаем победителей. Мистер Рой просил тебя поснимать номинантов сегодня после школы. Типа, чтобы люди послушали их и поняли, за кого будут голосовать дальше. Крэйг, честно говоря, не против. Он не хочет возвращаться домой. — Ладно. А хорошая новость? — Ты один из номинантов! — восклицает Кенни, лучезарно улыбаясь. Крэйг моргает. Николь была права. — А, — бормочет он. — Круто. — Круто?! — взвинчивается Кенни. — Ты не заслужил этого. — Я знаю, — соглашается Крэйг. — Кто ещё победил? — Ты, Токен и двенадцатиклассники, — перечисляет Кенни. Крэйг думает о Клайде — он, наверное, чуть ли не плачет. — Из девочек победили Венди, Бебе, и тоже какие-то двенадцатиклассники. Крэйг смотрит на Стэна с другого конца комнаты. — Твой парень не выиграл? Я в шоке. Кенни пожимает плечами. — Венди не дала ему победить. Не может смириться с тем, что теперь ему нравится мой член больше, чем её сиськи. Крэйг морщится, глядя вниз. Он качает головой: — Фу, хватит, меня тошнит. — От сисек или от членов? В животе возникает неприятное чувство. Лицо Крэйга становится ярко-красным. — Что? — взвизгивает он. Кенни смеётся и хлопает его по спине. — Да я шучу. Но мне нравится и то и то. Его рука опускается. Крэйг сглатывает и смотрит на руку Кенни. Мгновение он стоит неподвижно, лишь слегка стиснув челюсти. Внезапно самообладание возвращается к нему, и он свирепо смотрит на своего друга. — Я тебе не гомик, Кенни! Брови Кенни взлетают вверх. Он делает шаг назад. — Ты чего, я же просто пошутил… — Я предупреждал, — скрипит Крэйг сквозь зубы, — что сегодня не в настроении. Кенни обиженно смотрит на него. Крэйга охватывает чувство вины, но он подавляет это чувство вместе с остальными. — Поговорим, когда ты перестанешь вести себя по-мудацки. Кенни отходит к Стэну и Кайлу. На его грустном лице мгновенно появляется улыбка, когда Стэн обнимает его за плечи. Крэйг смотрит на них, а потом хмурится и смотрит себе под ноги. Он делает глубокий вдох и выходит из комнаты клуба. Кенни и сам справится с камерами. Крэйг больше не может тут находиться. Он идёт по коридорам, сам не зная куда. Он поворачивает за угол. Он смотрит наверх, прямо в глаза Твика. Он даже отдохнуть не может. Третий раз подряд. Когда это закончится? Он собирается просто пойти дальше, но Твик спрашивает: — Хей… всё хорошо? Крэйг не смотрит на него, но останавливается на месте. Он смотрит на кафельный пол, чувствуя, как напрягается всё его тело. — Нет! Всё хуёво! Хватит уже, блять, со мной разговаривать! Он не хочет кричать. Это вырывается само. Уголки глаз начинает щипать. Он не смотрит на реакцию Твика, понимая, что у него на лице будут только шок и чистая боль. Крэйг знает, что он мудак. Он уходит, не желая слышать то, что скажет его старый друг в ответ. Он исчезает за углом коридора и выходит из школы. Он не в силах это терпеть.