«Погадайте мне, ваше Величество»

Дарья переступает порог императорских покоев. Как мы все знаем, этой даме не знакомо чувство уважения, стыда, или что-то в этом духе. И её абсолютно не напрягал тот факт, что она буквально забрала императрицу, на глазах огромного количества людей. Почему её это должно волновать? Именно. Это совершенно не её проблема. Катерина сама пошла за ней, верно? Тогда, есть ли в этом вина Салтыковой? Я тоже так считаю. Руки барыни падают на талию её Величества. Та не выявляет никакого протеста. Значит, её всё устраивает. В одно мгновение государыня оказывается прижата к столу, не имея возможности двигаться. Впрочем, не думаю, что сейчас ей это нужно. – Маленькая Фике… - Шепчет Салтыкова, глядя в глаза. То самое имя из письма. Письма, содержание которого сломало жизнь. Не её, вовсе нет. Салтыкова. Её любовника. Уже бывшего, разумеется. А Катю буквально трясёт от… ужаса? Я не могу точно сказать. Знаете, то чувство, когда ты оказываешься загнанным в угол (не важно, в прямом, или переносном смысле), но тебе это нравится. Действительно нравится чувство собственной безысходности. Глупо? Вполне вероятно. Но сейчас это не имеет совершенно никакого значения. – Что тебе нужно? – Почти беззвучно спрашивает Екатерина. Страх? Не думаю. Сейчас ей движет лишь интерес. Глупая. Неужели не поняла? – Ты.

***

Запах кожи, холодные простыни и… её губы. Всё, что запомнилось Катерине. Наверное, больше и не нужно. Этого вполне достаточно. Главное – она точно знает, что её любят. Любят так, как никогда не любили. Звучит безумно, ведь Дарья – женщина. Мало того, она – кровавая барыня. Но, как ни странно, Катю это не пугает. По какой-то причине, она абсолютно уверена в том, что Салтыкова её не тронет. Безумие? Чистое. И поверьте, я не стану с вами спорить. Вы правы. Но любовь безумна. Императрица закрыла глаза на то, кем на самом деле является эта женщина. Её женщина. Сейчас ни одну из них не волновало прошлое. Не волновало ничего. Они счастливы – это главное. И ни одной нет дела до того, что будет завтра. – Ты безумна. – Шепчет государыня, прижимаясь ближе. Ей хотелось ощущать любовницу каждой клеточкой своего тела. Хотелось чувствовать её томное дыхание. Слышать стук её сердца. Наверное, это и есть любовь. – Ты тоже, Фике. – Ухмыльнулась в ответ барыня. – И мне это нравится. Влюбиться в императрицу… То же самое, что влюбиться в душегубицу. То есть – безумие. Чистое и такое прекрасное безумие.