ТЁМА

На Мосту все одновременно проще и сложнее. Тёма действительно хороший боец, девушка она или нет. Ловкий, быстрый, внимательный, с твердой, уверенной рукой и зорким глазом. Она принимает инструкции Павла и отрабатывает их быстро и четко. Автомат в ее руках не дрожит, как и приставленный к его цевью фонарь. И не важно, отстреливались ли они только что от наседающих тварей, или бежали сорок метров по разбитым путям, перепрыгивая через останки монстров и людей. Тёма не паникует. Павел не знает, почему он вообще этому удивляется. В конце концов, он же видел, как она работает на станциях Рейха. И что, что тогда для Павла это была не «она», а «он»? Можно подумать, что это многое меняет. Вот вспомнить ту же Жанну Д’Арк… Паша пытается не отвлекаться, не думать о лишнем, но не может остановить беспрерывный и бурный поток сознания. Мысли скачут в голове, одна дурней другой. О Тёме, о рыцарях древности, о мушкетерах, об отце, о Красной линии, об Ордене, опять о Тёме… Досада жжет горло похлеще водки. Он майор разведки, один из ключевых лиц в системе оповещения Красной линии, за его плечами множество успешно проведенных операций и примерно в два раза больше вызнанных секретов и тайн. Он был информирован чуть ли не о каждом чихе правящих лиц Метро, но не знал о какой-то там девчонке… Блять! На спину с диким скрежетом и щёлканьем вспрыгивает тварь. Когтистые ноги больно упираются в плечи, жало балансиром мелькает прямо перед носом, нос забивает удушливый смрад из пасти. Павел шатается, припадает на колено, пытаясь опрокинуть тварь, но та лишь недовольно стрекочет перепонками на боках и раскрывает ещё шире жвала. Павел и не думает звать на помощь — все дыхание вышло из него в момент удара. Он тянется револьвером куда-то за спину, стреляет наугад все шесть раз, но по недовольному визгу и усилившейся хватке понимает: не убил. Правое плечо пронзает острая боль — укусила с-сука! Павел дёргается, тянется рукой к ножу, но достать его не успевает: откуда-то сверху раздается хлесткая очередь. Тварь визжит, скрючивается, вжимаясь мгновенно костенеющим телом в спину Морозова. Сучьи законы физики и инерции, заставляют мужчину податься вперёд, окончательно теряя равновесие. Прямо перед глазами пролетают осколки камней, обломанный бетонный край и бездна, в которою мужчина, кажется, падает. Испугаться он не успевает: чьи-то сильные руки сжимают его лодыжки и оттягивают от пропасти. — Ну же! — хрипит Тёма, дёргая его на себя. — Помогай! Павел дергается, отжимая лапы твари от тела. Шею больно царапает распахнутая пасть, но Морозов все равно стаскивает тушу с себя. Летит она вниз красиво, но не долго — мутная вода скрывает безобразную тварь, плеснув на прощание брызгами. Тёма за его спиной кряхтит, сжимает его ноги еще сильнее и тянет вверх. Каменная крошка сыплется мужчине на голову, а бока упираются искореженные пруты арматуры. Больно… как бы ребра этот урод не сломал. Как только он переваливается через край, руки, спасшие его от падения, исчезают — приходится самому, цепляясь за край, подтягиваться и перекатываться на спину. В боку колет, но Павел не позволяет себе отвлекаться на это — налобный фонарь высвечивает на стене тоннеля еще три уродливых силуэта. — Поднимайся, скорее! — кричит Тёма, тоже наводя на тварей свой фонарь. Павел морщится, выдыхает и, скрипя зубами, встает на карачки. Укол в ребрах резкий, как будто в них раскаленным прутом ткнули. — Бля-а! — из глаз прыскают непрошенные слезы. С-сучьи выродки, ну он им! Вот вернется на Линию, закупится бензинчиком и тогда… Ух, дожить бы до этого «тогда»! Подняться получается не сразу. Но как только выходит, Павел тут же срывается с места. Сверху, бешено суча лапами падает массивная туша паучихи. Из объемного брюха твари брызжут кислота и желудочный сок, пачкая ботинки Морозова. Грохочет очередь. Тёма всаживает в тварь около семи патронов, прежде чем она успокаивается. Видок у девушки тот ещё — куртка ободралась на плече, а штаны измарались в крови и плоти чудовищ. — Бежим! — кричит Павел, переводя дыхание. — Т-Тхуда! Я прикрываю! До спасительного пятна света метров двадцать, не больше, но Морозов не знает, как ему преодолеть это расстояние. Больно-о-о, сука! Он оборачивается, вскидывает револьвер, целится в подползающую тень — когда фонарь успел потухнуть? — и стреляет. Шаг Назад. Снова выстрел. Еще шаг и еще выстрел. За спиной снова грохочет очередь — Тёма чистит им дорогу. Еще выстрел. Два шага назад, почти срываясь на бег. Разрядить оставшиеся три патрона в тень на стене. Перезарядить оружие времени нет — приходится схватить автомат и тоже дать очередь. …да когда же эти твари закончатся? Когда же он наконец-то дойдет? За спиной опять грохочет, а потом Павел слышит крик: — С-сука! Пшёл отсюдова! Следом следует озлобленный визг твари и еще одна очередь. — Никаких патронов на вас не напасёшся! Павел ухмыляется и тоже дает залп. — А ты их меньше трать! — отвечает он насмешливо, уже видя блики дневного света на рельсах. Тёма хмыкает, а потом хватает его за вещь-мешок и затаскивает в пятно света. Твари, решившись наконец, прыгают вперед, но наталкиваются на безжалостные лучи. Визжат, сучат лапами, но подойти ближе не смеют. — Себе это скажи, — Павел тоже усмехается и тут же сгибается — ребро стреляет явно результативнее самого Паши. — Чего это ты? — Тёма подходит вплотную, наклоняется к нему, вешая автомат на шею. Павел хмыкает: — Кажется ребро сломал. — Дай посмотрю. Павел хочет спросить: на что? На подранную его куртку? Или на останки членистоногих, размазавшихся по ней? Или у неё что, рентгеновское зрение, на кости сквозь кожу смотреть? Но не успевает — Тёма опускается перед ним на колено, светит фонарем Павлу куда-то на живот. Хмыкает ещё раз. Твари за её спиной постепенно отползают, стрекоча и щелкая жвалами. — Хороший ты себе сувенир прихватил, — она достает из ножен на плече нож и подносит его к куртке Павла. — Выдыхай, — резко командует, нажимая плоской стороной лезвия на куртку. Павел охает, невольно выпуская воздух, а Тёма подцепляет что-то ножом и дергает на себя. Резкая боль в животе вдруг проходит, сменяясь чем-то ноющим и неприятным, но не настолько болезненным, как было раньше. — Ёпт… Что это было? — Морозов прислоняет руку к месту, откуда Тёма только-то что-то вынула и находит рваную дыру в куртке. Девушка улыбается — это Паша понимает по чуть сощуренным глазам и представляет вниманию Морозова длинный хитиновый шип. — Просто задел тебя по касательной, чуть кожу ссадил и застрял, давя на гематому. Повезло. Мог бы и лёгкое проткнуть. Руки у Тёмы, как и вначале путешествия, не дрожат. Ну что за женщина! И жукопаука на скаку остановит и на падающий вагон запрыгнет. И его, вон, из пропасти вытащит, и от чудищ отстреляется. — Да, — говорит Паша, — Повезло.