Из всех неприятностей произойдет именно та, ущерб от которой больше. Четвертое следствие из закона Мерфи.
Отбежав достаточно далеко (надеюсь), я споткнулась. Подобрав книгу и самообладание, решила вылезти из оврага. Во-первых, там места больше: будет куда бежать. Тот орк, когда выберется, пойдет за мной, а если я останусь внизу, и другие перекроют мне дорогу вперед, мне каюк. Во-вторых, я все еще надеялась найти Льва Николаевича и Голлума. Или еду. Хотя сильно сомневалась, что встречу дружелюбного аборигена, который приведет меня к пятизвездочному отелю, напоит… Ой, лучше не надо! (Воображение подкинуло картинку: я верхом на Голлуме гоняюсь за орками и давешней гусеницей, прихлебывая эль. А рядом летит Лев Николаевич и рассказывает одну из своих теорий.) Лучше так: меня накормят, дадут помыться, уложат спать и ни о чем не будут спрашивать. А утром я нарисую круг, прочитаю заклинание и вернусь домой. Отдохнув, начала восхождение. С тринадцатой попытки удалось вылезти. Я решила вознаградить себя еще одной передышкой и «звездочкой» улеглась в траву. Окончательно стемнело, и, если бы не изредка появляющиеся большие светящиеся глаза, было бы совсем уж прочернушно-темно. Сил трястись от страха не было, поэтому я просто лежала, тихо паникуя и прислушиваясь к ночным звукам. Через какой-то отрезок времени «идиллию» нарушили топот и ругань. Что за ерунда? Ага, вон оттуда человекообразный светящийся объект приближался, причем не один. Компанию Льву Николаевичу (а кто еще тут неподалеку летает и светится) составляли возмущенные орки (две штуки) и восхищенные мотыльки (до фига штук). Первые злобно пыхтели сзади, а вторые облаком порхали вокруг классика. И вся эта толпа неслась на меня! Я вскочила и побежала вдоль оврага, понимая: совершила очередную глупость. Надо было отлежаться! Ой, нет, беру слова назад: на то место, где я только что лежала, прыгнуло (чуть не задев мои сверкающие пятки) большое что-то. Оно озадаченно огляделось, недоумевая, где добыча, и было тут же сметено орками. Ускорилась. Эх, меня бы сейчас на соревнования по бегу, золотая медаль была бы обеспечена! Размечталась настолько, что земля ушла из-под ног. К сожалению, отнюдь не фигурально. Е-мое, это лес с елками или луна с кратерами? Классик и его крылатые фанаты упорхнули прочь, а вот орки спрыгнули ко мне. Мы хором сказали Толстому и мотылькам, что о них думаем, ожесточенно проталкиваясь через нечто жесткое. Окружающее пространство наполнилось злобным шипением и пощелкиванием. Затем по всему «кратеру», подобно кругам по воде, зажглись глаза, принадлежавшие злым, невыспавшимся, огромным… — И-и-и-и-и-и-и! …ПАУКАМ… — Ы-ы-ы-ы-ы-ы! Мой сольный вопль поддержали орки. Далекие от искусства (а кто близок к нему спросонья) пауки не оценили наши вокальные данные и решили проверить данные вкусовые. Мы этого не одобрили и красивыми широкими прыжками, прямо по паучьим спинам, ринулись прочь на третьей сверхзвуковой. Непривычные к такой наглости пауки (у них, по ходу, междусобойчик еще со вчерашней ночи тянулся) кинулись вдогонку лишь когда мы достигли края «кратера». Лес содрогнулся от топота, визга, воплей, ругательств и шипения. Наше трио сшибало с пути мелких «глазастиков», средних затаптывали разъяренные пауки, а вот крупные представители местной фауны присоединялись к забегу. Они мчались в конце, мечтая поточить зубы о впередибегущих. Так как мы неслись, не особо заботясь о направлении, то скоро в марафон был втянут весь животный мир леса, плюс Голлум, еще один орк и какой-то левый эльф в придачу. Разумные двуногие лидировали, но так не могло продолжаться долго. Мы, сбившись в сипящую кучку, покоряли холм (ага, тот самый). Как хорошо, что никакие кусты-деревья не мешали! Вот только камни впивались в стопы. Ужасно больно! Добравшись до ворот, мы стали дружно в них колотить и орать, что бы нас немедленно впустили. Не выдержав психологической атаки, местные из «домика» приоткрыли створку ворот и захлопнули ее за нашими спинами. Я повисла на тяжело дышащем орке (из тех, что гнались за Толстым), Голлум, дико вращая глазами, привалился ко мне, а эльф, зараза такая, был как огурчик. Ну, такой помятый, запыленный и взлохмаченный огурец. Я нервно засмеялась. В ворота долбились грязно ругающиеся пауки и клацающие зубами глазастики. Хмм, судя по звукам, желающих отведать нашего мясца набралось на небольшую такую армию. Население крепости высыпало во двор и на стены посмотреть, что творится, и теперь кучно выпало из реальности. А я только сейчас осознала, что оказалась в крепости, набитой злобными аборигенами, и, более того, висела на одном из них. Кажется, до эльфа и Голлума это тоже дошло. И до орков: они уставились на нас. -Физкульт-привет! — прохрипела я, потому что стоять молча было глупо. Рожи бравых вояк исказили жестокие ухмылки. Мечи, палаши, ятаганы были медленно и с лязгом извлечены из ножен. Эльф, Голлум и я синхронно попятились и прижались спинами к воротам. Орки шагнули вперед… Стало темно. Вокруг раздавались крики, шипение и предсмертные хрипы. Я что, в ад попала? А почему темно? Ах, да, я же зажмурилась! Открыла глаза. Орки ожесточенно сражались с чертя… пардон, с пауками, перелезшими через стену. Шум стоял невыносимый, противоборствующие стороны смешались в неэстетичную кучу-малу, черная кровища лилась если не рекой, то нехилым таким ручьем точно. А-а… О! Я жива! Но вряд ли это надолго… И тут я совершила на редкость глупый, но крайне предсказуемый в такой ситуации поступок. Я жалела о нем, правда, весьма непродолжительное время. Я «зависла». То есть встала столб столбом и перестала воспринимать происходящее.***
Лев Николаевич так быстро и несолидно удирал от приставучих мотыльков, что понял, как от них избавиться без насилия далеко не сразу. А когда его все-таки догнала гениальная идея, русский классик ракетой взмыл вверх, к облакам. Крылатые фанаты наконец-то отстали! Толстой был настолько рад долгожданному избавлению от назойливого мельтешения, что перестал следить за дорогой, продолжая лететь вверх. За что и поплатился. Сквозь него смачно пронеслось нечто огромное и отчаянно пытающееся дать задний ход, увы, недоступный по техническим характеристикам. Завершилось воздушно-транспортное происшествие падением гиганта. Классик тяжело вздохнул и полетел приводить беднягу в чувство.