***
— Ты… Рассказать ничего не хочешь? — хмурится Сейшу, кося взгляд на торопящегося закрыть магазин Кена. От Сейшу всегда было сложно что-то скрыть. Да и они не держали между друг другом ни секретов, ни недомолвок. Но сейчас всё иначе, Инуи может подумать, что Рюгуджи хочет специально напугать Коко. Он будет прав в такой мысли, разумеется, но уж лучше не знать о таком вовсе. — Нет. А должен? — как ни в чем не бывало поднимает взгляд Кен. Долгий, изучающий взор встречается с его глазами. Инуи Сейшу — чертов гипнотизёр. Кажется, под его взглядом и невинные в грехах сознаются. Кена обдаёт мурашками по плечам, но держится он умело. Без капли сомнения. О чем вообще парень догадывается? Спустя несколько долгих и пропитанных пристальным взглядом Сейшу минут, блондин всё же сдаётся: — Я про сон. Что тебе снилось? Кен словно выдыхает с подоспевшим уточнением. Не менее напряжённо, к сожалению. — Человек из моего прошлого, — сознаётся честно мужчина, завязывая шнурки. — Он сделал тебе что-то плохое? Дракен поджимает губы, поднимаясь и натягивая на себя пальто. Его лицо выражает крайние напряжение и скованность. Будто сейчас он хочет взять под контроль каждое своё действие и выдающий жест. Да? Наверное, да? Можно ли назвать кого-то, кому ты и без ответа на взаимность, хотел посвятить мир, предателем? Ну, если он не захотел принимать тот самый мир из твоих рук? Так же можно, правда? Скинуть вину на того, кому не нужны были те драгоценности, что ты пихал в руки? Но делал ли он что-то плохое в твою сторону? — Да. Не оттолкнул сразу и позволил привязаться. Болтаться, словно висельник. Не на земле, ни на небе. Где-то между. — Это ли не…***
Центр города, там, где обычно проводится их шоу — был их общим ориентиром для тайного рандеву. И от него Кен Рюгуджи молчаливо вёл Коко в какие-то дворы. Какие-то дворы, улицы, да всё обходил походу, словно потерялся. Хаджиме уже начинал стрессовать, мало ли, парень запутать его хочет, чтобы брюнет только с яндекс навигатором добрался до оставленной на парковке машины. — Пришли. Он выдаёт это серьезно, открывая дверь, не придерживая ее для парня, отчего та чуть не врезается в поспевающего за блондином Коко. Только благодаря быстрой реакции он успевает ее оттолкнуть. Как только заходит, Коконой оглядывается вокруг. Обычные диваны, обычные столы, ничего вычурного тут явно нет, из блюд, даже не смотря в меню, можно понять сразу — типичная столовая рядом с универсом, без надбавки к стоимости. Да-да, та самая, ради которой вы из университета сбегаете на перерывах, ибо цены в университетской настолько радиоактивны, что мутация в жалующихся на жизнь старушек необратима. А тут ещё компот бесплатно первый. Пей, сколько влезет. Каждый раз как первый. «Ничего лучше подобрать не мог?» — думается ему, когда он разглядывает местный интерьер, если это можно так назвать. «Дёшево сердито» — даёт оценку наш обожаемый критик, а после скептически обводит взглядом продукцию. Салатики, спрятанные за стеклянной стеной, будто в инкубаторе, а все следят за ростом всяких бактерий внутри них «в прямом эфире». И может, обычному человеку такое увидеть невозможно, Коко — вполне возможно. И дело не только в серебряной ложке во рту, но и в банальной брезгливости. Ну, не может он себе позволить сочетать эти два факта и питаться так, будто бы он нищий студент, для которого не важно где и как, главное — недорого. Проходит дальше, люди же подносы берут, себе всего и побольше накладывают, а он смотрит в эти контейнеры железные со всякой едой, и в плечах его дёргает что-то от отвращения. А Дракен тусуется в первых рядах, словно главный фанат. Такому бугаю не хватает только понпонов и коротенькой теннисной юбочки с маечкой. «Вперёд советский общепит! Он все микробы победит!» От этих мыслей Коко подавляет смешок. Стоит, накладывает себе всего. Смешной такой, на самом деле, надеется, что Хаджиме и правда готов к настолько долгому рассказу, сколько он себе там положил еды для заедания дум. Коко просто не продержится на этом стуле. Он будет ощущать себя словно в камере пыток. — А ты чего без еды? — Не голоден. Так что сидеть здесь долго не намерен. Грозный взгляд свысока проходится по не такому уж и массивному тельцу Хаджиме, он невольно сглатывает от напряжения, застрявшего тугим комком в горле, но держится. Тяжело, но стоит ровно, уверенно. Будто проверку на прочность проходит. — Я же говорил, что мы есть идём, — фыркнул Кен, садясь за стол и ставя на него поднос с едой. Хаджиме ставит свой портфель, потом укладывает его параллельно полу, чтобы сесть на диван не напрямую. Видеть в это время выражение лица Рюгуджи — лицезреть зарождение сверхновой, и Коконой, ранее запуганный им, сейчас ржёт просто с его мимики и действий. А Кену, судя по его взгляду, вообще нихуя не понятно ни на секунду этого всего представления. Зачем он сел на портфель? Какого хуя ничего не ест? И вот знаете, сбой программы на компьютере? Там циферки всякие, коды появляются… Так вот эти коды и цифры, означающие неполадки системы, сейчас бегущей строкой вырисовываются чёрным по телесному на лбу Кена. — Ты чо делаешь? Нормальный вообще? — упрекающий тон Дракена не спутаешь ни с чем. — Брезгую. — Ты нос воротишь от того, чтобы жопу свою на диван посадить? — чуть ли не на всю забегаловку вопрошает Дракен, брови хмуря и ему в глаза вдупляя, мол, дожили же люди до такой эволюции, что начали деградировать. Ну, деградация — тоже эволюция, в принципе. Шеи свернули даже жирафы. Взгляды окружающих прикованы к ним, и не из-за того, что кто-то из них звезда шоубиза, а потому что кто-то не может сесть нормально. А кто-то другой дохуя громко болтает. А из этой комбинации прекрасно выходит пара клоунов, которые пришли поговорить о серьезных вещах вообще, хоть и Кен изо всех сил надеялся поесть за чужой счёт. — Хотел тебе сказать, что ты не на том же уровне, что и Сейшу. Да, уровень, очевидно, разный. Кому-то нормально ходить в рестораны каждый день недели, а кто-то ест на свои последние в подобных заведениях. Что ещё интересного скажешь, а, Рюгуджи? — И ты меня привёл сюда, чтобы сказать это? — возмущённо шипит Коконой, хмурясь так, будто бы у него лицо сейчас треснет от возмущения, если он брови к переносице не сведёт. Между ними мелькают люди, много людей. Да каждый на районе может позволить себе цены в этой забегаловке. Сдаётся первым Дракен, заинтересованный заказом с едой. И Хаджиме заодно взгляд отводит, подмечает на полу полудохлого таракана, отчаянно двигающего лапами в попытке встать. Чувство жалости кутается в поступившее к горлу отвращение. Раздаётся равномерный стук каблуков — Боже, кто вообще такое носит в такие-то места? — и тельце бедного насекомого протыкает шпилька так, что у Коко плечи дрожью проседают от отвращения. Он даже и не скрывает, что недоволен. На лице написано: «выведите меня отсюда». Его уже чуть ли не трясёт от того, что он в принципе здесь находится. — Давай уйдём, — сдаётся Хаджиме. — За мой счёт посидим в другом месте, — тяжело проговаривает он, вынимая из портфеля антисептик и вытирая тем руки в приступе отвращения, будто бы ту грязь в мыслях смоет физически. — Поедим нормальной еды, в конце-концов… — А фто? — Кен не смущается жевать и говорить. «Без комплексов» — думает Хаджиме. «Долбоеб» — думает Кен. Он наконец прожевывает, чего Коко благополучно дожидается, и откашливается. — Ладно. Уговорил, — поднимается с места Кен, разворачиваясь к вешалке с куртками. Да. Видели бы вы, какой гаденькой стала эта спокойная и непонимающая некогда мина, когда случилось именно так, как он хотел. Правду ведь люди говорят: «Мудрость умного — вовремя притвориться тупым». И он понял, что Коко — не из бедного слоя населения. Так что либо он изначально к роскоши привык, либо хочет обуздать себя ею так, чтобы больше не видеть нищеты. И на этом строился его план. Было, конечно, исключение в виде: «смирится и поест», но тут Кен даже не в убытке. Изредка и сам выбирается куда-то покушать, хотя обычно они с Сейшу сами чего-то варганят на кухне. И вот, эта победоносная походка с куртками в руках, этот выжидающий взгляд в сторону Коко, прихорашивающегося перед фронтальной камерой, и их путь выдвигается к ближайшему ресторану. Коко уверен, что Кену есть, что ему сказать, а Кен уверен, что обожрется сегодня капец. «Поешь без меня» — пишет он Инуи, на что в ответ получает «?». Мгновение, и в ответ посылает «.». Потому что какой-то там знак вопроса не заставит Кена Рюгуджи объясняться за каждое слово. Прости, Инуи Сейшу, он просто возьмёт погонять одного папика. Эх, как же сложно уводить богатых мужчин… но надо.***
Россыпь китайских фонариков украшает потолок, кое-где виднеются и более надежные источники света в виде красных гирлянд и ярко-желтых лампочек, запрятанных за стеклянными конусами. Таких лампочек много, словно стайные рыбки, они не могут находиться далеко друг от друга. Пожалуй, было лишним закидывать голову назад, под потолок, когда находишься в таком приличном месте. Кен чертыхается, переводя взгляд на стол. И тут значит круг, в середине их столика, начинает смещаться, а кружка Дракена — ускользать из его вида на сторону Хаджиме. — Э! куда?! Коко посмеивается над ним, непривыкшим к таким выкрутасам японцем, пальцами сдвигая чёрный, глянцевый механизм. Кружка поехала по кругу, вращающемуся в середине стола. Пара секунд, и она оказалась под носом у Хаджиме. Пар, исходящий от кипятка, обдавал его лицо, рассекая острые черты. Словно гадалка, предсказывающая будущее по кофейной гуще, он склонился ниже, не сводя с мужчины взгляда и, дразнясь, высунул язык. — Было ваше, стало наше, — вкрадчиво произнёс Коко в унисон своей ухмылке. Рюгуджи замер, наблюдая за ним. Галочка на тех людей, которые знают больше тебя была благополучно поставлена. И даже не карандашом, а жирной чёрной ручкой. Хаджиме был ящерицей в глазах Кена. Даже не змеёй. Змеи плавные, извилистые, проползают медленно и настигают тебя, заставляя давиться ужасом. Коконой был не таким. Коко был резковат, иногда позволял себе такие выкрутасы, что мама не горюй и, как бы то ни звучало, мог юрко увильнуть от наказания за счёт растерянности оппонента. Дракен был впечатлён. Хаджиме сверкал цепью в ухе, усмехаясь заторможенности Кена и именно поэтому начал: — Это крутящийся стол. Для того, чтобы все попробовали каждое блюдо поочередно. С него вполне можно положить что-то в тарелку, если сильно понравится, а можно съесть так, продегустировав. Скоро принесут большие порции еды и на него поставят. Буду крутить только с позволения двоих. Кен кивает. Он не привык быть в таких местах, не привык и к китайским блюдам, которые уже раскладывала на блестящую поверхность официантка. Не привык быть в повседневной одежде в подобных заведениях. Для него поход в ресторан — обязательно в честь праздника. А Хаджиме был явно в лучшем своём расположении духа. Посверкивал хитрым взглядом, поглядывал на еду, что им принесли, так ещё и развалился на диване, окружающем стол. Растянул правую руку, сложив в локте и свесив, левую оставив на бедре. По раскрепощенной позе было сразу видно — ему комфортно. И, наверное, стоит начать серьезный диалог… — Так что же ты мне хотел сказать по поводу Сейшу? Не на его уровне? ~ насмехается Коконой, вращая стол, думая, что Кен не против, раз на его стороне уж совсем не расположено еды. Тонкие пальцы сжимают края и медленно толкают в сторону, только появившиеся блюда предстают взору Кена. Дракен сглатывает невольно. Кажется, любые его фразы пойдут против него. Кен думает, что это прекрасный повод взять себе лапши со свининой, прилично так. Чтобы заткнуть себя едой и успокоится. Хаджиме играет в игру, правила которой довольно легки: запугать.