Последнее дело

Противный скрип железной двери. Камера открылась, тюремщик забряцал наручниками. — Заключенный, пройдемте со мной. Его вели по нескончаемым коридорам, тёмным, зловонным. Здесь обитала сама смерть. Лучи солнца редкие гости в этой тюрьме. Сюда сажали самых опасных преступников. Наконец допросная комната. Его усадили за стул и приковали наручниками к выемкам на столе. Тюремщик встал поодаль, но из комнаты не вышел, стег преступника. В комнату зашел ещё один человек. — Здравствуйте. Опероуполномоченный Татьяна. Вам скостили срок за прилежное поведение. Вы будете перенаправлены в ваше отделение для дальнейших указаний. Я здесь в качестве вашего сопровождающего. Произнося заученную речь, Таня внимательно рассматривала своего подопечного. Сгорбленные плечи как будто тянет вниз непреодолимая сила. Лицо осунувшееся, пальцы тонкие и длинные. Такое чувство, будто тело здесь, а дух где-то далеко, где-то лежит запрятанный на подкорке сознания, загнанный, запуганный, забитый. Это уже не человек, думающая, действующая личность, это пустота. Эмоции стерты на пытках. Зачем что-то чувствовать, если можно это выключить. Не думать ни о чём. Пусть все поскорее закончится. И о конце лучше тоже не думать, не тешить себя ложной надеждой. Фигура, которая не выражает ничего. Таня даже не знала, услышал ли он её. Может ли он слышать? Об этом месте ходят слухи о страшных пытках. А видеть? Глаза заключённого смотрят в стол. Не двигаются. — Вы свободны. Проблеск сознания мелькнул. Как будто проснувшись от тяжёлого долгого сна, он медленно поднял голову. Глаза как будто смотрели сквозь, расфокусированные. Им не надо больше ничего видеть, они видели все. — Вы позволите сопровождать вас до участка? Он постепенно вышел из оцепенения. Глаза нашли фокус — лицо девушки. Мозг обрабатывал информацию. Раздался звук. Это усмешка. Тихая, еле заметная, про себя. «Сопровождать. Куда». Глаза внимательно изучали девушку. Но исподлобья. Он невидимка, он не существует, его здесь нет. Лишний раз не заметят — какая-то часть тела останется без избиений. Таня все ещё ждала ответа. Она попыталась придвинуться ближе, поймать взгляд. Тюремщик, все это время стоящий поодаль, вдруг ожил. — Не советую вам приближаться. От него можно ждать чего угодно. Девушка остановилась на полпути. Она почему-то не боялась этого человека. Он внушал сочувствие, но никак не страх. Хотя, может, она просто ничего о нём не знала. В досье было написано: осуждён за преднамеренные действия, повлекшие за собой смерть нескольких полицейских, отказ действовать по приказу, сговор с террористами. Другими словами — предатель. Заманил группу в ловушку и, вместо того, чтобы ловить преступников, отдал их в лапы бандитам. А с такими в тюрьме разговор короткий. А вот пытки почти бесконечные. Когда становится ясно, что ничего не получится узнать, заключённого кидают в одиночную камеру и оставляют на несколько дней. Потом приносят немного еды, чтобы не умер, потом снова оставляют. В камере абсолютная тьма. В таком месте кошмары оживают и начинают подбираться в темноте все ближе, сводя с ума. Макс с ума не сошёл, находясь в таких условиях, но понял, что прежним ему уже не быть. Переварив слова девушки, он, наконец, медленно кивнул.

***

— Эй, напарник! — Кирилл в первую же встречу приметил Макса и решил, что уж теперь ему скучать не придётся. И был прав. — Слышишь меня? — Смешок проскользнул на его губах. — Или оглох совсем? Таня только привела Макса в участок и успела провести небольшую экскурсию. Она пыталась вести с ним беседу, о чем-то спрашивала, но он почти её не слушал, её слова эхом разносились у него в голове. Ему трудно было сосредоточиться после пяти лет молчания. Но слова Кирилла он разобрал. Очень резко — такой реакции можно было позавидовать — он выкинул вперёд кулак и со всей силы ударил парню по носу. Кирилл охнул, подался от неожиданности назад. Струйка крови потекла к губам. — Так понятно, что я все слышу? — тихо произнёс Макс. Через три минуты они уже стояли в кабинете капитана. Виктор Михайлович осторожно протянул руку в знак знакомства. Макс не пожал. Он упорно смотрел вниз, между бровей залегла большая складка. — Милок, у нас не принято в первую встречу бить в нос. Тем более своего напарника. — Я работаю один. — Макс решил, что больше ему здесь делать нечего и пошёл в свой кабинет.