Уничтожить личность

Выявить самоубийцу сложно. Иногда явные сигналы и крики о помощи даже родными игнорируются, принимаются за вульгарное привлечение внимания и пустую угрозу, так что уж говорить о знакомых или просто прохожих? И все же… Разве не было ничего, что помогло бы выискать подобных больных среди толпы? Чего-то объединяющего их: не разнящиеся от случая к случаю поводы, не внешние проявления тяжелого состояния, а что-то такое глубинное, что как раз подводило к подобному итогу. Что-то, что и есть их описание. Агрессивная жертва. Вот как стоит по-другому называть людей с суицидальными наклонностями. Ведь не зря же в слове «самоубийство» есть «убийство». Наложение на себя рук — такое же проявление агрессии, как и насилие, вылитое на окружающих. В чем отличие удушения чужой шеи от своей? По сути, только в направлении этого импульса, этих негативных чувств. Не научившись справляться с агрессивностью в детстве, вытеснив эти эмоции за диапазон «позволяемых» чувств, накопив топящий их океан боли, самоубийцы построили себе прямой путь в петлю. И из двух возможностей — навредить себе или другим — они, считающие нормальным насилие к себе, выросшие жертвами, выбрали первый вариант. Вот что значит «Агрессивная жертва», и вот как называлось состояние Хан Юджина. Вот почему тогда Хендже думал и даже в большей степени хотел, чтобы Юджин был агрессивнее к другим. После первого обещания никогда более не накладывать на себя рук, Хан начал бороться. Бороться с агрессией мира, со своей депрессией и, в первую очередь, с собственной агрессией, направленной на себя. Все хотят жить. Нет никого, кто хотел бы прекратить существование. И желание смерти не есть таковое, просто самоубийство кажется единственным выходом к лучшему положению в жизни — к её отсутствию. И если самоубийцы делают такие отчаянные шаги, разве это не обличает их до крайности искажённое, растёртое в пыль, но не уничтоженное желание жизни? Желание быть рядом с кем-то, быть кому-то нужным, быть значимым. И Хан Юджин лучше остальных понимал, насколько важно существовать в этом мире. Важно оставить хотя бы след на чём-то или ком-то, который будет жить и после собственной кончины, иначе был ли смысл рождаться вовсе? Именно такое мышление помогло ему снова встать и идти вперёд, не зная куда. Возможно, в этом и была его изюминка, та непотухавшая искра. Он умел подниматься, падать и снова подниматься. Это и влекло, и отталкивало людей. Желанное многими, но непонятное свойство личности, часто принимаемое за дурость. Новые шаги Хан Юджина могли показаться очередной бессмысленной попыткой, в конце которой он вновь наступит на те же грабли и останется один, но это было не так. Он учился, развивался, и в итоге выстроил стену, держащую дистанцию от мира и других людей — его собственная плоть. С ней он готов был снова показаться на свет. Хан Юджина называли бедствием, тараканом, поглощающем жизни. Пару лет тишины в новостях не смыли из людской памяти его клички, и когда Хан вернулся к жизни охотника, ему все припомнили. Правда, люди склоны совершать ошибки в логике. Ошибки выживших. После каждой зачистки с Юджином слухи с новой силой кружились в сетях: члены его группы подтверждали их или же говорили что-то новое для СМИ, напрочь забывая одну деталь. Если они оставались живы, то уже можно было сомневаться в силе предзнаменования. Конечно, были погибшие. И умерших было немало. Но в какой зачистке не погибали люди? Когда охотники решили, что их якобы отличную защиту могло покоробить одно лишь присутствие Хан Юджина? И всё же слухи не стихали. В стрессе было легче приписать неудачу известному Бедствию нежели своим ошибкам или простому неудачному стечению обстоятельств. И винить Хана хотелось еще сильнее, смотря на его безразличное отношение к смертям в группе. Хладнокровие, схожее с расчётами. Пугающее и от того отталкивающее. Да, возможно обвинить Хана не получалось: в конце концов ничего прямо не указывало на причастность Юджина к гибели людей. Но ощутить эту связь мог каждый, кто хотел просто выжить. Ведь легче избегать всего опасного, не разбираясь, не погружаясь в это. Поэтому только слухи и бегали между людьми и охотниками. И вскоре Юджина за спиной называли не иначе как его нарицательным именем. Предвестник смерти. Иронично для F-ранга. Можно сказать, что Хан Юджин и правда сильно выделялся среди простых охотников. Единственный F-ранг, которого боялись и избегали. И еще больше Юджин выделялся на фоне своего младшего брата. Мрачный предвестник смерти, обманчиво слабый охотник за жизнями, старший брат Хан Юджин. И ослепляющий, как недосягаемое солнце, несущий пламя жизни человечества, младший брат Хан Юхён. Две крайности, рожденные в одной семье. Еще одно доказательство, что жизнь и смерть идут рука об руку, стоя по разные стороны баррикад. Однако такое мнение больше гуляло среди простых гражданских и тех охотников, что не пересекались с Юджином лично. Те же, кто был с ним знаком чуть ближе, всё же видели его по-другому. Хан знал, как нравится людям, знал, что могло помочь сблизиться с ними, и больше не чувствовал, что он наступал себе на горло, улыбаясь тем, кому не хотелось, разговаривая с теми, кого терпеть не мог. Научившись ещё в молодости работать в коллективе, он пытался вспомнить эти социальные навыки и применить их сейчас. И это помогало: часть групп охотников в итоге преодолевали страх перед его образом из слухов и, проходя через ситуации жизни и смерти, могли даже назвать его другом. И вот что казалось странным: найдя очередных «друзей», Хан окружал себя множеством людей, так неужели не находилось не одного человека, который бы заметил плохое состояние Юджина? Все они стояли поодаль, так и оставшись в его глазах частью внешнего, агрессивного к нему мира? Не было никого, кто протянул бы ему руку помощи? Да, обнаружить суицидальные наклонности порой невозможно, но у него было полно других, более явных проблем. Разве этого уже не было достаточно, что бы кто-то подошёл к Юджину? Но Хан Юджину не нужна была их помощь. Они бы и не смогли ему помочь, не поняли бы и, скорее всего, снова оставили бы одного в той маленькой серой квартире, окутанной затхлым одиночеством. Поэтому Юджин сам начал вытаскивать себя из того болота, в котором он погряз всеми телом и душой. Вылечить себя казалось ему невозможным: количество ран, сопровождавших его уже несколько десятилетий, было необъятно. Шрамы, глубокие, основополагающие для его личности, требовалось вскрыть и заново излечить, но сейчас он даже не думал об этом. Он не хотел лечить первопричины не от слабости, страха или отсутствия воли. Просто начни он, и это будет так, словно листки и бутон цветка будут бороться с корнями. И пока у него нет другой опоры, другой личности, выросшей с другими «удобрениями», Хан не мог бороться с собственными. Иначе он погряз бы в долгой, энергозатратной войне, итогом которой была бы полная пустота. Поэтому первым, что начал делать Юджин — хранить свое тело, пристанище позабытых миром личностей. Для поддержания жизни ему требовалось ходить на зачистки. Однако в этот раз он шел не за силой, а только за деньгами. Они вообще стали для него единственным способом выжить и своеобразным смыслом. Зацикленность на средствах, обусловленная в прошлом шатким финансовым положением, теперь походила на патологическое пристрастие, заменившее алкоголизм. Пока он азартно полагал, что это было в пределах его возможностей и сулило ему приличную сумму, опасность задания не имела значение. А возможностей у него было много. И он умел их создавать. Хан Юджин был гениален в использовании навыков. Как своих, так и чужих. Ну, в конце концов, у него имелся такой багаж опыта, что было бы странно, не начни он эскпериментировать. Все со временем приедается. Даже смерть. Поэтому играть с чужими способностями — тайно смешивать, когда умерло сразу несколько охотников из его группы по зачистке, придумывать новые способы использования навыков, выделять в них суть и форматировать в вообще нечто непохожее — это то, что у Юджина было всегда в запасном плане. А планом «А», естественно, он ставил выживание как можно большего количества людей. Не то, чтобы за эти годы у него не вспыхивали мысли, что все всё равно умрут и стараться ради их выживания не было смысла. Да, Хан Юджин не хотел спасать людей, но этого хотело его чувство вины. А потому он довел владение своей способностью воспитателя до совершенства. Он прожил с этим навыком уже практически 5 лет. Основное его использование — поднимать чьи-то характеристики — особо не изменилось. Юджин все также выбирал людей, которым нужно было чуть-чуть помочь стать сильнее, и тем самым он умело балансировал общую силу группы. Если бы он тупо применял навык ко всем подряд, его союзники тогда бы хуже друг с другом работали из-за разницы в статистике. А с помощью Юджина этот минус в той или иной степени нивелировался. С побочным же эффектом «Воспитателя» произошли более значимые перемены. Именно они стали одновременно его козырем, который он не показывал никому, и тем орудием, что он использовал постоянно. В руках Юджина «Последняя плата» стала личным детектором. Во время зачисток никто лучше Хана не знал точный состав группы. В случае чьей-то смерти Юджин первый понимал, кто, где и как умер, и мгновенно менял тактики, не показывая остальным карты в своей руке. И это частично было причиной того, почему его всё же избегали. То, как он двигал группой, даже не выходя на передний план, никогда не посягая на место лидера и не позволяя себе ступить на свет, вызывало в Сун Хендже не столько страх, сколько трепет. Тяжелый, тревожный, но до безумия манящий трепет, пробегающий дрожью по мышцам и застывающий в главной из них — в сердце. Вот, что он увидел в Хан Юджине в их первую встречу, и вот что всегда пытался вытянуть за пределы маски Воспитателя. Эту чистую, открытую, не совместимую с нежным поверхностным характером решительность и расчетливость. Сун Хендже неосознанно, следуя больше воли тела нежели разума, сжал ткань рубашки над колотящимся сердцем. И только почувствовав ладонью скрипнувшую под кожей пуговицу, он резко сморгнул то наваждение, приковавшее его взгляд к Хан Юджину, вновь взявшему бразды правления группой в кризисной ситуации. Он скосился на помятую рубашку. Рука все еще была поблизости с грудью, но на кончиках пальцев, уже не касавшихся ткани, пульсировали те остаточные чувства, которые его сейчас выдернули из пелены. Хендже запрокинул голову, прикрыв глаза этой же ладонью. Глаза — зеркало души. Ему всегда нравилось глядеть в зеркала других, высматривать в них искреннюю суть, но касаться своего… Это было сродни выкапыванию себе могилы. — Чёрт… — Тихо выскользнуло из его рта и осталось никем не замеченным. То, что с ним сейчас происходило… Было уже глупо игнорировать. Он не планировал чувствовать ничего подобного. Особенно к такому человеку, как Хан Юджин. К тому, кто уже поставил на вершину своего мира кого-то другого. И, скорее всего, понимай это и его сердце, он бы ничего подобного не чувствовал. Но… Раз все же внутри него теперь были эти эмоции, разве это не говорило, что в нём нитевидными молниями мелькала надежда. Надежда… На что? Сун Хендже переместил руку на затылок и, сжав короткие волосы несколько раз для отрезвления, опустил ее и спрятал в кармане костюма. Для Хан Юджина, человека, который был и схож с Хендже, и диаметрально противоположен ему, любовь и социум были чем-то, без чего тот не мог существовать. И разрушительное отсутствие этих компонентов наглядно демонстрировалось наблюдателям сейчас. Сун Хендже был не таким. Социум его интересовал не более, чем система формирования разнообразных индивидов. Личной выгоды в бытии шестеренкой этих часов он видел мало. А любовь его и вовсе не волновала. В конце концов, он был самодостаточным S-рангом, давно признавшим, что одиночество удобнее. И для выживания ему не требовался кто-то посторонний. Так на что мог он, Сун Хендже, надеяться? Что он резко изменит себе, став идеальным кусочком картины Хан Юджина? Или же… Что он заменит Хан Юхена? Хендже резко выпрямился, чуть не выплюнув кислый привкус, поднявшийся со дна желудка. Он… Завидовал? Завидовал малолетнему идиоту, что сейчас в нескольких метрах от него стоял в молчании, укоряя себя за каждый вздох? Завидовал тому, кто поверил страху и упустил единственное, чего он, Сун Хендже, захотел? — Вы не замечали за господином Хан Юджином опасных привычек или суицидальных наклонностей? От голоса Сон Таэвона молния, вспыхнувшая между указательным и средним пальцами лидера Сесен, потухла в мгновение. Благо, ткань стерпела, и никаких прожженных дырочек или обугленных пятен в области карманов не осталось. Охотник Ассоциации обращался не к лидеру Сесен. В данный момент он смотрел на Хан Юхена, слегка наклонившись вперед для баланса. Ной все еще мирно посапывал на его спине. Сун Хендже взглянул на сонную, смазанную слюнями и слезами изможденную мордашку и скривился. Лучше было завидовать Сон Таэвону и его выдержке терпеливой псины, чем этим малолетним детям. Хан Юхен свесил голову. Он не мог ответить на вопрос Сон Таэвона. Точнее, его ответ звучал бы как «не заметил». Но произносить это было до того больно, что легче было подавиться колкими словами, чем вытолкнуть их. — Ты хочешь понять, сколько еще осталось? — Сун Хендже решил забросить подальше неприятные мысли и смешаться в разговоре с другими. Сон Таэвон коротко кивнул. От привычек сложно избавиться. Особенно, когда эти привычки тянутся из детства, когда они и есть основа личности. Так что суицидальные наклонности, если до предполагаемого скачка во времени осталось немного, должны были проявиться и в их временной ветке. Но раз сам Хан Юджин в воспоминаниях начал предпринимать попытки себе помочь, да и тот Юджин, с которым они были знакомы, имел отличный от показанного характер, то должно было пройти приличное количество лет, потраченных на лечение. В конце концов, что ещё могло поменять его мышление и поведение? — Мне кажется, должно пройти еще лет 5-10 в воспоминаниях. — Сон Таэвон посмотрел на Сун Хендже и следом сместил взгляд в сторону F-ранга. — Не думаю, что больше. Если бы прошёл еще лишний десяток лет, то, конечно, то спокойствие, окружающее Хан Юджина, получило бы свое объяснение. Но вместе с тем, ему было бы сложнее общаться с совсем юными людьми. Разницу поколений никто не отменял. — Меньше. — Вытолкнул Юхен, приподняв голову. Тяжелый взгляд направился на Сон Таэвона. — Не больше 2-3 лет. — Смотря в эти глаза, сложно было увидеть 20-ти летнего парня. К счастью, Юхен слегка повернулся к образу брата, дав Таэвону секунду на тяжелый вздох, и договорил. — Я дал себе обещание, что если за 10 лет с моего ухода не смогу добиться безопасности, тогда я просто заберу Хёна, и мы будем вместе странствовать по всему миру, пока он не будет разрушен. Хан Юхен не видел другого себя из прошлого брата. И хоть наблюдатель местами не понимал того Юхена, презирал и в большей степени желал тому смерти, он знал… Что был таким же. Они оба Хан Юхены, поэтому и то обещание, данное в 17 лет, они полностью разделяли. Охотник Ассоциации раздраженно выдохнул. Сун Хендже, переварив сказанные исповедью слова, хмыкнул, но челюсть его напряглась, сдерживая взбурливший гнев. Такая самонадеянность на прощение, такая безосновательная самоуверенность, смелость принимать за Юджина решения… Сун Хендже захотел убить его на месте. Без права дышать в том же мире, что и его Хён. И эту огненную смесь, напоминавшую порох, подожгла вылетевшая из уст Юхена шепотом фраза. — Осталось 2 года. Это был он. Тот самый тон, которым Хан Юджин говорил о количестве лет с запретом на выезд из страны. Тот мечтающий о свободе, полный горькой радости тон, лишь кисло-сладкой улыбки не хватало. — Ха, откуда такая уверенность? — Сун Хендже скривился в улыбке, чуть ли не скрипя зубами. С тем же электричеством, с которым Хан Юджин будоражил в нем чувства, он сейчас ненавидел Хан Юхена. Ненавидел его сходство с Юджином, ненавидел его самодовольство, ненавидел его сущность. — Можешь не верить мне, но из того, как стабильно транслируются воспоминания, можно понять, что осталось недо… — Обоснование Юхена, кинутое в чуть более резкой манере, было пропущено лидером Сесён мимо ушей. Он и не собирался его слушать. Вопрос был обманкой. Улыбка тоже фальшью, приманкой для отвлечения внимания, кинутой уже по привычке. Цель Сун Хендже была одна — напасть и убить. Однако, только сделав грузный шаг в сторону объекта металлического взгляда, ему пришлось остановиться. Черная стена, напоминавшая пылающую обсидиановую дверь, в момент протянулась от стоп охотника Ассоциации и преградила ему путь. Навык поглощения чужих навыков, преобразованным таким способом, был нерациональной тратой маны. К тому же Сон Таэвон раньше никогда не игрался с ним подобно Хан Юджину, максимум только на прямую снижая характеристики других людей. Но ситуация требовала резкого вмешательства, поэтому думать о последствиях не было времени. — Сун. Хен. Дже. — Сон Таэвон с еле слышимым рыком проскрипел имя. Молния, собиравшаяся проскользнуть мимо, несколько раз покрутившись волчком, словно пытаясь укусить стену, все же вернулась к хозяину. — Хан. Ю. Хен. — Юхен, вставший больше от привычки в позу с рефлекторно возникшим огненным мечом, злостно смотря во всепоглощающую черноту, неохотно тоже опустил остриё к полу. — Как капризная Молодая Госпожа и сказала, осталось не менее 2 лет. На это время он нам не нужен. — Молния, словно собачка, проскакав между ног S-ранга, «подгавкнула» хозяину. Однако стена еще не спала, и она только и могла, что вертеться, вырисовывая своими ослепляющими острыми краями чудоковатые, резкие картинки. — Тем более, как хорошо получилось с Ноем. — То была экстренная ситуация. На этот раз… — Опусти стену. — Хан Юхен вновь поднял меч. — Если он так хочет драки, тогда нет смысла останавливаться. Сон Таэвон, которого бесцеремонно перебили, заскрипел зубами. Ему стоило больших усилий не сжать рук, чтобы, не дай бог, не разбудить еще одного S-ранга. Больше он бы не смог вынести. Почему же сейчас рядом с ними не было того, кто мог бы умело дернуть за поводки этих безумцев, прекратив их вечные тёрки? Но жаловаться на отсутствие Хан Юджина было бесполезно, и поэтому, проглотив острый ком в горле, Сон Таэвон сделал глубокий вдох. — Лидер гильдии Хаен, здоровье Хан Юджина будет напрямую зависеть от ваших дальнейших действий. — Кончик меча, ранее горящий концентрированным, ярким пламенем, дернулся, а следом начал гаснуть. И, опустив клинок, Хан Юхен сник. — Сохраните то, что от него осталось. Юхен цокнул, но по обидчиво скукожившимся морщинкам меж бровей было ясно, что он остыл. В следующее мгновение и клинок из огня рассеялся, оставив после себя дымку. — Лидер гильдии Сесён… — Я всё ещё могу держать себя в руках. — Сун Хендже тоже прервал слова Сон Таэвона. Но в отличии от прошлого раза, здесь Таэвон не хотел стереть в крошку зубы. — Я надеюсь на это. — Уже более спокойным голосом сказал он и убрал стену. Хендже не врал. Ему тоже было не выгодно вредить здоровью Воспитателя. И молния, несколько раз пробежавшись от ног до кончиков волосков, рассеялась по телу Хендже, оставив злопамятный след в золотистых глазах. Сун Хендже, не смотря на свое сотрудничество с Сон Таэвоном, все еще не мог без холода взглянуть на донсена своей Принцессы. И, если быть честным, ему не хотелось даже знать о его существовании. Но обстоятельства были таковы, что даже пожелай он, не позволил бы себе убить младшего брата Хан Юджина. Он отошел на несколько шагов от сгруппировавшихся наблюдателей и затянул в легкие воздух. Чистый, без примеси запахов гари Хан Юхена или дешёвой пыли Сон Таэвона. Просто запах Хан Юджина, собирающегося в своей квартире на новую зачистку. Запах, который он, сколько не вдыхал, так и не смог уловить.

***

Спустя некоторое время все успокоились. И единственным звуком, доносящимся от наблюдателей, было тихое сопение Ноя, в котором изредка примешивался жалобный скулёж. Возможно, ему снилось что-то нехорошее, однако будить его никто не стал. Разницы между сном и реальностью не было. Хотя, пока что в воспоминаниях тёк довольно спокойный отрезок времени. Хан Юджину уже шёл 31 год. Май, заносимый редким ветерком в открытое окно его квартиры, казался удивительно светлым. Удивительно для человека, не способного оценить красоту мира без препаратов. Хан Юджин продолжил лечиться. С появлением средств он смог обеспечить себя антидепрессантами получше, а вместе с ними познакомился и с нелегальными обезболивающими. Забавно, что и антидепрессанты, и анальгетики производились всё той же компанией Ханьшин. Однако, стоило заметить, таблетки и правда у них были качественные. Ведь в итоге они стали важным вложением Хана в собственную жизнь, позволяющим не так сильно полагаться на костыль. В кругах охотников, относящихся к Хан Юджину нейтрально, он имел неплохую репутацию того, кто знал многое о мире охотников и о подземельях. Неплохую, но недостаточную, чтобы у него появились близкие друзья. И все же несколько знакомых было. — Господин Им Сок У! — Хан Юджин, поковылявший с костылем на место сбора группы зачистки, слегка приспустил медицинскую маску и помахал рукой. Кепка на голове продолжала скрывать его бледное худощавое лицо, испещрённое царапинами. Мужчина, к которому он обращался, казался старше Юджина лет на 15 минимум. По бокам у него висели две маленькие сумочки с медицинскими плюсами. И даже не видя арсенал зелий в инвентаре, легко было догадаться, что этот человек был одним из лекарей группы. Точнее, человеком из поддержки, исполняющим роль лекаря, ведь любой целитель, имеющий соответствующие навыки, никогда не пойдет в свободные охотники. Им Сок У спорил с каким-то молодым парнем, больше напоминающим легкомысленного студента, нежели взрослого. Непорванная экипировка говорила о том, что он был новопробуждённым. Услышав голос Юджина, Сок У прервался, повернувшись к нему. — А, Хан Юджин, ты уже пришёл. — Он помахал в ответ. Юнец на мгновение замолк, оценивающим взглядом пройдясь по потрёпанной опытом зачисток экипировке подошедшего. — Значит с нами, группой, со среднем уровнем D, вам страшно идти, а с этим червяком — нет? Это говорит скорее о вашей трусливости, нежели о нашей неопытности. — Молодой павлин, победно ухмыльнувшись и сложив руки перед собой, попытался распушить общипанный хвост, но поддержку он встретил только у своих приятелей, стоявший позади него. Уже по этим словам Хан Юджин примерно догадался о причинах стычки, но сам спор его ни капли не интересовал. Что больше его волновало, так это предстоящее разделение в данже. Подземелье, которое он выбрал, было смешанного типа уровня D. Местность была лесистая, однако основная локация, на которой располагалась сильнейшая часть монстров и их лидер — местный босс — находилась в крупной пещере, уходящей под землю. Особенность же именно этого данжа заключалась в подходе к этой пещере. От врат до входа в подземную часть пролегали два пути через лес. Зачищать их обязательно надо было одновременно, иначе монстры с соседней тропы, получив сигналы о помощи, приводили поддержку из пещеры. И тогда сложность мгновенно подскакивала до уровня B. Хан Юджин давно изучал всё, что было связано с миром охотников, и в том числе выступал разработчиком некоторых тактик и стратегий, продающим в темной части Интернета информацию за приличную сумму. Иначе бы средств на экипировку и зелья у него не оставалось. И применение этих стратегий непосредственно перед зачисткой — тоже необходимость. Окинув взглядом всех собравшихся, Хан смог увидеть задатки разделения: одна группа последует за Им Сок У, а вторая же будет смотреть в зад этому беспёрому Павлину. — Любой бы волновался за жизнь, если бы в авангарде стояли дети. — Подойдя к Сок У, Юджин прихмыкнул. И хотя тон выражал такую же обеспокоенность, как и ранее сказанные Им Сок У слова, молодой студент выцепил из мелькнувших из-под кепки глаз высокомерие и провокацию. — А ты же тот Хан Юджин, да? — Он в ответ приподнял голову, позволив горделивой гримасе сверкнуть на солнце. — Прекрати. — Им Сок У вмешался, выставив перед Юджином руку. — Я еще даже ничего не сказал, а вы уже его защищаете. В подземелье вы тоже будете только о нем печься? Вот уж точно прозвища подстать. Воспитатель довольно прищурился. После высказывания недоверия к беспристрастности лекаря, было очевидно, что Павлин уже из гордости ни за что не пойдет с Им Сок У. А это значило, что подготовительный этап перед входом был практически завершен. Оставалось только скорректировать уровень групп, раздав баффы. Хан Юджин положил руку на предплечие лекаря, тем самым попросив его самого не вмешиваться. Сок У, увидев во взгляде Хана спокойствие, немного оторопел и невольно подчинился, сместившись на несколько шагов. — О, так я известен? — Воспитатель слегка наклонил голову, из-за чего медицинская маска вновь налезла на рот. И было не понятно, скрыла ли маска ухмылку или же он и правда удивлялся своей популярности. Один из стайки павлинят тихонько подошёл к Беспёрому, отвлекая того, и протянул тому телефон. Кинув сначала недовольный взгляд за то, что его прервали, Павлин всё же усмотрел что-то в экране смартфона и фыркнул, начав зачитывать. — Вы только поглядите: «Пещерный кузнечик», «Предвестник смерти», «Бедствие». — От каждого прозвища кто-то в группе павлинов подхихикивал, хотя ничего смешного не было. Хан Юджин мрачно выглянул из-под кепки. Жаль, этот молодой парень не смотрел в его сторону, и потому не уловил, что ему стоило сейчас замолчать. — О, тут есть что-то интереснее! «Таракан, поглощающий жизни»! Как подходит, да? — Словно на потеху другим зачитал он. Юджин сжал рукоять костыля, свесив голову. — Оп, оп, оп, а что у нас написано дальше в статье? — На этом моменте он уже во всеуслышанье унижал его, и группа смешков от его сверстников подначивала вождя Павлиньего прайда петушиться еще больше. — «Получив травму ноги, исчез из медиа на более чем два года». — Перестань. — Им Сок У поспешил заткнуть нарывающегося юнца, но безуспешно. — Я же только выражаю сочувствие. В конце концов, настолько все плохо, что его бросил даже собственный брат. — Лицо Юджина дрогнуло, а уголки губ поползли вниз, но говоривший не заметил, подливая масла в огонь. — Я слышал, тот даже не пришел навестить тебя в больнице, когда твоя нога была стёрта в порошок. — Неосознанно Юджин, прижав костыль к себе, зажал меж пальцев штанину больной ноги. Им Сок У коснулся плеча молодого человека. — Не надо говорить о его младшем брате. Смахнув руку старшего мужчины, юнец продолжил свою забаву. — Не, ты только глянь на эту статью. «Господин Хан Юхен не приходил в больницу ни разу». Вау, как этот Хан Юхен мерзок… Заткнись. — Бросил братца, как только понял, что пробудился S-рангом. Заткнись. — И как только такой как он смог стать лидером крупной гильдии? Неблагодарная тварь-гха! Хан Юджин импульсивно схватил молодого охотника за воротник, притянув неприглядную петушиную рожу к лицу. — Не говори о том, о чем ничего не знаешь. Это никак не касается ни тебя, ни кого-либо ещё, понял?! — Кепка скрывала лицо от остальных, но в зрачках юнца отчетливо отражались глаза Воспитателя, леденящие, бездонные и заставляющие хватать воздух. Какое-то странное давление, исходившее от Юджина заставило замолкнуть всех наслаждающихся шоу. Хан, заметивший, что все притихли, на секунду глянул на Им Сок У, который тоже дернулся и теперь глядел на того с опаской. Да, Юджин хотел, чтобы спровоцированный болван в итоге распустил руки и заставил Им Сок У действовать, но настраивать против себя лекаря было не в его планах. Поэтому, стиснув зубы, Хан сдержал цык и слегка ослабил хватку, чтобы Павлин сумел вернуть себе самообладание. Молодой охотник, который на секунду был подавлен чувством страха, взъерепенился из-за ощущения опасности, исходившего лишь мгновение от того, кого он называл слабаком. — Ты что, страх потерял? — Он поднял колено и со всей дури вдарил противнику в живот. — Смотри сюда: вот разница между твоим F-рангом и моим D-рангом. — Он пинком повалил того на землю, замахнувшись для нового удара. — Все, прекрати. Ты и так сильно ему дал. — Им Сок У, более не желая стоять в стороне, остановил ногу. Сок У, как один из охотников с должностью лекаря, имел какой-то вес в группе, поэтому молодой человек нехотя послушал его. Он развернулся и, сморщив нос, напоследок выплюнул лежащему Юджину несколько ядовитых слов. — Если так обидно, иди и поплачься младшему брату, ха! — К нему присоединилось ещё несколько людей того же возраста, и группа напыщенной молодежи подошла ближе к вратам. Им Сок У, который только цыкнул вслед пареньку, повернулся к лежачему, опустившись на корточки. — Не слушай его. — Он поднес ладонь к животу, где должен был образоваться синяк. — Боже, а ведь ещё даже не вошли в подземелье. Хан Юджин свесил голову. С виду он казался крайне подавленным. И Сок У, видевший такой жалкий вид человека, которому он симпатизировал, не знал как утешить того. — Ты не отвечай в следущий раз. Что ты будешь делать, если меня рядом не будет? — Начальник, спасибо вам. — Хан Юджин показал вымученную улыбку. Несколько не заживших с прошлой зачистки ссадин лишь добавляли жалости в глазах лекаря. — Не зови меня Начальником, это была разовая должность. Если кто-нибудь посторонний услышит, могут появиться неприятности. — Хотя тот и сказал так, на лице промелькнул след самодовольства. И Юджин это заметил. — Простите, Начальник, мне просто так привычней… Я постараюсь на людях не говорить так. — Брови поднялись домиком. Им Сок У вздохнул, видимо молча поощряя такое обращение. — Ладно, не могу я потратить на тебя все силы ещё до начала зачистки, но хотя бы временно помочь с ногой могу. В подземелье, думаю, она не будет тебя беспокоить. — Он встал и повернулся к группе у врат. — Будь аккуратней. — И вы тоже, сделайте все возможное! Перед лицом Хан Юджина появилось окно системы: [Мой Малыш лучший (А): Цель, к которой было применено ключевое слово, получает +10% к своим характеристикам. Продолжительность: 1 день. Цель: Им Сок У. Ключевое слово: постарайся! (Возможны вариации)] Им Сок У на мгновение замер и обернулся. — Знаешь, я даже почувствовал, что сил стало больше от твоего преободрения. Спасибо. — Он косо улыбнулся и ушел, не дожидаясь слов обратно. — Не за что. — Хан Юджин все равно ответил ему. Получилось. Теперь хотя бы 2/3 группы обеспечены поддержкой целителя. Нужно бы ещё посмотреть, чьи навыки можно поднять в стате, тогда данж можно будет зачистить дня за 4… Хотя если у нас займет это чуть больше времени, не важно. С такими мыслями он, подобрав костыль и оперевшись на него, зашёл в подземелье, и, пройдя врата, втянул воздух, так сильно отличающийся от запаха города. Сон Таэвон тоже хотел вздохнуть спокойно, однако его прервало резко участившиеся дыхание Ноя, неожиданно заёрзавшего на месте. — Что случилось? — Хан Юхен, увидевший змеиное верчение Луира позади, отвлекся от только что произошедшей сцены. Смотреть на то, как его Хёна попрекают именем младшего брата… Было отвратительно. И было так досадно, что он не мог никак вмешаться. Благо, скулеж Ноя помог отвлечься ему. — Возможно, снова кошмары. — Сон Таэвон постарался стабилизировать вертящегося парня. — Дело в подземелье. — Сун Хендже, стоя поодаль, не отрывал взгляда от Юджина, поэтому и то, как группа продвигалась в подземелье, не скрылось от его глаз. Было ли что-то необычное в тяжелом голосе Хендже или же что-то еще, но Ной, вздрогнув, перестал ерзать, вновь успокоившись. Однако тема не затухла. — Вам тоже показалось странным, что это подземелье D-ранга? — Охотник Ассоциации поправил руки Луира, продолжая говорить. — Неправильно оценили? — Хм. — Хендже проторабанил пальцами по своей ноге разок, затем ещё и ещё. Как до этого и описывал Хан Юджин, данж оценивался D-рангом, но излучение врат, местность в самом подземелье, возможное увеличение сложности и требуемое количество людей в группе… По их нынешним стандартам оценка должна быть не ниже С. Отчего-то в сердце Хан Юхена начал ползать тревожный червь. Тот уже должен был умереть от всего, что Юхен узнал и увидел, но в этот раз эта тревога была сильнее обычного. Она заползала под ногти и текла по сосудам, пока его мозг пытался ухватить хоть каплю информации. Его Хён не мог ошибиться в определении уровня подземелья, так? И все же лес, по которому шли Юджин и половина группы, был до странного нормально зелёным. Он слегка встряхнул головой и, потерев ноющий висок, попытался себя убедить, что сам начал придумывать угрозу от усталости. И думать дальше было бесполезно. — Скачок сложности подземелий. — Сун Хендже, хмыкнув, выдал свое предположение. Юхен, до этого гложимый незнанием, раскрыл глаза. Точно. Об этом говорил Драконий ублюдок… Диарма. Всплывшее в голове имя поселило еще больше сомнений в сердце. В их временной ветке этот ублюдок был уже мертв, и Юхена не сковывал контракт с ним. А что там? Что в том времени, когда он с Хёном не ладили? Они были погружены в свои думы. И Юджин в свою очередь тоже. Прошлые зачистки остались лишь урывками в его памяти. Не смотря на ощущаемую каждый раз по-новому опасность, походы в данж были довольно однообразны. Возможно, на это повлияло и то, что Воспитатель всегда оставался в тылу, управляя группой из тени. И зачистка леса, которая должна была длиться около 3-4 суток, промелькнула на фоне размышлений наблюдателей за несколько десятков минут, прерываемых на редкие комментарии самого Юджина. С именем Диармы подозрительность Хан Юхена проснулась. Анабиозное состояние, в котором он провёл последние несколько часов наблюдений за жизнью брата, и которое закончилось, когда Ной потерял сознание от электрического разряда, помогло сэкономить некоторые силы. Силы, которые сейчас уходили на нервы и внимательность к деталям. И та концентрация, с которой Хан Юджин начал запоминать часть зачистки с момента приближения к входу пещеры, не осталась не замеченной Юхеном. — С какой вероятностью… — Его голос дернулся на первом слоге, но дальше он сумел взять себя в руки, и конец вопроса звучал уже увереннее. — Что-то произойдет? Сун Хендже не хотел этого говорить, но отрицать очевидное было бы еще глупее. — Это Хан Юджин. Сон Таэвон сдвинул брови, устав от всего того, что творилось и, как он уже лично знал, будет творится в жизни старшего Хана. Хотелось утешиться, что он хотя бы был жив, но это явно не было причиной для веселья. — Я знаю. — Юхен поджал губы, и глаза его смотрели на брата. Хан Юджин шёл в хвосте группы, которая уже успела сойтись у входа в подземную часть. Сама пещера начиналась на возвышенности, откуда открывался хороший вид на окружающий лес. Вдалеке даже виднелась полянка, где располагались потухшие — на время недействительные — врата. Юджин на последок перед входом оглянулся. Скорее из осторожности и привычки быть осмотрительным, нежели из каких-то соображений. Перед лесом группа зачистки разделилась надвое, и каждая команда пошла своим путем. Сейчас же в начале пути другой команды Хан увидел тонкую струйку дыма, хорошо различимого под светом звезды, освещающей данж как солнце Землю. Но, хмыкнув беспечности напыщенной молодежи, не удосужившейся нормально потушить костёр перевалочного пункта, он развернулся и нырнул в глубь пещеры. Тень Юджина растворилась в пещерной мгле. А вместе с ним от «солнца» скрылись и четверо наблюдателей. Сун Хендже, как и другие S-ранги, имел быструю адаптацию к темноте. Однако, наблюдая с перспективы Юджина, они были вынуждены постепенно привыкать к резкой смене света. И некоторую часть пути пришлось пройти в потемках. Хендже промассировал глаза и вновь осмотрелся. Воздух — материя. И свет тоже материя. Материя, которая на них влияет. Он уже и раньше догадался, что эта проекция воспоминаний не просто показ голограммы. Скорее это напоминало погружение в те же условия с заранее заданным сюжетом. Но… Пока Хан Юджин проходил мимо поворота в пещере, попутно поддевая пещерную руду, — лишними деньги не бывают — Сун Хендже коснулся выступающего камня. Тот подёрнулся иллюзорной рябью и снова восстановил свой первоначальный вид. Но их воздействие на материю не возможно. Почему? Что же было не так? Хан Юджин остановился. Последняя плата? Сейчас? Наблюдатели, как и смирившийся Воспитатель, вздохнули. Ожидаемое случилось. Хан Юджин всегда давал себе несколько минут после применения «Последней платы» на то, чтобы переварить чужие воспоминания. Это не только служило достаточным временем для понимание ситуации, но также позволяло ему чуть лучше познакомиться с теми навыками, передавшимися ему на час. Вот только… Что? Еще двое умерло прямо сейчас? И еще один? Юджин присел на ближайший камень, судорожно дыша и сдавливая уши руками. Одновременно принимать несколько воспоминаний было больно. Физически больно для мозга, хотя в нем даже нервных окончаний не было. Однако голова перегревалась, и глаза замыливались. Дышать часто, чтобы насытить тревожно бьющее сердце кислородом, было необходимо и для охлаждения. Да что там происходит? Половина группы, на которую он все же наложил навык, была уже мертва. О другой половине информации не было, но если там кто-то сейчас остался… Хан Юджин, наспех применив двойной навык поддержки, вскочил на ноги. Сейчас у него был арсенал орудий, который бы помог спасти остатки группы, если те еще были живы. И с этими мыслями, борясь с наплывом чужих жизней в его голове, Юджин побежал в эпицентр. Сон Таэвон, готовый по-новой смотреть на очередные смерти в жизни Хан Юджина, вздрогнул и неожиданно отбросил Ноя, мгновенно отскочив в противоположную сторону каменного брода пещеры. Хан Юхен и Сун Хендже повернулись к охотнику Ассоциации. На рабочем пиджаке Сон Таэвона показались прорези. — Что происходит? — Юхен отступил, прикрыв свой тыл. Ной, валявшийся на полу, заскулил. Руки его, как и видимые участки кожи, покрылись прочными драконьими чешуйками. Попав в ловушки собственного разума, его тело начало трансформироваться. — Его надо разбудить. Его кошмары становятся хуже. — Сон Таэвона, отпрянувший тогда из-за резких болей в местах порезов, размяв ноющие части тела, подошёл к нему. Однако, только собравшись его тронуть, Сун Хендже, резко подскочив к нему, остановил его руку. — Стой, смотри на хвост. — Он указал на отросший хвост Луира. Тот с дрожью был сжат между ног, и полулапы, ранее бывшими руками, обхватывали его. И словно бездомное животное со вспоротым брюхом, Ной старался сжаться, покрывая себя чешуёй, как защитным коконом. — Он боится. — Подошедший Юхен остался в паре метров от лежащего. Ной вился, неосознанно пытаясь все дальше отползти от них. — И это не внутренний страх. Несмотря на уговоры остальных, Сон Таэвон все равно собирался того разбудить. Изнутри был этот страх или снаружи — неважно. Важно было, чтоб он мог с ним справиться. А во сне — одном из самых уязвимых состояний человека — это было сделать невозможно. Но прежде, чем он смог коснуться спящего Луира, его прервал раздавшийся позади него голос Хан Юджина. — Какого черта… Трое S-рангов, почувствовав спинами дробящий кости рык, с таким же неверием отвернулись от Ноя. Трехглавый дракон. Тело размером с 9-ти этажную высотку, покрытую черными перламутровыми чешуйками. Три головы и четыре лапы выглядели мощными. А хвост, словно оторванный от тела тигра, игриво вертелся как у домашнего кота, играющего с мышкой. Монстр, которого они никогда не видели. — Лаучитос? Что здесь делает тварь первого ранга? — Хан Юджин, еще незамеченный этим драконом, пожирающим останки его команды, в шоке отшатнулся от входа, как раньше это было, в обитель босса. — Это монстр 1 ранга? — Юхен сжал затрясшиеся руки. Имея удвоенную силу всей команды, его Хён не сумел бы справиться с этой тварью. Юхен не был уверен, что даже если они, 4 S-ранга, попробуют противостоять этой тварине, они смогут ее одолеть. Но брат же выжил, да? Хан Юджин же был с ним, и просто не мог умереть там и тогда, да? — Да что здесь происходит… — Сон Таэвон, увидев, как растворяются от стекающего на землю яда тела, поспешил подобрать дрожащего и сжавшегося в комочек Ноя. Хан Юджин, будучи, что удивительно, собраннее тех, кто за ним наблюдал, уже хотел осторожно, избежав внимание Лаучитоса, убраться отсюда подальше. И, давя не пришедшее в норму от наплыва воспоминаний судорожное дыхание, он поспешил развернуться. Сделав шаг назад, он оступился и плюхнулся на задницу. Тело, послужившее «хрустнувшей веткой» принадлежало тому наглому юнцу. Только вот его павлинье лицо было растворено в яде, и из наполовину отсутствующего черепа вытекало чёрное болото, где изредка можно было увидеть кусочки твердой массы. Три пары вертикальных зрачков как прицел устремились к входу в пещеру. Дыхание Хан Юджина замерло, будто сам Хан пытался слиться со стеной. Но колотящееся в уши сердце выдавало его с потрохами. Словно заинтересовавшись новой игрушкой, дракон сделал шаг ему на встречу. Под мощной лапой хрустнули человеческие кости. Знакомый звук отрезвил Юджина. И, словно ему вкололи несколько доз адреналина, он, сначала неудачно перекатившись, вскочил и побежал в сторону пещерных туннелей. Однако через секунду ему пришлось затормозить: дракон, изрыгнув ядовитый плевок, преградил ему дорогу. Теперь выход был перекрыт. Хан Юджин, еле не вляпившийся в лужу, которая и убить его могла, отскочил от черного дымящегося месива, воняющего смрадом гнилых тел. По лицу его тёк пот, и болезненно красные щеки сильнее нагревались. Однако под адреналином Воспитатель этого совсем не замечал и не чувствовал. Хан Юджин хаотично мотая головой из стороны в сторону попытался сбежать по краю этой обители. Страх колотил в сердце вместо крови, и дыхание звучало громче чьих-то посмертных кряхтений. Огонь от факелов команды, развешанных только в начале этой смертельной ловушки — осветить весь грот босса группе не хватило времени — распространялся лишь метров на десять от входа, поэтому была еще маленькая надежда, что в мгле будет просвет. Юджин в панике этого не замечал, как и не видели того охотники, но дракон, несколько раз дёрнув носами, еще больше замахал хвостом, завертевшись на месте вслед за бегущим человеком. Его хвост, как серп, следовал за Ханом и, словно играя, иногда бил по земле. Толчки сбивали темп Юджина, и пару раз он чуть не оступился. Хан Юджин, добежав до диаметральной от входа точки, бегал глазами от камня к камню, панически выискивая хотя бы что-то, что напоминало выход. Но там ничего не было. Он остановился, и это стало ошибкой. Тигровый чешуйчатый хвост догнал его и отшвырнул как бейсбольный мяч. — Хён! — Юхен сделал шаг, но, наученный опытом, сжал с силой свои кулаки. Зубы его скрипели, и тело потрясывалось от страха словно от нервного тика. Страха за брата и естественного страха перед этим монстром. Юджин не был способен уклониться от удара, как и избежать урона. Все, что он мог сделать — применить навык усиления на спину, которой он врезался в камни у входа. Другим навыком он смягчил себе падением с десятка метров. Лаучитос шагнул в сторону Юджина и наступил на ещё живого человека. Услышав истошный вопль, три головы повернулись к усыпанной телами земле. Ещё не все погибли. Юджин не знал, благословение это или же лишь пустая надежда, но пока дракон давил людей как пузырьки пупырчатой плёнки, он, углядев маленькое углубление в каменной стене, переполз туда. Забавно было, что, последуй он тогда не по часовой стрелке, а против, практически сразу бы наткнулся на это пристанище. Но вот не свезло ему тогда, и сейчас, получив ранения, Юджин слушал, как умирали остатки выживших. Среди лежачих, оказалось, все же были и те, на кого он наложил навык. И, борясь с болью во всем теле, ему приходилось еще и выдавливать этот огонь из головы, заглушая ладонями предсмертные воспоминания. В этот раз я точно умру. По окровавленному лицу, полному ссадин и грязи, текли слезы. Дерганное дыхание, пробивавшееся через жалкую улыбку, в какой-то степени перекрывала звуки чавканья. Он зажмурил глаза. И воспоминание погасло, как будто его поставили на паузу, оставив в напоминание об этом ужасе только предсмертные зовы и его мысли: Как же страшно. Не в силах встать, он сидел, спрятав голову между рук. Сгорбленная спина своими позвонками упиралась в стены грота, а по коленям, где покоился лоб, смолой текла густая кровь — последствие удара о камни. Отвлекло Хан Юджина от мыслей слабое шипение. Не змеиное, морозящее и без того холодные конечности, а шипение, словно раскаленное масло заливали водой. Словно яд прижигали огнём… Юджин, слабо приподняв голову, всё же приоткрыл глаза. На входе в грот босса была незнакомо знакомая фигура. Настолько неожиданно не вписывающаяся в этот момент, что опухшие глаза Хана все же раскрылись. И с уст невольно сорвалось имя. — Юхен? Негромкий зов, прорвавшись сквозь увлеченные рыки монстра вдалеке, донёсся до 25-летнего Хан Юхена. И потерянные взгляды братьев, не видевшихся несколько лет, пересеклись. Пальцы, ранее сжимающие его волосы и грязь, застрявшую под ногтями, теперь ослабленно скреблись по каменному полу. Голова поднялась выше, и спина вслед за ней попыталась расправиться. Хан Юджин неверяще усмехнулся. Скорее всего, перед смертью его мозг подкинул образ младшего Хана. Это было куда вероятнее того, что этот человек мог здесь оказаться. Его взгляд упал на собственные колени, но, казалось, смотрел он не на них. И все же… Даже если это мираж… Мог он умереть не под холодным камнем, а рядом с ним? Там, где тепло. Хан Юджин, наплевав на безопасность, тихо вылез из укрытия. Это было безрассудно, но местечко и так не смогло бы его спасти, так что он предпочёл повестись на обман собственного мозга, нежели в страхе умирать за камнем. Проползя на коленях несколько метров, он, оперевшись на стену, всё же встал на ноги. И дальше он продолжил путь, не отрывая ни плеча от камней, ни взгляда от миража. Только вот… Не могла же его голова выдумать настолько реалистичный страх в глазах его донсена, да? Да и та дрожь, с которой младший шагнул в его сторону… Тоже не походила на ложь. Неприятные черви, ранее бегавшие от страха по всему телу, вдруг собрались воедино. Да нет… Этот, казалось, образ 25-ти летнего Юхена вдруг расслабленно вздохнул, и в уголках губ его показалась эфемерная улыбка. Настолько неощутимая, насколько она была в далеком общем прошлом братьев. Юджин, опирающийся на стенку пещеры, неожиданно сжал ближайший камень под рукой. И с силой, отобранной у погибших, тот треснул, говоря, что ему, всё же, не показалось. Взрослый Хан Юхен, подбежавший к нему стрелой, собирался схватить его за руку, однако, Юджин быстро поджал ее, тем самым уклонившись. — Какого хера ты здесь забыл? — Какого хера здесь происходит? — Наблюдающий Хан Юхен смотрел на этих двоих Ханов и чувствовал себя странно. Он должен был стать спокойнее, когда увидел другого себя, пришедшего к Хёну на помощь. По крайней мере, он раньше думал, что будь он рядом, с Хёном не случилось бы ничего того, что в итоге произошло. Так отчего же ему казалось, что у него сейчас ноги подкосятся? На гневный крик старшего Хана среагировал дракон, но Юджину, по правде говоря, уже было плевать. Сейчас он не видел ничего, кроме своего младшего брата перед собой. — Какого хера Я здесь делаю? Себя спросить не хочешь?! — Взрослый Юхен, отзеркалив острый тон старшего, достал огненный меч, более не отводя взгляд от дракона. Монстр качнул хвостом и, словно и правда был помесью с кошкой, пригнулся к земле, готовясь к атаке. Юхен мгновенно отскочил от своего брата, попытавшись увести все три головы в сторону. И две за ним последовали. Третья же, дернув носом несколько раз и, словно жалуясь, проскулив, сжал шею, готовясь к плевку. Хан вытолкнул с выдохом весь гнев, бурлящий в нем, и попытался мысленно отстраниться от всего. Холодный взгляд очертил представшую перед ним сцену. Две другие головы тоже скукожилась на мгновение, и Юджин попытался крикнуть так громко, как только можно. — Не попадайся под его яд. Три метра от центра лужи ядовиты на ранг S, далее по три метра каждый ранг. Безопасная зона — 35 метров от центра лужи. Юджин знал слабые места Лаучитоса. Изучал, но никогда не планировал идти против этого монстра. Просто недавно продал в интернете подробную тактику, в которой привел требования к группе зачистки. Данные, рожденные из анализа двух неудачных попыток заграничных гильдий. Хан Юджин не закончил свою инструкцию. В его сторону летел плевок яда. Он неосознанно прикрыл голову рукой, ожидая гибели, но даже через секунду боли гниющей плоти не было. — Гх. — Едва слышимое шипение прожигаемой ткани снова заставило Хана открыть глаза. Хан Юхен стоял перед ним, симпровизировав из огненного круга и кисточки, привязанной к концу его меча, щит. И все же несколько капель попало на лицо и воротник плаща. Прогорала не только ткань Хан Юхена. Прогорала кожа. — Ты… — Юджин вскочил наспех притягивая лицо младшего к себе. Рукавом экипировки он пытался стереть кислоту, пока верхний слой эпидермиса не сгнил полностью. — Я же сказал, чтобы ты не попадал под яд! Юхен, на секунду склонивший, словно пёс, голову к брату, мгновенно отбросил слегка дрожащие, явно паникующие руки Юджина. — А я тебе сказал не лезть больше в подземелья и жить тихо! Хан Юджин сжал пустующие ладони. Руки, как и голова, безвольно повисли. Все в пещере подернулось рябью, словно предвещая смену воспоминания. Но… Это же не могло кончиться так, да? Сун Хендже прошибло чужеродным током. До этого он много чего упускал из виду. Они не могли влиять на окружение, окружение же могло. Они не могли вмешаться, но атмосфера вмешивалась в их состояния. Они, охотники, могут контактировать с этой смесью навыков, но инициировать контакт — нет. Он смотрел раньше только на нападение, но упускал защиту. Могли ли они защищаться? Сун Хендже, конечно, не думал, что есть способ изменить прошлое Хан Юджина, но пассивное вмешательство возможно? Например, если вокруг них будут бушевать молнии, он сможет подчинить их таким образом, чтобы S-рангов не задело? У него не было времени обдумать эту теорию. Оставалось только сделать так, как он привык — поверить в свой ум и рискнуть. Грядет конец. Их конец или конец Юджина. Любой вариант был отвратителен, но выбора никто не давал ни Юджину, ни им. Сун Хендже подорвался, схватил ошерашенного Юхена за ворот и, притянув его ближе, чтобы тот сосредоточился на нем, впервые не сдержал крика: — Ты можешь поглотить чужой огонь?! — Редкие ужас и волнение скрипом вылетели вместе со словами. Юхен, которого выдернули из стресса, лишь чтобы погрузить в ещё большее смятение, замялся, но, стараясь открыть рот в попытке вытолкнуть хоть звук, он, уцепившись взглядом за его Хена и другим Хан Юхеном, замер. Сун Хендже, словно поняв, что спасения не будет, отпустил ткань кофты лидера Хаен. Его глаза, полные шока, в которых крылся страх перед исполнившимся предчувствием, прочертили путь до двух братьев. Помятый, затихший после ссоры 30-ти летний Хан Юджин. И 25-ти летний Хан Юхен. Половина его тела отсутствовала.